Статус и функции современной французской инвективы
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
?у в разрушении как окружающего мира, за счет попрания его установлений, и самого себя посредством выхода бессознательных импульсов.
Таким образом, двойственность инвективного общения проявляется на социальном уровне в форме запрета, служащего одновременно и препятствием, и импульсом (выходом для отрицательных эмоций говорящего), на сознательном уровне как навязчивый страх (фобия), на бессознательном уровне в качестве фетишизма. Именно табу, фобия и фетишизм как неотъемлемые составляющие инвективного словоупотребления служат социально-психологическими механизмами табуированной коммуникации.
2 Мифологическая структура инвективы
Поскольку анализ мифов есть средство выявления первичных структур сознания (Маковский, 1996, с. 18), изучение инвективы как психолингвистической, социолингвистической и лингвокульторологической системы в мифологическом аспекте представляется особенно актуальным. Предметом данной главы являются глубинные мифопоэтические элементы, раскрывающие природу табуированной лексики.
Безусловно, прежде чем приступать к анализу собственно французских инвективных мифов, необходимо рассмотреть структуру табуированного мифа вообще, его отличие от конвенциональных мифологических образов и функционирование в сознании носителей языка.
Миф, согласно Р. Барту, - это слово / Le mythe est une parole (Barthes, 1957, c. 215). А слово, по мнению М.М. Маковского, представляет собой семиотический знак, символ, семиотическую формулу того или иного мифопоэтического образа (Маковский, 1996, с. 20).
Таким образом, диалектическое единство мифотворческого сознания и языковых процессов является весьма важным для понимания речеповеденческих установок в современной культуре. (...)миф это коммуникативная система, это сообщение (message). Из этого следует, что миф не является неким объектом, концептом или идеей, это образ значения, это форма (Barthes, 1957, c. 215).
Р. Барт также отмечает: миф нечто социально детерминированное, некое отражение (...) миф заключается в том, что культура превращается в природу или по крайней мере социальное, культурное, идеологическое, историческое превращается в естественное (...) Будучи словом (от греч. mythos), современный миф подлежит ведению семиологии: она позволяет исправить производимую мифом инверсию, разложив сообщение на две семантические системы коннотативную, означаемое которой носит характер идеологический (а значит правильный, не перевернутый, а в более ясных моральных терминах - цинический), и денотативную (видимо-буквальное значение образа, вещи, фразы) (Барт, 2001, с.331).
С другой стороны, М.М. Маковский отмечает: Мифологический образ является непосредственным выражением чувств и переживаний человека, его чаяний и волевых импульсов. При этом чувства преобладают над интеллектом; эмоции над мыслью, волевые импульсы над сознанием. Миф направлен на утверждение человеческих желаний и организацию коллективных действий, на внушение как чувства единства между членами коллектива, так и чувства гармонии (сопричастности) с мировым Целым (Маковский, 1996, с. 20).
Таким образом, мифологическая составляющая языковых единиц есть результат алогичного, ассоциативно-эмоционального мышления. В основе мифологического мироощущения, по М.М. Маковскому, лежит образность: Оно (мифологическое мышление) представляет собой творение в воображении с помощью воображения иной действительности субъективной и иллюзорной, служащей не столько для объяснения, сколько для оправдания определенных (священных) установлений, для санкционирования определенного сознания и поведения (там же, с. 15). Язык в этой связи является своеобразным кладбищем метафор (там же, с. 16), поскольку по своему происхождению каждая метафора представляет собой маленький миф (там же).
В предыдущей части данной работы был сделан вывод о том, что инвектива представляет собой антиметафору. Из этого следует, что в процессе обiенного семиозиса ни о каком сообщении (message, по Р. Барту) не может быть и речи, поскольку антиметафора это, прежде всего, отсутствие передачи некой информации адресату. Таким образом, встает вопрос о целесообразности рассмотрения такого явления, как инвективная коммуникация: ведь если основной целью всякого человеческого общения служит передача говорящим адресату некоторых знаний о мире, то такого понятия, как обiенная коммуникация вообще не существует. В результате, можно говорить и том, что, коль скоро табу-сема не является коммуникативной единицей, то, следовательно, она и не миф, и не слово...
Думается, что при таком подходе, отрицающем языковую природу инвективы, не учитывается ряд особенностей табуированной лексики, в силу которых она служит неотъемлемой частью языка, как и прочие коммуникативные единицы.
Во-первых, инвектива, как и любой языковой знак, обладает планом формы (акустическим образом) и планом содержания (пусть и антисоциальным), которые являются психичными сущностями и связываются в нашем сознании ассоциативной связью (Соссюр, 1979, с. 99).
Во-вторых, когда речь идет о нормативном общении, предполагается конвенциальная метафоричность, т.е. такая передача информации, которая соответствует установленным правилам коммуникации. В случае же с инвективой сообщение тоже имеет место, но вот его природа несет в себе качественно иную сущность. Последняя выражается в сообщении коннотативной информации, источником которой сл