Книга Н. Смита рекомендована слушателям и преподавателям факультетов психологии и философии вузов по курсам общей психологии и истории психологии, системных методов ис­следования и преподавания психологии

Вид материала

Книга

Содержание Раннее развитие и некоторые Диалектический идеализм Диалектический материализм Российская антидиалектика Диалектическая психология Диалектическая психология Внутренне-биологический конфликт Культурно-социологический конфликт Внешне-физический конфликт

Подобный материал:

• Первые программы психологии как самостоятельной науки. 20. Роль Вундта в оформлении, 24.84kb.
• Морозов А. В. М71 История психологии: Учебное пособие для вузов, 3214.19kb.
• Современная Гуманитарная Академия, 197.44kb.
• Темы рефератов по дисциплине «История психологии», 21.19kb.
• План: Предмет и задачи психологии как науки > Место психологии в системе наук и структура, 1231.11kb.
• Программа минимум кандидатского экзамена по курсу «История и философия науки», 121.23kb.
• Лекция по дисциплине «Методика преподавания психологии» тема: Предмет методики преподавания, 128.25kb.
• Модуль Социальная психология как наука, 415.34kb.
• Методические рекомендации по методике преподавания психологии. Тематика семинарских, 78.25kb.
• Вопросы к зачету по методике преподавания психологии, 18.95kb.

Глава 9. Диалектическая психология: конфликт и противоречие...

ВВЕДЕНИЕ

Вероятно, каждому из вас доводилось участвовать в спорах. Одна сторона заявляет свою позицию по рас­сматриваемому вопросу, а другая предъявляет ей свои контраргументы. Спор является формой диалектики. Даже простой обмен мнениями или информацией представляет собой диалектический процесс. Моно­лог, однако, не является диалектической формой; не­обходимо наличие диалога или взаимообмена.

Слово «диалектика» происходит от греческого dm, означающего «между», и legein, означающего «аргу­мент», «довод», «разговор», т. е. диалектика — это бук­вально разговор между двумя людьми. В более ши­роком смысле это слово означает испытание идей логикой, нередко выражающееся в форме вопросов и ответов, с целью определения степени их достовер­ности. К числу наиболее известных примеров диа­лектики относятся диалоги Платона, в которых Со­крат беседует с гражданами Афин о таких понятиях, как добродетель или благо, последовательно задавая им ряд вопросов и подвергая аналитической провер­ке их ответы до тех пор, пока обе стороны не достиг­нут более глубокого понимания.

Под диалектикой иногда имеется в виду опреде­ление понятия или принципа и проверка данного по­нятия (принципа) посредством демонстрации всех вытекающих из него следствий, — как отрицатель­ных, так и положительных. Диалектика — это метод, позволяющий нащупывать новые альтернативы, на­ходить еще не установленные смыслы (значения). Автор одного обзора в результате сопоставления раз­личных значений понятия «диалектика» пришел к выводу, что «если вообще существует какое-либо смысловое ядро понятия "диалектика", то им, долж­но быть, является идея биполярности, противопо­ложности или противоречия. Для истинной диалек­тики необходимо, чтобы одна сторона биполярности прямо предполагала наличие другой» (Rychlak, 1976, р. 14). Можно выделить три основные характеристи­ки диалектики, с которыми, вероятно, согласится большинство представителей диалектической мыс­ли:

1. Все реально существующее есть целое с взаимо­связанными частями.

2. Реальность составляют не статичные состояния, а противодействующие силы, и в каждом случае раз­решение противоречий между ними порождает но­вые противоположности.

3. Реальность находится в процессе непрерывного изменения (Koerner and Linehan, 1992).

Для некоторых диалектических мыслителей «про­тивоположность» может указывать просто на небы­тие (non-being); если мы допускаем существование какой-либо вещи, мы автоматически признаем ее противоположность или ее отрицание, небытие (Georgoudi, 1983).'

Диалектика может также означать анализ понятия или тезиса, в ходе которого раскрывается антитезис — противоположность тезису. Продолжение анализа приводит к одному или нескольким синтезам данных тезиса и антитезиса. Любое диалектическое событие в своем развитии порождает собственное отрицание -свое небытие как противоположность. Антитезис не должен возникать откуда-то еще (Buss, 1976). Мно­гие диалектики полагают, что синтез порождает, в свою очередь, новый тезис и, соответственно, новый антитезис (см. рис. 9.1): диалектический процесс бес­конечен в триаде «тезис—антитезис—синтез». Окон­чательное разрешение невозможно, ибо любой тезис (или син-тез[ис]) предполагает свою противополож­ность.







В области психологии диалектический процесс предполагает, что взаимодействие конкретного чело­века с миром — это развивающийся процесс, который никогда не заканчивается. В результате каждого ди­алектического обмена изменяется как данный чело­век, так и мир, что ведет к новым взаимообменам. Все это происходит в контексте смыслов (значений), ко­торые составляют часть этого бесконечного диалек­тического процесса. Человек и мир не являются не­зависимыми друг от друга и ни один из них не нахо­дится в другом. Скорее, они

«...неразрывно переплетены в индивидуально-мировом поле (individual-world field), заключаю­щем в себе их единство. Хотя внутри этого ге-штальта можно вычленить различные аспекты (на­пример, индивидуума, мир), они всегда являются частями общего поля и относятся к нему по определению (т. е. в силу своих особенностей). Мирской контекст необходим каждому человеку как источник содержания его мыслей и действий и как спектр возможностей (мышления и дей­ствия), из которых он может выбирать. Без этой общей почвы человеческие идеи и действия были бы случайными и хаотичными, не имеющими гра­ниц и референтов» (Ratner, 1971, р. 83).

Там, где Ратнер указывает нам на человека и мир как на единое «индивидуально-мировое поле», Квэйл (Kvale, 1977) аналогично утверждает, что диалектика сосредоточена на развитии и взаимо­действии, которые существуют как аспекты цель-

240

ности (totality)...» (p. 165-166) и «подчеркивает взаимозависимость человека и мира» (р. 166). Та­ким образом, диалектическая психология уделяет главное внимание значимому отношению между конкретным человеком и окружающим миром, а не какому-то одному полюсу этого диалектического единства. Иными словами, диалектика ставит во главу угла не индивида и не мир, а взаимодействие между ними — поле отношений, складывающихся между конкретным человеком и его средой. А по­скольку каждый из компонентов «индивидуально-мирового поля» подвержен влиянию других ком­понентов и приобретает некоторые свои качества от них, это поле отношений не сводимо ни к одно­му из его компонентов. Например, научение, запо­минание и формирование убеждений невозможно объяснить лишь исходя из особенностей функци­онирования человеческого мозга, культуры или ус­ловий окружающей среды, хотя каждый из этих компонентов играет свою роль в общем поле. Для тех диалектических психологов, которые разделя­ют эту точку зрения, каузация (причинная обус­ловленность) не является ни внутренней (мозг или душа), ни внешней (мир); скорее, причинность зак­лючена в самом поле — диалектическом взаимо­действии, имеющем собственную историю и проис­ходящем в конкретных условиях. Однако среди ди­алектических психологов есть и такие, кто, допуская наличие внутренней причины, неявно отвергает данную позицию.

Квэйл (Kvale, 1977) открыто заявляет о том, что исключает дихотомию внутреннего / внешнего: «Ди­алектический подход к психологии отвергает субъек-тно-объектную дихотомию и дуализм внутреннего сознания и внешнего поведения...» (р. 166). И далее: «смысл (meaning) не находится внутри или снаружи, но существует в непрерывном диалоге человека с миром» (р. 172). Наконец, «поведение — это не про­сто индикатор внутреннего состояния; человек есть не что иное, как его поведение по отношению к миру» (Kvale & Grenness, 1967, p. 132).

Диалектика является образом мысли, которому суждено было оказать столь сильное влияние на человеческие поступки и сыграть такую роль в по­пытках управления людьми, которые не сравнимы ни с одной другой системой взглядов. Большевис­тская революция, вдохновленная идеологией, представляющей собой радикальную версию диа­лектики Карла Маркса, привела к образованию Советского Союза — политического государства, прямо или косвенно распоряжавшегося жизнью (и смертью) сотен миллионов людей, оказавшихся в сфере его непосредственного влияния. Диалекти­ческие взгляды Мао Цзе Дуна и провозглашенная им культурная революция предопределили судьбы более чем одной пятой части населения земного шара (Но, 1988). Тем не менее этим психологичес­ким концепциям не было уделено должного внима­ния на Западе.

^ РАННЕЕ РАЗВИТИЕ И НЕКОТОРЫЕ

ПРОБЛЕМЫ

Китайские диалектики

Древнейшая известная нам форма диалектики воз­никла в Китае, где она получила распространение в период династии Чжоу (Chou), правившей страной около трех тысяч лет назад. В соответствии с пред­ставлениями той эпохи, вся природа пронизана дей­ствием противоположных сил. Несколько веков спу­стя китайцы обозначили пассивную, но творческую силу как инь, а активное или овладевающее (hold) на­чало — как ян. Активное начало ян оплодотворяет с помощью дождя пассивную землю — инь, способствуя росту и размножению всего живого. Таким образом, инь стало символизировать темное, отрицательное, женское начало, тогда как ян — светлое, положитель­ное, мужское. Вместе обе силы обеспечивают равно­весие в природе, связанное не столько со столкнове­нием, наподобие борьбы противоположностей в евро­пейской диалектике, сколько с гармонией этих начал. Сами китайцы отождествляли себя в большей степе­ни с инь, чем с ян: их пассивный характер, как вода, подтачивающая камень, в конце концов одерживает верх над противоборствующими силами (Кио, 1976).

Образным выражением этой системы взглядов служит китайская легенда о сосне (инь), способной выстоять в снежную бурю (ян). Буря обрушивает снежные заносы на ветви дерева, которые склоняют­ся под их тяжестью все ниже и ниже. Наконец снеж­ные шапки становятся такими тяжелыми, а ветви на­клоняются так низко, что снег скатывается с них, и ветви возвращаются в прежнее положение. Так, пас­сивная сила инь побеждает активный ян (пока не начнется новая снежная буря и диалектическое вза­имодействие не повторится заново).

Историческое отождествление с диалектическим процессом взаимодействия двух сил способствовало принятию китайцами, во главе с Мао Цзе Дуном, марксистской (а точнее, ленинской) диалектики, ото­двинув на второй план другое древнейшее направле­ние китайской мысли — конфуцианство, зародивше­еся почти две с половиной тысячи лет назад. Конфу­ций говорил, что люди должны почитать тех, кто стоит выше них на социальной лестнице, и с уваже­нием относиться к тем, кто находится ниже. Благо­даря добродетели и справедливости в социальных от­ношениях человек становится достойным своего об­щественного положения и может завоевать благосклонность предков; а уважение к титулам и их относительное постоянство необходимы для поддер­жания стабильности и благополучия общества.

Таким образом, конфуцианство, не являясь диалек­тической концепцией, соседствовало с диалектичес­кой мыслью с самого момента своего возникновения.

241

К несчастью, конфуцианская доктрина была исполь­зована в качестве предлога для укрепления власти и дальнейшего обогащения зажиточных землевладель­цев, в то время как крестьяне прозябали в нищете и едва не умирали с голода. Когда марксистско-ленин­ская диалектика превратилась в мощную политичес­кую силу, Мао Цзе Дун воспользовался ею, чтобы объявить поход против националистов и конфуциан­цев. Однако после смерти Мао идеи Конфуция, за­гнанные в подполье в период чисток эпохи Великого скачка, объявленного в 1958 году, и культурной рево­люции 1966-76 года, начали вновь завоевывать свои позиции, наряду с возрождающимся культом предков. В психологии конфуцианство послужило базой для учения о моральном совершенствовании.

^ Диалектический идеализм

Диалектическая мысль в Европе берет начало в Древней Греции, где она возникла приблизительно в V веке до н. э. (почти на 500 лет позже, чем в Древнем Китае). Однако истоки современной диалектики лежат в трудах великого философа Иммануила Канта(1724-1804), который трактовал ее как форму трансценден­тальной (выходящей за границы материального мира) логики, в которой противоречия возникают в процессе мышления вследствие того, что умозрительное мышле­ние не соотносится с опытом. Другой выдающийся представитель немецкой классической философии, Ге­орг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) также рас­сматривал диалектику в качестве логического метода, однако, вопреки Канту, считал непосредственный опыт исходным пунктом логических рассуждений. Несмот­ря на более конкретные и естественнонаучные истоки своих философских построений, Гегель развил свое учение в духе космического мистицизма, в котором мысль тождественна существованию универсума и присутствует в каждой его точке. Такая мысль обрета­ет свою высшую форму в рациональных существах — людях. Само существование универсума является фор­мой рациональной мысли или духа, в котором человек, как духовная сущность, тождественен собственному мышлению. Это учение получило название «диалекти­ческого идеализма».

^ Диалектический материализм

Карл Маркс (1818-1883) и Фридрих Энгельс (1820-1895) превратили диалектический идеализм Гегеля в диалектический материализм; сам термин принадлежит Иосифу Дицгену (Joseph Dietzgen, 1828-1888; см.: Buick, 1975). Маркс и Энгельс утвер­ждали, что все в мире является материальным, а не духовным по своей природе, и существует независи­мо от человеческого восприятия. Далее утвержда­лось, что все находится в состоянии конфликта, и именно этот конфликт — «борьба противоположно­стей» — является источником роста, изменения и развития. В человеческом обществе экономические потребности людей порождают социальные классы,

которые вступают в классовую борьбу, что вызывает необходимость социальных изменений. Маркс (Marks, 1932) считал, что поскольку капиталистичес­кое общество внутренне противоречиво, эти проти­воречия должны привести к пролетарской револю­ции, направленной против эксплуатации, и к сверже­нию капиталистического строя. Рабочие будут владеть средствами производства и распределять между собой результаты своего труда. С победой про­летариата классовая борьба завершится. Некоторые диалектики указывают на то, что такой вывод не яв­ляется истинно диалектическим, поскольку диалек­тический процесс бесконечен: любая победа рабоче­го класса будет содержать в себе внутренние проти­воречия, вследствие которых процесс должен начаться заново.

Диалектика Ленина и Троцкого, взявших на воо­ружение учение Маркса для организации революции в России, сохранила старую дихотомии духа и мате­рии. Согласно этому учению, мышление рассматри­вается как результат движения ментальных атомов; Дицген называл его «механическим материализ­мом». По Дицгену и Марксу, мир натуралистичен и диалектичен. Субъективный дух (mind) и материя -это абстракции, причем не имеющие референтов сре­ди реальных событий, а потому один элемент не мо­жет выступать в качестве причины по отношению к другому. Они считали, что естественный, природный мир (natural world), который играет важную роль в жизни людей, является осмысленной реальностью; а смыслы (meanings) образуются не из атомов и не из механических причинно-следственных связей, а зак­лючены в людях, домах, книгах, деревьях, одежде и социальных отношениях. Мир химических реакций и мир социальных отношений сосуществуют, но каж­дый существует на своем уровне организации. Таким образом, диалектика Маркса и Дицгена, в отличие от мистицизма Гегеля, имеет дело с реальными живы­ми людьми, стоящими на твердой осязаемой почве; диалектичность их взглядов проявляется также в том, что они подчеркивают роль биполярных отно­шений. Маркс и Энгельс (Marks & Engels, 1972) ут­верждали, что люди являются не просто продуктами воспитания и обстоятельств, но способны изменять условия собственной жизни. Иными словами, люди одновременно определяют общество и определяют­ся им, являясь как его продуктами, так и его созда­телями; они находятся в диалектических отношени­ях с природой, а природа — это люди, общество и нео­душевленный мир.

Согласно Марксу и Дицгену, все в мире взаимо­связано, и только изучение каждого явления в соот­ветствующем контексте может привести к понима­нию его сущности.

^ Российская антидиалектика

В отличие от Маркса и Дицгена, считавших, что сфе­ра мысли относится к миру природных явлений, Ленин

242

придерживался противоположной точки зрения, и хотя его взгляды не имели ничего общего с диалектикой, продолжал использовать термин «диалектический ма­териализм» для обоснования социальной революции. Он также изменил концепции Маркса, установив в Советском Союзе режим государственного капитализ­ма — политическую систему, при которой государство (правительство), а не рабочий класс, владеет средства­ми производства. Отходом от диалектики явилось и установление тоталитарного государства, в противовес демократическому (соответствующему учению Марк­са), при котором различные партии сменяют друг дру­га и оказывают взаимное влияние.

^ ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

В КИТАЕ

Философские взгляды Мао Цзе Дуна — в том виде, как они изложены Хо (Но, 1988), — сводились к сле­дующему. Он считал, что главным фактором, отлича­ющим людей от остальной части вселенной, является человеческая способность превращать субъективное поведение во внешнее (overt) поведение, которую он обозначал термином «потенциал сознательного акти­виста» (voluntary activist capability). Эта способность позволяет человеку продумывать различные вариан­ты социального развития, а затем проверять их эф­фективность на практике. Такие взаимопревращения внешнего и внутреннего поведения, замысла и вопло­щения представляют собой бесконечный диалектичес­кий процесс. Мао считал, что человеческий фактор иг­рает более важную роль в войне, чем экономическая или военно-техническая мощь; а для того чтобы эко­номические реформы могли иметь успех, люди долж­ны измениться. Поэтому массы необходимо идеологи­чески воспитывать, а государственные лидеры долж­ны апеллировать к их классовому сознанию. Наиболее сильными мотиваторами для людей, подчеркивал Мао Цзе Дун, являются идеологические факторы, а не ма­териальные стимулы. А так как пределы человеческих возможностей зависят от группы, к которой принад­лежит человек, и изменяются по мере ее изменения, человеческий потенциал в условиях группы в прин­ципе безграничен.

Китайская психология в значительной степени ориентирована на идеи Маркса и Ленина.¹ У послед­него позаимствован взгляд, согласно которому пси­хика (psychology) есть функция мозга, а изучаемые

психологией психические явления представляют со­бой более или менее точное отражение (approximate representations) действительности (Yue, 1994a). Не­которые психологи, однако, не рассматривают дея­тельность мозга как тождественную психической де­ятельности, хотя и продолжают отводить мозгу важ­ную роль в детерминации психических явлений.

По-видимому, неправомерно рассматривать тра­диционную китайскую мысль как проникнутую дуа­лизмом «душа — тело» (Smith, 1985, см. рис. 2.2). Как и во многих других предуалистических культурах, вместилищем некоторых или даже большинства пси­хологических функций, т. е. «седалищем души», счи­талось сердце (Smith, 1985, 1990); китайское слово «ксин-ли-ксю» (xinli xue), используемое для обозна­чения психологии, буквально переводится как «уче­ние о правилах сердца» (Petzold, 1987). Китайцы не проводят различия между сознательным и бессозна­тельным и не имеют «изощренных философских и психологических систем для объяснения [витальной] "души"» (Petzold, 1987, p. 215).²

Однако многие китайские психологи учились на Западе, или испытали западное влияние (Yue, 1994b; Petzold, 1984); кроме того, на китайской психологии, вероятно, также сказалось влияние буддизма (Кио, 1976). Учитывая эти обстоятельства, нет ничего уди­вительного в том, что мы обнаруживаем в работах китайских психологов дуализм души и тела в форме мозговых детерминант (brain determiners), характер­ный для западной психологии, или дуализм в еще более прямой форме противопоставления внутренне­го и внешнего мира, внутренних и внешних причин, дуализм в виде концепции сознания как функции организма и дуализм тела (организма) и мозга (Gao, 1979, цит. по: Yue, 1994a; Kuo, 1971; Pan, 1987).

Например, Чу (Chu, 1962, цит. по: Кио, 1971) утверждает, что человеческая психика (psyche) про­изводится мозгом и отражает реальность. Следова­тельно, противоречия, присущие реальности, содер­жатся и в человеческой психике. Чу полагает, что по­скольку объективная реальность находится в процессе беспрерывного изменения, она представля­ет собой неиссякаемый источник проблем, с которы­ми сталкивается и которые вынужден решать каж­дый человек.

Это порождает конфликт между человеком и объективным миром, в результате чего человек дол­жен изменять мир, себя либо как мир, так и себя, что­бы достичь равновесия. Но любое равновесие явля­ется лишь временным, так как жизнь диктует новые требования и возникают новые противоречия между

¹ Однако Вонг (Wang, 1993) в своем обзоре основных направлений исследований в современной китайской психоло­гии не упоминает о диалектике.

² Петцольд считает, что этот факт объясняется отсутствием в китайской мысли четкого различия между (по)знани-ем (knowing) и действием (acting). Он не учитывает возможность того, что в рамках недуалистической культуры зна­ние может рассматриваться как форма действия, и что такие формы дуализма, как сознательное-бессознательное, ли­шены в этом контексте особого смысла. Тенденция приписывать всему человечеству собственный стиль мышления глу­боко укоренилась на Западе.

243

объективностью и субъективностью; эти противоре­чия и составляют базис личности.

^ ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

В США

Диалектическая психология завоевала относитель­но сильные позиции в Европе, особенно в Скандина­вии; наибольшим успехом она пользуется, по-видимо­му, в Дании (Dreier & Kvale, 1984). Она широко упо­треблялась в сочетании с феноменологической и экзистенциальной психологией (см. главу 12), играя отчасти вспомогательную роль. На американскую по­чву диалектическая психология была пересажена в значительной степени искусственно, в основном бла­годаря энергичным и настойчивым стараниям Клау­са Ригеля (Klaus Riegel, 1925-1977). Ригель, немец по происхождению, профессор психологии Мичиганско­го университета, занимался психологией развития и являлся активным сторонником диалектической пси­хологии до последнего дня своей недолгой жизни. Его труды продолжают оставаться наиболее ценным вкла­дом в развитие данного направления.

Ригель (Riegel, 1976, 1979) утверждал, что мы должны отбросить представления об устойчивых чертах и способностях, ибо любая стабильность яв­ляется преходящей. С его точки зрения, мы также должны отказаться от таких понятий, как интеллект или потребность в достижениях, поскольку они пред­ставляют собой не более чем абстракции, при рас­смотрении которых вне социо-культурного контек­ста создается впечатление, что они являются жестко фиксированными реалиями; материализация интел­лекта, считает Ригель, препятствует пониманию лю­дей как претерпевающих непрерывное изменение в постоянно меняющемся мире. Аналогичным обра­зом, подчеркивая значение мира и порядка в отноше­ниях между людьми и группами людей, мы упуска­ем из виду положительную роль изменений, броже­ния и конфликта. Вместо того чтобы думать о том, как мы можем решить проблему и найти ответ, мы должны спрашивать себя, как нам обнаружить про­блему и поставить вопрос. В частности, мы не долж­ны считать решенным вопрос о наличии стадий детс­кого развития, описанных Пиаже; последователь­ность стадий ничего не говорит нам о том, как ребенок переходит от одной стадии к другой. При этом следует заметить, что придавая большое значе­ние роли предметов в индивидуальном развитии, Пиаже практически не учитывал роли социальных взаимодействий. Петцольд (Petzold, 1987) приводит пример проведенного в Китае исследования, в кото­ром типичные для экспериментов Пиаже условия были слегка изменены, в результате чего вместо стро­гой последовательности стадий была обнаружена за-

висимость процесса развития от характера обучения и ситуационных переменных.

С точки зрения Ригеля, традиционная психология, как правило, пыталась изучать человеческий орга­низм в отрыве от его культурной основы, а нередко и не принимая во внимание его эволюционную приро­ду. Ригель настаивает на том, что изменение во вре­мени, происходящее в конкретных социально-исто­рических условиях, составляет сущность любых пси­хологических явлений, и только диалектика отдает должное этому факту. Развитие, подчеркивает Ри­гель, являясь диалектичным по своей природе, одно­временно происходит по четырем основным измере­ниям (dimensions): внутренне-биологическому (inner-biological), индивидуально-психологическому (individual-psychological), культурно-социологичес­кому (cultural-sociological) и внешне-физическому (outer-physical). Этими четырьмя измерениями, оче­видно, исчерпываются все возможности.

Развитие имеет место, когда в рамках одного из этих измерений или между двумя из них возникает конфликт.

• ^ Внутренне-биологический конфликт может быть связан с переломом ноги или сильной простудой.

• Индивидуально-психологический конфликт мо­жет выражаться в ссоре между родителем и ребенком или в невозможности достичь поставленной цели.

• ^ Культурно-социологический конфликт может включать игнорирование ребенка его сверстниками или невозможность дальнейшего профессионально­го роста для женщины в силу предвзятого отноше­ния со стороны ее коллег-мужчин.

• ^ Внешне-физический конфликт может быть вы­зван эрозией почвы, снижающей продуктивность фермерского хозяйства, или войной, нарушающей мирную жизнь людей.

Когда завершается очередная фаза индивидуаль­ного развития, наступает состояние стабильности, или стадия плато, однако в этот момент возникают новые вопросы или проблемы, ведущие к новым из­менениям.

Ригель различает диалектику, имеющую место в долгосрочной и краткосрочной перспективе. Четыре указанных выше измерения соответствуют долго­срочной перспективе диалектики, охватывающей весь жизненный путь человека. Диалектике в крат­косрочном плане соответствует уровень эпизодичес­ких социальных взаимодействий, типичным приме­ром которых может служить диалог между двумя людьми.

Мать и ребенок вовлечены в непрерывный диалек­тический процесс кратковременных взаимодействий, перерастающий со временем в диалектику длитель­ных отношений. Ригель также различал диалектику внешнего и внутреннего. Внутренняя форма диалек­тики включает память, мышление и воображение; внешняя форма, как правило, представляет собой тот

244

или иной тип социальных взаимодействий, в особен­ности связанных с речевым общением, хотя она мо­жет включать любого рода взаимодействия с окружа­ющим миром.

Диалектическая психология Ригеля, прослежива­ющая процесс развития по четырем выделенным им измерениям, придает равное значение всем стадиям развития. В этом состоит ее отличие от психологии возрастного развития, которую интересует преиму­щественно развитие в детском и юношеском возрас­те и которая не рассматривает период взрослости исходя из предположений, что (а) процесс развития практически завершается на более ранних этапах и что (б) взрослость является периодом достаточно устойчивого, неизменяющегося поведения. Однако, используя предложенные Ригелем четыре взаимо­связанных и взаимодействующих измерения, разви­тие можно рассматривать как непрерывный процесс на любом этапе жизни индивида. Брак, развод, рож­дение детей, начало их самостоятельной жизни, вы­ход на пенсию, финансовые успехи и неудачи, смена рода деятельности, смерть близкого человека — все эти события составляют процесс непрерывных изме­нений в жизни взрослого человека, которые описы­ваются в системе диалектических измерений.

Ригель надеется, что с помощью диалектического подхода нам удастся вывести психологию из круга тех механистических представлений, в котором она пребывала большую часть своего исторического пути, вследствие чего категория смысла оказалась исключена из рассмотрения человеческой деятельно­сти, а самих людей классифицировали по статисти­ческим признакам, упустив из виду человеческую индивидуальность (о попытках исправить такое по­ложение вещей говорится в главе 11). Эта линия раз­вития психологии началась, по мнению Ригеля, еще с экспериментов Эббингауза, который ввел запоми­нание бессмысленных слогов в качестве метода изу­чения памяти, намеренно ставя перед собой цель ли­шить эту функцию ее смыслового компонента и превращая тем самым запоминание в чисто механи­ческую задачу. Квэйл (Kvale, 1975) указывает на то, что бессмысленные слоги Эббингауза послужили за­меной ощущений, которые пытались обнаружить интроспекционисты, в частности Титченер. Титченер пытался обучать своих испытуемых сообщать лишь о чистых ощущениях, изолированных от любого кон­текста или смысловых моментов. Ассоцианисты, как отмечает Квэйл, также находили бессмысленные сло­ги полезными, ибо эти слоги представляли собой внешние формы внутренних ощущений или психи­ческих элементов (mental units), которые могли скрепляться посредством ассоциаций. Такие ассоци­ации выполняли функцию своего рода психическо­го клея, скрепляющего содержимое памяти с реакци­ями. Третья группа, бихевиористы, по мнению Квэй-ла, преобразовали бессмысленные слоги в не менее бессмысленные стимулы и реакции — внешнюю фор­му изучавшегося интроспекционистами сознания

(mind). Бихевиоризм и ассоцианизм представляют собой механистические системы, которые диалекти­ка может усовершенствовать или заменить.

В своем стремлении использовать бессмысленные слоги, вращающиеся барабаны со словами для запо­минания и другие технические приемы психология пыталась имитировать впечатляющие достижения физики и химии и продолжала развиваться в этом русле, вследствие чего утратила, с точки зрения Ри­геля, связь с тем, что является собственно человечес­ким в человеческой деятельности. Наверное, он со­гласился бы со словами Коха (Koch, 1959), что «по­ставленное человеком условие, что психология должна соответствовать требованиям науки, оказа­лось сильнее его стремления к тому, чтобы психоло­гия соответствовала его собственной человеческой природе» (р. 783). В результате психология увлек­лась поисками внешних, чисто механических причин человеческого поведения или обратилась к поиску призрачных внутренних причин, скрытых в тайниках сознания или мозга. В своем «Манифесте диалекти­ческой психологии» (Riegel, 1976) Ригель формули­рует проблему следующим образом:

«Призрак преследует западную психологию — призрак научной диалектики. Здание академи­ческой науки пошатнулось, и грядет время пере­мен. Отделив субъект от объекта, психология вы­родилась в абстрактный формализм; предпочтя рассматривать человека в статике и в равнове­сии, мы поставили на его место механистическо­го монстра или менталистский мираж; предав забвению свое трепетное отношение к чело­веческой природе и человеческой культуре, мы ограничили свое сознание, вместо того чтобы расширить его; сосредоточившись на постоян­стве и универсальности, мы забыли о том, что человек является изменяющимся существом в изменяющемся мире (р. 696).

Далее Ригель подводит итог сложившемуся на на­стоящий момент положению в психологии, состоя­щий из пяти пунктов, а затем бросает революцион­ный клич: «Диалектические психологи, соединяй­тесь! Вам нечего терять, кроме авторитета среди вульгарных механицистов и претенциозных мента-листов; вы завоюете весь мир, изменяющийся мир, созданный вечно изменяющимися человеческими существами» (р. 697).

Ригель написал также учебное пособие по курсу «Введение в психологию» с интригующим названи­ем «Психология, любовь моя: контртекст» (Psy­chology, Mon Amour: A Countertext, 1978).

В этой работе он попытался осветить основные проблемы психологии, которые обходят молчанием популярные учебники, написанные высокопарным слогом и рассчитанные на массового читателя. Он

245

попытался проанализировать те необоснованные предпосылки и сомнительные выводы, на которых основана современная психология и о которых авто­ры психологических трудов никогда не упоминают, а возможно, и вовсе их не осознают. Его книга также «...предлагает путь, обратный традиционному пути изучения психологии. Она является проблемно-ори­ентированной, а потому призывает читателя ознако­миться с теорией прежде, чем с исследованиями, ду­мать прежде, чем читать, понять прежде, чем запом­нить». Однако, настаивает Ригель, эта книга не претендует на то, чтобы заменить Собой традицион­ные учебники, а является лишь дополнением к ним. (Общий обзор и анализ работ Ригеля дан в статье Ijzendoorn, Goossens, & Veer, 1984).

По мнению Георгоуди (Georgoudi, 1982), в облас­ти социальной психологии диалектика отвергает присущий этому разделу психологической науки взгляд на индивида как на пассивное существо, фор­мируемое социальными условиями. Диалектика от­вергает представление о том, что социальная группа является независимым образованием, реагирующим на давление со стороны ее членов, а также на требо­вания социума. Вместо этого она предлагает рассмат­ривать индивидуума и социальную ситуацию как взаимозависимые и испытывающие взаимные влия­ния сущности. Социальное событие относится не к индивидуальному или групповому уровню, а к уров­ню взаимоотношений индивидуума и группы. Этот процесс претерпевает непрерывные изменения во времени, а потому социальная психология историч­на и эволюционна. Если трансформации происходят во времени и, следовательно, носят исторический характер, то и человеческая деятельность имеет на­правление, т. е. имеет цель. Креативность, целенап­равленность и интенциональность образованы «со­вмещением отношений между различными видами человеческой деятельности» (Georgoudi, 1982, р. 87). А как быть с индивидуальностью? Откуда она появ­ляется, и можно ли о ней вообще говорить? Индиви­дуальность возникает не вследствие пребывания в состоянии изоляции от социальной среды, частью которой индивид является, а из отношений, в ходе которых уникальность конкретного человека преоб­разует социальную группу и, в свою очередь, преоб­разуется под ее воздействием. Индивидуальность — это «способ рассмотрения и описания конкретных аспектов более крупной структуры», и как таковая индивидуальность «может развиваться лишь при наличии социальных отношений» (р. 85).