Geum.ru

Лев Успенский. Ты и твое имя

Вид материалаДокументы

Содержание


В защиту детей
"ВИЧ" И "ВНА"       Наши Вичи       Едят куличи...       Поговорка АЛЕКСАНДР ФИЛИППЫЧ И НАПОЛЕОН КАРЛЫЧ
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   46
^

В ЗАЩИТУ ДЕТЕЙ



Если только ты умен, Ты не дашь ребятам Столь затейливых имен, Как Протон и Атом.
Удружить хотела мать Дочке белокурой, Вот и вздумала назвать Дочку Диктатурой.
Хоть семья ее звала Сокращенно Дита, На родителей была Девушка сердита.
Для другой искал отец Имя похитрее, И назвал он, наконец, Дочь свою Идея.
Звали мама и сестра Девочку Идейкой, А ребята со двора Стали звать Индейкой.
А один оригинал, Начинен газетой, Сына Спутником назвал, Дочь назвал Ракетой.
Пусть поймут отец, и мать, Что с прозваньем этим Век придется вековать Злополучным детям...






^

"ВИЧ" И "ВНА"



      Наши Вичи
      Едят куличи...
      Поговорка

АЛЕКСАНДР ФИЛИППЫЧ И НАПОЛЕОН КАРЛЫЧ




      Все помнят превосходный довоенный фильм "Цирк". Там есть трогательная сцена: молодой циркач разбился во время смелого, но неудачного упражнения; его подруга, американская артистка, в отчаянии ломает руки над неподвижным телом. "Петрович! Петрович! Что с тобой?" -- лепечет она.
      Мы, русские зрители, смахнув слезу умиления, не можем все же удержаться и от улыбки: вот ведь чудачка иностранка! Ну можно ли юношу звать "Петровичем"? Юноши бывают "Пети", "Петечки"; "Петровичи" совсем не так выглядят...
      А как?
      "Сначала он назывался просто Григорий и был крепостным человеком у какого-то барина; Петровичем, он стал называться с тех пор, как получил отпускную и стал попивать довольно сильно по всяким праздникам, сначала по большим, а потом без разбору, по всем церковным, где только стоял в календаре крестик..."
      Вот это настоящий "Петрович": у него, по свидетельству Н. В. Гоголя, небритые щеки, один-единственный глаз и какой-то изуродованный ноготь на большом пальце ноги, толстый и крепкий, как у черепахи череп.
      Он женат, мрачен и лет ему за сорок. Именно такими и бывают Петровичи, Савельичи, Анкудинычи... Как могла не понимать этого милая героиня "Цирка"?
      Очень естественно. В одном из самых солидных французских энциклопедических словарей до недавнего времени можно было прочесть: "Ivan IV -- tsar de la Russie, nomme "Bazilewitch" pour sa cruaute...", то есть: "Иван IV -- русский царь, прозванный "Васильевич" за свою жестокость..."
      Возможно ли это? Безусловно да! Дело в том, что французу (как и англичанину) нелегко понять, зачем нам нужны наши "отчества" и что они обозначают: ведь на Западе ничего подобного нет.
      И впрямь, отец Людовика XIII звался Генрихом (Четвертым). Но никому никогда и в голову не приходило величать его сына Людовиком Генриховичем; Луи Бурбон -- имя и фамилия, -- и с короля достаточно этого.
      Наполеон Бонапарт удивился бы несказанно, если бы кто-либо почтительно назвал его "Наполеон Карлович". "Что вы? Я же корсиканец, а не русский!" А ведь отец у него действительно был Карл. Скажите: "Александр Македонский", каждый поймет: это -- славный полководец древности. Но произнесите: Александр Филиппыч Македонский", -- и у вас спросят: "А где он живет?" Раз у человека есть отчество, раз его зовут с "вичем", значит, это наш, русский...
      Выходит, "отчество" -- чисто русское изобретение; так думают на Западе, так думаем и мы сами. Но справедливо ли это?
      Чтобы разобраться в вопросе, попробуем, прежде чем говорить о фамилиях, заняться отчествами: это пригодится в дальнейшем.

ВОЛЬКА-ИБН-АЛЕША




      Вы читали книжку писателя Лагина "Старик Хоттабыч"?
      Случилось чудо: школьник Костыльков открыл старую бутылку, и оттуда выскочил длиннобородый старец в пестром халате, -- настоящий восточный джинн. Возникло некоторое замешательство; затем спасенный и спаситель приступили ко взаимному ознакомлению.
      Освобожденный дух отрекомендовался длинно и сложно. "Гассан-Абдуррахман-ибн-Хоттаб", -- произнес он, стоя на коленях. Пионер Костыльков буркнул, наоборот, с излишней краткостью: "Волька!"
      Удивленному старцу этого показалось мало. "А имя счастливого отца твоего?" -- спросил он. И, узнав, что отец у Вольки -- Алеша, начал именовать своего новообретенного друга так: "Волька-ибн-Алеша".
      Даже глупец (а Волька-ибн-Алеша отнюдь не был глуп) сообразил бы после этого, что "ибн" по-арабски -- "сын". И вполне естественно, если он стал звать своего собственного джинна "Хоттабычем": "ибн-Хоттаб" -- это "сын Хоттаба", а "сын Хоттаба" и есть "Хоттабыч". Логика безупречная! Так русский мальчишка и арабский джинн обменялись свойственными их языкам "патронимическими" обозначениями, -- отчествами.
      Оба они были людьми сообразительными, но не . вполне осведомленными, не лингвистами во всяком случае. Гассан Абдуррахман, например, не знал, что "Алеша" обозначает "Алексей" и что, кроме имени, у человека может быть еще и фамилия. А Волька Костыльков даже не подозревал высокого смысла тех арабских имен, которые он столь небрежно отбросил. Ведь "Гассан"-- это нечто вроде "Красавчик", слово "Абдуррахман" пишется в три приема: "Абд-ур-рахман" и означает "раб Аллаха всемилостивого", а "Хоттаб" следует переводить как "ученый мудрец, способный читать священное писание".
      Однако дело не в этом; главное они поняли. И арабское "ибн" и русское "вич" имеют один и тот же смысл -- значат "сын такого-то". Очевидно, отчества разного типа существуют не только в России; пользуются ими и другие народы. А зачем?
      Вообще говоря, это просто. Разве не почетнее иметь отца-летчика, чем сына-первоклассника, даже если этот первоклассник -- семи пядей во лбу? Люди в простоте своей склонны думать, что у желудя больше оснований гордиться отцом-дубом, чем у дуба -- чваниться сыном-желудем. Жильцы того московского дома, где жила семья Костыльковых, тоже, наверное, полагали, что скорее мальчишка Волька принадлежит своему почтенному отцу Алексею Ивановичу (или Владимировичу; неизвестно ведь, как его звали), чем наоборот. А так как подобные мысли приходили людям в голову везде и всюду, то и возник давным-давно обычай, обращаясь к сыну, дополнять его имя именем его отца, уважения ради: тебя-то, мол, мы еще не знаем, но авансом уважаем в тебе заслуги отца твоего. Вот почему "отчество"-- очень распространенное явление. А если нам кажется порою, что это не так, то лишь потому, что не всегда и не везде его легко обнаружить: наряду с отчествами явными бывают другие, тайные; их не каждый умеет замечать.