«Когнитивно-коммуникативный 17 подход к обучению учащихся старших классов иноязычной абстрактной лексике 17 в условиях чеченско русского билингвизма»
| Вид материала | Литература |
Содержание© 2009 г. С.Ю. Хамдохов РОЛЬ ФОЛЬКЛОРНЫХ МОТИВОВ В ПРОЗЕ АЛИМА КЕШОКОВА |
- С. С. Радько актуальность использования социальных сетей в интернет для развития коммуникативной, 53.72kb.
- Программа по русскому языку для 10-11 классов общеобразовательных учреждений, 2147.5kb.
- Программа дисциплины фтд. 00 «методика обучения математике в старших классах» Специальность, 112.99kb.
- Коммуникативный подход к лингвистическому комментированию художественного текста, 44kb.
- Использование элективных курсов как новое направление естественнонаучной подготовки, 949.47kb.
- Методика развития деятельностной компоненты медиакомпетентности учащихся старших классов, 402.96kb.
- Мониторинга знаний, умений и навыков учащихся старших классов при подготовке к егэ, 184.2kb.
- Психолого-педагогическое сопровождение учащихся первых классов в период адаптации, 61.42kb.
- Тема: «развитие творческих способностей учащихся старших классов на уроке литературы», 846.04kb.
- День Святого Валентина. Мероприятие рассчитано на учащихся старших классов. Объявляется, 205.58kb.
© 2009 г. С.Ю. Хамдохов
РОЛЬ ФОЛЬКЛОРНЫХ МОТИВОВ В ПРОЗЕ АЛИМА КЕШОКОВА
Вопросы взаимосвязи фольклора и национальной литературы, роли и места фольклорных мотивов или фольклорной символики в художественной литературе являются постоянным объектом литературоведения. Проблемы фольклоризма и мифопоэтического сознания анализируются как в теоретическом аспекте, так и в историко-литературном ракурсе: Л.Бекизова, Г.Гамзатов, У.Далгат, А.Караева, А.Мусукаева, З.Толгуров, Ю.Тхагазитов, К.Шаззо и другие.
В литературах Северного Кавказа, как известно, связь национальной прозы с фольклором пережила сложную эволюцию и болезни роста: от прямого заимствования сюжетов и тем до глубокого переосмысления фольклора, обогащающего литературу духовно, художественно. При этом, влияние фольклорных традиций наиболее заметно в период 20-30-х годов, в литературе же второй половины ХХ века они также продолжают играть немалую роль, хотя влияние их становится более глубинным, значительным, а поэтому менее заметным, выпуклым. Как справедливо отмечал известный исследователь Г.Ломидзе, в сложном процессе создания характера национальный фольклор оказывался слабым «подспорьем»: «В народном творчестве – этом арсенале мудрости и житейской философии нации герой выступал как устойчивый социальный тип – носитель определенных этнических качеств: положительных или отрицательных» [Ломидзе, 1963:63]. Национальные писатели нередко следовали этому «клише».
Но следует подчеркнуть, что литературы Северного Кавказа уже на первых этапах взяли на вооружение художественное своеобразие и богатство фольклора, как эпических, так и малых его жанров. К примеру, в адыгском нартском эпосе масштабность изображения, восходящая к космическим, вселенским масштабам, богатырским (нартским) подвигам героев тесно сочетается с бытописанием, обращенным к современности, и этот принцип в дальнейшем был положен в основу романного изображения.
Фольклорно-натуралистический метод изображения, давая готовые ответы на проблемы, исследуя не развитие коллизии, а априорно предопределенный результат событий, лишал произведение жизненной достоверности, художественности. Подход писателей 20-30-х годов к национальному фольклору можно назвать «тенденциозным», так как он имел больше практическое значение, чем художественное.
В то же время, было бы неправомерно утверждать, что сами традиции устного народного творчества несут в себе отрицательное начало. Лишь неумелое, нетворческое, а порой и механическое использование его служило источником вялых, инертных произведений.
Известный исследователь проблем взаимовлияния фольклора и литературы У.Далгат отмечает: «Фольклор объемлет богатейший комплекс идейно-эстетических представлений народа» [Далгат, 1981:211].
Исследуя жанр романа в литературах Северного Кавказа, можно прийти к выводу, что в творчестве каждого писателя в той или иной степени остаются результаты воздействия фольклора. Рассматривая произведения романистики 60-х годов ХХ века, следует говорить о широком влиянии фольклора, о типологической трансформации традиций, наконец, о творческом, умелом использовании их в произведениях многих писателей.
Как отмечает Р.Фидарова, нартский эпос – первая стадия художественного освоения действительности: «для древних людей он был синтезом всех ранних форм общественного сознания. В нем воплотились этнические, эстетические, религиозные, философские представления, семейно-нравственные и общественные идеалы многих поколений, их мечты и надежды» [Фидарова, 1984:74].
Проза известного кабардинского писателя А.Кешокова позволяет говорить и фольклоре как об источнике лиризма, романтической настроенности писателя. Но главное – конструктивная роль фольклора в прозе А.Кешокова сказывается не только в обильном и целенаправленном легенд, притч, сказаний, в обращении к традициям и обычаям кабардинцев, но и в сюжетно-композиционном построении произведения. К примеру, роман «Вершины не спят» состоит из отдельных небольших частей, которые связываются как бы невидимыми сюжетными нитями, то есть писатель использует принцип хабара (устного сказа), который в адыгском фольклоре является одним из самых распространенных повествовательных жанров. Л.Бекизова обращает внимание на такой композиционный прием в прозе А.Кешокова, как единоборство, столкновение героев в каждой главе – новелле, которое становится одним из важных принципов создания характеров и развития конфликта: «Отсюда необычное обогащение и обновление традиционного приема, его новая функциональная нагрузка, способствующая взаимосвязи героя и среды» [Бекизова, 1974:260].
Значительный интерес представляет изучение функций фольклорных мотивов и фольклорной образности, в частности, фольклорной символики в романах А.Кешокова. Наряду с широким использованием мифов, преданий, легенд, песен, проклятий, пословиц и поговорок писатель использует также фольклорные символы. Остановимся на некоторых: снежные горы – символ вечности, чистоты; туман – зло, угроза; грушевый цвет – благополучие; кукуруза – достаток в доме (нартух – зерно нартов); подкова – символ удачи; ворон – враг, несущий смерть; орел – воин, богатырь; голубь – любовь, верность; лиса – хитрость, лицемерие и так далее.
Нередко фольклорный символ указан в романе «прямо», в названиях глав, самого произведения. Романы – «Сломанная подкова», «Грушевый цвет», названия глав – «Утро вечера мудренее», «Один в поле не воин…», «Черное утро», «Перейти бурный поток…» и другие. Уже в названии романа «Грушевый цвет» указана типизирующая функция цветовой символики: война не окончена, но Кабарда освобождена от фашистов, пришло трудное время восстановления. Доти Кошроков – главный герой романа – знает: «для кабардинцев грушевый цвет – символ зрелости плодов, благополучия, радостного, мирного труда». Особое место в романе занимает символика света и тьмы, солнечная символика. Цветовая символика играет значительную роль в романе «Сломанная подкова»: зеленый – надежда, коричневый, желтый – благополучие, черный – несчастье и так далее.
А. Мусукаева подчеркивает, что в романе «Сломанная подкова» А.Кешокова «все символично и символизировано: название романа, название глав, бытовая обстановка и жизненные обстоятельства, образы героев, их поступки, помыслы. Образуется достаточно прочный синтез реализма и символики, который достигается при помощи реалистических средств, хотя, впрочем, можно наблюдать несколько различных стилевых пластов, которые вместе создают неповторимый художественный контекст» [Мусукаева, 1993:31].
Всадник – постоянный герой нартского эпоса – является символом красоты и национального достоинства. На протяжении всего повествования романа «Сломанная подкова» писатель как бы намеренно избегает применительно к Бекану, одному из главных героев, каких-либо возвышенных определений: он, как правило, «старик», «старый седельщик», «временный председатель колхоза» и так далее. Бекан – не герой, он труженик, крестьянин, любящий свою землю, уходящий в нее корнями, мечтающий видеть ее свободной. В то же время, глава, посвященная гибели Бекана и его коня Шоулоха, названа «Прыжок в легенду», она как бы проецирует названием вхождение («прыжок») героя в легенду. Как известно, Бекан гибнет, не имея возможности спасти элитного коня и не желая отдавать его врагу. Отрывок главы, посвященный гибели Бекана, свидетельствует о специфике творчества писателя, в которое так органично вошло поэтическое наследие народа, о параметрах символического, народно-поэтического мышления писателя.
Таким образом, ставший традиционным в кабардинской литературе героический образ всадника А.Кешоков обогащает глубоким нравственным содержанием.
Фольклорные мотивы, символы в прозе А.Кешокова – это и широта эпического охвата, отличающая его повествовательные жанры, и вместе с тем лиризм в воссоздании событий, в определении национального характера. Обращение к фольклору всегда индивидуально, связано с поэтическим мышлением писателя, особенностями его стиля. А.Кешоков в изображении национальной самобытности народа, его исторических завоеваний, в художественном решении проблемы характера многим обязан глубинным связям с фольклором.
Литература
- Бекизова Л. От богатырского эпоса к роману. – Черкесск, 1974.
- Далгат У. Литература и фольклор. – М., 1981.
- Ломидзе Г. Сила реализма. // Вопросы литературы, 1963, №5.
- Мусукаева А. Северокавказский роман. Художественная и этнокультурная типология. – Нальчик, 1993.
- Фидарова Р. Развитие художественного сознания народов Северного Кавказа и проблема характера. // Вопросы осетинской литературы и фольклора. – Орджоникидзе, 1984.
Lingua – universum
№ 2 2009