Традиции русской литературы в новеллистике М.А. Булгакова
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
етившийся кризис идеологии и эстетики постреволюционного периода, когда в умах уже ощущалось трагикомическое противоречие между культивируемой, официальной идеологической доктриной и не стыкующейся с ней реальностью. Искусство гротеска способствовало развенчанию насаждаемого мифа и потому, как известно, в исследуемый период, будучи широко представленным, в творчестве современников М. Булгакова, подвергалось особенным нападкам со стороны официальной критики.
Кроме того, как отмечалось выше, подъём эстетики гротеска связывается и с процессом поисков в области художественных парадигм, стремлением к созданию универсальной поэтики, обладающей потенциалом обнажения реальности в соответствующем ей ключе: с её сдвигами, кривизной, фантастической алогичностью, карнавальностью, разорванностью и противоречивостью. Искусство гротеска было призвано осмыслить сдвинувшуюся реальность и обнажить её суть, её противоречия через призму алогизма. Гротескное служит художественному познанию действительности, заставляет выступить такие её черты, которые при обычном рассматривании остались бы незамеченными.
Большое значение М. Булгаков придавал творчеству Салтыкова-Щедрина, которого неоднократно, наряду с Гоголем, называл своим учителем и в качестве самой главной особенности своего творчества (в письме правительству от 28 марта 1930 г.) объявлял изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали страдания моего учителя Салтыкова-Щедрина.
Реальность осмыслялась художником как цепь невероятных происшествий. Новелла становилась благодатным полем для такого способа освоения действительности, так как движущим механизмом этого жанра было происшествие, случай, новость. Однако происшествия носят амбивалентный характер: будучи невероятными, удивительными по форме они сохраняли в себе объективную суть реальности, порождённой нэпом, со всеми её составляющими - расслоением и разобщением населения, геометрически прогрессирующим ростом количества самодовольных нуворишей, выстраивающих свою жизнь на обмане, протекционизме, аферах, казнокрадстве и взятках (Похождения Чичикова), несметным количеством канцелярий и раздутых штатов, сплошь населённых мелкими людишками, для которых потеря канцелярского стола столь же губительна, сколь и утрата собственного имени (Дьяволиада). М. Булгаков погружает читателя в автоматическую реальность, в которой строго регламентированы все механизмы деятельности - от количества выступающих на собрании (Рассказ Макара Девушкина) до регистрации факта собственной смерти (Мёртвые ходят). И в то же время искажена, утеряна главная ценность: человек дезориентирован в этой омертвевшей действительности, сплошь населённой фантомами и персонажами маскарада.
В соответствии с концепцией реалистического гротеска, мир булгаковской реальности не просто назван. Он воспроизведён во всём объёме, разанатомирован до мелочей, уснащён десятками подробностей. Мы как бы разделяем иллюзию истинности этого мира, ни на минуту не забывая об его условности.
В Похождениях Чичикова (1922) и Дьяволиаде (1924) М. Булгаковым точно воспроизводится московская реальность 20-х. Однако этот номенклатурный мир лишается Булгаковым статики: при помощи классических гротескно-авантюрных ситуаций (мотив погони за фантомным призраком, ведущийся от гололевского Носа и мотив похождений авантюриста, берущий начало в Мёртвых душах, положенных в основу сюжета в каждом из обозначенных произведений), поверхностный глянец убирается и действительность, поначалу кажется, демонстрирует свою изнаночную сторону, а на самом деле обнажается её реальная суть. Один за другим нанизываются однородные факты, за счёт нагнетания которых, по словам Ю. Манна читателю открывается, что лиц и событий иного порядка не будет и не может быть и что это унылое течение пошлости и называется жизнью [Манн, Ю.В., 1966 г.: 56]. Все люди скакали с одной службы на другую [Булгаков. М.А., 1992 г. - Т. 2: 7], выдача зарплаты производилась продуктами производства: спичками, которые не горят и церковным вином…, которое никто не хочет покупать [Там же: 22]. В важных служебных бумагах царила вопиющая путаница [Там же: 12] никто анкету не читал, /…/ попала она в руки к барышне-регистраторше, которая распорядилась ею по обычаю: провела вместо входящего по исходящему и затем немедленно её куда-то засунула, так что анкета в воду канула… [Там же: 32]. Человека, как и прежде, оценивают не по внутреннему содержанию, а по внешнему выражению. Делопроизводителя Короткова могли уволить за появление на службе в безобразном виде разбитого, по-видимому, в драке, лица [Там же: 14] и напротив, лжепредприниматель Чичиков всех очаровал поклонами несколько набок [Там же: 231]. Судьбу по-прежнему определяет анкета, удостоверение, бумажка с печатями из-за отсутствия которой честный обыватель Коротков выбрасывается из жизни и напротив, представивший ведомость в трёх экземплярах с надлежащими подписями и приложением печатей… по всей форме [Там же: 234] прохиндей Чичиков на трёх извозчиках увёз дензнаки [Там же: 234].
На страницах Похождений Чичикова мелькает тень гоголевской Шинели с её мотивом распределения воротников по рангам. У Булгакова пресловутые воротники, шинели заменены на пайки четырёх видов: простой, ударный, бронированн