История изучения наследия С
| Вид материала | Документы |
СодержаниеДуши моей тесный круг! |
- Программа проведения I международной научно-практической конференции «проблемы изучения, 195.98kb.
- Программа проведения I международной научно-практической конференции «проблемы изучения, 43.51kb.
- Н. Э. Баумана Г. К. Девлет, В. Н. Ковнир история экономических учений учебное пособие, 1914.48kb.
- Архитектурно-пространственная организация поселений средневековой алании 05. 23., 319.94kb.
- Учебно-методический комплекс pr в сфере культурного наследия Факультет социологии,, 467.57kb.
- Методические рекомендации к Урокам наследия Майорова, 172.91kb.
- «Проблемы изучения и сохранения археологического наследия Центральной России», посвященной, 219.07kb.
- Формирование систематизированных знаний об основных закономерностях и особенностях, 1110.17kb.
- Формирование систематизированных знаний об основных закономерностях и особенностях, 1815.86kb.
- Программа учебной дисциплины По специальности Философия Специализация История философии, 159.46kb.
Души моей тесный круг!
Ну, вот, так и есть: разбито.
— Как! — зеркало тут в ответ,
Ах, харя твоя небритая,
А тоже еще поэт!
…………………
Не зеркало, весь я на части,
Зубы вцепились в нос.
Все понял, и вот — бесстрастие
И лютый в душе мороз1.
Наблюдается перекличка поэмы С. Есенина и со стихотворением А. Блока «Двойник»2:
…………………
Вдруг вижу — из ночи туманной,
Шатаясь, подходит ко мне
Стареющий юноша (странно,
Не снится ли он мне во сне?),
Выходит из ночи туманной
И прямо подходит ко мне.
И шепчет: «Устал я шататься,
Промозглым туманом дышать,
В чужих зеркалах отражаться
И женщин чужих целовать…»
И стало мне странным казаться,
Что я его встречу опять…
Вдруг — он улыбнулся нахально,
И нет близ меня никого…
Знаком этот образ печальный,
И где-то я видел его…
Быть может, себя самого
Я встретил на глади зеркальной?1
В «Двойнике» А. Блока и «Черном человеке» С. Есенина отсутствует ритмическая напевность, что для обоих поэтов не было характерно. Сближает две стихотворные формы не только ритмическая и интонационная схожесть, но и тот душевный кризис, который испытывают герои, передача его от первого лица, и то, что здесь как бы совмещается реальная и зеркальная действительность. Но наиболее важное здесь — «мотив „святого воспоминания”»2 молодости. Если лирический герой А. Блока сам уходит в светлую юность и оттуда рассматривает своего двойника, лирический герой С. Есенина видит, как черный человек топит его юность в своей «блевоте». «Отсюда, — пишет Д. Максимов о „Двойнике” А.Блока (но это, по нашему мнению, относится и к «Черному человеку» С. Есенина. — С.К.), — можно вывести схему тематической структуры стихотворения. Оно построено, как триада: столкновение двух тем, рождающее третью: „Страшный мир”»3. Стихотворение А. Блока — «встреча лирического героя с двойником, очная ставка с ним, по своему внутреннему значению — моральный акт, направляемый совестью»1. Тема двойничества широко разработана А. Блоком, уже в его ранних произведениях присутствует целая гамма двойников — для А. Блока это «явление пути, неизбежный феномен развития поэта. Оно, оставаясь во всех случаях нарушением цельности личности, принимало у А. Блока разные формы и сопровождало его поэзию на всем ее протяжении… При этом двойники возникали не только из глубины лирического я Блока или его лирического героя как реализация внутренних противоречий, но и „насылалась” на него чужой жизнью, у позднего А. Блока — „страшным миром”, проникающим внутрь личности»2.
Любое блоковское (равно и есенинское) произведение спаяно со всем творчеством поэта. Следовательно, вполне правомерно говорить о связи поэмы «Черный человек» не только с отдельным стихотворением «Двойник», но со всем циклом А. Блока «Страшный мир» с его карнавалом двойников-масок. Образы-символы праздной души, вьюги, метели, девы, зеркала, тумана, крови и ночи определяют символический строй цикла.
Повеселясь на буйном пире,
Вернулся поздно я домой;
Ночь тихо бродит по квартире,
Храня уютный угол мой.
Слились все лица, все обиды
В одно лицо, в одно пятно;
И ветр ночной поет в окно
Напевы сонной панихиды…
Лишь соблазнитель мой не спит;
Он льстиво шепчет: «Вот твой скит.
Забудь о временном, о пошлом
И в песнях свято лги о прошлом».1
Ложь о прошлом — ведущий принцип книги черного человека.
Также можно обнаружить связь поэмы С. Есенина с отдельными произведениями А. Кусикова, развивающими тему кошмара: «Мне страшно, мне страшно очень. // Я глохну, рябится душа. // Будто миллион квочек кудахчут в моих ушах»2. Близкие мотивы встречаем и в поэме А. Мариенгофа «Ночное кафе», где герой встречается со своим мертвым двойником: