«Тихий Дон» (запись стажера Карнаухова М. Е.)
| Вид материала | Документы |
- Дмитрий Калихман "тихий дон", 229.66kb.
- Семинар по роману М. А. Шолохова «Тихий Дон». Тема урока: «Батюшка тихий Дон», 42.74kb.
- Народ и революция в романе «тихий дон», 23kb.
- С. Есенин Вромане-эпопее "Тихий Дон", 33.8kb.
- И снова «Тихий Дон». Ответ «старику и донскому казаку» Недодаеву, 238.12kb.
- Реферат по литературе Рождение романа-эпопеи «Тихий Дон» связано с событиями русской, 72.34kb.
- Николай Васильевич Ашевский попросил сделать доклад, 51.64kb.
- Н. И. Рябкова междометные высказывания в романе м. А. Шолохова «тихий дон» как средство, 513.28kb.
- Платонова Роман Шолохова «Тихий Дон» как роман-эпопея о всенародной трагедии. Возвращение, 51.74kb.
- Урок литературы в 11 классе. Тема урока. История создания романа и споры вокруг вопроса, 200.46kb.
ТОВСТОНОГОВ: «Наташка!» - шарахнуться, уронил телеграмму, хотел пойти и не смог. От шага, и к сердцу рука. И через большую паузу «Укатали Сивку!» (такого текста нет в окончательном варианте инсценировки). «За что же?». «Видно» - убрать (видимо, о фразе из текста). …. И сразу пошло верно. Адъютанту – играть, что Григорий не встает, не идет к вам. Хотели наедине сказать, но приходится при всех говорить об этом. Жестом подчеркнуть, военные люди мало делают жестов. И переход к оркестровой яме. Григорий ушел в темноту. Демич в луче придет и скажет текст автора … Володя, пробиваться к Григорию. Сначала надо наметить, знать что, чего добиваться, а дальше будем репетировать. Прохор – задача ясна? Повторим конец сцены.
Так, значит, наметку сделали. Пошел небольшой кусочек музыки, после большого широкого текста о крушении России перейти к локальному эпизоду, подводке к сцене с «Интернационалом». Будет этот текст говорить Кошевой. Важно, чтоб этот текст говорил артист, играющий эту роль. (Демич играл Кошевого и в этой сцене говорил текст от Хора).Так, дайте сцену с оркестром. (Стр. 66 – 68. Товстоногов прочитал ее для себя.)
ТОВСТОНОГОВ: (обращение): Прошу участников сцены оркестра сесть передо мною.
Богачев: Весь текст строится на том, что музыканты все молодые, а у нас по возрасту не очень-то так.
ТОВСТОНОГОВ: Давайте почитаем, пожалуйста, сцену. Кто начинает картину?
…. – Гаричев.
ТОВСТОНОГОВ: Выбросить фразу насчет генерала. Кто капельмейстер? (неточная фраза из текста).
«Есаул: … Где капельмейстер?
Молодой музыкант: Нет его.
Есаул: Сбежал?
Один из музыкантов: Нет, убит.
Есаул: Туда ему и дорога. Обойдемся и без него».
ТОВСТОНОГОВ: (уточнение реплик у музыкантов): «Нет» - сказать всем. Надо построить сцену. Есть запись «Интернационала» на пленке? Нужна для репетиции. Ну-ка, давайте еще раз прочитаем всю сцену сначала до конца. Я бы хотел, чтобы было в плохом исполнении «Боже, царя храни». Плохо играют, тогда приказывают играть «Интернационал».
«Есаул (Рыжухин Б.С.): - Становись. Давайте «Боже, царя храни». (Музыканты молча переглядываются. Большая томительная пауза. Вперед выступил один из красноармейцев (Толубеев А.Ю.)
^ Молодой музыкант: Из нас никто не знает старого гимна.
Есаул: Никто? Интересно… Эй, ординарцы!
Молодой музыкант: Ваше высокоблагородие! У нас все тут – молодые музыканты. Старое не приходилось играть … Революционные марши все больше играли…
Есаул: А, революционные марши? (Ординарцам.) Товсь!
^ Молодой музыкант: Ваше благородие, разрешите, мы попробуем. Ребята! (играют вразнобой «Боже, царя храни»).
Есаул: Прекратите! Разве это музыка?
Ординарец: Вы им похоронный марш закажите! (Смех.)
Есаул: Я знаю, что им заказать. Комиссаров музыкой услаждали, рвань тамбовская?! «Интернационал», надеюсь, исполняете? Ну?
^ Молодой музыкант: Так точно.
Есаул: Давайте-ка! (Пауза.) Да не бойтесь! Давайте, раз приказываю.
Молодой музыкант: Давайте, ребята!
(Согласно и величаво загремел «Интернационал». Есаул выхватывает револьвер, расстреливает музыкантов. Надолго повис в воздухе звук валторны. Пауза. Появляется Григорий. Он срывает с себя погоны. Поднимает с земли шлем убитого красноармейца»). (Стр. 68).
ТОВСТОНОГОВ: Они понимают, что их убьют, поэтому просят разрешения попробовать «Боже, царя». Начали – плохо. Тогда иезуитская просьба сыграть «Интернационал».
Мне нужно предсцену построить: тащат мешки, бумаги (тема эвакуации), пулемет, телегу протащили. Оле продумать. Ну-ка, первую фразу прочтите в диалоге. Телегу поставьте в глубину. Юра, нужен кусок музыки на пантомиму: несут вещи, мешки – создать панику эвакуации, тут женщины могут быть. ….
(Аксенов помогал выстраивать движение актеров: на заднем плане из боковых кулис в центр сцены с реквизитом – мешками, тюками и пр. пробегали люди, а на первом плане тащили телегу, у кого-то из штабистов рассыпались папки с бумагами, пробегали пулеметчики и т.д. – прим. М.К.).
ТОВСТОНОГОВ: Гаричеву – адъютанту - Это еще что такое? Вот так постройте фразу (не записано, какая фраза). Эвакуацию сделать – движение из глубины, затем в обе стороны разбегаются. В конце появляется телега, и появление музыкантов. Ну-ка, давайте на площадку, и весь оркестр около телеги. Рядом конвойные ведут их, охраняя. Ну, давайте, значит, попробуем. Музыкантам распределиться вокруг телеги. Поменяйтесь местами. Здесь будет проход людей в большом количестве. Для Гаричева – и Вы на этих (музыкантов) обратили внимание. До этого стоял в стороне. Чтоб не было дырки, появился Рыжухин, оценил, что они (музыканты) в буденовках. Тот, откозыряв, доложил. Давайте скандал между Гаричевым и Пальму (Конвойный). Выход Рыжухина. Гаричев доложил. Выяснил для себя интерес. Затем хотел уйти, и вдруг пришла идея, совсем на уход и неожиданная. «Разобрать инструменты!». Конвойный подгоняет. Музыканты чтоб в кучку маленькую сбились, а не распределялись по сцене. Чтоб группкой. Задержаться, стойте не в ряд, а глубже, в шахматном порядке. Первая шеренга в ряд стоит нехорошо, чтоб маленькая кучка была, а не оркестр большой. Значит, в это положение пришли. Приготовиться. Вопрос – не знаете что играть, но инструменты подняли. На «Боже, царя» переглянулись и опустили инструменты. Толубеев – «Никто не знает этого (старого) гимна». Конвойные разойдитесь по сторонам, взяли винтовки. Музыканты поняли, что в вас будут стрелять. Толубеев – объяснить, что молодые музыканты. С тубой и другие инструменты. Молодых вперед, иначе текст не ляжет. Тут дали команду конвойным – сготовьтесь. Подняли винтовки. Тогда, поняв, что вас убьют, Горбенко (один из музыкантов) с шагом вперед, поверив в это, и насколько это можно музыканту, сыграть, сказать – «Разрешите, мы попробуем». Начали играть плохо, но чтоб узнаваемость была. Тот оценил, ничего не получается. Вместе с ним все играют как могут. «Прекратить! Разве это музыка?» - общий смех, и конвойные тоже. «Интернационал» как начали играть, пройдитесь по сцене, Рыжухин, и когда они сыграют «колено» (музыкальное предложение), дал команду стрелять. Чтоб вы не попали в зону расстрела сами – для этого мне нужна ваша проходка. Теперь нужно сделать последовательность выбывания музыкантов.
(В этот момент в репетиционный зал привели мальчика, кандидата на роль сына Григория. Кто-то сказал: На Олега похож. – Прим. М.К.).
ТОВСТОНОГОВ: (вопрос мальчику) Хочешь играть?
- Да.
ТОВСТОНОГОВ: Умеешь хорошо разговаривать? (Мальчик утвердительно кивнул. Товстоногов похлопал его по плечу). Добро.
(Далее о сцене расстрела): Мне кажется, оркестранты должны валиться. А в центре остается Олег, как образ, а не бытово. Научить музыкантов падать. Как нужно организоваться, Коля, чтоб вы упали, а не приседали. Важно, чтоб было достоверное падение их. Выбывали поочереди: туба, барабан, и последняя труба. Юре – организовать четко, что каждый выстрел, по-настоящему, и учитывая ритм. Учесть, чтоб не было осечек (есть шесть карабинов с обоймой в восемь выстрелов). Ну, так что, будем пробовать или нет?
Образ сцены - сходство с картиной Грекова «Расстрел оркестра». Убивают одного, другого, а они играют, и один трубач остается и играет, и его добивают. …
Хорошее предложение, что Рыжухин будет сам расстреливать их из нагана (пистолета). Определить точно, в каком месте, когда остался один, и добить последнего, только не торопясь. Так, попробуем подвести с текстом. И к «Интернационалу». В конце обошел последнего, через паузу – выстрел. Толубеев хорошо сполз на барабан. Стараться падать в разные стороны, а не в одну. Сеня (музыкант, стоящий в шеренге вслед за Толубеевым, продолжающий играть «Интернационал» на трубе) хорошо перекроет в зал этот оркестр, ругаючи падать. … Сейчас было фальшиво снятие тубы, отработать. Прогоним. Внимание, тишина. Текст Кошевого от автора, пошла конкретная музыка, на которой будет сделан кусок эвакуации, и пошла эта сцена. Рыжухину перенести фразу о красноармейце сюда, чтоб был понятен корень того, что вы делаете. От рождения этой идеи: будете нас услаждать музыкой. Толубеев будет спасать всех (Товстоногов имел в виду, что Толубеев пытается спасти оркестрантов). По внутреннему ритму Рыжухину при повторе «Революционные марши?» добавить. Сейчас я вам задам. Тогда рождается «Разрешите попробуем», без шага вперед. На переходе Рыжухина «Я знаю, что им заказать» - (имеет в виду, какую музыку заказать). Чтоб прочитался парадокс на проходке вашей, что Белый офицер заказывает революционный «Интернационал». Хотелось, чтоб эволюция была. Вначале все хорошо, «Боже, царя храни», а потом ваш утонченный слух в протесте, на «похоронный марш» – общий хохот. «Интернационал, надеюсь, исполняете? Ну?» - хором ответить, что «Так точно», чтоб тема была, что надеетесь, что спасетесь. После расстрела все лежат. Музыка Хора, выход Григория. Убил этого офицера, сорвал погоны, взял буденовку, через оценку одел ее. (В спектакле Борисов только поднимал буденовку – прим. М.К. и Н.Б..) Давайте прервемся на перерыв, а потом сделаем все сначала. Надо выстроить эвакуационную жизнь.
(После перерыва)
ТОВСТОНОГОВ: Давайте попробуем, что музыканты все стоят на солнцепеке. Ожидают участи. Конвойных пока не надо, один ходит. Текст Демича (текст Хора).
«Хор: Григорий понимал, что Белые армии заканчивают свой последний поход. Развязка наступала стремительно и неотвратимо. Кубанцы тысячами бросали фронт, разъезжались по домам. Донцы были сломлены. Обескровленная боями и тифом, потерявшая три четверти боевого состава Белая Добровольческая армия была не в силах противостоять напору окрыленной успехами Красной армии. Началась эвакуация окружных учреждений и интендантских складов». (Стр. 64).
ТОВСТОНОГОВ: Гаричев идет поглощенный своим делом со списком, сумкой-планшеткой, и вдруг заметил музыкантов. Не идти на прямое сближение. Увидел, остановился. Спор. Конфликт с калмыком (конвойный – Пальму). Проходка Рыжухина и фраза «Курдюк бараний!» остановила, задержала вас у … (не разб.). Гаричев – отношение к Рыжухину иное, и прошел, откозырялся, доложил. Затем Рыжухин вызвал конвойных. Музыкантам отыграть, что здесь что-то не то, переглянуться насчет «Интернационала», не сразу исполнять, чтоб. Во время расстрела Григорию появиться, видеть всю эту картину и затем через большую оценку, застрелить этого белого офицера. (Это у вас в ушах эта музыка «Интернационала».) Сорвал погоны, увидел диковинную шапку-буденовку, отыграл, одел. Музыканты все лежат, и когда погасят свет, они уйдут. Григорий до этого идет еще не мстителем, мы ничего не предрешаем, и потом, видя эту картину, заставил повернуться Рыжухина. Посмотреть в глаза, и выстрел. Чтоб интереснее была психологическая сцена, не плакат, эта метафора, все медленнее и оправданно.
^ Сцена Кошевого с матерью Григория. (Стр. 68 – 70).
ТОВСТОНОГОВ: Почитайте, пожалуйста, как это по-новому звучит. Демичу (Кошевому) играть, что дом без старика остался, все разваливается. Он ходит, смотрит. У матери есть предчувствие смерти и Григория.
^ Шварц: Нарушится эмоциональная логика …
ТОВСТОНОГОВ: Кошевой – это новый хозяин пришел, хотя он убийца сына Петра. Перед смертью маманя, заканчивается ее эмоциональная жизненная линия. Хочет повидать еще Григория.
- (Кто-то напомнил о времени)
ТОВСТОНОГОВ: Я хотел послушать как это … (не разб.). Ну, хорошо.
20.04.77.
Сцена у пушки - Григорий, Прохор и Копылов.
ТОВСТОНОГОВ: Музыка захлестом вас настигнет здесь в начале второго акта. Григорию привыкать эту сцену строить на одевании. У Прохора, чтоб одолевали тяжелые мысли. Положите локоть на пень. Чтоб росло как-то, что загнали вас в угол. Григорию сохранить, что на другом уровне живете (к «зеленым – может, красным»). Копылов запел, у них недоумение, переглядка, отчего вдруг «Хризантемы» (имеется в виду романс). Чтоб не врали мелодию. (Копылову) - «Аминь», настаивать, чтоб выпили. Я просил не пропускать подробностей – запаха ног. На всех словах ударение, и мысли нет. Вот куда надо фразу вести (Товстоногов произносит фразу из текста Копылова – не записано), чтоб мысль была понятна. Не рассуждать с собой, а идти в конфликт. Фразы должны быть прожиты, нажиты, чтоб мы понимали, что это результат драмы огромной у этого человека. Тема патриотизма по-разному выражена. Три позиции – на сломе Григорий, этот уже, а у вас на размышлении. А на поверхности пьют, смеются, а внутри три драмы. Главное – средства выражения здесь, а если попадем просто в жанр, тогда мура получается. Совсем расслабленное тело, а через мышечное движение – уже как правда. После похмелки это неверно. Не иронизировать и «родиной». По мысли неверно. Понятнее должно быть выражение рождение мысли, а если это не возникает – не надо. Сейчас получаются пустые паузы, ничем не заполненные. Вы сейчас неверно живете. Пение должно возникнуть органичнее, а если этого не будет, тогда нет правды. А получается как дивертисмент (эти высказывания в основном в адрес Копылова – Рецептера – прим. М.К.). …
Юре – задать лошадей в звуковой среде, где возможно. Очень важен подъезд адъютанта. Когда Григорий к нему не подходит, через момент ожидания и пойдет ваша фраза.
Музыканты дремлют, чтоб уставшие были, а по первому плану устроим панику эвакуации. Конвойный ждет начальства. Рыжухин, возьмите в союз Гаричева, подмигните ему. Гаричеву тоже участвовать в сцене смеха. Он вас вовлекал в это дело. Стеком указать конвоирам «Готовсь». От звенящей тишины, от какой-то ноты, чтоб постепенно возник «Интернационал» без записи в фонограмме. А только потом, после затемнения, хор как звенящая нота. … Вставить хороший текст, есть там в романе: тюльпаны, степь, фиалки доживают. Текст, не имеющий к этому никакого отношения, чтоб уйти от политики. А сейчас это не работает, звучит фальшиво, казенно, и получается плакат, который нам не надо. (Видимо, после этой сцены планировался текст Хора о природе, но в окончательном варианте это не вошло. После сцены расстрела музыкантов идет сцена Кошевого с матерью Григория – прим. М.К. и Н.Б..)
Сцена Кошевого с матерью. (Стр. 68, 70).
ТОВСТОНОГОВ: Мать молится, полуразвернувшись к нам. У матери в этой паузе должно все накопиться, аккумулироваться – и раз, выплеснула ему все. Я хотел, чтобы сцена была больше статичная, без лишней суетни. Броситься может быть, к столу. «Душегуб» - обличить его. Кошевой – на реплику «мирные» встал, обошел стол, к ней подошел, а дальше пошел посмотреть, где Дуняша. На ее пробежку - пошел за ней. Может, так и построить, что так и не закурил, а все пробует. Дуняхе, сказав текст, сделать к нему движение и убежать. Матери паузу прожить, чтоб мы видели, как вы сдерживаетесь, а не сразу после реплики, только потом будет верный посыл. У Кошевого – лучше без плетки, обыкновенный солдат, а чтоб не каратель. Пришел с винтовкой, вещмешком. Сел, стукнул случайно ей об пол, чтоб привлечь внимание. Усмехнулся этому «опиуму для народа» (что она молится). Затем, оглядывая пустой разоренный дом, прислонил к скамейке винтовку. Насчет «Душегуба» воспринял всерьез. Это серьезная тема. Поломать ритм. Мать ушла в переживания, неверно. «Истинный душегуб» - сейчас лучше, тогда с ним будет конфликт. Вы хотите обвинить, что убийца, а он говорит – да. «Об Евдокии и речи не может быть» - вышибить у него эту мысль раз и навсегда. Вы же понимаете, зачем он пришел, это играть, а не то, что его выгнать просто. Я не случайно прошу вас развернуться. И сорвалась - «Речи о ней не может быть. Душегуб!». Вспышка у обоих. Сразу сорваться надо. … Зачем? Чего это я раскричался со старухой? Погасил себя. Она – «Зрить тебя не могу!» и после «Хватит!» - здесь выгонять надо. С самого начала вы знаете - зачем, к Дуняхе пришел. И это играть, и отказ. У него сила-то. По-настоящему он прав - «кто не душегуб, кто на войне был»). На показ платка, который Дуняха подарила Кошевому, отвернулась всем телом, не знала, что до такого их любовь дошла. Дуняха выбежала к нему. Не надо вперед играть, неизвестно что будет. Убежала, он на улыбке за ней. У матери потрясение, раз до этого дошло. Подложить - убийца вашего сына и жених! Надо уходить на покой! Так как в этой жизни нельзя так жить. Конец насчет «Гришенька!» - должен выплеснуться, чтоб яснее было.
^ Читка сцены Дарьи и Натальи. (Эта сцена в окончательный вариант не вошла – прим. М.К. и Н.Б.).
ТОВСТОНОГОВ: Григорий узнает о смерти Натальи из телеграммы. Это прекрасно, что найден такой ход. И возникает желание, чтобы сюда эту сцену. И, таким образом, мы приближаемся к роману. Мать так его и не увидела. Логика такая: пока он разбирался в личных делах своих, Белая армия гремела по швам от наступления Красных. Здесь в воздухе «Наташка! Наталья!» (реплика Григория). Поэтому должно быть связано. … А вклинивание Дарьи будет мешать. Придется отказаться от этой сцены Дарьи. Придется вам выдержать этот тяжелый удар (кому точно адресовано - не записано, в программке исполняют эту роль - Немченко Е.Е и Лебедева Т.Н., последняя вводилась в репетиции с 10.05.77. – прим. М.к. и Н.Б.). Это требует либо развернутой сцены, либо это схема просто, так что поймите это. У нас будет сочувствие к вам насчет болезни, а в данном спектакле – это новая история, которая не попадает на сквозное действие спектакля. Мы должны держать на Наталье, а причем Дарья - схема треугольника этого здесь не нужна. Это мимо.
- …. (У исполнительниц были попытки как-то сохранить эту сцену в спектакле – в дневнике не зафиксировано - прим. М.К.).
ТОВСТОНОГОВ: Чем лучше вы сыграете, тем больше внимания вы возьмете на себя, а это нам не надо. Не будет лежать на сквозном действии спектакля. Это сейчас более ясно стало. А сцену из романа я же не ликвидирую, начинать новую судьбу невозможно здесь. По сути сквозного - это не сюда. Без предвзятости, по закону рентгена и без ханжеских соображений насчет болезни – я ведь вначале защищал это, помните? А оставлять эту сцену … Ваша аргументация не убедительна. Значит, вымарываем сцену с Дарьей.
Сцена - мать, Наталья, Григорий. (Стр. 63, 64).
ТОВСТОНОГОВ: Затем большой кусок музыки, а Мишатка появится в конце. Давайте в этом варианте попробуем прикинуть на площадке. Вроде при Григории все происходит. Мне это нравится. В наш прием на музыке наплыв - «Как же это, маманя?»
«Штабист: У вас дома большое несчастье. Вот телеграмма. (Дает телеграмму.)
^ Григорий (читает): Наташка! Наталья! Да, этого я не ждал. За что же?
(На сцене Григорий и Ильинична.)
Григорий: Как же это так, маманя?
Ильинична: Не уберегли, Гришенька … Горе какое, осиротели твои детушки …
(Входит Наталья.)
^ Наталья: Маманя! Григорий опять с Аксиньей живет …».
ТОВСТОНОГОВ: Важно, чтобы это висело в воздухе, а не оборвалось. Учитывая время на перестановку, и если это будет долго, то, может, и не дома, а на завалинке (речь идет о месте, где происходит этот разговор). Проверка на сцене. Перемонтируем реплики. Дать сесть Григорию, пошел текст матери. Наталья появилась из глубины. Сюжетом задано, что он знает о гибели Натальи, они долго сидят. Уже переговорили об этом - «Не уберегли, Гришенька». Музыка наплыва, появилась Наталья вместе с музыкой. Приблизилась к углу стола, ее знобит, ходит, кутается в платок. На «маманя» - нужно не влезать к ней, а, живя в том событии, что Григорий опять с Аксиньей живет. Подумать о пластике, чтоб было по-крестьянски, по-бабьи, чтоб заметалась с какой-то нелепостью, присела, встала, человек, который не находит себе места, чтоб играть, что не может с этим примириться. Уже длительное состояние - с этим жить нельзя. Еще рожать ребенка от него не хочу. Нельзя примириться. А сейчас вы ходите, как в «Трех сестрах». Убить эту интеллигентность. Затем мать вместе с ней на коленях – перед образами, добивайтесь конкретного покаяния. Под диктовку эти слова «Проси у Бога прошения. Кому смерти просила?» - подсказывать ей слова, а не рыдать снова. Ты уже совершила грех, при мне покайся, проси прощения. То, что беременность у Натальи – для матери новость. Откинулась, на колени, не смогла встать, и затем Наталье уйти из наплыва – растворившись уйти, а не бытово. Мать повернулась к Григорию, показав жестом, что не уберегли. Грохот войны. Конкретная музыка. Григорию выразить угрызения совести насчет «живи одна» - как это я мог сказать?!
Сцена Григория с Кошевым. (Стр. 71 – 74).
ТОВСТОНОГОВ: Переход на сцену Григория с Кошевым. Нужно еще вставить авторский текст. Ну, почитайте сцену. Есть предложение: поставить вас с двух сторон оркестра, и такой публицистический диалог, и на затемнение потом выйти на Аксинью. Будет: враги давно ведут на дистанции игру. Две позиции: мечущийся и наш. … Текст Хора дать Григорию и Кошевому.
-… (не записан вопрос)
ТОВСТОНОГОВ: А «почему о нем должны думать иначе?» - (фраза из текста Хора) Чтоб стояли два человека в лучах прожектора, говорили в зал, иногда общаясь между собой. Ясность двух позиций. Григорию последний текст превратить в решение проблемы для себя. Григорий бандит в глазах Кошевого. Поменять реплику на «Душегуб». … (Не записано). Черное солнце можем сделать, есть такая возможность. Тогда сцена остается, а то бы пришлось тему банды выстраивать. Далее переход на все пространство, и мальчик появится из Дона. Продумать: как выйти на Мишатку. Ее убили (Аксинью). Встал, упал, встал. Упал. Черное солнце. Появился Мишатка, и точка сцены.
(^ Товстоногов оговаривал введение здесь описательного шолоховского текста – не записано - Прим. М.К.). М.К.).