Geum.ru

Принципы и методы описания языковой картины мира

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   17

в рамках словарных статей толкового словаря

Словарная статья толкового словаря представляет несомненный интерес для специального лингвистического изучения в силу особой роли, которую она играет в осуществлении основной функции этого вида изданий – в толковании слов.

В контексте проблемы концептуализации действительности, в частности – в рамках теории денотативного класса [Симашко, 1998], анализ словарных статей национальных словарей в основном преследует цель выявления базового фонда денотативного класса: «Исследование показывает, что из словарного состава возможно извлечь эмпирическим, индуктивным путем корпус единиц, каждая из которых в том или ином виде включает признак, четко ориентированный на определенный объект мира» [Симашко, 2002, с. 53]. Таким образом, словарные статьи кроют в себе значительный объем информации об окружающем мире, систематизировать который можно на основании денотативной связанности единиц. При этом толковый словарь позволяет не только обнаружить единицы, «выделяющие в мире объект и фиксирующие его в разнообразных свойствах, качествах и отношениях» [Симашко, 2000, с. 13], но также помогает раскрыть эти свойства, признаки, качества, действия и т.д., которые оказались значимыми, а потому зафиксированными в соответствующей словарной статье.

Одной из составляющих денотативного класса являются устойчивые сочетания. Их отбор для включения в тот или иной денотативный класс осуществляется с ориентацией на его имя и входящие в этот класс денотативно связанные лексические компоненты. В данной работе рассматриваются лишь те фразеологизмы, которые могут быть отнесены к кумулятивному полю «Водная стихия». Источником материала послужили словарные статьи «Толкового словаря русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова [Ушаков]. Обращение к фразеологизмам в нашей статье неслучайно. Зона фразеологизмов в словарных статьях обладает той особенностью, которая не только позволяет понять семантику слова, но и открывает новые оттенки значения и сферу его использования.

Обратимся к одной из центральных единиц анализируемого кумулятивного поля – к слову вода. В рассматриваемом словаре у этой единице выделяется девять значений: «1. Прозрачная, бесцветная жидкость, которая в чистом виде представляет собою химическое соединение кислорода и водорода. 2. Водная поверхность. 3. Пространство, покрытое водой: реки, озера и болота (книжн., геогр.). 4. Струи, волны моря, реки́ (поэт.). 5. Напиток минеральный, газированный или фруктовый (обычно с определением). 6. Целебные минеральные источники; курорт с минеральными источниками. 7. Многословие при бедности мысли (разг. ирон.). 8. Качество драгоценного камня, определяемое степенью чистоты и игры. 9. То же, что околоплодные воды (разг. мед.)» [Ушаков, т. 1, с. 323].

Первые шесть значений фиксируют основные формы существования и использования воды (вода как жидкость, как поверхность, противопоставленная суше, в своем видовом многообразии рек, озер и т.п., вода как напиток и как целебная среда). Остальные толкования, хоть и не имеют непосредственного отношения к воде как таковой (они являются результатом развития многозначности данного слова), все же позволяют выявить определенные знания об этом объекте окружающего мира потому, что появились вследствие особого осмысления, метафоризации свойств и признаков воды. Так, можно предположить, что осознание обширности водного пространства и зримого его однообразия способствовало формированию такого лексико-семантического варианта слова вода, как ‘многословие при бедности мысли’. Чистота и прозрачность капли воды соотносится с качеством драгоценного камня, а лексико-семантический вариант ‘околоплодные воды’, возможно, явился результатом сравнения этой особой жидкости с водой, общим признаком которых является способность поддерживать жизнь живого организма.

Таким образом, из представленных толкований можно извлечь значительный объем информации, и все же нельзя сказать, что она достаточно полная. Увеличить объем информации отчасти помогает зона устойчивых выражений словарной статьи. Так, внутренняя форма русских фразеологизмов передает традиционные представления о воде как о жидкости и особом виде пространства: воду толочь (в ступе) (разг.), как в воду опущенный, концы в воду (разг.), водой не разольешь (разг.), как в воду ка́нуть (разг.), как с гуся вода (разг. неодобрит.), как рыба в воде (чувствовать себя) [Ушаков, т. 1, с. 324] и др. Устойчивые сочетания со специальными пометами позволяют расширить рамки представления о значимости воды в разнообразных сферах жизни и деятельности человека. Например, в церковных обрядах используется сочетание святая вода (церк.) – ‘освященная церковным обрядом’; в навигации и судоходстве – вольная вода (спец.) – ‘глубокое место, пригодное для стояния судов’ [Там же].

Особый интерес представляет анализ устойчивых выражений, которые используются в разных сферах деятельности человека. В словарных статьях содержатся устойчивые сочетания, значения которых отражают применение воды в различных областях: в строительстве – гасить известь (спец.) – ‘смешивать негашеную известь с водой для получения строительной известки’ [Ушаков, т. 1, с. 544], в медицине – горькие воды (мед.) – ‘слабительные воды’ [Ушаков, т. 1, с. 605], в химии – плавиковая кислота (хим.) – ‘раствор фтористого водорода в воде, ядовитый и разъедающий стекло’ [Ушаков, т. 3, с. 275], в быту – поддать жару – ‘1) плеснуть воды на каменку в бане для поднятия температуры (разг.)’ [Ушаков, т. 1, с. 846] и т.д.

Помимо сведений о практической значимости воды семантика устойчивых выражений включает также информацию о признаках, свойствах этой стихии. Например, в сочетании мертвая вода – ‘2) стоячая вода (обл.)’ [Ушаков, т. 2, с. 190] закреплено свойство воды быть статичной, неподвижной, в противовес ее признаку быть динамичной, находиться в движении. Особенность воды менять свой уровень, прибывать или убывать фиксируется в семантике таких устойчивых выражений, как полная вода (спец.) – ‘вода на высшем уровне, возможном в данном водоеме’ [Ушаков, т. 2, с. 532] или мертвая вода – ‘1) уро­вень воды, не достаточный для приведения в действие мельничных колес и других водяных двигателей (спец.)’ [Ушаков, т. 2, с. 190]. Отметим важность подобных сведений, поскольку «отражение в толковом словаре необходимой экстралингвистической информации только увеличивает информационный потенциал словарной статьи, позволяет более полно показать разные аспекты бытования слова» [Козырев, Черняк, 2000, с. 39].

В семантике некоторых фразеологизмов отражаются противоречивые оценки воды. С одной стороны, в них содержится представление о воде как полезном и значимом для человека объекте окружающего мира. Например, вода – это широко распространенный источник дешевой энергии: белый уголь – ‘движущая сила воды’ [Ушаков, т. 4, с. 884]. Вода – среда, богатая рыбой, которой питается человек: в нахлестку (спец.) – ‘о ловле рыбы удочкой с лесой без грузила на плавающую по воде приманку (напр. муху)’ [Ушаков, т. 3, с. 456]. С другой стороны, вода – источник опасности. Это зафиксировано, например, в таком устойчивом сочетании, как спасательный пояс (спец.) – ‘пробочный круг, надеваемый на туловище и служащий для поддержания тела утопающего на поверхности воды’ [Ушаков, т. 3, с. 689].

В рассматриваемых словарных статьях зафиксированы фольклорные устойчивые выражения, которые отражают мифопоэтические представления о воде. Например: живая вода – ‘в сказках – вода, оживляющая мертвое тело’ [Ушаков, т. 1, с. 865], мертвая вода – ‘3) в сказках – чудодейственная жидкость, сращивающая разрезанное на куски тело (которое оживает потом от опрыскивания живой водою)’ [Ушаков, т. 2, с. 190]. Данные примеры свидетельствуют о том, что вода в языковом сознании русского человека прежде всего ассоциируется с животворящим, порождающим началом, ведь «языковое народное сознание – воплощение народного миропонимания в языковой форме, в языковых стереотипах, из которых строятся тексты малых и больших жанров фольклора, участвующих в вербальной коммуникации» [Никитина, 1993, с. 31].

Таким образом, устойчивые сочетания в рамках словарной статьи играют важную роль в раскрытии значения слов, с одной стороны, являясь способом иллюстрации семантики лексических единиц, а с другой – раскрывая значимые для носителей языка свойства и признаки объектов. Поэтому включение таких единиц в состав денотативного класса дает возможность выявить и обобщить разнообразные сведения об определенном объекте действительности.

Библиографический список

Козырев В.А., Черняк В.Д. Вселенная в алфавитном порядке: очерки о словарях русского языка. СПб., 2000.

Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

Симашко Т.В. Денотативный класс как основа описания фрагмента мира: монография. Архангельск, 1998.

Симашко Т.В. Некоторые подходы к выявлению способов языкового воплощения знаний о фрагменте мира // Res philologica: ученые записки / отв. ред. Э.Я. Фесенко. Вып. 2. Архангельск, 2000.

Симашко Т.В. К вопросу о фрагментации языковой картины мира // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира / отв. ред. Т.В. Симашко. Архангельск, 2002.

Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д.Н. Ушакова. М., 2001. (В тексте – Ушаков.)


А.И. Попова18

Компаративные фразеологизмы

с компонентом-зоонимом в современном немецком языке

Во фразеологическом составе языка, как известно, отражаются культура, история, менталитет, традиции народа. По словам Д.Г. Мальцевой, «язык выступает в качестве зеркала национальной культуры, ее хранителя: фразеологические единицы и отдельные слова фиксируют в себе те или иные смыслы, восходящие, в той или иной мере, к условиям жизни народа – носителя языка» [Мальцева, 2001, с. 3]. Именно этим обусловлен неослабевающий интерес исследователей-лингвистов к фразеологии, которая представляет собой один из важнейших пластов языка, ее изучение будет всегда актуально.

При этом у фразеологов до сих пор нет единого мнения о том, что такое фразеологизм, какие языковые единицы относятся к данному пласту лексики. Опираясь на работы И.И. Чернышевой, М.П. Брандес, В. Фляйшера, мы под фразеологическими единицами (ФЕ) будем понимать устойчивые, воспроизводимые, раздельнооформленные сочетания слов разных структурных типов с различными видами сочетаемости компонентов, значение которых частично или полностью переосмыслено и возникает в результате семантического преобразования компонентного состава.

Лингвисты по-разному смотрят на проблему классификации ФЕ, основываясь на различных критериях: семантическом (В.В. Виноградов), синтаксическом (В. Фляйшер, М.Д. Городникова, Р. Клаппенбах), комплексном, или структурно-семантическом (Е. Агрикола, И.И. Чернышева). В некоторых работах делается попытка дать тематическую систематизацию фразеологизмов. На материале немецкого языка подобные исследования проводит Д.Г. Мальцева, группируя фразеологизмы различных структурно-семантических типов по тематическому признаку, например: «Языковые единицы, отражающие географические реалии Германии», «Языковые единицы, отражающие растительный и животный мир Германии» и др. [Мальцева].

Данная статья посвящена комплексной характеристике компаративных фразеологизмов (КФЕ) немецкого языка, содержащих компонент-зооним. Под КФЕ, согласно И.И. Чернышевой, понимаются устойчивые и воспроизводимые сочетания слов, фразеологическая специфика которых основывается на традиционном сравнении [Чернышева, 1970, с. 41].

Зоонимами называются лексические единицы, являющиеся прямыми наименованиями животных (см., например: [Располыхина, 1984, с. 7]). Отметим, что в материал работы вошли не только фразеологизмы с зоонимом в качестве отдельного компонента, но и единицы со сложными существительными, имеющими в своем составе компонент-зооним, например: kalt wie eine Hundeschnauze (‘безразличный, равнодушный; холодный как рыба’, букв. ‘холодный как морда собаки’). Как правило, подобные композиты обозначают части тела животного.

В ходе исследования нами было выявлено 163 КФЕ с компонентом-зоонимом. Источником материала послужили фразеологические словари немецкого языка (см. список источников). Выбранные языковые единицы могут быть разделены на адъективную, вербальную и субстантивную подгруппы в зависимости от частеречной принадлежности главного компонента в ФЕ. Данное разделение было предложено И.И. Чернышевой в рамках ее классификации фразеологизмов [Степанова, Чернышева, 2003, с. 189].

1. Группа адъективных ФЕ представлена 57 лексемами. Большинство единиц этой группы строится по модели Adj wie Sub(Tier). На первом месте в данной модели стоит прилагательное, которое представляет собой основу для сравнения, то есть обозначает то качество человека, которое ассоциируется с тем или иным представителем животного мира, и становится основой устойчивого выражения в языке. Модель может быть усложнена с помощью дополнительных компонентов, например, прилагательного при существительном-зоониме, уточняющего характеристики животного, с которым проводится сравнение. Таким образом, модель может иметь вид Adj wie (Adj Sub(Tier)). Ср.: wütend wie ein angeschossener Eber (букв. ‘злой как подстреленный кабан’). Как видим, уточняющий компонент здесь является обязательным, поскольку кабан в спокойном состоянии не отличается агрессивностью.

Как пишет И.И. Чернышева, сравнение приобретает ту или иную оценку именно в единстве с прилагательным, которое часто и определяет значение, оценочность и экспрессивность всего фразеологизма [Там же, с. 190]. В нашем материале ярким доказательством этого тезиса является сравнение wie ein Schaf: при присоединении таких прилагательных, как geduldig или sanft мы получаем выражения geduldig wie ein Schaf (‘терпеливый как овечка’) и sanft wie ein Schaf (‘кроткий как агнец’), то есть выражения с положительной оценочностью. Если же в качестве определяющего прилагательного выступит лексема dumm, то сравнительный фразеологизм dumm wie ein Schaf (‘глупый как баран’) будет иметь негативный смысл и пейоративную оценочность.

Одной ФЕ представлена модель Adj wie in Sub(Tier). Ср.: finster wie in einer Kuh (‘ни зги не видно’, букв. ‘темно как внутри коровы’). Выражение сопровождается в словаре пометой «разговорное», история этого необычного фразеологизма неизвестна.

Семантически данная группа весьма неоднородна. В основном фразеологизмы отражают внутренний мир человека через сравнение его с животным. При этом в основу сравнения ложатся обычно черты характера, например: stolz wie ein Hahn (‘гордый как петух’), flink wie ein Wiesel (‘проворный, как ласка’). С кротостью ассоциируются у немцев в первую очередь голубь и овца: sanft wie ein Schaf (‘кроткий как агнец’), sanft wie eine Taube (‘кроток как голубь, кротка как голубка’). Кроме того, овца ассоциируется еще и с глупостью: dumm wie ein Schaf (‘глупый как баран’). По свидетельству Дж. Трессидера, овца – олицетворение кротости еще с библейских времен: «кротость, смирение – христианский символ паствы, легко заблуждающейся и поэтому нуждающейся в духовном лидерстве. “Паси агнцев Моих” – было одним из последних слов Иисуса Христа (Евангелие от Иоанна, 21: 5)... Хотя овца в основном ассоциируется с тупостью и недалекостью, монголы считают, что грудная кость овцы имеет пророческую силу» [Трессидер, URL]. Таким образом, можно сделать вывод, что данные качества приписываются овце не только немецким народом – это интернациональный стереотип.

Помимо черт характера человека, в ФЕ может найти отражение то или иное его состояние, например, влюбленности: verliebt wie ein Kater (букв. ‘влюбленный как кот’), голода: hungrig wie ein Wolf (букв. ‘голодный как волк’), раздражения: wütend wie ein angeschossener Eber (букв. ‘злой как подстреленный кабан’), опьянения: besoffen wie ein Schwein, voll wie ein Schwein (букв. ‘пьяный как свинья’).

Фразеологизмы, описывающие внешний вид, также достаточно разнообраз­ны, например: mager wie eine Spinne (‘сухая как щепка’), geputzt wie ein Affe (‘разнаряженный’). ФЕ этой группы могут отражать как врожденные характеристики человека, например: glatt wie ein Aal (‘гладкий как угорь’), так и приобретенные, временные, например: naß wie eine gebadete Maus (‘мокрый как мышь’).

Характеризуя степень экспрессивности и оценочности ФЕ этой группы, можно сделать вывод, что большинство адъективных КФЕ несут положительную или отрицательную оценку, однако такие выражения, как schwarz wie ein Rabe (‘черный как вороново крыло, иссиня-черный’), не содержат в себе оценочной коннотации, исключительно нейтрально констатируя цветовую характеристику.

Яркую мелиоративную оценку имеют такие ФЕ, как klug wie eine Schlange (‘мудр как змея’). Истоки этого фразеологизма – в Библии. Библейским происхождением, вероятно, и объясняется положительная коннотация выражения, поскольку змея ассоциируется у немцев обычно с коварством и обманом. Ср.: falsch wie eine Schlange, listig wie eine Schlange. Примером положительной оценочности может служить также ФЕ emsig wie eine Ameise (‘трудолюбивый как муравей’). Трудолюбие и усердие муравья нашло отражение во фразеологической системе не только немецкого языка, но и многих других языков мира, например, в итальянском языке, ср.: operoso come una formica, в испанском, ср.: hormiga arriera, в русском, ср.: трудолюбивый как муравей. В геральдике муравей и пчела служат эмблемой трудолюбия и покорности. Кроме трудолюбия, ума и кротости во многих ФЕ этой группы положительно оцениваются такие качества, как быстрота, проворство: flink wie ein Affe, flink wie ein Eichhörnchen, flink wie ein Wiesel. Интересен выбор животных для этих КФЕ: обезьяна, белка и ласка. Объяснение такой избирательности можно найти в этимологическом словаре. Белка, например, еще в древности отождествлялась с быстро передвигающимся огнем [Маковский, с. 105].

Пейоративная оценочность превалирует в данной группе ФЕ, как и во всех остальных классах устойчивых выражений, ср.: gefräßig wie ein Rabe (‘очень прожорливый’) или störrisch wie ein Esel (‘упрямый как осел’). Негативно оцениваются такие человеческие качества, как злость (giftig wie eine Spinne), важничанье, горделивость (stolz [eitel] wie ein Pfau), глупость (dumm wie ein Ochse) и некоторые др.

2. Вербальные КФЕ представлены 101 единицей. Эта группа схожа с предыдущей, но в ней основой для сравнения являются не качества или признаки животного, а образ и манера его поведения, действия. Например: arbeiten wie ein Stier (‘работать как вол’), aufpassen wie ein Luchs (‘быть все время начеку’). Анализируя структуру единиц, входящих в эту группу, можно выделить трехкомпонентные ФЕ (то есть ФЕ с минимальным составом компонентов), образованные по элементарной модели Verb wie Sub(Tier), и многокомпонентные ФЕ с достаточно развернутой структурой, например: von (D) angezogen werden wie die Motten vom Licht (‘лететь, как бабочки на огонь’). При этом каждый компонент является обязательным в составе ФЕ.

Семантически эта группа неоднородна. ФЕ может характеризовать манеру поведения человека: sich benehmen, wie ein Elefant im Porzellanladen (‘вести себя крайне неуклюже’; ‘быть неуклюжим как медведь’); особенности движения: steigen wie ein Affe (‘быстро подниматься в воздух’), laufen wie eine gesengte Sau (‘мчаться как угорелый’), wie ein vergifteter Affe (rennen, rasen) (‘нестись как угорелый’); специфику речи: schwatzen wie eine Elster (‘трещать как сорока’), plaudern wie Kantors Star (‘трещать без умолку’).

Интересно отметить типичные качества некоторых животных, которые легли в основу фразеологизмов и укрепились в языке и в народном сознании. Например, образ медведя сопровождается следующими устойчивыми ассоциациями: храпеть, спать, потеть, ворчливый, неуклюжий, здоровый, сильный. Перечисленные лексемы, участвуя в образовании КФЕ, занимают валентное место в модели etw. wie ein Bär. Однако свойства, обозначаемые данными лексемами, не закреплены за медведем в дефиниции, предлагаемой толковым словарем: ‘großes Raubtier mit dickem braunem Pelz, gedrungenem Körper u. kurzem Schwanz’, букв. ‘большое хищное животное с плотным коричневым мехом, приземистым туловищем и коротким мехом’ [Duden].

3. Субстантивные КФЕ являются самой малочисленной группой, которая представлена 6 единицами. Структурно эти ФЕ могут соответствовать схеме: [Sub haben / machen] wie Sub(Tier). Например: Augen haben wie ein Luchs (‘глаза как у рыси’). Эта модель может быть усложнена только с помощью определяющего прилагательного при зоониме, ср.: Augen machen wie ein (ab)gestochenes Kalb (‘делать судачьи глаза, таращить глаза’). Здесь, как и в описанном выше примере wütend wie ein angeschossener Eber, прилагательное является важнейшим конституентом, конкретизирующим ситуацию.

Итак, КФЕ представляют собой весьма сложное, неоднородное явление. Применив предложенную И.И. Чернышевой классификацию КФЕ, мы пришли к выводу, что вербальные фразеологизмы (62%) в значительной степени превалируют над адъективными (35%) и особенно над субстантивными (3%). Это можно объяснить тем, что во всей системе немецких фразеологизмов, как и в немецком языке в целом, глаголу отведено особое место: известно, что глаголы составляют одну треть всего лексического состава немецкого языка. Рассматривая КФЕ в структурном аспекте, можно утверждать, что наиболее распространенными являются элементарные модели ФЕ, содержащие лишь компонент, выражающий сравниваемое свойство (tertium comparationis), и компонент, выражающий так называемый эталон наличия или отсутствия этого свойства. В нашем материале это зооним или лексема, содержащая в своей структуре зооним (comparantum). Представленные модели могут быть усложнены за счет добавления факультативных или облигаторных компонентов. Как правило, в этой роли выступают прилагательные, определяющие зооним. Семантически группа КФЕ представляет собой совокупность описывающих человека метафорических номинаций, которые могут характеризовать как его внутренние качества, свойства его характера, привычки, временные состояния, так и внешние признаки, особенности внешнего вида, поведения, манеры движения, речи. Анализируемые фразеологизмы четко отражают представления нации о том или ином животном, и основываются эти сравнения на длительном наблюдении людей за животными.

Библиографический список

Располыхина Н.В. Проблема взаимосвязи разнооформленных знаков прямой и косвенной номинации: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1984.

Степанова М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка: учеб. пособие. М., 2003.

Чернышева И.И. Фразеология современного немецкого языка. М., 1970.

Словари

Маковский М.М. Этимологический словарь современного немецкого языка. – М., 2004.

Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык. Landeskunde durch die Sprache: лингвострановедческий словарь. М., 2001.

Трессидер Дж. Словарь символов. URL: .info/bibliotek_Buks.

Источники

Бинович Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь. М., 1956.

Бинович Л.Э., Гришин Н.Н. Немецко-русский фразеологический словарь / под ред. д-ра Малиге-Клаппенбах и К. Агрикола. М., 1975.

Девкин В.Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. М., 1994.

Мальцева Д.Г. Немецко-русский фразеологический словарь с лингвострановедческим комментарием. М., 2002.

Семенова О.А. 2000 русских и 2000 немецких идиом, фразеологизмов и устойчивых словосочетаний: словарь с пояснениями и примерами использования. Мн., 2003.


С.С. Асирян19