Geum.ru

Г. Н. Кенжебалина оценочные глаголы в коммуникативной деятельности носителей русского языка курс лекций

Вид материалаКурс лекций

Содержание


3.2.1 Социальный компонент в семантике и прагматике оценочных глаголов
3.2.2 Оценочные глаголы в речевых актах с симметричными и асимметричными социальными отношениями коммуникантов
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

Вопросы


1. Все ли оценочные глаголы могут выполнять перформативную функцию? Чем это объясняется?

2. В чем отличие перформативные высказывания с оценочными глаголами от «вердиктивов» и «экспрессивов» типа «Я поздравляю», «Благодарю вас», «Прошу садиться»!


3.1.2 Интерпретирующая функция русских оценочных глаголов

Как говорилось выше, в речевых актах оценки оценочные глаголы, помимо прямого обозначения иллокутивной цели высказывания в перформативной форме, интерпретируют, описывают речевое действие: - Места хорошие, - похвалил Николай - Жить да радоваться. Что же ко мне никогда не зайдешь? (В. Шукшин); – Очень хорошая мысль, - одобрил прокуратор, послезавтра я её отпущу и сам уеду, и – клянусь вам пиром двенадцати богов – я отдал бы многое, чтобы сделать это сегодня (М. Булгаков); Вот он приходит ко мне и говорит, что он влюбился в одну особу до потери сознания и вскоре на ней женится. И тут начинает расхваливать предмет своей любви (М.Зощенко); В целях адекватного отражения смысла оценочных высказываний «необходимо различать речевой акт в актуальной ситуации и его трактовку с точки зрения иллокутивных целей и перлокутивного эффекта» [9, c. 195].

Мнение о характере оценки, степени её интенсивности, уместности в данной ситуации у субъекта оценки и интерпретатора может не совпадать:

- Гражданочка, не надо возмущаться, таковы правила.

- Я не возмущаюсь, я вам говорю, что без справки у вас человек – не человек.

Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев отмечали субъективность интерпретации речевого акта: «Описывая осуществленный другим речевой акт, говорящий далеко не всегда может претендовать на роль беспристрастного репортера; часто он вносит в свое описание ту или иную интерпретацию скрытых намерений субъекта речевого акта, дает оценку уместности данного речевого действия или его содержания. То, как РА видится и описывается «со стороны», может совсем не совпадать с тем, как субъект РА видит (или хочет представить) его «изнутри» [77, c. 415].

Главным отличием перформативного и интерпретирующего употребления глаголов являются их параметры с точки зрения координат дейксиса. В перформативных высказываниях действие развивается в координатах «я – ты – здесь - сейчас», в параметрах прототипической коммуникативной ситуации. Оппозицию им составляют неперформативные высказывания, являющиеся номинацией действия и его интерпретацией слушающим. В неперформативных высказываниях описывается речевое действие, осуществленное в прошлом, т.е. имеющее параметры непрототипической ситуации «я/ не я» - «ты» - «здесь/ не здесь» - «тогда». Таким образом, здесь мы сталкиваемся с рядом специфических условий процесса общения.

Анализируя высказывания с субъектами состояния, Е. В. Падучева пришла к выводу о том, что «в высказывании (2) Я сижу на диване состояние субъекта независимо от его высказывания об этом состоянии, и локутивный компонент существует сам по себе. Между тем в высказываниях, касающихся эмоционального и ментального состояния, этот компонент вступает в непосредственное взаимодействие с основным содержанием высказывания, порождая существенное противопоставление выраженных и невыраженных чувств и мыслей. В (1а) мы знаем о чувствах субъекта, поскольку он их выражает. В (1б) источник знания говорящего о чувствах субъекта остается неизвестным и требует домысливания» [151, c. 138] .

Интерпретация оценочных глаголов русского языка также имеет различное значение в контексте 1-го и не 1-го лица: Я уважаю ваши чувства; (1б). Он уважает ваши чувства. Смысл предложения (1а) – «я испытываю уважение, и я выражаю свое уважение (вам)», а в предложении (1б) компонент выражения чувства его субъектом отсутствует. В зависимости от конкретной речевой ситуации, на наш взгляд, можно выделить несколько наиболее типичных ситуаций, когда говорящий «переадресовывает» оценку объекта третьему лицу:
  1. говорящий только информирует слушающего об отношении отсутствующего третьего лица к объекту оценки, т.е. просто констатирует факт: Он вас хвалит; Он вами восхищается;
  2. говорящий ссылается на третье лицо с более высоким социальным и служебным статусом с тактической целью усилить перлокутивный эффект оценочного речевого акта, себя субъект оценки считает недостаточно «престижным» лицом: Он (отец) вас хвалит; Он (начальник) вами восхищается;
  3. говорящий ссылается на третье лицо с тактической целью усилить перлокутивный эффект посредством включения мнения социума (у слушающего создается весьма лестное для любого человека впечатление о том, что он является носителем «всеобщей» положительной оценки), в таком случае, кроме изменения формы лица, говорящий использует и изменение формы числа: Они вас хвалят; Они вами восхищаются.

В перформативном употреблении приставочные образования с глаголом хвалить не используются, так как в процессе самого речевого акта похвалы говорящий, как правило, выносит спонтанную оценку, связанную с конкретной актуальной ситуацией. И лишь с течением времени он более глубоко осмысливает и подтверждает или не подтверждает свою оценку. Если неподтвержденные положительные оценки сигнализируют о разочаровании субъекта оценки относительно её объекта, то неподтвержденные отрицательные оценки выражают разочарование субъекта в самом себе (в той или иной степени): Напрасно я его так ругала, он, оказывается, все это время ухаживал за тяжело больной матерью, теперь в глаза ему посмотреть стыдно. Подумать только, как я могла презирать этого честнейшего человека, я была такой слепой.

Размышляя об изменчивости человеческих оценок и мнений, известный английский философ Г. Спенсер утверждал: «Каждый из нас знает, что мнения, от которых иногда долго с негодованием отворачивались, которые казались несовместимыми с никаким добром, со временем принимаются в силу неопровержимости и оказываются источником многих благ». Знаменитая сентенция Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю», на наш взгляд, также является результатом осознания великим философом изменчивости и субъективности человеческого мышления.

Оценочные глаголы, как и глаголы речи, в составе предложения выражают информационный процесс. Выражение разных типов информационного процесса является основным семантическим свойством предложений с глаголами речи. Информация может быть адресованной. В таком случае предложение содержит имя говорящего лица в форме именительного падежа и имя лица, получающего информацию, в форме дательного падежа. В предложении Сын рассказывал родителям о своей учебе форма именительного падежа слова сын обозначает лицо говорящего (адресанта), а форма дательного падежа родителям – лицо, называемое говорящим (адресатом). Адресованность информации имеет разный характер в зависимости от того, эксплицирован ли адресат информации. Ср.: а.Учитель хвалил коллегам своего ученика б. Учитель хвалил ученика в предложении (а) адресованность носит «двойной» характер, так как в этом высказывании два адресата. Первым являются коллеги, вторым фигура наблюдателя-слушающего (читающего). В предложении (б) адресат один – наблюдатель-слушающий [152, c. 58].

От глаголов интерпретации речи, указывающих на высказанную оценку (хвалить, одобрять, порицать и др.), отличают глаголы оценочного отношения, которые обозначают оценку как разновидность внутреннего состояния [6, c. 98]. Многие глаголы, как было отмечено в 2.2, принадлежат к обеим категориям, например, восхищаться, радоваться, возмущаться; ср.: Она была чудесно хороша в своем светлом весеннем костюме, со своим прелестным профилем и завитушками из-под шляпы. Мишель любовно глядя на неё, восхищался (состояние) её красотой, молодостью и беспечностью (М.Зощенко).

Менее всего интерпретирующий компонент проявляется в тех случаях, когда говорящий, описывая РА другого лица, избирает стратегию «беспристрастного репортажа», своего рода репортажа de dicto, стремясь буквально передать все, “как было сказано”. Собственную интерпретацию он вводит в описание в той мере, в какой избирает стратегию репортажа de re, претендуя на раскрытие того, что субъект РА имел ввиду “на самом деле” [78, c. 237]. Ср.: Вчера видел твоего брата, он так и сказал: «Егор - самый лучший плотник в округе». – Вчера я видел твоего брата, он хвалил тебя.

Употребление в РА с оценочными глаголами наречий всегда, часто, нередко свидетельствует об обобщениях, касающихся внутренней жизни человека: Мы часто восхищаемся поступками, на которые сами не способны, - я восхищался своими родителями (А. Алексин); Дети нередко презирают тех, кто кажется им слабее их (газ.); Его всегда возмущало беспардонное обращение с женщинами (газ.).

В высказываниях с оценочными глаголами интерпретирующего характера (при условии, если интерпретируются языковые выражения с оценочной семантикой – Ты умница! – похвалила мать дочку.) мы сталкиваемся с «двойной» оценкой. Хвалящий, одобряющий, осуждающий и т.д. оценивает какое-либо явление как хорошее или плохое и дает понять это адресату речи; наблюдатель (интерпретатор) оценивает соответствующее поведение как похвалу, одобрение, осуждение или порицание и т.д.


Вопросы


1. В чем отличие перформативного и интерпретирующего употребления глаголов? Приведите примеры.

2. В какой речевой ситуации случаях менее всего проявляется интерпретирующий компонент?


Лекция 3.2 Социальные аспекты функционирования оценочных глаголов в речевой коммуникации


^ 3.2.1 Социальный компонент в семантике и прагматике оценочных глаголов

Сложный мир человеческих взаимоотношений, социальное взаимодействие и социальные роли человека оказывают важнейшее влияние на функционирование оценочных глаголов в речевых актах оценки. «Социальная обусловленность языка, давно уже ставшая аксиомой лингвистики, выражается в разных формах – в социальной дифференциации национальных языков, в предпочтении разными социальными группами тех или иных выразительных средств, предоставляемых языковой системой (например, в неодинаковой употребительности вариантов представителями разных возрастных, профессиональных, образовательных и др. групп), в том, что определенные языковые средства приобретают функции социальных символов – маркеров принадлежности говорящего к той или иной социальнй среде, и т. п.» [153, c. 42].

Вынесение оценок, т.е. осуществление оценочных речевых актов, в значительной степени зависит от ролевого статуса говорящего и отражает социальные характеристики коммуникантов.

Среди релевантных для вербального общения статусных ролей коммуникантов обычно выделяют постоянные (константные) и непостоянные (изменяющиеся). «К постоянным относятся роли:

1) по родству (отец – сын, мать – дочь, бабушка – внук, родственник - неродственник);

2) по профессиональным и служебным признакам (прокурор – адвокат, профессор – студент, учитель – учащийся, начальник – подчиненный, коллеги);

3) по возрасту (старший – младший, старик - мальчик);

4) по полу (мужчина – женщина, юноша - девушка);

5) по национальной принадлежности;

6) по месту жительства (столичный житель – провинциал, горожанин – сельский житель, соседи).

К непостоянным статусным ролям относят кратковременные роли, в которых выступают люди, посещая врача, парикмахерскую, различные учреждения, делая покупки, совершая поездки в транспорте и т.п., например, покупатель – (продавец), пациент – (врач), проситель – (чиновник), клиент – (парикмахер), прохожий, попутчики» [154, c. 69].

Определяя социальную роль как форму общественного поведения человека, обусловленную его положением, известный социолингвист Л. П. Крысин выделяет два вида социальных ролей: а) в некоторой социальной группе (например, в семье, в производственной, учебной, спортивной группе: ср. роли отца и сына, начальника и подчиненного, тренера и спортсмена, командира и солдата и б) в некоторой ситуации общения – например, в ситуации купли-продажи, приема у врача, судебного заседания и т.п. (ср. роли покупателя и продавца, врача и пациента, судьи и подсудимого) [155, c. 84].

В социолингвистике выделяют три типа отношений ролей в таких парах:

1) роль первого участника ситуации (Х) выше роли второго участника ситуации (У): Р(х) выше Р(у);

2) роль первого участника ситуации (Х) ниже роли участника ситуации (У): Р(х) ниже Р(у);

3) роли обоих участников ситуации равны: Р(х) = Р(у) /155/.

Н.Д. Арутюнова разграничивает симметричные и несимметричные типы значения имен. К первому типу относятся слова собеседник, собутыльник, однокашник, однополчанин, друг и под., а ко второму - пары лексем врач – пациент, учитель – ученик, родители – дети и др. [156, c. 144]

Значение оценочных глаголов не связано непосредственно с номинацией социально-ролевой функции. Социальный компонент в семантической структуре собственно оценочных и эмоционально-оценочных глаголов выявляется в результате семантического и прагматического анализа, в отличие от глаголов, называющих действия, которые обозначают выполнение какой-либо социальной функции, например, командовать, подчиняться, слушаться и т.п. [155].

Как известно, толкования слов в существующих словарях не содержат указаний на ролевой статус коммуникантов. «В новом словаре не только должно быть дано более или менее точное определение слова в стилистической системе языка, но и должны в нужных случаях даваться указания, в каком жанре речи, при какой речевой ситуации преимущественно употребляется слово…» [157, 96].

Анализ стереотипов речевого поведения в коммуникативных ситуациях на материале разных языков свидетельствует о том, что нормы поведения в определенных ситуациях специфичны для каждого народа [158, c. 98].

Исследователи пишут о том, что “в Европе, в отличие от Востока, женщина имеет более высокий статус, чем мужчина. В восточных культурах гость по статусу выше домочадцев и даже хозяина дома. Вопреки сложившемуся в европейской и американской культурах основному принципу взаимоотношений в сфере услуг “Клиент всегда прав”, по которому статус клиента выше, чем у обслуживающего персонала, в России статус клиента ниже статуса человека, предоставляющего ему ту или иную услугу: продавца, парикмахера, сантехника, электрика и проч”. [см. об этом в: 169].

О.В. Богомолова, исследуя глаголы этической оценки и концепцию национального характера в произведениях В. Шукшина, пришла к выводу, что «в роли поучающих обычно выступают начальство и женщины» [159, c. 27]: Часов в шесть Чудик пришел к брату. Взошел на крыльцо и услышал, что брат Дмитрий ругается с женой. Впрочем, ругалась жена, а брат Дмитрий только повторял:

- Да ну, что тут!… Да ладно… Сонь… Ладно уж…

- Чтоб завтра же этого дурака не было здесь! – кричала Софья Ивановна. – Завтра же пусть уезжает!
  • Да ладно тебе…Сонь….
  • Не ладно! Не ладно! Пусть не дожидается – выкину его чемодан к чертовой матери, и все! (В.Шукшин).

Исследователь объясняет это разными системами ценностей у мужчин и у женщин: «Идеалом национального характера выступает мужчина, сохранивший духовные ценности, непрактичный; со стороны он кажется странным – чудиком. Стихийность и меркантильность обычно оцениваются негативно, они связаны с женщинами и с новым типом практического человека, враждебны национальному идеалу» [159].

Особое значение в этом разнобое оценок играет несовпадающая шкала ценностей и норм субъектов. Так, если на шкале интеллектуальных оценок эрудированный или, по крайней мере, стремящийся расширить свой кругозор человек оценивается положительно, то существуют индивиды, для которых интеллект не имеет какой-либо ценности. Поэтому зачастую описание оценочных речевых актов, объектом которых является человек, обладающий высоким интеллектом (или стремящийся к этому), осуществляется посредством глаголов с отрицательным аксиологическим знаком: Артем чуть не плача, просил торговку: «Тетенька, я студент, стипендия маленькая, отдайте шапку подешевле, голова мерзнет». Тетка в ответ ругалась: «Развелось вас тут грамотных! Что ж мне теперь даром товар отдавать?»; Иногда, наоборот, говорящий описывает глаголами с положительным знаком действия, носящие отрицательный характер: «Ловок, бес, и хитер, кого хочешь проведет», - восхищались мужики. Ну, ты даешь, подружка, обманула его, обворовала, еще и прощения заставила просить, - восхищалась Нинка; Такие речевые акты с «перевернутыми» с ног на голову этическими ценностями возможны только в речевой ситуации общения с симметричными отношениями. Ср.: *Вы опять нарушили постельный режим, - восхищался врач пациентом. *Ты сегодня прогулял три урока, - хвалила Марья Сергеевна Воробъева.

В предложении Его ненавидели за прямоту и принципиальность, на первый взгляд, нарушена логическая взаимосвязь, так как отрицательно оцениваются этически положительные качества. На самом деле это противоречие также вызвано смещением этических ценностей у имплицитного субъекта оценки. Еще одной причиной существования алогичных, казалось бы, высказываний является нарушение объектом оценки речевой конвенции – согласия. Прямота и принципиальность, вызванные стремлением человека говорить правду, плохо сочетаются с уживчивостью, так как эти качества предполагают категоричные и резкие оценки окружающих, реакцией на которые, естественно, является обида, непонимание, неприязнь, страх и ненависть.

По мнению Н. И. Формановской, для культурной общности людей коммуникативная истинность по ценности выше, чем искренность [160, c. 92].

В паремиологическом фонде русского языка отражается с одной стороны понятие об истине и правде, как о незыблемых ценностях: Не в силе бог, а в правде; Правда светлее солнца; Деньги смогут многое, а правда может все; Правда дороже золота; Варвара мне тетка, а правда сестра; Нечего бога гневить, надо правду говорить; Правда – свет разума; Правда со дна моря выносит и мн. др. С другой стороны: Правдою жить – от людей отбыть; неправдою жить – бога прогневить; Неправдою жить – не хочется, правдою жить не можется; В море глубины, а в людях правды не изведаешь; Правда живет у бога, а кривда на земле. Вот что пишет об этом противоречии С. Максимов: «Истина присуща только богам; стремится к истине – значит желать быть добродетельным. Вот почему она встречается так редко. Да и правда, будучи не нагою не дерзает являться в свет иначе, как прикрытою ложью, чтобы, по русскому выражению, не колоть глаз, то есть не возбуждать ненависти. Правда не так сладка людям, как плоды заблуждения и обманов, да и притом же её трудно проверить…Всякий правду хвалит, ищет, любит, знает, да не всякий её сказывает, в том убеждении, что и хороша святая правда, но в люди не годится». Отсюда народная мудрость и делает выводы о цене, которую платит человек за стремление всегда быть искренним, за право говорить честно о достоинствах или недостатках других: Правда рогатиной торчит; Говорить правду - потерять дружбу; Правдою не обуешься, правдою не оденешься; Правда в лаптях, а кривда, хоть и кривых, да в сапогах; Правду говорить – себе досадить; Правду говорить – никому не угодить; Правда по миру ходит; Без правды не жить – да и о правде не жить С кривдою жить больно, с правдою тошно.

Функционирование эмоционально-оценочных глаголов отношения и состояния, а также оценочных глаголов субъекта, по нашему мнению, практически не подвержено влиянию социального статуса коммуникантов. Объясняется этот факт для глаголов разных групп различными причинами. Так, эмоционально-оценочные глаголы отношения и состояния «безразличны» к статусу объекта оценки, потому что выражают эмоции человека, которые сфокусированы в нем, и не предполагают обязательной вербализации. Иными словами, можно заставить субъекта оценки выносить оценки, ориентируясь на социальный статус говорящего, т.е. подчинить субъекта правилам социального этикета: «не следует хвалить начальника, так как право вынесения похвалы принадлежит только стоящему на более высокой ступени социальной иерархии» или «не следует порицать начальство, т. е. нарушать служебную субординацию, кроме того, это чревато неблагоприятными последствиями» и пр. Но нельзя заставить любить или не любить, уважать или не уважать коммуникантов с более высоким социальным статусом.

Употребление оценочных глаголов субъекта клеветать, завидовать, доносить и т.п. также, по нашему мнению, не регулируется статусными отношениями коммуникантов: от клеветы, зависти, доносов страдают люди разных социальных слоев, разного возраста и местожительства.

Ролевой статус может влиять и на перлокутивный эффект речевого акта.


Вопросы


1.Какие признаки характерны для статусных ролей коммуникантов в процессе вербального общения?

2. Какие статусные роли коммуникантов относят к постоянным?

3. Употребление каких оценочных глаголов регулируется статусными отношениями коммуникантов?

^ 3.2.2 Оценочные глаголы в речевых актах с симметричными и асимметричными социальными отношениями коммуникантов

Известные ограничения на употребление оценочных глаголов со знаком «минус» являются отражением сложной иерархической системы социальных взаимоотношений в обществе. Таким образом, вынесение оценок нередко ориентируется не на принципы справедливости и искренности, а подчиняется социальным условностям, то есть производится с оглядкой на «сильных мира сего».

Положительные оценки, интерпретируемые (описываемые) оценочными глаголами хвалить, одобрять, также содержат указания на ролевой статус коммуникантов. Как пишет Е. М. Вольф, «он меня похвалил предполагает скорее ролевое отношение, направленное сверху вниз (ср. мать о ребенке, начальник о подчиненном, здесь скорее ирония)» [9, c. 156].

Ироничное содержание высказываний с нарушением статуса коммуникантов часто используется как прием комичного изображения ситуации на страницах газет и журналов в юмористической рубрике «Говорят дети».

Для глагола хвалить характерно употребление только в ролевых ситуациях «Р (х) выше Р(у)» и «Р (х) = Р (у)». Причем последняя ролевая ситуация каузирует возникновение следующего положения дел: равный по социальному статусу коммуникант в ответ на похвалу равного, для того чтобы не нарушить принцип вежливости, должен ответить взаимным актом похвалы. Такую ситуацию З. К. Темиргазина сравнивает с классической ситуацией из крыловской басни: Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку [16, c. 179]. Ср.: с русскими народными пословицами: Похвала на похвалу напрашивается; Похвали-ка ты меня, а там и я тебя похвалю.

Употребление интерпретирующего оценочного глагола хвалить в асимметричных речевых актах предполагает различные социальные «пары»: Панфилов не любил произносить речи, он обычно предпочитал беседовать с сидящими вокруг бойцами, но на этот раз обратился к роте со словом, правда очень кратким, занявшим всего две – три минуты.

Не удерживая радости, он похвалил бойцов.
  • Как старый солдат скажу вам, товарищи, - негромко говорил он, - с такими бойцами генералу ничего не страшно (А. Бек);
  • Редактор похвалил меня за это намерение и дал месячный срок для завершения правки (М. Зощенко); В данных примерах представлена пара «начальник» - «подчиненный» Далее речь пойдет о другой асимметричной ситуации «родители – дети»: Они ездили вдвоем. И дед приказал ему прополоть грядку с морковью, а сам куда-то ушел. А он не хотел полоть, скучно ему было и жарко, и тогда отец прополол грядку вместо него. А когда дед его похвалил, отец промолчал. И теперь Коля понял, что отцу очень хотелось, чтобы он понравился деду, поэтому и промолчал (В. Железников).

Внутри каждой группы социальных ролей (например, родители –дети) происходит выделение ещё одной социальной пары, с разными коммуникативными статусами. Так, группа «родители» внутри может членится на одного - более авторитетного, имеющего право принимать решения коммуниканта - родителя и другого, играющего с семье второстепенную роль. В русской языковой картине, как мы уже отмечали, вербальное порицание в семье считается прерогативой женщин.

Группа «дети» может иметь в своем кругу лидера, который становится коммуникантом с высоким ролевым статусом среди одноклассников, друзей и под.: И вдруг… он швырнул платье через мою голову!

Я совсем растерялась, просто не поняла, что произошло, открыла рот с глупой своей улыбочкой и следила, как мое платье, совершив точно намеченную траекторию полета, упало в руки самой Железной Кнопке.

-Ура-а-а! –заорали все.

-Молодец, Сомов! – похвалила его Железная Кнопка (В. Железняков);

Глагол одобрять имеет во многом схожее с глаголом хвалить употребление в речевых актах оценки. См.: Спиной к окну стоял только что в этот день вернувшийся из округа Тимофей –сын Фрола Рваного. Он рассказывал о том, как сурово встретил его прокурор, как хотел вместо рассмотрения жалобы арестовать его и отправил обратно в район. Яков Лукич вошел, и Тимофей умолк, но отец одобрил его: «Это наш человек, Тимоша. Ты его не пужайся (М. Шолохов); Потребовали признания, что строительство это внеплановое, следовательно, незаконное и что я фактически арестовал комиссию, присланную из центра. Я им объяснил про совещание у товарища Сталина, сказал, что товарищ Сталин одобрил мои действия (А. Рыбаков). Однако глагол одобрять менее жестко ограничен в использовании носителями языка по признаку статуса говорящего. См.: - Ты меня извини, Варя, что я вмешиваюсь, но я с самого начала не понимала и не одобряла твоего брака, я знала, чем это кончится (А.Рыбаков); Марина одобряла нововведения молоденького, энергичного патрона (газ).

Употребление этого глагола уместно во всех трех ролевых ситуациях. На наш взгляд, такая «лояльность» глагола одобрять связана с его семантической структурой. Во-первых, для глагола одобрять семантический компонент «говорить» не является обязательным (см., например, одобрить в душе, молчаливое одобрение). Употребление глагола одобрять меньше зависит от статусных отношений коммуникантов. Во-вторых, глагол одобрять содержит оценку, интенсивность которой ниже, чем у глагола хвалить, следовательно, говорящий, употребляя глагол одобрять, выносит оценку, которая его практически ни к чему не обязывает (см. о перспективности/ неперспективности оценок в 3.4). Указанные семантические признаки глагола одобрять делают его «безразличным» в социальному статусу говорящих, сфера социального перемещается в сферу личного, то есть глагол одобрять преимущественно употребляется там, где между коммуникантами существуют каких-либо взаимоотношения, предполагающие взаимную симпатию, дружбу, и, что особенно важно, чье мнение для объекта оценки является значимым.

«Информация об асимметрии или симметрии ролей участников ситуации является как бы фоном употребления данной единицы, условием её правильного использования, ситуативной уместности предложений, содержащих такие единицы» [155, c. 141].

Игнорирование социального компонента значений обусловливает прагматические ошибки, каузирующие коммуникативные неудачи.

На основании указанной классификации соотношения ролей в социальных парах [155] оценочные глаголы можно разделить на три группы:
  1. Р(х) выше Р(у) – хвалить, одобрять, уважать, порицать, гневаться (устар.), благоволить (устар.), возмущаться, негодовать, ругать, распекать, критиковать, любить; см.: Комбат уважал Ерофеева за основательность и аккуратность; Декан одобрил список приглашенных к Дню учителя;
  2. Р(х) ниже Р(у) - льстить, лебезить, восхищаться, восторгаться, возмущаться, негодовать, ругать, уважать, угодничать, любить, нравиться. См.: Только вы можете так четко организовать работу, только благодаря вашей мудрости в коллективе такая хорошая обстановка, - льстили наперебой учителя директору колледжа; Отдел возмущался и гудел, как растревоженный улей: «Да что он себе позволяет? Разве так можно с людьми?!»;
  3. Р(х) = Р(у) - одобрять, критиковать, восторгаться, ругаться, восхищаться, уважать. См.: Маша одобрила выбор Светы и подруги двинулись в путь; Партии критикуют друг друга в прессе и на телевидении, но народ пока не видит каких-либо реальных сдвигов в сторону улучшения жизни.
  4. Своеобразный социальный компонент содержится в оценочном глаголе придираться. Обращает на себя внимание прагматически интересная ситуация, интерпретируемая данным глаголом. См. толкование слова: «Придраться – Воспользоваться чем-либо как поводом для замечания, упрека, обвинения (обычно необоснованных). Цензура всегда косилась на Иоллоса, не имея, однако, возможности придраться к спокойно-убедительным и корректным статьям. Короленко, Г. Б. Иоллас. Под грохот салюта генерал обошел фронт матросов. Как ни хотел он к чему-нибудь придраться и накричать, но все было в безукоризненном порядке. Степанов, Порт-Артур. // Обвинить, упрекнуть в чем-либо (обычно без достаточных оснований). Он вообще не благоволит ко мне и рад всякому случаю придраться. Слепцов, Письма об Осташкове /АС/. В. И. Даль пишет о придирке так: «…мнимая причина, придуманный, изысканный повод». Квалифицируя придирчивость как черту характера, далее он отмечает: «С придирчивым, придиристым человеком, с придирою трудно в ладах жить».

В данной прагматической ситуации говорящий (субъект оценки) выступает как лицо, учреждение или социум, имеющие более высокий социальный статус, чем слушающий (объект оценки). Говорящий, имея более высокое социальное положение, использует вынесение отрицательной оценки слушающему в качестве инструмента психологического воздействия. Так, причиной того, что говорящий придирается к слушающему может быть общее неприятие личности к объекту оценки: Начальник не любил Петрова и все время придирался к нему по всякому поводу. В некоторых случаях причиной придирок являются невозможность или нежелание говорящего прояснить истинную причину его недовольства. Кроме того, придираясь, говорящий может «выплеснуть» свое отрицательное эмоциональное состояние в независимости от общего отношения к слушающему: Обозленный неудачей Сергей, придрался к сыну из-за какого-то пустяка.

Асимметричность статуса говорящих может заключаться не только в социальном, но и в психологическом плане: «При изучении вопроса социальной обусловленности грамматической и синтаксической вариантности устной речи не менее важными оказываются и такие социальные и психологические особенности, как: сфера общения и тематика высказывания; ориентация на собеседника (его уровень владения средствами общения); тенденция к упрощению формы выражения (экономия языка); степень взаимопонимания на невербальном уровне» [161, c. 60].

Человек делит свой окружающий его социум не только на начальников и подчиненных, учителей и учеников, однокурсников и соседей и т.п. Вступая в общение с другими, человек сознательно и подсознательно относит людей к «классам» умных или неумных, красивых или некрасивых, богатых или бедных, сильных или слабых, порядочных или непорядочных, то есть придает им какой-либо статус, учитывая который, он строит свою речевую деятельность, выбирая определенную стратегию и тактику речевого поведения. В реальной ситуации общения коммуникант старается учитывать комплекс признаков, иногда концентрируя свое внимание на каких-либо отдельных признаках, иногда собирая их в единое целое, выстраивая мысленно модель стоящей перед ним личности. Процесс подсознательного, неконтролируемого отнесения говорящим слушающего в какой-либо класс часто описывается произведениях художественной литературы. Так, в предложениях с симметричными социальными отношениями (соседи, друзья, однокурсники и под.) может возникнуть асимметричность психологического характера, включающая в себя несколько разновидностей:

1) Р(х) выше Р(у) по степени интеллектуального развития; См.: Т. презирает В. с за его ограниченность; Т. критикует бездарную пьесу В; . Т. нравится/ не нравится простота и примитивность В. Т. любит/ не любит В.; Т. возмущается примитивностью В;

Р(х) ниже Р(у) по степени интеллектуального развития; См.: Т. восхищается необыкновенными математическими способностями В.; Т. восторгается феноменальной памятью В.; Т. завидует таланту В.; Т. хвалит ум В.; Т. ненавидит интеллектуальность и воспитанность В, считая это излишним «умничаньем». Т. нравится/ не нравится начитанность В.; Т. любит/ не любит В.; Т. преклоняется перед умом В; Т уважает В;

Р(х) = Р(у) по степени интеллектуального развития; См.: Т. и В. хвалят, ругают, критикуют, порицают, одобряют друг друга, восхищаются, восторгаются друг другом, любят, нравятся друг другу и т.д.

Р(х) превосходит Р(у) по своим профессиональным качествам; См.: Т. критикует В за недостатки в работе; Т. осуждает (презирает, пренебрегает) В. за дилетантство; Т. ругает В. за низкое качество его работы; Т. иногда хвалит В. за хорошо выполненную работу и т. д.

Р(х) уступает Р (у) по своим профессиональным качествам; См.: Т. уважает В за его профессионализм; Т. восхищается (восторгается) профессионализмом В;

2) Р(х) превосходит Р(у) по внешним данным; См.: Т. пренебрегает В из-за его внешней непривлекательности; Т. не нравится внешность В. Т. хвалится своей красотой перед В.

Р(х) уступает Р(у) по внешним данным; См.: Т. восхищается красотой В.; Т. нравится красота В.; Т. любит В. из-за её красоты; Т. ненавидит В.; Т. восторгается В.,; Т. хвалит В.; Т. преклоняется перед красотой В.

Р(х) = Р(у) по внешним данным: См.: Т. и В. хвалят, ругают, критикуют, восхищаются, восторгаются друг другом, любят, нравятся друг другу и т.д.

3) Р(х) превосходит Р(у) по материальному благосостоянию; См.: Т. хвалит В.; Т. ругаетВ.; Т. критикует В.; Т. порицает В.; Т. одобряет В.; Т. презирает В.; Т. пренебрегает В.; Т. уважает В. (за ум, честность); Т. восхищается (обаянием, эрудированностью В.; Т. восторгается работами В.; Т. возмущает ленивость В.; Т. негодует из-за попрошайничества В.;

Р(х) уступает Р(у) по материальному благосостоянию; См.: Т. хвалит, ругает, критикует, порицает, льстит, угодничает, одобряет, презирает, пренебрегает, уважает В.; Т. восхищается, восторгается, возмущается В; Т негодует из-за В.

Р(х) = Р(у) по материальному благосостоянию; См.: Т. хвалит, ругает, критикует, порицает, льстит, одобряет, презирает, пренебрегает, уважает В.; Т. восхищается, восторгается, возмущается В; Т негодует из-за В.

4) Р(х) превосходит Р(у) физически; См.: Т. презирает слабость В.,Т. пренебрегает В. из-за его физической слабости, Т. хвалится перед своей физической силой. Т жалеет В. из –за его слабости;

Р(х) уступает Р(у) физически; См.: Т. боится В.; Т уважает В.; Т. восхищается здоровьем В.; Т. восторгается здоровьем В.; Т. ненавидит В.; Т. льстит В.;

Р(х) = Р(у) физически; См.: Т. и В. уважают, симпатизируют, нравятся, хвалят, критикуют, ненавидят друг друга, одобряют друг друга.

5) Р(х) превосходит Р(у) по моральным качествам; СМ.: Т. презирает трусость В.; Т. пренебрегает В из-за его склочности; Т. ненавидит В. за лживость; Т. порицает В. за лживость; Т. критикует за лень В. ; Т. ругает В за мелочность;

Р(х) уступает Р(у) по моральным качествам; См.: Т. уважает смелость В.; Т. боится принципиальности В.; Т. любит В за справедливость; Т. нравится честность В.; Т. восхищает смелость В.; Т. восторгается самоотверженностью В.;

Р(х) = Р(у) по моральным качествам; См.: Т. уважает В.; Т. одобряет В.; Т. хвалит В.; Т. восхищается В.; Т. восторгается поступком В.; Т. нравится принципиальность В.;

Причем только соотношения группы В и Г имеют свойство объективного подтверждения, так как можно точно подсчитать и сравнить степень материального благополучия и измерить физические возможности человека. Для подсчета материальных благ, как известно, существует объективный эталон – деньги, для исследования состояния здоровья организма также имеется ряд приборов, тестов и пр., позволяющих точно выявить и подтвердить то или иное предположение.

Соотношения групп А, Б и Д носят скорее субъективный характер, ибо, несмотря на существующие эталоны красоты, интеллекта и морали, сложное переплетение личного и общественного, социального и психического, сознательного и бессознательного вызывает противоречивые оценки одного и того же человека, его поступков, внешности и ума.

Интенсиональность оценочных глаголов, их обращенность к сфере внутренней жизни человека обусловливает их частотное употребление во всякого рода инструкциях и советах по практической психологии: Восхищайтесь своей женой каждый день, помните, что женщины любят «ушами», без комплиментов они увядают, как цветы без солнца – советовал старый психолог Юрдину (газ.); Не критикуй. Мужчины очень самолюбивы и откровенную лесть всегда предпочтут конструктивной критике. Своим ворчанием, недовольством ты только заставишь его защищаться – отстаивать свою правоту (газ.).

Таким образом, в семантике ОГ «зашифрована» информация о социальном статусе участников оценочной ситуации. Оценочная деятельность человека как представителя какого-либо общества в значительной степени зависит от его социального статуса. Содержание социального компонента в семантике оценочных глаголов русского языка различно и определяется степенью интенсивности оценки в семантической структуре. Например, жесткой социальной ориентированностью отличаются глаголы порицать, гневаться, хвалить, льстить и пр. Такие глаголы могут употребляться только в одной или двух ролевых ситуациях: Р (х) выше Р (у) и Р (х) равна Р (у). Другие оценочные глаголы, например, одобрять, восхищаться, возмущаться и пр. менее зависимы от социального статуса коммуникантов. Эти глаголы употребляются во всех трех типах ролевых ситуаций: Р (х) выше Р (у), Р(х) равна Р (у) и Р (х) ниже Р (у).


Вопросы


1. Для каких ролевых ситуаций характерно употребление глагола хвалить?

2. Чем объясняется прагматическая «лояльность» глагола одобрять?

3. Каким образом асимметричность статуса говорящих проявляется в коммуникативной деятельности носителей русского языка?


Литература


1 Гойхман О. Я., Надеина Т. М. Речевая коммуникация. – М. : Инфра –М., 2007. – 271 с.

2 Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова. – М. : Школа «Языки русской культуры», 1996. – 400 с.

3 Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка. – М. : Высшая школа, 1989. – 152 с.

4 Шмелев А. Д. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Сер. лит–ры и яз. – 1981. – Т.40. – № 4. – С.43–51.

5 Вежбицка А. Восприятие: семантика абстрактного словаря // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.XVII. – М., 1985. – С. 336–339.

6 Харитонова И. Я., Иванова Л. А. Степень отражения мира в языковой коммуникации // Вестник Харьковского университета. – 1998. – № 2. – С. 19–24.

7 Арутюнова Н. Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики. – М. : Наука, 1982. – С. 5–54.

8 Гайсина Р. М. Семантическая категория отношения // Исследования по семантике. – Уфа, 1996. – С. 3–6.
  1. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. – М. : Наука, 1985. – 227 с.

10 Вежбицкая А. Язык. Познание. Культура. – М. : Русские словари, 1997. – 411 с.

11 Кибрик А. А. О некоторых видах знаний в модели естественного диалога // Вопр. языкознания. – 1991. – № 1. – С. 61–69.

12 Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. – М. : Прогресс, 1986. – С. 22–129.

13 Караулов Ю. Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность. – М. : Наука, 1989. – С.24–33.

14 Темиргазина З. К. Оценочные высказывания в русском языке. – Павлодар, 1999. – 272 с.

15 Мукушева Э. Т. Национально–специфические элементы семантики фразеологизмов современного немецкого и казахского языков : автореф. дис. канд. – Алматы, 1998. – 23 с.

16 Жунусова Ж. Н. Двуязычная лексикография в контексте современной научной парадигмы // Материалы республиканской научн.–теоретической конф. – Караганда. : КарГУ, 2001. – С. 203–208.

17 Шатуновский И. Б. Семантика вида: к проблеме инварианта // Русистика сегодня. Функционирование языка: лексика и грамматика. – М. : Наука, 1995. – С. 55–70.

18 Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. – М. : Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1996. – 415 с.

19 Аристотель. Никомахова этика // Сочинения в 4–тт. – М. : Мысль, 1984. – Т.4. – С. 53–295.

20 Аль–Фараби. О значениях (слова) разум // О разуме и науке. – Алма–Ата : Наука, 1975. – С. 3–28.

21 Гоббс Т. О человеке // Избранные произведения. В 2–х томах. – М. : Мысль, 1965. – Т.1. – С. 219–274.

22 Юм Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения. В 2–х томах. – М. : Мысль, 1965. – Т.4. – С. 611–637.

23 Кант И. Этическое учение о началах // Сочинения в 6–ти томах. – М. : Мысль, 1965. – Т.4. – С. 351–386.
  1. Бентам И. Избранные сочинения Иеремии Бентама. – СПб., 1967. –

213 с.

25 Стивенсон Ч. Некоторые прагматические аспекты значения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. – М. : Прогресс, 1985. – С. 21–29.

26 Ноуэлл–Смит П. Х. Логика прилагательных // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. – М. : Прогресс, 1985. –

С. 56–63.

27 Арутюнова Н. Д. Об объекте общей оценки // Вопр. языкознания. – 1985. – № 3. – С. 13–25.

28 Гибатова Г. Д. Семантическая категория оценки и средства её выражения в языке : автореф. дис. канд. – Уфа, 1996. – 25 с.

29 Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие Факт. – М. : Наука, 1988. – 336 с.

30 Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. – М. : Наука, 1985. – 259 с.

31 Ивин А. В. Основания логики оценок. – М. : Наука, 1989. – 128 с.

32 Каган М. С. Философская теория ценностей. – СПб., – 1995. – 219 с.

33 Столович Л. Н. Природа эстетической ценности. – М. : Мысль, 1972. – 194 с.

34 Телия В. Н. Русская фразеология : Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М. : Школа «Языки русской культуры», 1999. – 284 с.

35 Темиргазина З. К. Оценочные высказывания в современном русском языке : автореф. дис. докт. – Павлодар, 1999. – 51 с.

36 Кертман Л. Е. История культуры стран Европы и Америки. М. : Мысль, 1987. – 246 с.

37 Кругликова Г. Г. К семантике количественной оценки // Языковые единицы в речевой коммуникации. – Л., 1991. – С. 80–94.

38 Васильев Л. М. Семантическая категория оценки и оценочные предикаты // Исследования по семантике. – Уфа, 1996. – С. 54–61.

39 Дмитровская А. М. Знание и мнение : Образ мира, образ человека// Логический анализ языка. – М. : Наука, 1988. – С. 6–17.

40 Ляпон М. В. Оценочная ситуация и словесное моделирование // Язык и личность. – М. : Наука, 1989. – С. 24–33.

41 Темиргазина З. К. Субъект оценки // Поиск № 4. – Алматы, 1998. – С. 27–32.

42 Никонов К. М. Семинарские занятия по философии. – М. : Высшая школа, 1991. – С. 255–274.

43 Сост. Мариковский П. И. Мудрость жизни. – Алматы : Паритет, 1992. – 130 с.

44 Цоллер В. Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика // Филол. науки, 1996. – № 6. – С. 62–72.

45 Шмелев А. Д. Парадоксы идентификации // Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. – М. : Наука, 1990. – С. 33–51.

46 Уфимцева А. А. Лексическое значение: Принципы семиологического описания лексики. – М. : Наука, 1986. – 240 с.

47 Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. – М. : Наука, 1986. – 143 с.

48 Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико–семантической системе : автореф. дис. канд. – М., 1988. – 25 с.

49 Стернин И. А. Оценочность слова в языке и речи // Исследования по семантике. – Уфа, 1990. – С. 43–51.

50 Смаилова С. А., Абишева Г. И. Особенности перевода эмоционально–окрашенной лексики в немецкой разговорной речи // Материалы республиканской научн.–теоретической конф. – Караганда : КарГУ, 2001. – С. 225–229.

51 Говердовский В. И. Диалектика коннотации и денотации (Взаимодействие эмоционального и рационального в лексике) // Вопр. языкознания. – 1985. – № 2. – С. 71–80.

52 Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М. : Издательство иностранной литературы, 1955. – 416 с.

53 Виноградов В. В. О теории художественной речи. – М. : Наука, 1981. – 360 с.

54 Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. – Новосибирск, 1986. – 123 с.

55 Худяков И. Н. Об эмоционально–оценочной лексике // Филол. науки. – 1980. – № 2. – С. 79–82.

56 Шабалина Л. И. Слово как средство эмоциональной оценки в сатире : автореф. дис. канд. – Тбилиси, 1981. – 24 с.

57 Иорданская Л. Н. Попытка лексикографического толкования группы русских глаголов со значением чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 13. – М., 1970. – С.93–106 .

58 Зализняк А. А. Контролируемость ситуации в языке и жизни // Логический анализ языка : Культурные концепты. – М. : Наука, 1992. – С. 132–147.

59 Рыбакова М. В. Эмоциональность в системе коммуникативных типов предложения : автореф. дис. канд. – М., 1985. – 26 с.

60 Аглетдинова Г. Ф. О соотношении оценочности, образности, экспрессивности и эмоциональности в семантике слова // Семантические исследования. – Уфа, 1996. – С. 75–83.

61 Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – 1989. –Т.47. – № 7. – С. 45–53.

62 Монтень М. О непостоянстве наших поступков // Опыты. – М.– Л. : Издательство АН СССР, 1958. – С. 7–14.

63 Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // Вопр. языкознания. – 2000. – № 4. – С. 56–68.

64 Борисова Е. Г. Перлокутивная лингвистика и её преподавание студентам–филологам // Вестник МГУ. – 2001. – Серия 9. – № 1. – С. 115–134.

65 Бондарко А. В. К проблеме соотношения универсальных идиоэтнических аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических знаний. // Вопр. языкознания. – 1993. – № 3. – С. 5–11.

66 Тарасова И. П. Структура смысла и структура личности коммуниканта // Вопр. языкознания. – 1992. – № 4. – С. 103–111.

67 Руденко Д. И. Когнитивная наука, лингвофилософские парадигмы и границы культуры // Вопр. языкознания. – 1992. – № 6. – С. 92–98.

68 Лингвистический энциклопедический словарь. – М. : Советская энциклопедия, 1990. – 685 с.

69 Васильев Л. В. Современная лингвистическая семантика. – М. : Высшая школа, 1990. – 175 с.

70 Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. – Свердловск : Издательство Уральского университета, 1989. – 184 с.

71 Комарова З. И. Семантическая структура специального слова и её лексикографическое описание. – Саратов : Издательство Уральского университета, 1991. – 156 с.

72 Денисов П. Н. Лексика русского языка и принципы её описания. – М. : Русский язык, 1980. – 253 с.

73 Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь–справочник лингвистических терминов. – М. : Просвещение, 1985. – 399 с.

74 Левин С. Прагматическое отклонение высказывания // Теория метафоры. – М. : Прогресс, 1990. – С. 307–341.

75 Федосюк М. Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // Вопр. языкознания. – 1997. – № 5 . – С. 102–120.

76 Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. – М. : Наука, 1985. – 271 с.

77 Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). – М. : Языки русской культуры, 1997. – 576 с.

78 Левин С. Прагматическое отклонение высказывания // Теория метафоры. – М. : Прогресс, 1990. – С. 307–341.

79 Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. – М. : Прогресс, 1986. – С. 170–194.

80 Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. – М. : Прогресс, 1985. – С. 217–237.

81 Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М. : Наука, 1976. – 382 c.

82 Медведева Л. М. О типах речевых актов // Вестник Харьковского университета. – 1998. – № 2. – С. 40– 47.

83 Серль Дж. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. – М. : Прогресс, 1986. –– С. 211–213.

84 Серль Дж. Метафора // Тайна метафоры. – М. : Прогресс, 1990. – С. 307–341.

85 Формановская Н. И. Вы сказали «Здравствуйте». Речевой этикет в нашем общении. – М. : Знание, 1989. – 156 с.

86 Почепцов Г. Г. Прагматический аспект изучения предложений в школе // Иностранный язык в школе. – 1975. – № 6. – С. 184–189.

87 Янко Р. И. О коммуникативных стратегиях в русском языке //Вопр. языкознания. – 1999. – № 2. – С. 45–53.

88 Тарасова И. П. Структура смысла и структура личности коммуниканта // Вопр. языкознания. – 1992. – № 4. – С. 103–111.

89 Бондарко А. В. О грамматике функционально–семантических полей // Изв. АН СССР. Сер. лит–ры и яз. – 1984. – Т. 43, № 3 – С. 492–504.

90 Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения. – М. : Высшая школа, 1989. – 156 с.

91 Шведова Н. Ю. Один из возможных путей построения функциональной грамматики русского языка // Проблемы функциональной грамматики. – М., 1985. – С. 30–37.

92 Маркелова Т. В. Функционально–семантическое поле оценки в современном русском языке // Вестник МГУ, Серия 9. Филология. – 1994. – № 4. – С. 12–19.

93 Жуламанова И. Г. Коммуникативно–семантические группы в разноструктурных языках // Автореф. дис. канд. – Алматы, 1999. – 32 с.

94 Формановская Н. И. О коммуникативно–семантических группах и функционально–семантических полях // Русский язык за рубежом. – 1986. – № 3. – С. 71–76.

95 Прохоров Ю. С. Культуроведение и преподавание русского языка как иностранного: новые аспекты и парадигмы // Текст: Структура и функционирование. Вып. II. – Барнаул, 1997. – С.36–44.

96 Маркелова Т. В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филол. науки. –1995. – № 3. – С.67–79.

97 Паповянц Э. Г. Интенциональный анализ качественно характеризующих высказываний // Изв. АН СССР. Сер. лит–ры и яз. – 1987. – Т.45. – № 4. – С. 54–56.

98 Дьячкова И. Г. Способы выражения интенционального смысла // Филологический.ежегодник. – Вып. 2. – Омск. : Издание ОмГУ, 1999. – С. 99–103.

99 Бондарко А. В. Вид и время русского глагола. – М. : Просвещение. – 1979. – 239 с.

100 Бондарко А. В. Отрицание как логико–грамматическая категория. – М., 1983. – 212 с.

101 Остин Дж. Чужое сознание // Философия. Логика. Язык. – М. : Прогресс, 1987. – С. 48–95.

102 Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. – М. : Наука, 1974. – 205 с.

103 Падучева Е. В. Семантические исследования : Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. – М. : Школа «Языки русской культуры», 1996. – 464 с.

104 Семантические вопросы словообразования. Производящее слово / Под ред. Янценецкой М. Н. – Томск. : Издательство Томского университета, 1991. – 272 с.

105 Гайсина Р. М. Лексико–семантическое поле глаголов отношения в русском языке. – Саратов : Издательство Саратовского университета, 1981. –195 с.

106 Слюсарева Н. А. Проблемы функционирования морфологии современного английского языка. – М. : Наука, 1986. – 84 с.

107 Васильев Л. М. Семантика русского глагола.– М. : Высшая школа, 1981. – 184 с.

108 Орлова М. А. О семантической классификации предикатов // Актуальные вопросы русской лексикологии и терминологии. – Алма– Ата: КазПИ им. Абая, 1986. – С. 81– 88.

109 Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. – М., 1966. – 302 с.

110 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. / В 4 т. – М. : Русский язык, 1980. – С. 365–366.

111 Даль В. И. Пословицы русского народа. – М. : Олма–Пресс, 2000. – С. 460–464.

112 Мурзагалиева М. К. Контрастивно–прагматический анализ речевых актов похвалы в русском и казахском языках // Автореф. дис. канд. – Алматы, 1998. – 29 с.

113 Мурзагалиева М. К. Прагматические особенности речевых актов похвалы в романе М.Ауэзова «Абай» // Вестник КазГУ. Серия филологическая. – Алматы, 1997. – № 15. – С. 105–108.

114 Никитина Е. Р. Золотая книга руководителя. – М. : Изд–во ФАИР, 1999. – 415 с.

115 Оспанова Ж. М. Типы минимальных диалогических единств (МДЕ) в казахском и русском языках // Материалы республиканской научн.–теоретической конф. – Караганда : КарГУ, 2001. – С. 76–86.

116 Темиргазина З. К. Речевая культура в контексте национальной культуры // Проблемы языка в современной научн. парадигме. Вып. 4. – Павлодар, 2001. – С. 109–115.

117 Лосев А. Ф. Дерзание духа. – М. : Наука, 1988. – 334 с.

118 Темиргазина З. К. Самооценка в наивно–этических воззрениях русского народа // Проблемы языка в современной научн. парадигме. Вып. 3. – Павлодар, 2000. – С. 22–28.

119 Акимова В. И. Концепт тюрьма в русской ЯКМ и его вербализация в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» // Вестник КазГУ. Серия филологическая. – Алматы, 2001. – № 17. – С.113–118.

120 Бердяев Н. А.Судьба России – М . : ЭКСМО – Пресс, 2000. – 459 с.

121 Темиргазина З. К. Современные теории в отечественной и зарубежной лингвистике. – Павлодар, 2002. – 106 с.

122 Кинцель А. В. Эмоциональность текста как основа единства его связности и цельности // Текст: структура и функционирование. Вып.2. – Барнаул, 1997. – С. 72–87.

123 Юрьев А. Н. Разговорные глаголы, обозначающие болезненные состояния // Материалы республиканской научн.–теоретической конф. – Караганда : КарГУ, 2001. – С. 102–108.

124 Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. – М. : Высшая школа, 1974. – 350 с.

125 Лебедева Г. С. О метонимической природе глагола // Вестник Харьковского университета. – 1988. – № 138. – С.65–72.

126 Чернейко О. А. Порождение и восприятие межличностных оценок // Филол. науки. – 1985. – № 6. – С. 37–42.

127 Сост. Скальковский К. И. Мнения русских о самих себе. – М. : Терра – книжный клуб, 2001. – 304 с.

128 Бэк А. Формальная теория психологии. – М. : ЭКСМО – Пресс, 1998. – 357 с.

129 Максимов С. Ю. Крылатые слова.– М. : Астрель, 2000. – 346 с.

130 Засорина Л. Н. Частотный словарь русского языка. – М. : Русский язык, 1979. – 936 с.

131 Урысон Е. В. Лексемы «район» и «округа» // Вопр. языкознания. – 1999. – № 4. – С.12–19.

132 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / В 4 т. – М. : Прогресс, 1964.

133 Виноградов С. И. «Просторечие» как категория нормативной лексики в «Толковом словаре русского языка Д. Н.Ушакова // Литературная норма и просторечие. – М. : Русский язык, 1977. – С. 219–232.

134 Жуков В. П. Русская фразеология. – М. : Высшая школа, 1986. – 309 с.

135 Гачев Г. Национальные образы мира. – М. : Раритет, 1988. – 297 с.

136 Кюльоли А. Что является научной проблемой в лингвистике? // Вестник МГУ. – 2000. – Серия 9. – № 3. – С.120 –127.

137 Костомаров А. С. Очерк домашней жизни и нравов великого народа в XVI – XVII столетиях. – М. : Республика, 1992. – 48 с.

138 Махамбетова С. Б. Жесты и невербальные этнические знаки у казахов // Механизм рече–мысли способности. – Алма–Ата : КазПИ им. Абая, 1986. – С. 60–65.

139 Якубинский Л. П. Язык и его функционирование // Избр. работы. – М. : Наука, 1986. – С. 17–59.

140 Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. Литературные цитаты, образные выражения. – М. : Правда, 1986. – 768 с.

141 Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопр. языкознания. – 1993. – № 3. – С. 27– 35.

142 Изард К. Эмоции человека. – М. : Наука, 1980. – 213 с.

143 Воркачев С. Г. «Первая из всех страстей» : адмиративная оценка и средства её выражения в испанском языке // Изв. АН. Сер. лит–ры и яз. – 1992. – Т.51. – № 2.– С. 81–95.

144 Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка. – М. : Советская энциклопедия, 1968. – С. 485–486.

145 Кажигалиева Г. А. Семантическая структура эмотивов в иерархической организации семантического поля «гнев» // Проблемы языка в современной научн. парадигме. Вып. 2.– Павлодар, 2000. – С. 49–54.

146 Воркачев С. Г. Безразличие. Презрение // Вопр. языкознания. –1992. – № 1. – С. 79–87.

147 Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: (попытка системного описания) // Вопросы языкознания. –1995. – № 3. – С. 37– 67.

148 Родионова С. Е., Родионова А. Е. Эмоционально–оценочное значение пренебрежительности и средства её выражения в современном русском языке // Исследования по семантике. – Уфа, 1996. – С. 83– 96.

149 Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. – Алматы : Ана тiлi, 1987. – 496 с.

150 Шаханов М. Космоформула карающей памяти. Тайна, унесенная Чингисханом. – Алматы : Бiлiм, 2001. – 318 с.

151 Падучева Е. В. Говорящий как наблюдатель: об одной возможности применения лингвистики в поэтике // Изв. АН. Сер. лит–ры и яз. – 1993. – Т.52. – № 3. – С. 33–45.

152 Падучева Е. В. Говорящий как наблюдатель: об одной возможности применения лингвистики в поэтике // Изв. АН. Сер. лит–ры и яз. – 1993. – Т. 52, № 3. – С. 33–45.

153 Крысин Л. П. Социальный компонент в семантике языковых единиц // Вопр. языкознания. – 2000. – № 4. – С. 97–109.

154 Темиргазина З. К. Образ человека в русской ценностной картине мира. – Павлодар, 2001. – 92 с.

155 Крысин Л. П. Социальный компонент в семантике языковых единиц // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. – М. : Наука, 1988. – С. 124–143.

156 Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. – М. : Наука, 1980. – С. 240–253.

157 Щерба Л. В. Опыт общей теории лексикографии // История советского языкознания. – М. : Высшая школа, 1981. – С. 235–248.

158 Лю Ч. М. Русский и китайский речевой этикет в контексте культуры // Вестник КазГУ. Серия филологическая. – Алматы, 2001. – № 13. – С. 93–98.

159 Богомолова О. В. Глаголы этической оценки и концепция национального характера у В. М. Шукшина // Тезисы научн. докладов Всероссийской научн. конф. – Барнаул, 1999. – С. 128–130.

160 Формановская Н. И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты. – М. : Русский язык. – 1982. – 126 с.

161 Тресков С. И. Социальная обусловленность языкового варьирования при пиджинизации и креолизации языков (на материале синтаксиса и морфологии) // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. – М. : Наука, 1988. – С. 166–178.


Содержание


Предисловие….…………………………………………………………....…………3

1 Теоретические предпосылки описания оценочных

глаголов в коммуникативной деятельности

носителей русского языка…………………………………………………………...4

Лекция 1.1 Семантика и прагматика языковых

единиц русского языка

в речевой коммуникации………………………………………..............................4

1.1.1 Семантика и прагматика языковых единиц русского языка……………….4

1.1.2 Категория оценки в философии……...…………………………....................7

1.1.3Категория оценки в языке…………………………………………................11

1.1.4 Принципы семантико-прагматического

описания оценочных слов........................................................................................16

Лекция 1.2 Оценочные речевые акты в русской

речевой коммуникации …..….................................................................................19

1.2.1 Принципы классификации речевых актов………………………………....19

1.2.2 Оценочные речевые акты в

общей типологии речевых актов…………….........................................................23

1.2.3 Перформативные глаголы…………………………………………...............25

2 Оценочные глаголы в

русской языковой картине мира…………….........................................................29

Лекция 2.1 Классификация оценочных глаголов русского языка……………...29

2.1.1 Принципы классификации оценочных глаголов русского языка…............29

2.1.2 Семантика и прагматика субъектных оценочных глаголов………...........38

Лекция 2.2 Семантико-прагматический анализ

оценочных глаголов русского языка…………………………….......…………....42

2.2.1 Семантика и прагматика

собственно оценочных глаголов………................................................………..…42
2.2.2 Семантика и прагматика
эмоционально-оценочных глаголов…….............................................…………...56

2.2.3 Семантика и прагматика –оценочных

глаголов с семой интенсивности……………………...…………………………..64

3 Оценочные глаголы в коммуникативной деятельности

носителей русского языка………………………………………...………….........71

Лекция 3.1 Оценочные глаголы русского языка в речевых актах……...….…....71

3.1.1 Перформативная функция оценочных глаголов русского языка................71

3.1.2 Интерпретирующая функция русских оценочных глаголов………..…….76

Лекция 3.2 Социальные аспекты функционирования

оценочных глаголов в речевой коммуникации……………………………….....80

3.2.1 Социальный компонент в семантике и

прагматике оценочных глаголов русского языка…..……………………………80

3.2.2 Оценочные глаголы в речевых актах с симметричными и асимметричными социальными отношениями коммуникантов…………..….…84

Литература…………………………………………………………………...….......90