Geum.ru

Рецензент д-р филос наук, проф. М. В. Попович Редактор Р

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13
храмы Ваала 156

(и где, к слову сказать, практиковалась храмовая проституция). Две метафорические серии «религиозной» и «супружеской» измены проходят через весь ветхозаветный текст, пересекаясь с метафорой «восстановления семени», образующей лейтмотив родословной Христа. В результате производятся постоянные переоценки: Фамарь «метафорически» переодевается блуд-яицей для «восстановления семени», реальная блудница Раав становится метафорой «спасения» и т. п. Определение «нулевого уровня» риторичности становится в этом случае затруднительным и может варьироваться в зависимости от того, движется ли чтение от Ветхого завета к Новому или же в обратном порядке.

Последнее обстоятельство означает, в частности, что семантическое «засеивание» (ensemencement) тек-кста начинается еще до того, как в действие вводятся риторические операции, выводящие метафору на эксплицитно «осознаваемый» уровень.

В этой связи особое значение приобретает введенный М. Риффатером концепт «сверхдетерминации» текста. Дискурсивная метафора, артикулированная на уровне формы содержания, обеспечивает возможность реконструкции некоторого виртуального текста (множества текстов). Текст является метафорическим не потому, что каждый его фрагмент образует метафору, а потому, что поддается переоценке в функции метафорического отклонения.

Если лексема, для которой задано отклонение, не будет «оверхдетерминированной», ее нельзя будет развернуть в текст. Если она не будет распределена в тексте (за исключением случаев интертекстуалыногО силлепса), для нее не может быть установлено отклонение. Текстообразующий механизм должен производить не только отклонение, но и его редукцию. Сил-лепс и дискурсивная метафора выполняют функцию генерирования текста, для которого устанавливается интертекстуальное отношение, только в том случае, если они проявляются в точкесверхдетерминации (см.: [109; 112]). Следовательно, сверхдетерминированная в интертексте дискурсивная метафора принимает участие в генерировании неоднозначного текста, который, в свою очередь, является местом проявления вторич-яых («лексических») метафор.

Со стилистической точки зрения это означает, что количество вводимых в действие риторических средств,

157

й частности, обилие в тексте метафор само по себе не обеспечивает многозначности текста. Метафора продуктивна, если ее распределение в тексте совпадает с распределением точек сверхдетерминации и анафорических индексов. В противном случае она превращается в нагромождение «образов», |не несущих функциональной нагрузки.

3.5. Семантическая однородность текста

Понятие семантической однородности (изотопии) текста, введенное А.-Ж. Греймасом, выявляет инфра-лмнгвистические аспекты риторического функционирования речи. В силу того, что этот концепт позволяет разграничивать семантически гомогенные контексты и выявлять в них неоднозначности и омонимичности, он получил распространение в таких разнонаправленных областях, как литературоведение и специальные лингвистические работы по машинному переводу.

К сожалению, в литературоведении сложилась традиция интуитивного использования этого понятия. Между тем, уже в первых формулировках А.-Ж. Грей-маса и Ф. Растье (см.: [70; 71; 104]) поднимаются вопросы, выходящие за рамки лингвистики и относящиеся к риторическому функционированию текста. Развитие этих идей способствовало переходу неори-торики от чисто типологических проблем к созданию своеобразной «риторики текста» (см.: [58; 59; 60; 64; 791).

Речь идет о семической избыточности дискурса, которая обеспечивает возможность осуществления се-мических отклонений и редукций и которая обычно не учитывается лингвистическим анализом. В этом случае риторика предоставляет некоторые процедуры, необходимые для артикулирования изотопии, хотя и не подменяет при этом лингвистического анализа.

Определения. Рассмотрим несколько предварительных определений, с тем, чтобы сформулировать исходные проблемы. В «Структурной семантике» А.-Ж. Греймас дает «негативное» определение изотопии, рассматривая те примеры, где семантическая однородность текста сознательно нарушается. Из рассмотрения этих фактов! делается следующий вывод: «Речь идет о перманентной иерархии классематической базы, допускающей парадигматическое упорядочивание классематических категорий» [71, с. 96].

158

Позже А.-Ж. Греймас уточняет свое определение: «Под изотопией мы понимаем избыточную совокупность семантических категорий, которая делает возможным такое единообразное прочтение нарратива, что оно вытекает из частичных прочтений высказываний и разрешения их многозначности, стремясь при этом к единственному прочтению» [9, с. 111]. И, наконец, в более четкой форме: «Когда концепт «связности» употребляется применительно к речи, он может сопоставляться с более общим концептом «изотопии», понимаемым как непрерывное повторение на всем протяжении дискурса одного и того же пучка категорий, заданных парадигматической организацией» [72, с. 20].

Определения А.-Ж. Греймаса являются лингвистическими, поскольку рассматривают изотопию как средство устранения семантической неоднозначности, а не место проявления риторических отклонений. Однако в данном случае существенно установление того факта, что изотопия основана на повторяемости семантических единиц на всем протяжении дискурса, независимо от его синтаксической организации.

В том же духе выдержано определение Ф. Растье: «Изотопией мы называем всякую итерацию лингвистической единицы. Следовательно, элементарная изотопия содержит две единицы лингвистического проявления... Изотопия имеет синтагматическое, но не синтаксическое определение: она не является структурой. Иными словами, речь идет о неупорядоченном ансамбле» [104, с. 82].

Сходство определений А.-Ж. Греймаса и Ф. Растье состоит в выделении в определении изотопии концепта «итерации». Различие состоит в том, что у Ф. Растье речь идет только о синтагматической итерации, тогда как у А.-Ж. Греймаса говорится об иерархии классемэтических категорий, итерированных в синтагме. Как отмечает Ж.-М. Клинкенберг, там, где Греймас говорит о «пучках» категорий, Растье говорит об «итерации» [79, с. 289]. Это существенное различие, поскольку у А.-Ж. Греймаса элементарная единица распределена в группе контекстов («корпусе текстов», который может быть представлен в виде «изотопного текста») и в тексте [71, с. 145—147], что не предусмотрено определением Ф. Растье.

Второе различие состоит в том, что у А.-Ж. Греймаса изотопия выделяется только на уровне формы

159

содержания, тогда как Ф. Растье определяет как «изотопную» любую итерированную единицу, так что, по его мнению, можно говорить также о фонологических или синтаксических изотопиях.

Изотопии выражения и содержания. Независимо от того, примем ли мы формулировку А.-Ж. Греймаса или Ф. Растье, можно сказать, что изотопия исследуется только со стороны формы, но не со стороны субстанции. Вопрос состоит в том, представлена ли она в форме выражения текста.

Как отмечалось, Ф. Растье усматривает возможность изотопии; как в плане содержания, так и в плане выражения. В этом смысле дискурс, итерированный в обоих планах, можно представить как полиизотопный текст, функционирующий в качестве целостного знака. Исследование связей между изотопиями выражения и содержания является задачей «стилистики текста». Такая позиция соответствует концепции Льеж-ской школы, согласно которой текст можно представить как «знак» только со стороны формы (выражения и содержания). Следовательно, речь идет о принципиальном теоретическом вопросе: о возможности функционирования (или границах возможного представления в метаязыке) «текста» как «знака».

Точка зрения А.-Ж. Греймаса по этому вопросу неоднозначна. Первоначально он настаивал на том, что изотопия принадлежит исключительно плану содержания. Позже делается оговорка: «Теоретически, ничто не противоречит заимствованию концепта изотопии из плана содержания... Кажется, фонемический уровень также представляет изотопию, которая может быть здесь постулирована» [70, с. 16; см. также: 9, с. 118]. Наконец, А.-Ж. Греймас различает «рациональную» и «семантическую» изотопии. Если текст образует сцепление фраз, имеющих истинностную оценку, то итерация истинностных значений образует «рациональную изотопию».

Однако здесь же дается уточнение: «С синтаксической точки зрения модальности являются только предикатами высказываний, актанты-объекты которых представлены дескриптивными высказываниями. Следовательно, говоря о связности речи недостаточно видеть в ней «рациональную изотопию». Нужно, чтобы существовала еще и «семантическая изотопия»... Будучи формой содержания, а не самим содержанием, «семантическая изотопия» Должна соответствовать

160

единому уровню артикуляции и анализа, учитывая только строго определенные типы семиотических единиц. Тенденция научных дискурсов употреблять только моносемичную терминологию является косвенным свидетельством этого обстоятельства» [72, с. 20].

Иными словами, связность текста на уровне «рациональной изотопии» может быть определена только в асемичном языке, но не в реальном дискурсе. «Поэтический текст», например, независим от истинностных оценок и его определение возможно только в изотопии формы содержания.

Любопытно, что критики А.-Ж- Греймаса подходи-■" ли к констатации этого факта, но не делали из него , соответствующих выводов. Например, М. Арриве пи-., шет: «Не совсем понятно, какой смысл был возра-| жать против расширения концепта изотопии на план 4 выражения», и тут же делает примечание: «Впрочем, | определение изотопии у Растье учитывает только про-| явившиеся единицы, тогда как Греймас обращается I исключительно к непроявившимся единицам (классе-мам)» [28, с. 54].

Аналогичным образом, представители Льежской школы отмечают: «Мы, так же как и М. Арриве, плохо понимаем, какие серьезные возражения могли бы быть высказаны против расширения понятия изотопии на план выражения», и буквально на следующей странице: «Изотопия содержания имеет статус, отличный от статуса изотопии выражения. Если изотопия в самом общем смысле проявляется как повторяемость, то изотопии выражения должны определяться как правила повторения одних и тех же означающих единиц или синтаксических структур на протяжении некоторого высказывания. С этого момента их уже нельзя рассматривать в качестве необходимого условия равнозначности дискурсов» [60, с. 34—35]. Следовательно, речь идет о повторяемости единиц разных лингвистических уровней, выполняющих различные функции в организации текстовой структуры.

В
161
этой связи понятно, почему М. Арриве при определении понятия «изотопии» отказывается от определения понятия «текста». Объект нельзя определить без указания методики, с помощью которой он выделен из реальности. Если мы хотим определить текст на основе концепта изотопии, то этого нельзя сделать с точки зрения формулировки М. Арриве: «...изотопия образована избыточностью лексических единиц, проя 6—4481

вившихся или не проявившихся в плане выражения или в плане содержания» [28, с. 54], поскольку итерированные единицы в этом случае не расположены на одном уровне и не выделяются с помощью гомогенных процедур.

М. Арриве сам отмечает, что такое определение позволяет выделить два типа полиизотопных текстов: а) тексты, содержащие по крайней мере одну изотопию выражения и одну изотопию содержания, и б) тексты, содержащие по крайней мере две изотопии содержания.

Предположим, мы хотим определить нижнюю границу изотопии и минимального текста (что правомерно в качестве рабочего определения). Такая граница может быть расположена весьма низко. Например, синтагма la table ('стол') содержит избыточность 'рода'. Синтагма l'eau coule ('проточная вода') содержит итерированную сему 'жидкость' и в силу этого изотопна, но l'eau boit ('питьевая вода') не изотопна. Составные слова, которыми изобилует санскритская поэзия, предоставляют благоприятную почву для поисков такого рода минимальных «текстов», иногда даже достаточно «поэтичных».

Речь идет не об абстрактных упражнениях, а о серьезной теоретической проблеме. Лексема (семема) является пучком «неитерированных сем», тогда как слово часто итерировано на фонемическом уровне. Итерация инфралингвистической (непроявившейся) единицы свидетельствует о вхождении единицы сигни-фикации в смысловое единство более высокого ранга, а итерация проявившихся единиц в этом отношении типологически нейтральна.

Таким образом, «изотопия содержания» отличается от «изотопии выражения» при определении «нижней» границы текста. Между тем, эта проблема имеет и другой аспект, касающийся определения его «верхней» (интертекстуальной) границы. На уровне выражения в тексте проявляются лексемы, которые имеют различный семический набор в разных текстах. Этот набор, согласно гипотезе А.-Ж. Греймаса, определен комбинированием «ядерных сем», индексированных в словаре, и «контекстуальных сем» (классем), которые являются функцией интертекста. Структурирующие текст «контекстуальные» («тематические») семы сверхдетерминированы на интертекстуальном уровне.

С этой точки зрения смысл является функцией не

162

предпринимаемые ч>. ruv,.__, школой, правомерны главным образом в тел ^.., когда план выражения выполняет специальные ,v~.. йотирующие функции, что имеет место во «вторичных моделирующих системах» (напр., в «поэзии»).

В «Общей риторике» обращается внимание на то '--"■""^льство, что риторические операции (вычита--•- "-«бституция и пермутация) осу-•"..„jY^q. так и не-

дальпсп^"-

ществленная^"относимого ранее* »-^аМея в понятие «ек«а£.л1! «кет »>же?/"* 0 Р„„ интерпре-163

По аналогий с классификацией метаболов, предложенной в «Общей риторике», в классе изотопии могут различаться «изоплазмии», «изосемии», «изотак-сисы» и «изологии». При этом делается существенное замечание: поскольку изотопия является свойством дискурса, бесполезно различать в общем определении уровни монемы и фразы. Следовательно, можно удержать только «изосемию» и «изологию» [60, с. 35], которые, фактически, соответствуют «рациональной» и «семантической изотопии» А;-Ж. Греймаса.

В этой связи целесообразно сделать еще одно замечание. «Рациональная изотопия» в естественном языке может быть представлена не в функции истинностных оценок, а <как итерация «ядерных сем», что вполне соответствует ее асемичности. Тогда «семантическая изотопия» локализуется на уровне распределения «контекстуальных сем» (классем). Это означает, в частности, что местом проявления смысла является яе текст, а интертекст или, точнее, отношение текста к контексту.

В конечном счете, неориторическое определение изотопии представляет развитие <идей А.-Ж. Лреймаса: «Изотопия является свойством ограниченных ансамблей единиц сигнификации, которое .предполагает: 1) наличие идентифицируемой последовательности сем и 2) отсутствие сем, исключаемых в определенной синтаксической позиции. Речь идет о (необходимом условии — отсутствии одного из элементов значения, делающего высказывание неизотопным (аллотопным). Избыточность (условие 1) выявляет неоднозначность речи, селекционирующей означаемые в парадигме; несоответствие (условие 2) функционирует в синтагме. Негативное условие отражает тот факт, что восприятие изотопии требует лингвистичееской компетенции, переводимой в правила комбинирования» [60, с. 41]. Изотопия и аллотопия. Избыточность текста (наличие в нем итерированных единиц) является необходимым условием его понимания, -поскольку связана с автотелической функцией речи. С точки зрения теории информации естественно было бы предположить, что повышение избыточности обратно пропорционально информативности текста. Чем больше информиции текст передает о собственной структуре, тем меньше в нем содержится «внетекстовой» информации.

Однако такое допущение правомерно только для искусственных коммуникативных ситуаций, иопользу-164

ющих предварительно заданные коды. В естественной коммуникации смысл не существует «до» текста. Вероятно, «экономность» текста состоит в том, что одни ,и те же механизмы передают информацию о самом тексте и участвуют в образовании смысла. Поэтому надлежит -рассмотреть, с помощью каких средств избыточность (-и ее нарушение) начинают функциониро-йать в качестве генератора смысла.

Уже К. Леви-Стросс отмечал, что повторяемость одних и тех же последовательностей в мифологических текстах выполняет специальную функцию, выявляя структуру мифа. При этом различные «слои» мифа никогда не бывают строго идентичными, чем обеспечивается повышение информативности текста [16, с. 206]. Точно также Т. А. ван Дейк полагает, что «регулярность» следует рассматривать как одно из условий понимания текста, где каждый элемент основывается -на своей собственной повторяемости. Когда эта регулярность нарушается, мы имеем дело с продуцированием информации [52, с. 194—195].

Разумеется, -когда мы говорим о нарушениях регулярности, имеется в виду действительно информативное порождение вариантов, которые сами по себе образуют достаточно регулярную грамматику трансформационного типа. Речь идет о чисто риторической процедуре: текст, основанный на итерированных элементах, образует собственный контекст, относительно которого осуществляется отклонение. Итерация сама по себе не образует изотопии. Изотопия предполагает -наличие двух условий: а) избыточности и б) отклонения (неизотопии), которое можно определить как «аллотопию».

Рассмотрим, какие единицы могут быть итерированы в тексте.

Предположим, мам необходимо определять изотропность некоторого дискурса. Для этого иедостаточно выделить, например, самую частотную лексему. На практике, необходимо -предварительно выделить узлы появления новой информации и рассмотреть распределение частотных лексем в высоко -информативных и мало информативных золах текста.

Ничто не препятствует тому, чтобы лексема, неоднократно ' встречающаяся в тексте, употреблялась каждый раз в новом значении. Семантическая матрица некоторого термина действует как фильтр, ориентирующий его прочтение в каждом «овом контексте.

165

В более строгих терминах можно было бы сказать, что сигнификация (5), приписываемая в дискурсе единице (х) отбирается в классе сигнификаций Р(х) с помощью операций, производимых между этим классом и классом сигнификаций, допускаемым контекстом (у) в классе Р(у) таким образом, что: 5 = Р(х) ПР()

(У)

Это означает, что изотопия определяется не на лексематическом, а на семемическом уровне, причем высокая частотность некоторой лексемы не изначает, что ее семема действительно итерирована. Поскольку идентичность семем определяется наличием общих контекстуальных сем (классем), которые могут содержаться в единицах разных морфологических классов, на классематическом уровне итерация может оказаться «сквозной», чем обеспечивается внутренняя сверхдетерминация текста.

В таком случае, возникает потребность в новом
'точнении концепта сверхдетерминации. Согласно оп
ределению М. Риффатера, сверхдетерминированной
является лексема, детерминирующая максимальное
число других лексем текста и сохраняющая детермина
цию в интертексте. Такое определение удовлетворитель
но, если мы применяем его, например, к интертекстуаль
ному силлепсу, где итерирована лексема, реализуемая
в интертексте с помощью двух различных семем. В
текстуальной изотопии сверхдетерминированной мо
жет быть только семема, содержащая итерированную
контекстуальную.сему (классему). К сходным выво
дам приходит Т. А. ван Дейк в связи с потребностью
выделения, .«центральной изотопии» текста. В том слу
чае, если текст содержит несколько изотопии, «цент
ральная изотопия» конституируется семой или классе-
мбй, детерминирующей наибольшее число лексем тек
ста [52,,.с. 2Q21. Речь идет у Т. А. вая Дейка о «лек
семах», 'Но. понятно, что при их детерминации с помо
щью одной классемы осуществляется идентификация
семем.. ., . ,

До сих дар мы рассматривали первое условие изотопии (наличие итерации), которое принято в лингвистике текста. Существенным вкладом неориторики в уточнение, этого -понятия является обоснование того факта, что в определение изотопии включается понятие «аллотопии» (разрыва изотопии), обеспечивающей генерирование смысла.

Аллотопия возникает всякий раз, когда устанав-

166

ливается оппозиция по крайней мере между двумя семами. Для этого семы должны образовывать часть семического состава семем, перекрываемых лексемами в синтаксически согласованных позициях [60, с.40— 41]. Следовательно, к определению А.-Ж. Греймаса, который ограничивается установлением позитивного условия, следует прибавить негативное условие: синтаксические отношения не могут ставить оппозиционные семы в отношение детерминации. Например, высказывание «день есть ночь» является изотопным согласно определению А.-Ж. Греймаса ('день' и 'ночь' обладают одной общей семой) и аллотопным с неориторической точки зрения (обладают взаимоисключающими семами).

Эти условия взаимосвязаны, однако' их различение необходимо в силу того, что первое относится к парадигме, а второе — к синтагме. Впрочем, такое разграничение ослабляется при анализе конкретных типов аллотопии.

Предлагаемое Льежской школой определение изотопии позволяет различать уровни аллотопии в зависимости от того, принадлежат ли индексируемые единицы к одному семантическому «полю» или к разным «полям». Индексация единиц проверяется с помощью «текста отрицания».

Рассмотрим такое аллотопное высказывание, как «черный снег» (традиционная риторика определяет эту аллотопию как оксюморон). Негативная переформулировка («снег не черен») является изотопной. Следовательно, 'чернота' и 'снег' образуют части одного «поля». Рассмотрим другое аллотопное высказывание: «треугольный жар». Негативная переформулировка остается аллотопной (это категория абсурдных выражений). В первом случае несоответствующей является одна сема, артикулирующая 'белое' и 'черное', на одной оси, что позволяет грамматическому отрицанию устанавливать изотопию (Р=>~> ~Р.=>=.Р=>.Р), во втором случае несоответствующими являются несколько сем и отрицание устанавливает соответствие только с одной из них.

С помощью «теста отрицания» устанавливаются артикуляционные отношения, учитывая которые можно уточнить концепт «семантического поля». Однако существенно в данном случае другое. Здесь фиксирована описанная нами выше ситуация «негативного символизма», основанного на том, что в языке, в силу

167

отсутствия строгой эквивалентности, отрицание имеет двойное — синтагматическое и парадигматическое — функционирование, то есть негативное условие изотопии может реализоваться и в системе парадигматических отношений.

Наконец, можно рассмотреть случай «гиперизотопии», когда негативное условие аннулировано и информативность текста является нулевой. Интересно, что примеры такого рода обычно представлены на уровне изотопии выражения, но приводят, тем не менее, к десемантизации текста, как это имеет место в некоторых образчиках средневековой поэзии, пародируемых Ф. Рабле («Omnia clocha clochabilis in cloche-rio clochando, clochans clochativo clochare facit clocha-biliter с1оспап1е5»),или в известных экспериментах В. Хлебникова.

Следовательно, текстуальная изотопия является критерием, обеспечивающим элиминацию неоднозначности и вместе с тем совпадающим с понятием избыточности. Между тем, не следует представлять дело таким образом, будто бы аллотопия и избыточность являются двумя характеристиками речи, выполняющими взаимодополнительные, но разнонаправленные функции: автотелическую и информативную. Даже на элементарном уровне — например, в ритмических последовательностях, — идентификация элементов основывается на отношениях контрастной и дополнительной дистрибуции, что предполагает отличение идентифицируемого элемента от самого себя в некотором отношении. Следовательно, аллотопия в какой-то мере участвует в реализации автотелической функции. В сложно организованных текстах аллотопное отклонение даже может быть итерировано, что приводит к образованию дополнительной («негативной») изотопии.

Ителлектуальные процедуры, участвующие в интерпретации и понимании дискурса, могут быть представлены только как динамичный процесс, в ходе которого модифицируются объемы классов изотопных и аллотопных высказываний [60, с. 38].

Наконец, следует учитывать еще одно обстоятельство, связанное с социокультурными условиями функционирования дискурсов. Как показывают этнолингвистические и этносемиотические исследования когнитивных процессов (см. напр.: [119]), правила семи-ческой совместимости/несовместимости не кодированы

168

в языке (напр., высказывание: «Этот человек — лев» аллотопно в нашей цивилизации, но изотопно в обществе симба). Изотопия зависит от социально кодируемых отношений, имплицирующих семантику дискурса в конкретных условиях его интерпретации.

Структура полиизотопного текста. Если наличие аллотопии является (необходимым условием функционирования дискурса, возникает вопрос: упорядочены ли отношения, производимые на итерированной последовательности? Это равносильно вопросу о существовании «грамматики ошибок», отличной от аграмма-тичности, нарушающей понимание текста.

Можно сформулировать гипотезу, согласно которой дискурс превращается в текст в том случае, если ал-лотопные отклонения итерированы в дискурсивной цепи (то есть сами по себе образуют изотопию). Такая гипотеза предполагает, что текст образует полиизотопную структуру и должен интерпретироваться в качестве такового.

На это обстоятельство обратил внимание А.-Ж. Греймас при анализе анекдотов, имеющих диалоговую форму. Например, если на вечеринке один из гостей говорит, что здесь «прекрасные туалеты», а другой отвечает, что он «там еще не был», лексема «туалет» индексирована в двух изотопиях (в изотопии 'одежды' и в 'гигиенической' изотопии) и функционирует в качестве «коннектора» [71, с. 70]. «Разрыв» в данном случае основан на пермутации нуклеарной семы, а не классемы, что делает пример нетипичным. Такие процессы характерны главным образом для диалогов, где отклонение осуществляется между относительно самостоятельными дискурсами, характеризуемыми как моноизотопные.

Явление полиизотопии исследовалось Ф. Растье на примере сонета Малларме «Салют» (см.: [104]). Текст сонета и разбор его семического состава можно найти в статье Н. Ф. Ржевской ([22]), поэтому мы ограничимся удержанием общих теоретических выводов.

При расписывании лексем и идентификации семем в тексте можно выделить две изотопии: 'банкета' (И) и 'навигаций' (i2). Индексация лексем выявляет устойчивые закономерности. Есть лексемы, которые могут индексироваться в (И) и (12). Например, toile ('холст') прочитывается как nappe ('скатерть') и viole ('парус'). ёсшпе ('пена') как пена шампанского' и 'морская пена'. Есть лексемы, ко-

169

торые прочитываются только в (II), coupe ('кубок') или в (i2), как роире ('корма'). Наконец, есть лексемы, которые прочитываются в (П) и(г'2) только вкон-нотативном смысле, как rien ('ничто', 'пустяк').

Соответственно, как полагает Ф. Растье, в сонете могут быть выделены синтагматические (горизонтальные) и парадигматические (вертикальные) изотопии, обеспечивающие сцепление текста. Фактически, каждая изотопия представлена серией лексем, которые могут индексироваться в одной изотопии или в обеих изотопиях и одновременно содержат отклонения, редуцируемые в другой изотопии. Следовательно, «коннекторы» обеспечивают редукцию отклонений, что делает возможным «вертикальное» (метафорическое) прочтение.

В данном случае «коннектор» не может рассматриваться как антанаклаза (что возможно в приводимом А.-Ж. Греймасом анекдоте), поскольку он итерирован на протяжении текста и образует структуру, характерную для metaphore filee. Каждая изотопия содержит семемы, имеющие «буквальное» и «метафорическое» прочтение. Поскольку они расположены в одной изотопной последовательности, возникает возможность метафорической переоценки терминов противоположной изотопии, чем обеспечивается общая связность текста.

К аналогичным выводам приходят и представители Льежекой школы. Если несколько единиц выполняют роль коннекторов между (П) и (г2) и прочтение стремится индексировать максимум единиц (II) в (й) и наоборот, то итерирование коннекторов предписывает риторическое восприятие всех остальных единиц текста. Троп может рассматриваться как структура эквивалентностей, проецирующая организацию изотопного уровня на другие уровни. Если нет необходимости в том, чтобы каждая единица высказывания была коннектором, то общим правилом полиизотопного текста является то, что каждый термин высказывания стремится стать риторической единицей [60, с. 57].

Если соотнести эти выводы с «глубинной» и «поверхностной» матрицами тропов, понятной станет роль метафоры, которая, фактически, выполняет текстооб-разующие функции. Отклонения, производимые на изотопном уровне, относятся к глубинной матрице. Они являются риторическими, но не образуют фигу-

1-70

ры. Фигуративными являются только компенсирующие тропы, индексирующие лексему в двух изотопиях. Если между изотопиями устанавливается метафорическое отношение, в одной из изотопии коннектор может производить метонимическую переоценку (и наоборот).

Реальная структура анализируемого сонета представляется более сложной. Здесь устанавливается дополнительное отношение интертекстуального типа («текст-заглавие»), поскольку заглавие текста («Sa-lut»: 'привет', 'жест вежливости'; 'спасение') может индексироваться как в (И), так и в (12). Следовательно, заглавие вводится в качестве интертекстуальной интерпретанты, устанавливающей отношение с индексированными в тексте коннекторами. («Распределенное в тексте слово может быть также словом заглавия» [104, с. 84]).

Поскольку наличие коннексии между изотопиями связано с метафорической переоценкой, возникает проблема выбора «базовой» изотопии. Определение «нулевого уровня» риторичности в данном случае не содержит указаний относительно порядка переоценки, так как «нулевые отклонения» имеют место как в (Л), так и в (i2). В некоторых случаях выбор «базы» регулируется интерпретантой (напр., заглавием, если оно индексировано в одной из изотопии), но в рассматриваемом сонете даже заглавие может индексироваться в: двух изотопиях.

... Возникает ощущение, что Ф. Растье в некоторых пунктах прибегает к количественным критериям, учитывая большее или меньшее число семем, проявившихся в каждой изотопии, однако он оговаривает, что «существует диспропорция между числом семем, однозначно .принадлежащих- выбранному полю, и ■ общим, более высоким числом семем» [104, с. 88]. В другом теоретическом контексте (в связи с определением «точек детерминации») к количественным критериям прибегаетТ. А. ван-Дейк, основывающий на них «центральный» характер некоторой изотопии [52, с.

202]..

Мы уже отмечали, насколько неопределенным является такой критерий, варьируемый в-зависимости от уровня проявления единиц сигнификации. Это замечание тем более справедливо применительно к анализу Ф. Растье, поскольку здесь учитываются главным образом проявившиеся единицы, статистика ко-

171

торых может не совпадать с распределением непроя-вившихся единиц. На это обстоятельство обращает внимание А.-Ж. Греймас, по мнению которого анализ содержания на семическом уровне более глубок, чем анализ на уровне знаков, поэтому в качестве «базового» должен выбираться семический уровень анализа [9, с. 131].

Для того, чтобы выйти из сложившегося затруднения, Ф. Растье прибегает к индексации третьей изотопии £3), регулирующей отношения между (£1) и (£2). Третья изотопия может быть выделена несколькими способами.

1. Если в тексте установлена по крайней мере одна лексема, не индексированная ни в одной из проявившихся изотопии, для нее может быть постулирована (£3), где она итерирована in ipraesentia в тексте и in absentia в интертексте. (Аналогичную роль у А.-Ж. Греймаса играет «контекстуальная изотопия» [72, с. 1931). 2. Если в полиизотопном тексте установлена по крайней мере одна лексема, индексированная только в одной изотопии, (£3) постулируется как отношение in absentia, то есть в целях интерпретации мы предполагаем существование невоспринимаемых изотопии, отсылающих к контексту [28, с. 58].

Ф. Растье прибегает ко второму приему, устанавливая интертекстуальное отношение между (несколькими текстами Малларме. Постулируемая таким образом (£3) ('письмо'), устанавливающая метафорическое отношение между (£1) и (£2), выступает в качестве интерпретанты, регулирующей возможные переоценки.

В данном случае Ф. Растье не оговаривает методики установления интертекста, что делает его анализ произвольным. Тем не менее, речь идет о правомерной процедуре, получившей широкое распространение. Семантический анализ текста приводит к тому неоднократно отмечавшемуся факту, что текст интерпретируется в функции других текстов. Изотопная структура обеспечивает смысловую дифференциацию, моделирующую отношения между текстами и непосредственно отсылающую к контексту.

Обратимся к А.-Ж. Греймасу. По его мнению, текст интерпретируется в рамках корпуса, который, даже оставаясь частичным, может быть тем не менее репрезентативным в силу того, что он основывается на таких характеристиках речи, как «избыточность» и

№

Относительная «замкнутость». Поскольку всякое прб-явление дискурсивных единиц является итеративным, речь стремится замкнуться на самой себе. Иными словами, способ функционирования речи обеспечивает и условия ее репрезентативности.

Следовательно, можно определить условия репрезентативности текстов, входящих в конструируемый корпус. Прежде всего, образование корпуса сопряжено с его трансформацией в некоторый абстрактный «текст». Корпус является следствием дискурсивной дифференциации, которая должна придерживаться выбранной изотопии. Поэтому под «текстом» (а также под «метатекстом») понимается ансамбль элементов значения, которые располагаются в выбранной изотопии и замкнуты в пределах корпуса [71, с. 145— 146].

Понимаемая таким образом процедура трансформации имеет два взаимодополнительных аспекта. 1. Позитивный аспект состоит в выборе изотопии. Если верно, что описание требует трансформации корпуса в текст, то не менее верно и то, что выбор корпуса производится в функции того текста, который он стремится описать. 2. Негативный аспект состоит в элиминировании элементов, принадлежащих другим изотопи-ям корпуса. В результате, «очищенный корпус приобретает форму изотопного текста» [71, с. 147].

Конструирование «корпуса текстов», основанное на механизме редукции отклонений, выявляет то обстоятельство, что с помощью закрытой семической модели можно описывать корпус семем, который по определению является открытым [71, с. ПО]. Если построение структурной модели семантики естественного языка представляется гипотетичным, то в дискурсивной лингвистике, особенно в той ее части, которая представлена «лингвистикой текста», принципы структурной семантики вполне применимы.

Наряду с этим, предварительное теоретическое решение получает проблема «открытости/закрытости» текста. Текст является целостной единицей сигнифи-кации в той мере, в какой он включается в группу текстов, обеспечивающих его интерпретацию. Если понимать под контекстом другие тексты, «закрытый» характер текста обусловлен не его изоляцией от ком-текста, а наличием замкнутого ансамбля правил, с помощью которых он может быть трансформирован и интерпретирован. Понимаемая таким образом «замк-

173

нутость» текста не исключает возможности его «множественного» прочтения. Существенно, что число возможных прочтений не бесконечно и регулируется упорядоченными процедурами.

Рассмотрение «корпуса» позволяет сделать некоторые дополнительные выводы. А.-Ж. Греймас исходит из задач лингвистического анализа текста, основанного на построении моноизотопной модели, поэтому «очищенный корпус» мыслится им как конструкт, определяющий базовую изотопию интерпретируемого текста. Риторика, которая вместо элиминирования неоднозначности стремится описать условия ее функционирования, предлагает другой подход. Схематически формирование корпуса можно представить следующим образом. Если мы интерпретируем некоторый текст (Г), в котором индексированы (£1) и (£2), в корпус войдут реальные или сконструированные тексты, содержащие соответственно (£1) и (£2), комбинируемые с другими изотопиями. «Очистка» корпуса состоит в установлении (£3), итерированной в группе текстов, и в исключении всех других ■изотопии, встречающихся в этом корпусе. Тогда корпус (К) можно представить как «вертикальный» сконструированный текст (Г1), обеспечивающий последовательную трансформацию трех изотопии:

Г