Традиции русской литературы в новеллистике М.А. Булгакова
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?ой, М. Булгаков пользовался уже известным и довольно широко распространённым приёмом: не акцентируя внимание на подробно выписанном психологическом портрете, писатель, как и художники натуральной школы, наделяет своих героев живой, выхваченной из жизни внешностью.
Зачастую лишая персонаж имени собственного, делая его нарицательным, типажным, художник отбирает те яркие, выразительные детали, которые призваны сделать фактуру запоминающейся и в то же время узнаваемой: Востроносая Аксинья, жена Егорыча… [Там же: 74], Он без шапки, в расстёгнутом полушубке, со свалявшейся бородкой, с безумными глазами [Там же: 77], Он вошёл и показался мне древним римлянином вследствие блистательной каски, надетой поверх ушастой шапочки. Волчья шуба облекала его [Там же: 103].
Таким образом, портретные характеристики, как одно из средств создания типа, в Записках юного врача условно можно было бы распределить по нескольким группам:
а/ нейтральные, усреднённые, неприметные: Через несколько минут жёлтая спина тулупа уходила с моих глаз в двери, а ей навстречу протискивалась бабья голова в платке [Там же: 137].
б/ элиминированные, нарочито выпуклые, выделяющие из массы, к которой герои принадлежат. Этот вариант портретного изображения может быть ориентирован на усиление через деталь социальной характеристики избранного героя, (в том числе предоставление читателю возможности угадать профессию по внешности): Идеальной чистоты и белизны руки [Там же: 93], В дверь втиснулась фигура в бараньей шубе, валенках. Шапка находилась в руках у фигуры. Фигура мне очень понравилась, и даже рыжая густая борода произвела хорошее впечатление. Видимо, борода эта пользовалась некоторым уходом. Владелец её не только подстригал, но даже и смазывал каким-то веществом, в котором врачу, пробывшему в деревне хотя бы короткий срок, нетрудно угадать постное масло [Там же: 119], Выбежал светловолосый юный человек /…/ в брюках со свежезаутюженной складкой. Белый галстук с чёрными горошинами сбился у него на сторону, манишка выскочила горбом, но пиджак был с иголочки, новый, как бы с металлическими складками [Там же: 105]. Очевидно, что речь идет о зажиточных людях, чей социальный статус существенно отличается от окружающей их среды: в первом случае - это портрет мельника Худова, во втором - конторщика Пальчикова. Описание обмундирования самого доктора Бомгарда является, как и предыдущие портреты, косвенной характеристикой сферы деятельности этого персонажа. Даже без предыстории героя, будучи помещённой где-нибудь в экспозиции, подобная детальная экипировка создала бы представление об условиях профессиональной деятельности человека: Одевание было непростое: брюки и блуза, валенки, сверх блузы кожаная куртка, потом пальто, а сверху баранья шуба, шапка, сумка, в ней кофеин, камфара, морфий, адреналин, торзионные пинцеты, стерильный материал, шприц, зонд, браунинг, папиросы, спички, часы, стетоскоп [Там же: 104]. Автор использует и кинематографическую технику наезда, выстраивая описание таким способом, что динамика его развития движется от наивысшей степени обобщения к вполне конкретному наполнению: массовка, типаж - крупный план (индивидуум, конкретный герой). Тут в тёмных стёклах фельдшерского домика показались лица, прилипли к ним, хлопнула дверь, и вот я увидел, как заковылял по траве ко мне человек в рваном пальтишке и сапожишках … Егорыч я, - отрекомендовался человек, - сторож здешний [Там же: 73].
Создавая образы, физиологи постоянно обращают внимание на мимику, жесты, движения. Именно с 10-20-ми годами XX века связано и введение А. Толстым теории жеста, базирующейся на принципах пластического изображения. Писатель призывал не просто объяснять поступки или состояние героя, а представлять его движение, его жест. Причём само понятие жест имело достаточно широкое наполнение: это движение и тела, и рук, и лица (мимика), это манеpa держать себя и манера выражаться - речевой жест. Все эти приёмы имеют достаточную степень выраженности в Записках юного врача, причём следует отметить многоплановость, полифункциональность этого средства создания образа в булгаковском цикле: присутствие как в качестве жеста - образа действия, так и жеста - характеристики способа действования, и, наконец, жеста-взгляда. И если непосредственная передача образа действия, как производимых манипуляций, является средством иллюстрации особенностей социального или профессионального типа, то описание характеристики действия или взгляда нацелено на опосредованную передачу внутреннего психологического состояния, испытываемого героем. Социальная характеристика персонажа может вполне явственно обозначаться в обыденном, вовсе неприметном жесте, в то же время являющемся характерным только для представителен определённого класса, конкретной среды - молодая женщина зажала рот концом байкового платка, села на лавку и затряслась от плача [Там же: 138], …она поклонилась низко в пояс и исчезла (I, 140), Речь мельника была толкова. Кроне того, он оказался грамотным, и даже всякий жест его был пропитан уважением к науке… [Там же: 118].
Деталь, жест, характеристика действия, как отмечалось выше, являются у Булгакова средством передачи психологического состояния героя в условиях напряжённой ситуации: Руки молитвенно сложил [Там же: 103], Лицо у матери было иск?/p>