Статус и функции современной французской инвективы
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
?ой причиной разрыва в метафоре, рассматриваемой прежде всего как перенос, или передача знания (Рабан, 1993, с.57).
Именно такой разрыв происходит в сознании инвектора, который, произнося запретное, не передает адресату некое знание о мире, не сообщает никакого предметного (денотативного) значения, но стремится посредством табуированной словоформы разрушить гармонию, пошатнуть самотождественность как собеседника, так и свою собственную, порвать привычные, установленные связи и соответствия.
К. Рабан, рассуждая об этом разрыве, делает следующий вывод: Сохраненное вытеснением разъятие, укрытое и сбереженное как запас первозданной, необузданной энергии, и есть скрытая пружина социальных институтов, а также индивидуальной симптоматики, безумия во всей его заразительной силе словом, всего того, что мы противополагаем здесь передаче, переносу в соответствии с каким-либо заранее установленным правилом (там же, с.63).
Фобии как промежуточная стадия социально-психологического разъятия определяются тем же исследователем как особые табу тайные, сугубо индивидуальные: они нарушают все нормы и в конечном счете сами себя запрещают где-то в альковных тайнах или в убитой мысли (там же). К. Рабан также отмечает, что фобии могут многому научить нас в вопросе о природе человеческой самотождественности и ее несводимости ко всякой общей норме, к презумпции невиновности, к рациональной оценке возможных потерь и приобретений или же необходимых действий. Фобию нельзя сообщить или передать: она распространяется внутри субъективного пространства, словно эпидемия (там же). Психоаналитик Ю.Н. Левченко отмечает, что в основе всякой фобии лежит эмоциональное начало, возникающее как реакция рационального на нечто, не соответствующее установленному порядку: Страх это эмоция, а эмоции включаются там, где отказывает логика или где нет достоверной информации. То, что не укладывается в модель вашего мира, такую знакомую и привычную, пугает своей необычностью. Таким образом, чтобы напугать человека, достаточно в его привычную картину мира добавить всего лишь одну деталь, но в корне отличающуюся от того, что он видел ранее.Причем желательно, чтобы эта деталь не объяснялась при помощи логики и разума. Причем страх будет соответствовать степени рассогласования между привычностью окружения и необычностью детали (Левченко, 2006).
Таким образом, необычной деталью, ломающей привычные связи и провоцирующей говорящего прибегнуть к инвективному словоупотреблению и является социальный запрет, нарушение которого может вызвать самую непредсказуемую реакцию как у адресата, так и у самого инвектора.
Такое понимание табу является чрезвычайно важным для осмысления феномена инвективы, поскольку позволяет представить его как нечто диаметрально противоположное иным словоупотреблениям, в основе которых лежит метафоричность как передача некоего знания о мире. Инвектива же при таком подходе является своеобразной антиметафорой, понимаемой не как перевернутый, но как запретный образ, произнесение и передача которого недопустима.
Примечательно, что нарушение социального запрета посредством сквернословия не только расстраивает привычный порядок вещей, но также позволяет инвектору приобрести уникальное по своей природе знание-наслаждение: оно (наслаждение) становится средоточием поведения, социальных действий, направленных на удовольствие, конечной целью не только желаний, но и воли, стремления к самоутверждению, воинственных побуждений, тяготения к знанию или точнее к знанию-наслаждению, которое как таковое уникально: даже если оно доступно повторению, оно в принципе недоступно передаче (Рабан, 2006). Именно на этом этапе явление табу наиболее тесным образом переплетается с фетишизмом, который ставит табу с головы на ноги, выявляет запретное наслаждение(...)фетиш есть особое бытие языка, при котором язык воспринимается как чистое, абсолютное различие, различие как таковое. Фетиш явление Ментальное; он связан с "ненавистью к самому себе", с желанием нарушить запрет, превратившимся в жизненное правило (там же).
В связи со всем вышесказанным, представляется целесообразным разграничить в этом аспекте такие понятия как инвектива и инвективное словоупотребление.
Инвективу можно определить как культурный феномен социальной дискредитации субъекта посредством адресованного ему текста, а также устойчивый языковой оборот, воспринимающийся в той или иной культуре в качестве оскорбительного для своего адресата (Можейко, 2003). Иными словами, инвектива это табуированный знак, существующий в сознании носителя языка наряду с другими языковыми явлениями, характеризующийся доминированием коннотации над денотацией.
Что же касается инвективного словоупотребления (слововосприятия), то это сложный социально-психологический процесс, основными механизмами которого, учитывая все вышесказанное, являются табу, фобия и фетишизм: табу, воплощенное в обiенном знаке, вызывает противоречивые переживания в сознании говорящего: нарушить запрет или сохранить гармонию с окружающим миром и самим собой; фобия как промежуточный этап, во время которого происходит борьба упомянутых переживаний, служит своеобразным предостережением коммуниканту и, наконец, фетишизм как реализация бессознательного стремления сквернослова к наслаждению, заключенно