Лев Успенский. Ты и твое имя

Вид материала

Документы

Содержание У ног чомолунгмы

Подобный материал:

• Тема: «да святится имя твое!», 145.9kb.
• Лев Васильевич Успенский, 6007.51kb.
• А. И. Куприна. «Да святится имя твое…», 70.11kb.
• Конкурс «Учитель славлю имя твое», 29.29kb.
• Владимир Набоков. Машенька, 1274.5kb.
• Сергей Гагонин, Александр Гагонин, 5244.71kb.
• Положение Молодёжного фестиваля «Твое время. Часть вторая. Преображение» Пермский муниципальный, 33.66kb.
• Разглядеть в неожиданной темноте лицо своего собеседника, 1132.79kb.
• Республика Мордовия «Да святится имя твое…», 130.52kb.
• Воспомня прежних лет романы, Воспомня прежнюю любовь Пушкин, 1349.72kb.

^

У НОГ ЧОМОЛУНГМЫ

      Можно ли жить без фамилии? Отсутствие имени -- большое неудобство, ну а как с фамилией?
      Я долго колебался: на каком бы материале было удобнее всего побеседовать на эту тему? Начать ли со времен Греции, заняться ли Римом или же обратиться к возникновению фамилий у нас на Руси? И внезапно мне в руки попалась одна недавно родившаяся на свет книга. Совершенно не намереваясь задевать в ней интересующий нас вопрос, автор помимо воли сказал столько я так ясно, что мне ничего не оставалось, как передать его соображения вам: лучше рассказать о самом начале жизни фамилий невозможно. Почему же это так удалось писателю? Потому, что нам необыкновенно повезло: этот автор сам большую половину жизни прожил без всякой фамилии; только теперь он вроде как получил ее, и то не совсем. А могло такое случиться только потому, что он в некотором отношении -- "первобытный человек". Поистине -- интригующее предисловие!
      На границе Непала и Тибета, в северо-восточной Индии на южном склоне Гималаев, много веков обитает маленький смелый народ -- шерпы (точнее -- шерпа). Их поселения лежат на страшных высях: от трех до шести тысяч метров над уровнем моря, "чуть ли не в стратосфере". Они -- прирожденные горцы, альпинисты и великолепные проводники по горам с малых лет. И один из них, шерпа Тенцинг Норгэй, недаром оказался в 1953 году первым из двух победителей Чомолунгмы-Эвереста, величайшей вершины мира.
      "Ага! -- торжествуете вы. -- Так вот ведь есть же у него и имя и фамилия! Значит, и шерпы не обходятся без них! Этого человека зовут все же Тенцинг Норгэй, как какого-нибудь англичанина могут звать, допустим, Фильдинг Сидней. Какая же разница? И имя и фамилия налицо..."
      Ничего подобного! Героический шерпа так намучился с неверным пониманием этого вопроса европейцами, что затратил в своей книге немало усилий, стремясь внушить им правильный взгляд на вещи.
      "...С моим именем, -- не без досады пишет он в своей автобиографии, -- было невесть сколько путаницы. Когда я родился, меня назвали вовсе не Тенцингом... В разное время мое теперешнее имя Тенцинг люди Запада писали кто как хотел -- то через "Z", то через "С", то без "G" на конце. Второе мое имя (Норгэй) тоже менялось. Сначала я был Кхумжунь, по имени одной шерпской деревнюшки, потом Ббтиа, то есть "тибетец", и лишь наконец стал Норкэй или Норгэй, а также Нор-гиа или Норгай... По-настоящему же постоянное имя моего рода Ганг-Ла; это означает "Снежный перевал"; но мы-то обычно никогда не пользуемся такими родовыми именами в качестве фамилий".
      Первый альпинист мира рассказывает затем, что при рождении он получил имя Намгьял Вангди (слово "намгьял" значит по-шерпски -- "покоритель"). Однако вскоре "один важный лама" вычитал в священных книгах тревожную весть. Имя следовало без промедлений заменить другим, потому что душа, обитавшая в теле мальчишки, оказывается, переселилась в него из тела только что умершего соседа-богача. Как бы чего не вышло!
      Подумав, мудрый старец предложил дать юнцу два имени: одно, Тенцинг, носил он и сам; значение его было: "ревнитель веры". Второе, Норгэй, означало "богатый, счастливый, удачливый". Как не без юмора пишет талантливый, хотя и безграмотный (он диктовал свою биографию) шерпа, "...родители решили, что богатый -- удачливый -- ревнитель веры" -- сочетание имен, которое подойдет в любом случае жизни", -- и оставили его за сыном.
      Совершенно ясно, никакой "фамилией" юный гима-лаец не обладал, потому что ни одно из его имен не совпадало с именами его родственников. Да его это ничуть и не заботило: зачем была ему фамилия тогда, сорок лет назад? Крошечный народец жил еще в полном отрыве от всего мира. Отец и мать Тенцинга никогда не спускались даже в ближний Дарджилинг. В деревушке Тоа-Чу, на дне высокогорной долины Соло-Кхум-бу, каждый знал всех и все -- каждого. Знали в лицо, по походке, по тысяче примет. Имя -- вещь существенная, оно необходимо человеку: имя -- талисман, оберегающий от злых демонов; а фамилия... К чему она? *



* Это хорошо подтверждается интересным сообщением М. Стелина-Каменского ("Новый мир", 1961, стр. 213): "...в силу своей малочисленности исландцы до сих пор обходятся без фамилий и даже в самом официальном обращении называют друг друга по имени, иногда с прибавлением имени отца".




      Правда, было ведь у маленького "Покорителя-Тибетца" еще и третье имя, родовое. Но оно ничем не походило на фамилию. Это было самое простое указание на место, откуда вышли его предки: Ганг-Ла, "Снежный перевал", -- так называется расположенный неподалеку, заброшенный в горную глушь буддийский монастырь.
      В результате все обстояло как нельзя лучше. Мать мальчика звали Кинзбм, отца -- Ганг-Ла-Мингма, самого его -- Намгьял Вангди, а сестру -- Лама Кипу. Никакого общего, единого, "фамильного" имени у них не было, но ни малейших неудобств от этого никто не испытывал: ведь так все обстояло здесь и всегда.

      Но жизнь не стоит на месте: новое пришло и к подножию Эвереста. Двадцатый век явился сюда, на купол мира, в горных ботинках, с ледорубом альпиниста в руках; район Чомолунгмы внезапно стал местом паломничества спортсменов всего земного шара. Все переменилось вокруг, и если старый Ганг-Ла так за всю жизнь и не добрался никуда дальше Ронгбурского монастыря на соседних горных высях, то его сУну к сорока годам пришлось побывать и в Дели, и в Бомбее, и даже в Бэкингемском дворце Лондона. Отец разговаривал все с теми же ламами, в шерстяных плащах и широкополых шляпах, да с жителями соседних деревень. Простые, понятные имена были у них -- Анг (Любовь), Ламу (Богиня), Ньима (Солнце), Норбу (Самоцвет). А сыну довелось беседовать с ее величеством королевой Британии, называть своим другом принца Петра Греческого и Датского, пользоваться личным самолетом непальского короля, отвечать на вопросы министров и профессоров всего мира. И почти у каждого из этих людей, кроме сложного чуждого имени, была еще и фамилия. Без нее они чувствовали себя так же неудобно, как без платья. Почему?
      "Ом-мани-падмэ-ом! Таинственно великое Колесо Жизни, катящееся по миру прекрасному и страшному, и не простому человеку судить о причине причин",-- не так ли говорят буддийские ламы?
      "Некоторые из наших старых обычаев уже отмерли,-- с легкой грустью и с некоторым недоумением размышляет в своей книге Тенцинг Норгэй, удивительный человек, как бы чудом перенесшийся из одной эпохи в другую, миновав ряд длинных веков, -- другие быстро исчезают. Мы не цепляемся за прошлое, как народы великих культур; мы легко перенимаем и новые мысли и новые формы быта. Правда, кое-что из старого еще остается: младший по-прежнему всегда наследует у нас больше имущества, чем старший (в том числе ему достается и родовое имя); это относится и к девочкам. Новорожденного нарекают все так же на третий день по появлении на свет; его не возбраняется затем и переименовать, если на то окажутся существенные основания. Так ведь было и со мной. Но сколько нового...
      ...Иностранцы вечно путают наши имена... Думается... их затрудняет простая вещь: у нас нет фамилий, общих для всех членов семьи. Нет у нас и письменности; поэтому каждый записывает наши имена по-своему. Чего не знаешь, в том не нуждаешься. Имя! В Соло-Кхумбу имя -- это просто сочетание звуков, не более. Однако в нынешнем нашем мире дела осложнились".
      И знаменитый горец -- умный, даже, если хотите, мудрый, но в то же время еще такой чудесно наивный человек -- повествует об уморительных, а вместе с тем любопытнейших трудностях, которые на него обрушились Его жену зовут, как уже сказано, очень просто -- Анг Ламу, то есть "Милая сердцу богиня". Неплохое имя? Выписывая в Даржилинском банке чеки на нее, он, Тен-цинг, так и пишет:
      "Выплатить милой сердцу богине моей". К этому он уже приучил клерков.
      Но вот иностранные джентльмены знакомятся с супругой мировой знаменитости, и... Нет, они не в состоянии именовать ее так странно: "Милая сердцу богиня"... "Конечно нет, шокинг!" * И каждый из них делает нелепейшую, с точки зрения шерпы, вещь: начинает звать жену именем мужа. Анг Ламу он называет "миссис Тен-цинг"!



* Неприлично (англ.).




      Какая чепуха! Это так же дико, как если бы кто-то, узнав вашу жену, которую зовут, допустим, Екатериной, вздумал бы называть ее "гражданка Федор" на том основании, что ваше имя -- Федор.
      Мало того. Две дочери победителя Эвереста носят прелестные шерпские имена: одну зовут Нйма, другую -- Пем-Пем. Казалось бы, чего лучше? Но вот девочки поступают в школу, в английскую школу. И приходят оттуда в совершенном недоумении: их, двух совершенно различных девочек, окрестили там одним общим именем! Да еще каким! "Папа, они нас называют-- обеих! -- мисс Норгэй!.. Ха-ха-ха!"
      Опять-таки, примерьте это на наши обычаи. Что сказали бы вы, если бы двух детей--ну, скажем, Людочку и Юру, близнецов -- педагоги в школе начали величать "товарищами Владимирами" по той единственной причине, что так, Владимиром, зовут их отца? Ни один шерпа понять этого не может: ведь налицо три различных человека! Как же, зачем тогда придавать им одно и то же им я?
      Конечно, учителя охотно объясняют этой милой маленькой дикарке Пем-Пем: "Мы вас зовем по фамилии!" Но именно этого -- что такое "фамилия" -- Пем-Пем и не знает. И, подобно ей, подобно остальным шерпам, не знали, несомненно, что такое фамилия, все народы мира, пока жизнь не дошла в своем развитии до строго определенной черты.