Лев Успенский. Ты и твое имя

Вид материала

Документы

Содержание Вискряк не вискряк

Подобный материал:

• Тема: «да святится имя твое!», 145.9kb.
• Лев Васильевич Успенский, 6007.51kb.
• А. И. Куприна. «Да святится имя твое…», 70.11kb.
• Конкурс «Учитель славлю имя твое», 29.29kb.
• Владимир Набоков. Машенька, 1274.5kb.
• Сергей Гагонин, Александр Гагонин, 5244.71kb.
• Положение Молодёжного фестиваля «Твое время. Часть вторая. Преображение» Пермский муниципальный, 33.66kb.
• Разглядеть в неожиданной темноте лицо своего собеседника, 1132.79kb.
• Республика Мордовия «Да святится имя твое…», 130.52kb.
• Воспомня прежних лет романы, Воспомня прежнюю любовь Пушкин, 1349.72kb.

^

ВИСКРЯК НЕ ВИСКРЯК

      На Руси есть такие прозвища,
      что только плюнешь
      да перекрестишься,
      коли услышишь.
      Н. В. Гоголь. Женитьба

      Если вы склонны к размышлениям, возьмите какой-нибудь перечень фамилий. Пусть это будет первая попавшаяся под руки адресная книга, список учащихся, телефонный справочник -- все равно. Разверните его и внимательно читайте. Ручаюсь, что спустя короткое время вы, если и не начнете "плевать и креститься", как Гоголь, то удивляться у вас найдется чему. А за удивлением придет длинный ряд вопросов.
      Конечно, прежде всего вы натолкнетесь на то, что нам уже знакомо, на самые обычные типы фамильных имен. На севере страны это будут бесчисленные "-овы" и "-ины", на юге -- "-енко","а западе -- "-вичи" и"-ичи". Этим нас не удивишь, мы знаем -- перед нами фамилии-отчества, фамилии патронимического происхождения. Будут среди них попадаться и сибирские "-ыхи" (Белых, Пьяных) и белорусско-польские "-чики" (Ковальчик, Малярчик).
      По всей стране они окажутся смешанными в пестрый винегрет: под Москвой больше Степановых, под Киевом -- Степаненок, под Минском -- Степанчиков. И все это во всех концах страны окажется пересыпанным разнообразными "-скими", где дворянско-поместного, где "колокольно-поповского" образца. Это ничуть не поразит вас: и к тем и к другим суффиксам вы уже присмотрелись.
      Однако вас вполне может удивить другое: вы встретите немалое число самых настоящих фамильных имен, которые не укладываются ни в какие рубрики по своим . суффиксам и окончаниям. Если вы прочтете где-нибудь на двери короткое слово "Петрищев", "Ткаченко" или "Беребендовский", вы сразу же сообразите: чья-то фа-: милия! Но, увидев на дверной табличке слово "Квадрат" или "Тамада", вы, я полагаю, прежде всего удивитесь: чего ради его написали с большой, прописной буквы? Слово как слово, решительно никаких признаков "фа-мильности", -- существительное, да и только.
      А в то же время в любом справочном издании вам будут все время бросаться в глаза такие странные имена,-- да и не только существительные -- прилагательные, глаголы, даже сочетания их с предлогами и междометиями,-- какой-нибудь Гей-Тосканский, какая-нибудь Неубеймуха или даже гражданин по фамилии Бесфамилии. Что это такое? Откуда оно взялось?
      Может быть, вы думаете, -- я преувеличиваю? Так вот передо мною на столе то "ономатологическое пособие", к которому я, как вы могли заметить, прибегаю уже не первый раз, по причине его полной достоверности; никому не придет в голову подозревать, что фамилии в "Списке абонентов ленинградской телефонной сети" за 1951 год подобраны с каким-нибудь специальным умыслом. Я беру букву "Б", самую обычную, с которой начинается такое множество фамильных имен. И тотчас же в моих глазах, рядом с "самыми настоящими фамилиями", с бесконечными Бабаевыми, Борисовскими, Бо-рисенками, Бабичами, начинают мелькать эти странные образования. Не то фамилии, не то "просто слова".
      Баранов -- безусловно фамилия, "о ведь баранчик-то -- обыкновенное слово. А вот написано: Баран-чик, А. С., -- и указан адрес -- такая-то улица. Не странно ли?
      Я знаю и знал нескольких Бегуновых; однако тут передо мною не Бегунов, а Бегун. У него (но кто мне поручится, что это -- "он", а не "она" -- Бегун?) есть инициалы -- Е. Ф., и живет "оно", допустим, на Ва-сильевском острове. И дальше, и дальше идут существительные, притом самые разнообразные и разнородные, как в каком-нибудьсловаре: "баллада", "беркут", "богач", "бульон"... Однако там, в словарях, у каждого из этих слов имеется точный смысл и значение, а здесь... Л. С. Баллада, И. Е. Беркут, А. В. Богач, Н. М. Бульон. Нет, тут они ровно ничего не значат/ а если и значат, то совсем не то, что в словаре. Необыкновенные существительные, относительно которых нельзя даже никак установить, какого они рода: если Баллада -- Лидия Сергеевна, то женского; если она-- Лев Семенович, то мужского.
      С прилагательными чуть-чуть легче: тоже странно, но не так. Вот гражданин В. А. Беспрозванный и рядом гражданка Беспрозванная, Э. Я.; тут по крайней мере можно хоть разобраться, кто из них "он", кто "она". А с существительными просто несчастье: кажется совершенно немыслимым, чтобы некто Белоус назывался, скажем, Софьей Михайловной и был молодой темноволосой и темноглазой девушкой... Белоус! Ведь это же явно -- седобородый мужчина! А бывает, оказывается, и наоборот.
      Еще удивительнее те случаи, когда в фамилию превращается целое словосочетание. Написано: А. С. Беспрозвания. Как это прикажете понять: фамилия перед нами или что? Если простое сочетание слов, то оно абсурдно по своему значению,-- "прозвание"-то как раз имеется. А ежели это фамилия, то в каком же она стоит падеже? Можно сказать: "Я люблю играть с Вовкой Гришиным". Можно сказать: "Это мой лучший друг, Вовка Гришин". Но как вы будете говорить: "Люблю играть с Беспрозванием", "Это наше Беспрозвание"? Ни так ни сяк -- ничего не получается.
      Нет, видимо, таким фамилиям законы грамматики не писаны, да и орфографии -- тоже. Раз можно преспокойно придумать фразу: "На горе они разделились: Борщ побежала в деревню, Бирюля пошел на реку, а Соседко помчались за остальными ребятами..." -- так уж до грамматики ли тут! А придумать и даже сказать это можно, не вызывая никаких недоразумений, потому что я знаю и девочку, которую зовут Оксана Борщ, и, мальчугана Павлика Бирюлю, да и трех приятнейших пареньков по фамилии Соседко.
      С правописанием не меньше неожиданностей. Вы хорошо знаете, что слово "бессмертный" по всем правилам пишется через два "с": это указано в любом орфографическом словарике. А вот тут, в телефонной книжке, есть граждане Бессмертный и Беспрозванный, Безпрозванный и Без-смертный. И не только никто не исправил этой несомненной ошибки, но захотись одному из Безпрозван-ных улучшить свою фамилию, ему пришлось бы хлебнуть горюшка; прежде чем изменить ее написание, он должен был бы долго хлопотать, подавать заявления в различные важные учреждения, и еще не известно, чем бы дело кончилось.
      В том же справочнике на соседних строчках мирно живут два гражданина (а может быть, две гражданки), пользующиеся милой фамилией Бульон. Но в одном случае фамилия пишется, как и надо, Бульон, а в другом -- на французский лад: Буллион. Что бы им взять да и установить одно общее правописание? Куда там! Это целая история...
      Впрочем, изредка из этого можно извлечь и некоторую выгоду. Вот я вижу замечательную фамилию Борсук; в моей телефонной книжке даже два таких Борсука подряд: Борсук, В. К. и Борсук, Т. А. Вы сами, наверное, видите тут грубейшую ошибку: надо же писать не "бОр", а "бАр". Однако, ежели вам повезло и вы сами носите эту не часто встречающуюся фамилию, у вас есть удивительное преимущество. На всех экзаменах, во всех документах вы можете безнаказанно писать: "И. Борсук, И. Борсук, И. Борсук", смело делая ошибку за ошибкой, и ни один преподаватель языка, даже самый строгий, не вздумает исправить вас или снизить вам за это отметку. Нельзя: фамилия! *



* Любопытно, кстати, отметить, что в древнерусском языке слово это писалось и звучало именно так: "борсук"; произношение. "бАрсук" установилось значительно позднее, под влиянием так называемых "акающих" говоров нашего языка.




      Однако не вздумайте перехватить через край и непосредственно под подписью И. Борсук начать вашу работу так: "Лисица и бОрсук", басня": тут вам не избежать страшной мести со стороны грамматиков.
      Ну как же не вспомнить некую мадемуазель Прэ-фер, изображенную французским писателем Анатолем Франсом, директрису девичьей школы! "Мое мнение, -- говорила эта почтенная дама, -- что у собственных имен -- своя орфография!" И устраивала воспитанницам пугавшие их диктанты на собственные имена...
      Похоже, что это было не так уж нелепо. Учиться правильно писать и эти имена -- полезно.
      Все только что рассказанное поражает нас своей причудливостью, но это обычная причудливость языка: она ничему, по сути дела, не мешает. Не только продолжают безбедно существовать такие странные фамилии, но мы и пользуемся ими без малейшего затруднения. Каждый из нас сочтет совершенно невозможными сочетания слов "тетя Петя" или "дядя Василиса"; в то же время сказать "гражданка Козак" или, наоборот, "гражданин Сорока" ничуть не представляется неуместным.
      Вот небольшой список людей, в тридцатых годах ходатайствовавших о перемене фамилий. Среди них есть Выдра Яков Савельевич, Губа Иван Власович, Черепаха Николай Митрофанович. Но есть тут и дамы, пожалуй, еще более удивительные: одну из них звали Верой Гробокопатель, другую -- Софьей Петровной Жених. Подумайте сами: если жених носит имя Сони, то как же должна называться невеста; не менее чем Спиридоном!
      Надо заметить, что такое положение вещей длится уже много лет и десятилетий; в произведениях всех крупнейших писателей XIX века (особенно у сатириков и юмористов) мы находим великое множество фамилий ничуть не менее удивительных. Вспомним еще раз чеховских городового Жратву, телеграфиста Ятя, отставного профессора П. И. Кнопку. Чехов и настойчиво собирал, и сам измышлял такие фамилии: в его знаменитой "Записной книжке" недалеко от женщины Аромат фигурирует мужчина -- Ящерица.
      Целый муравейник таких же причудливых имен кишит в рассказах, повестях, драматических творениях Н. В. Гоголя, на страницах величественной поэмы его "Мертвые души". Артемий Филиппович Земляника из "Ревизора", посети он Петербург, пришелся бы ко двору в доме Ивана Павловича Яичницы, выступающего в "Женитьбе". Иван Иванович Шпонька мог бы оказаться достойным соседом Настасьи Петровны Коробочки, а Афанасий Иванович Товстогуб, встретив в миргородском поветовом суде Ивана Никифоровича Довгочхуна, оценил бы по достоинству и его личность, и его солидную фамилию. Сотни и сотни гоголевских персонажей носят такие же и похожие на эти фамилии. Но фамилии ли перед нами? Может быть, это имена, вроде рассмотренных нами "мирских" имен древности? Или прозвища, странные клички, те самые, про которые Гоголь с удивленным восхищением говорил, что русский народ "не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает [прозвище. -- Л. У.] сразу, как лашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, -- одной чертой обрисован ты с ног до головы!" ("Мертвые души", т. I, гл. V.)
      Нет, конечно, это не имена; имена у этих людей совсем другие. Собакевич продал Чичикову девицу Воробей, но у нее было и настоящее имя -- Елизавета. Пробка, мужик "трех аршин с вершком ростом", звался Степаном; у крестьянина со странным прозванием Доезжай-не-Доедешь имелось обычное имя Григорий.
      Значит, перед нами либо прозвища, либо фамилии.