Лев Успенский. Ты и твое имя

Вид материала

Документы

Содержание Родословная семьи посохов

Подобный материал:

• Тема: «да святится имя твое!», 145.9kb.
• Лев Васильевич Успенский, 6007.51kb.
• А. И. Куприна. «Да святится имя твое…», 70.11kb.
• Конкурс «Учитель славлю имя твое», 29.29kb.
• Владимир Набоков. Машенька, 1274.5kb.
• Сергей Гагонин, Александр Гагонин, 5244.71kb.
• Положение Молодёжного фестиваля «Твое время. Часть вторая. Преображение» Пермский муниципальный, 33.66kb.
• Разглядеть в неожиданной темноте лицо своего собеседника, 1132.79kb.
• Республика Мордовия «Да святится имя твое…», 130.52kb.
• Воспомня прежних лет романы, Воспомня прежнюю любовь Пушкин, 1349.72kb.

^

РОДОСЛОВНАЯ СЕМЬИ ПОСОХОВ

      Около 235 года до нашей эры, как раз в те дни, когда в Египте царствовал Птолемей III Евергет, в Риме, в одной очень знатной семье, родился мальчик. Как повелевал обычай, на девятый день после появления ina свет родители изрекли ему имя -- Публий, очень распространенное римское имя, не вполне ясное значение которого как-то было связано со словами "публикус" (народный), "публикола" (друг, защитник народа), "публицитас" всенародная слава) и др. Все хорошо. Спрашивается,-- каковы же были отчество и фамилия этого малыша? Ни того ни другого у него не было: в Риме той поры не знали ни отчеств, ни фамилий. Правда, отец маленького Публия тоже именовался Публием. В их семье были в ходу только три имени: Публий, Гней и Люций; за несколько столетий ее существования как-то случайно затесался среди них один-единственный Марк. Тем не менее никому из соотечественников никогда не пришло бы в голову именовать новорожденного Публием Публиевичем, даже когда он подрастет: это было не принято.
      Что же, значит, так он к остался при одном-един-ственном имени, наподобие Ромула, жившего за несколько столетий до него? Не совсем так.
      Еще до того, как стать Публием, мальчуган имел уже другое имя: он был Корнелием. Почему? Потому что Корнелием был и его отец: они оба принадлежали к славному римскому роду Корнелиев; каждый, удостоенный по рождению этого счастья, получал имя Корнелия в самый момент рождения. Может быть, оно-то и соответствовало нашей фамилии? Опять-таки не совсем так.
      Когда-то Корнелии были одним крепким небольшим родом -- Корнелиями, и только. Но по мере того, как этот род разросся, он распался на несколько отдельных ветвей. Появились Корнелии Руфины, потомки "Руфу-са" (рыжего, красноволосого); были Корнелии Суллы, Корнелии Долабеллы -- их родоначальник имел прозвище "Долабелла" (маленький скребок -- инструмент, которым столяры снимают стружку). К одной из таких ветвей принадлежала и семья новорожденного; в честь того из предков, который в молодости был верным_ поводырем слепого отца, служил ему как бы костылем, посохом (по-латыни посох -- "сцйпио", -- сравните с нашим словом "скипетр"), их называли Корнелиями Сципионами, то есть "Посошковыми". Таким образом, еще не имея своего личного имени, мальчик уже имел их целых два: он был Корнелий Сципион, а на десятый день жизни стал Публием Корнелием Сципионом. Казалось бы, довольно, чтобы отличить его от любого другого римлянина. Но как бы не так; не забудем, что и отец его тоже был Публием, тоже принадлежал к роду Корнелиев, тоже родился в семье Сципионов; значит, и он именовался Публий Корнелий Сципион. С различением получалось не вполне удобно.
      Тому юнцу, о котором мы говорим, повезло: он стал прославленным полководцем, великим гражданином Рима. Примерно в 202 году он разбил армии Карфагена в битве при Заме в Северной Африке и заключил победоносный мир. Дома его ожидал пышный триумф и почетное звание "Африканский" ("Африканус"). Таким образом, родившийся тридцать три года назад. безымянный мальчик влачил теперь за собой по жизни целую связку имен: Публий Корнелий Сципион Африканский. Теперь его уже легко отличали от Публия Корнелия Сципиона-отца, погибшего на несколько лет раньше в Испании. И все-таки судьба даровала Сципиону-сыну еще один довесок к этой тяжелой цепи имен.
      Через пятнадцать лет после битвы при Заме родился у некоего Люция Эмилия Павла сын, который, в силу каких-то соображений, был усыновлен членами семьи Корнелиев под славным именем Публия Корнелия Сципиона. Больше того, приняв участие во вновь вспыхнувшей войне с Карфагеном, он тоже заслужил звание "Африканский". И теперь пришлось, для различения, придать одному из двух Сципио,нов Африканских дополнительное прозвище Старшего, а другому -- Младшего, да еще Эмилиана, сына Эмилия. Вот почему победитель при Заме и известен нам сейчас как Публий Корнелий Сципион Африкан Старший.
      Пример этот очень ярок, но он -- исключение: немногие римляне удостаивались такого сложного именования. Обычным правилом было три имени у человека. Первое из них -- в данном случае Публий -- соответствовало нашему "имени", но называлось оно у римлян "предыменем", "прэномен". Второе, родовое имя -- Корнелий-- носило название собственно "имени", -- "номен". Третье имя, или "когномен", -- Сципио -- было "дополнительным", "со-именем" и представляло собой не родовое, а "семейное" прозвище. За ним могли, как мы и видели, следовать еще "личные" прозвища -- "agnomina", например Африкан, причем уже в неограниченном числе.
      Надо сказать, что установить точные границы между "когноменами" и "агноменами" не всегда бывает легко: ведь и малые ветви старых родов начинают расти, расширяться и в свою очередь разветвляются дальше и дальше. Семья Сципионов не избежала этой участи: из их среды выделилась самостоятельная ветвь Сципионов-Носатых (Назики). Былое "когномен" (Сципионы) превратилось теперь уже как бы во второе "номен", а место "когномена" заняло новое наименование. И скоро к нему пришлось добавлять, уже "на третьем этаже", все новые и новые прозвища. Из .истории мы знаем Публия Корнелия Сципиона Назику Коркулюса и его сына Публия Корнелия Сципиона Назику Серапиона.
      Если после всего, что тут было сказано, вы сумеете установить, какая из разновидностей римских имен больше всего заслуживает уподобления нашей "фамилии",-- вы покажете себя очень тонким филологом. Я этого сделать не берусь.
      Пожалуй, это все наиболее любопытное, что стоило сказать о римском именословии. Два только замечания под конец.
      Во-первых, занятно, что наше слово "фамилия" взято именно из языка тех самых римлян, которые никаких "фамилий" не знали: по-латыни "familia" -- просто-напросто "семья". А во-вторых, интересно вот что: все, что я только что рассказал, относится исключительно к мужским римским именам; у женщин-римлянок, даже самых почтенных и знатных, никаких "прэномина"-- личных имен -- не было совершенно. Они на лих не имели права, потому что женщина в Риме не была полноправной личностью; она заслуживала внимания главным образом как часть семьи, -- ее дочь или ее мать.
      Каждая родившаяся девочка с первого часа своей жизни наследовала "когномен" своих родителей, их родовое имя. Если они принадлежали к роду Юлиев, она становилась Юлией; если Корнелиев -- Корнелией. Но и только! Даже славнейшая в глазах древних римлянка, дочь Сципиона Старшего, жена Семпрония Гракха, мать великих демократов Гая и Тиберия Гракхов, не избежала этой участи. Она была знаменита и своей образованностью и величием души. К ней сватался один из Птолемеев, царь Египта, -- она отвергла это царственное сватовство. И все же всю жизнь она оставалась только Корнелией. Поэтому многозначительным кажется ответ, данный ею кому-то из современников, когда он назвал ее "дочерью Сципиона".
      "Не зовите меня "и чьей дочерью, -- сказала гордая матрона, -- я хочу, чтобы меня звали матерью Гракхов". "Однако в Риме и это было невозможно.