Б. В. Марков Вопросы к экзамену по специальности Литературоведение

Вид материала

Вопросы к экзамену

Содержание 4. Научная революция XVI-XVII вв.: формирование основ математического естествознания. Научная революция Новые факты Критическая функция Модель развития науки

Подобный материал:

• Кафедра финансов и кредита Вопросы к междисциплинарному Государственному экзамену, 85.13kb.
• Учебная программа для поступающих в магистратуру по специальности 1-21 80 10 Литературоведение, 275.08kb.
• Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальности 09. 00. 08 «философия, 272.94kb.
• Литературоведение как наука литературоведение и лингвистика литературоведение, 9063.26kb.
• Вопросы к экзамену по курсу «Дифференциальные уравнения», 22.85kb.
• Вопросы к экзамену по дисциплине «Психология управления», 11.1kb.
• В г. Воскресенске > к э. н., доцент К. А. Артамонова 2009 г. Вопросы к экзамену, 14.63kb.
• Вопросы к вступительному экзамену по специальности, 25.23kb.
• Вопросы к экзамену по дисциплине сд. 05 «Племенное дело в мясном скотоводстве», 33.19kb.
• Приложение№1 Вопросы к государственному междисциплинарному экзамену по специальности, 108.09kb.

^

4. Научная революция XVI-XVII вв.: формирование основ математического естествознания.

Единство мира.

Рассмотрение принципов, первоначал мира не исчерпывает онтологическую проблематику. Даже если мы пришли к выбору тех или первооснов – идей или монад, материальных или энергетических "атомов", то далее возникает вопрос о мировом целом, т.е. о единстве мира, о взаимосвязи всего и, наконец, о смысле и цели мирового процесса. Представление о взаимосвязи и взаимозависимости всех вещей является весьма давним. Иногда оно приобретало такие максималистские: выражения в капле воды отражается весь мир; если разрушить атом, то разрушится Вселенная. К счастью, система мира обладает значительным запасом прочности, иначе человек давно бы ее разрушил. Несомненно, события, происходящие на Земле, особенно крупные катастрофы – природные или технические, аномалии на Солнце и процессы в Галактике, так или иначе, влияют на все части земного шара. Каждое явление, которое происходит в мире, не является отдельным, а связано с другими явлениями и наиболее явной формы такой взаимосвязи является причинность. Представление о том, что мир представляет собой единое целое, что каждое явление есть лишь часть мирового целого, является более сложным. В его пользу свидетельствует наличие устойчивых, закономерных связей. Ничто не возникает беспричинно, но есть при этом повторяющиеся, устойчивые взаимосвязи, которые и называются законами. Наконец, эти универсальные законы не исключают и не противоречат друг другу, а образуют единое целое, систему. Философия пытается дать ответ на поиски основания такой системности. При этом материалисты считают единство и взаимосвязь мира естественной необходимостью, а теисты объясняют его на основе допущения об управляющей порядком мира причине – мировой душе, разуме, Боге.

По Демокриту, вещи, растения, животные возникают благодаря соединению атомов, движение которых и определяет судьбу или необходимость мирового процесса. Однако сами атомы, производящие судьбу, возникли случайно. Закон и необходимость оказываются повторением случайности. Против этого возражал уже Анаксагор, который не соглашался с тем, что очевидная гармония и красота мира возникли случайно, и предположил их причину, которую назвал разумом. Эта мысль нашла законченное выражение в философии Платона, который в качестве причин-образцов вещей называл идеи, а последние связывал в единство при помощи допущения блага, которое он понимал как всесовершенство и называл мерой или гармонией.

В античности наиболее разработанную теорию системности и взаимосвязи явлений и причин, событий и законов, вещей и идей выдвинул Аристотель. Прежде всего, он в каждом бытии, в каждой вещи различает материю и форму. Благодаря форме, которая действует и как причина, вещь обретает вид и к этому сводится становление и развитие вещей. Всякая вещь имеет определенную цель, она существует не сама по себе, а имеет определенное назначение. Таким образом, наряду с действующей причиной, Аристотель использует понятие целевой, или конечной причины, на которую ссылался для объяснения как физических, так и органических процессов, а также для понимания человеческих действий. Всякая вещь в природе имеет какое-то назначение. Чтобы быть пригодной для осуществления цели, она должна достичь формы, которая выступает в роли целевой причинности. На примере развития живых существ Аристотель показывает, как форма придает материи определенный вид.

В качестве силы, обеспечивающей рост или формирование материи, действует душа, которая, в частности, способствует становлению отдельных органов, обеспечивающих деятельность организма. Аристотель сформировал такую онтологию, которая опирается на соотношение вида и индивида и его родо-видовая теория понятия, лежащая в основании логики, соответствует биологической модели. Она переносится на природу, которая понимается как живое целое, и, подобно тому, как действия отдельного организма определяются его формой или идеей, так и все события определяются душой мира, божеством, обеспечивающим гармоничную целостность космоса. Природа ничего не совершает без цели, в ней нет ничего лишнего, ничто не происходит напрасно, ибо она руководствуется стремлением к совершенству.

В философии Нового времени происходит пересмотр аристотелевской модели на основе механических метафор. По Бэкону, предметом физики являются только действующие причины, он критикует телеологическое объяснение и считает, что для научного объяснения достаточно указания на законы и причины явления, и нет необходимости прибегать к ссылкам на цели. Декарт также исходит из причинно-механистического истолкования природы: для объяснения явлений достаточно описать состояние материи и движения. Механический подход он распространяет на жизненные процессы, для объяснения которых нет надобности прибегать к душе. Он считал животных автоматами, действующими без каких-либо сознательно поставленных целей. Более того, он стремился ограничить целесообразное понимание даже в моральной сфере. Наиболее резкую критику морально-телеологическая аргументация получила у Спинозы, который отрицал, что мир специально устроен для человека, что все происходящее в мире исключительно средство для его процветания. Такой взгляд на мир не имеет онтологических оснований, а вызван интересами человека. Поэтому метафизика должна ограничиваться причинными объяснениями и не прибегать к ссылкам на целесообразность. Одни явления вытекают из других с такой же необходимостью, как равенство суммы углов треугольника двум прямым.

Лейбниц пытался примирить телеологию с механической причинностью. Всякое тело состоит из движущих сил и души, которая является действующим субъектом и принуждает тело к выполнению ее цели. Для объяснения движения тела Лейбниц использовал понятие механической причины, а для объяснения его развития - целевой. При этом он подчинял телесное движение духовным целям. Эти цели задаются "высшей монадой" – Божеством, которое определило наиболее разумный и совершенный план вселенной. Кант, напротив, разделил сферу применимости механической и целевой причин. Естествоиспытатель не использует понятие цели, так как не наблюдает их в природе. И наоборот, в науках о жизни неприменимо понятие причинности, ибо развитие организмов необъяснимо механическими факторами. Здесь целое как бы предшествует части и поэтому каждый орган служит цели выживания и функционирования организма. Кант допускал объяснение природы в целом с точки зрения целесообразности исходя не из онтологических, а из гносеологических оснований: человек рассматривает природу как разумное целое. Вместе с тем Кант ограничивал применение "морального" объяснения в космологии, согласно которому, все в мире как бы заранее рассчитано на то, что в нем будет жить человек. Такой подход оправдан только в этике, где человек рассматривается как самоцель, где неправомерен вопрос для чего существует человек.

Вопрос о целесообразности, разумности, моральности природы был подорван в теории Дарвина. Действительно, знание устройства природы, животных организмов и особенно человеческого тела чаще всего приводит к изумлению и вере в то, что все это возникает не случайно, а по чьему-то заранее определенному плану. Однако фактом является и то, что такой, считающейся вершиной лестницы живого, организм, каким является человек, на самом деле совершенно недостаточен с точки зрения собственно биологических критериев. Это и дало повод для определения его как "неполноценного", "незавершенного" существа. Другое дело, что именно эта открытость и дает возможность развития человека как культурного существа. Но видеть в этом Провидение - значит прибегнуть к отказу от объяснения. С точки зрения Дарвина, животные имеют целесообразно устроенные органы, которые обеспечивают борьбу за существование, но вряд ли "морально" объяснять появление клыков тем, что с их помощью легче разрывать на части тело жертвы. Действительно, те или иные органы возникают в ходе эволюции и закрепляются "естественным отбором" и для их объяснения нет надобности ссылаться на Провидение, такая ссылка на самом деле приводит не к оправданию, а к обвинению Бога. Таким образом, заслуга теории эволюции состояла в том, что она смогла применить понятие "действующей причины" там, где она прежде не использовалась. Вместе с тем, это не привело к окончательному изгнанию целевой причины из онтологии. Если устройство отдельных органов и организмов по Дарвину определяется случайными изменениями, тем, что некоторые из них способствуют лучшему приспособлению организма к новым изменившимся условиям обитания, т.е. отбором, то остается вопрос о среде, о вселенной в целом: распространяется ли на них случайность, или остается потребность в допущении целесообразности в развитии мира, в допущении цели, по сравнению с которой все космологические, биологические и социальные процесса выступают лишь как средство.

Если перевести споры детерминистов (защитников причинности) и сторонников телеологии (целесообразности) в языковую плоскость, то его решение будет зависеть от того, каковы возможности каждого из альтернативных описаний мира. Вероятнее всего, тот и другой язык, хотя и претендует на универсальность, на деле является конечным. Таким образом, вопрос можно решить в плане соизмеримости или дополнительности этих альтернативных описаний. Прежде всего, разумно задуматься, исключает ли точка зрения целесообразности причинное объяснение? Между ними есть некая связь, которая состоит в том, что одно из них требует другое, при помощи которого оно определяется. Действительно, точка зрения целесообразности есть ни что иное, как обращенная причинность: во всякой причинной связи можно рассматривать действие как цель, а причину как средство и, наоборот, применение понятия целесообразности вовсе не исключает понятия причинности. В ряде биологических и особенно социологических объяснений невозможно избавиться от телеологических объяснений. Но вместе с тем очевидно, что объяснение человеческого поведения ссылками на цели и намерения, явно недостаточно: люди не всегда могут их осуществить по причине то ли собственной слабости, то ли сопротивления окружающих. Нередко причинность считают объективной, а целесообразность субъективной, в том смысле, что она привносится, накладывается рассудком на природу. Но на самом деле рассмотрение явлений с точки зрения целесообразности не является произвольным, а имеет объективные основания и это дает основания утверждать, что она имеет такой же онтологический статус как и причинность и не сводится, как у Канта, к способу рассмотрения, т.е. к методологии. Более того, следовало бы разделять смысл понятий "цель" и "намерение" в том отношении, что цель должна существовать как нечто осознанное. Целесообразность в природе не следует смешивать с постановкой целей в человеческом сознании. Природа связывает организмы в единое целое вовсе не так, как это делается, допустим, в идеологии.

Попытки объяснения единства мира на основе механистических моделей сегодня заслуженно считаются недостаточными. Альтернативой механистическому редукционизму был своеобразный пантеистический волюнтаризм, допускавший существование единой воли, высшей духовности для объяснения развития мира в целом. Традиции спинозовского пантеизма были подхвачены Шеллингом, Шопенгауэром и Э. Гартманом. Последний ввел понятие бессознательного как дополнение гегелевского духа, который оказывается бессильным перед материей, и шопенгауровой воли, которая хотя и обладает способностью действовать, но оказывается слепой и неразумной. Бессознательное, как абсолют лежит в основе как объективной, так и субъективной реальности, каждая из которых - одна из форм его воплощения. На уровне атомов абсолют действует как сила, на уровне организмов как инстинкт, на человеческом уровне как интеллектуальное творчество, стремление к красоте и как любовь. На всех этих уровнях абсолют действует как бессознательное, в том смысле, что не укладывается в каноны рассудка.

Динамическая природа мироздания становится очевидной при углублении не только в микромир, но и при изучении астрономических явлений. Вращающие облака газообразного водорода сгущаются и образуют звезды, При этом их температура резко возрастает и образуется вещество, сгустки которого отрываются от звезды и образуют планеты. Через миллионы лет, когда водородное топливо кончается, звезда начинает расширяться, а затем снова резко сжиматься ,и в результате гравитационного коллапса превращается в "черную дыру". Совокупность вращающихся, расширяющихся, сжимающихся и взрывающихся звезд, образуют галактики. Млечный путь – наша Галактика представляет огромный диск, образованный скоплением звезд, газообразных скоплений вещества, вращающийся в пространстве подобно гигантскому колесу. Вселенная состоит из колоссального множества галактик, рассеянных в бескрайнем пространстве; как единое космическое целое она также находится в движении. "Расширение" Вселенной является одним из последних открытий астрономии. Сегодня многие придерживаются модели "пульсирующей" Вселенной, согласно которой сначала в течении биллионов лет идет процесс расширения, а потом сжатия. Этот образ периодически расширяющейся Вселенной был образован еще в древности и встречается в индийской мифологии.


^ Научная революция понимается как смена норм и идеалов, стратегий исследования, вызванная кризисом оснований и появлением нового типа объектов, нового видения реальности, новых методов исследования.

Формы модификации теории под воздействием новых фактов вплоть до перестройки оснований: 1) трансформация картины мира; 2) изменение вместе с нею норм и идеалов исследования. (переход от античной науки к средневековой и новой характеризуется как изменения не только картины мира, но и методов исследования.

Философско-методологическая реконструкция истории науки нацелена на восстановление непрерывности, преемственности роста знания. Революции в науке похожи на изменения в моде.

Началом революции является интенсивный рост знания в какой-либо конкретной области: электродинамика привела к качественному изменению представлений о физической реальности вообще (материя исчезла). Но о революции в науке можно говориьь, когда меняются принципы и методы, познавательные установки классической науки. В электродинамике детерминизм, субстанциализм, понимание закономерностей сохранились. Революционным является становление квантово-релятивистской физики, в ней пересматриваются не только реальность, но и условия ее познания. Вот где по настоящему воплотился кантовский "коперниковский поворот". Относительность к средствам наблюдения.

Сформировавшись в рамках конкретной интенсивно развивающейся дисциплины новые видение мира и методы исследования проникают в другие дисциплины. Раньше физика, теперь кибернетика и биология стали лидирующими, они задают свои методы исследования в качестве универсальных.

Отсюда 2 пути перестройки оснований: 1) внутридисциплинарный; 2) междисциплинарный ("прививка" другой парадигмы).

^ Новые факты и новые приборы. Аномалии и способы их устранения: рост знания.

Внутренние парадоксы. Проверка на прочность понятийного аппарата (примеры Аристотель, Галилей, Эйнштейн).

^ Критическая функция Выход на философский уровень осмысления старых оснований. Конструктивная функция: перестройка картины мира и идеалов познания. Примеры: философский анализ понятий пространства, времени, движения и т.п. (ориентирование).

При переносе парадигмы часто дело обходится без критико-аналитической фазы. Роль философии состоит в обобщении, универсализации новой парадигмы: особенно ярко это видно на примере системного подхода, синергетики. Философия обобщает, упрощает и популяризирует заимствованные, например, в кибернетике модели. Так она способствует междисциплинарной коммуникации.

Конкуренция альтернативных программ: Птоломей-Коперник, Декарт - Ньютон, Пуанкаре-Эйнштейн. Дело не огранивается эмпирическими и операциональными преимуществами. Раньше философия решала вопрос о принятии той или иной программы с точки зрения соответствия онтологии. Сегодня побеждает та программа, которая выражает "дух времени". Философия помогает этому тем, что проводит параллели между изменениями в науке и культуре в целом. Все теории расцениваются как описания мира. Преимущества получает та, чье описание признается лучшим на форуме научной общественности. (Коммуникативная природа обоснования.)

Современный стиль мышления характеризуется признанием "относительности" рациональности, зависимостью ее идеала от социокультурных факторов. (Витгенштейн о математике). Отсюда речь может идти о потенциале различных логических возможностей развития науки. Выбираются те, которые реализуемы в понятийном и экспериментальном инструментарии, в экономических и технических возможностях, в существующих институтах и организациях. Многое зависит от форм коммуникации. Все эти факторы играют роль "фильтров", осуществляющих селекцию возможностей.

Пример: квантовая механика развивалась до системного подхода на основе принципа дополнительности. Сегодня она может интерпретироваться иначе. Но что было бы, если синергетика предшествовала квантовой теории. Скорее всего, не было бы столь сильной конфронтации классической и неклассической физики. Не было бы и "революции".

^ Модель развития науки: прямая, спираль, дерево возможностей, лабиринт.