Geum.ru

Уральская академия государственной службы Актуальные проблемы частного права

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15
Источники гражданского права – это совокупность естественно-правовых принципов (идей), закрепленных в гражданском законодательстве, а также нормативных и иных (ненормативных) форм, сформировавшихся в социально-правовой действительности, с помощью которых устанавливаются определенные правила (нормы) общеобязательного и иного характера, регулирующие общественные отношения, входящие в предмет гражданского права.

Представляется, что такое определение источника гражданского права вполне определенно по своему содержанию, его внешним границам (рамкам) и не превращает данный феномен в некую абстрактную, мало пригодную на практике категорию.

Во-первых, понятием источника гражданского права охватываются не всякие явления социально-правовой действительности, а лишь такие, которые либо прямо закреплены гражданским законодательством, либо санкционированы им в той или иной форме, либо это сформировавшиеся на практике вполне определенные по содержанию правила поведения, которым придается гражданско-правовое значение.

Во-вторых, что касается ненормативных источников гражданского права, то в содержательном плане они обусловлены тем значением, которое придается им, исходя из понимания смысла соответствующих естественно-правовых принципов (идей), нравственно-этических норм с учетом сформировавшейся практики их применения.

Рассматривая источники современного российского гражданского права, в целях их углубленного и разностороннего исследования с методологических позиций, представляется необходимым использование системного метода анализа и соответствующего его природе и характеру иерархического подхода. Использование указанного метода анализа и адекватного ему подхода обусловлено тем, что источники гражданского права представляют собой не хаотичную совокупность различных явлений, а определенным образом организованное (структурированное), системное образование, имеющее свою определенную логику построения, свои закономерности функционирования.

Уровень иерархичности различных видов источников российского гражданского права неодинаков и обусловливается различными факторами, в том числе самим характером, сущностью того или иного вида источников. Наибольшего значения показатель иерархичности достигает у таких форм (источников) гражданского права, как нормативные правовые акты, и в значительно меньшей мере он проявляется в других источниках, например, в обычаях делового оборота, деловых обыкновениях и т. д. Однако, следует заметить, что любой вид источников права обладает указанным свойством (иерархичностью), поскольку иначе, вне связи и зависимости от других источников права, он просто не может существовать. Другой вопрос, в каких формах проявляется это свойство, каков его характер и т. д.

Исходя из требований системности, всю совокупность законодательных, других нормативных правовых актов, обычаев делового оборота, деловых обыкновений и иных источников гражданского права можно обозначить как общую систему гражданско-правовых источников, которая выступает в качестве таковой по отношению к своим внутренним компонентам (подсистемам), функционирующим в ее пределах. Так, в режиме указанных подсистем функционируют такие виды форм (источников) гражданского права, как законодательные акты, указы Президента и постановления Правительства, акты федеральных органов исполнительной власти (ведомственные акты), обычаи делового оборота и деловые обыкновения, регулирующие общественные, входящие в предмет гражданского права.

Иерархический характер системы источников современного российского гражданского права, свойственный, прежде всего, ее подсистеме нормативных правовых актов, выражается в том, что каждый структурный элемент данной подсистемы по отношению к другим ее элементам, а также в целом ко всей системе источников гражданского права занимает в ней свое, строго определенное, обусловленное его юридической силой и социальной значимостью место1.

Исходя из общего положения об иерархии как принципе структурной организации сложных многоуровневых систем, применительно к источникам российского гражданского права можно отметить следующее: а) юридическая сила и социальная значимость каждого из видов нормативных правовых актов (форм права) зависит от того, какое место в системе государственных органов занимает орган, издавший данный акт, т. е., иначе говоря, иерархия нормативных правовых актов обусловлена соответствующей иерархией государственных органов, наделенных правотворческой функцией; б) акты нижестоящих государственных органов должны соответствовать и подчиняться актам органов, находящихся на более высокой иерархической ступени, и все они (акты) должны соответствовать Гражданскому кодексу РФ и Конституции РФ; в) акты вышестоящих и нижестоящих органов не должны подменять друг друга, в особенности, «вышестоящий орган не вправе брать на себя разрешение вопросов, которые входят в компетенцию нижестоящих органов»1; г) наиболее важные общественные отношения, подлежащие регулированию в законодательном порядке, должны регламентироваться только законом; д) акты нижестоящих органов могут быть изменены или отменены только органами, их издавшими, или в соответствующих случаях вышестоящими органами2.

Думается, иерархия гражданско-правовых нормативных актов обусловлена не только иерархической особенностью издающих их государственных органов, но и аналогичным свойством самой четко структурированной системы гражданского права, начиная от ее основания (подсистема многообразных норм) и, далее, через промежуточные структурные уровни (институты, подотрасли) к ее вершине. Будучи созданной на основе принципов системности и иерархичности, общая система форм (источников) гражданского права конкретизируется через формирующиеся по мере необходимости внутри нее соответствующие подсистемы и через них же и реализуется3.

Суть иерархичности применительно к подсистеме гражданско-правовых нормативных актов заключается в том, что одним видам актов придается большая юридическая сила по сравнению с другими актами и в случае коллизии между ними преимущество отдается первым. При этом, как справедливо подчеркивается в научной литературе, величина правовой силы нормативных актов и устанавливаемых посредством них правовых норм «на иерархической лестнице правовой системы принципиально соответствуют соотношениям абстрактности – конкретности и обобщенности – индивидуальности»4.

Иерархическая система источников российского гражданского права, по мнению известного современного цивилиста Е. А. Суханова, должна выглядеть следующим образом. Первое место должны занимать нормативные акты, содержащие нормы гражданского права, главную роль среди которых играют федеральные законы – собственно гражданское законодательство. На второй ступени указанной иерархической системы должны располагаться международные публично-правовые договоры, в которых участвует Российская Федерация, а также общепризнанные принципы и нормы международного права. И на завершающем, третьем, иерархическом уроне рассматриваемой системы находятся обычаи делового оборота и иные признанные законом обычаи1.

Резюмируя свои рассуждения по данной проблеме, автор замечает: «Все это дает основание говорить не только о достаточно строгой иерархической системе, которую составляют источники российского гражданского права, но и о ее формализованном и потому вполне обозримом характере». И далее, по мнению автора, «в настоящее время данная система вполне способна обеспечить необходимое и четкое регулирование отношений, составляющих предмет гражданского права. Вряд ли имеются серьезные соображения, обусловленные реальными жизненными потребностями… для того, чтобы существенно менять содержание и принципы функционирования современной системы источников отечественного гражданского права»2.

В связи с изложенным выше представляется необходимым обратить внимание на следующее. Во-первых, представленная Е. А. Сухановым иерархическая модель построения системы источников гражданского права вполне органична и закономерна с точки зрения позитивного (догматического) понимания самого гражданского права как системы правовых норм, регулирующих соответствующие общественные отношения. С таких позиций, безусловно, и сама система источников гражданского права не может быть представлена иначе, как в виде, главным образом, нормативных правовых актов, посредством которых эти нормы вводятся в систему гражданского права и обеспечивается им общеобязательный характер. Как заметил сам автор, из выделенных им трех групп форм гражданского права «первые две группы источников в целом охватываются понятием нормативных актов»3, т. е., иначе говоря, все многообразие гражданско-правовых источников ограничивается, по существу, их пониманием с нормативистских позиций. Во-вторых, как уже было отмечено выше, в современный период категория гражданского права нуждается в понимании с новых, более широких позиций, что, безусловно, напрямую связано с совершенствованием и традиционных представлений о понятии источников гражданского права, их видах, влиянии на развитие самого гражданского права и т. д.

Исходя из концепции широкого понимания категории гражданского права, общее представление о которой было изложено выше, иерархическая система источников гражданского права в содержательном плане видится в следующем.

1. На самом высшем иерархическом уровне находятся естественно-правовые принципы (идеи), получившие закрепление в соответствующих нормах Конституции РФ и Гражданского кодекса РФ. При этом следует иметь в виду, что указанные принципы (идеи), получив юридическое отражение в нормах права, не трансформируются автоматически в последние, утрачивая свои нрвственно-этические свойства, поскольку отражаемое явление (нравственно-этические принципы, идеи) несоизмеримо богаче, многообразнее той юридической формы (нормы права), в которой оно получает отражение, и поэтому не сводимо в принципиальном плане к последней. Указанные принципы (идеи), продолжая оставаться нравственно-правовыми началами, в то же время приобретают и юридическую жизнь в виде соответствующих правовых установлений (норм права), не становясь при этом тождественными явлениями.

2. На второй ступени в системе иерархии источников гражданского права располагаются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры, которым придается приоритетное значение по сравнению с нашим внутренним законодательством. Причем соотношение указанных международно-правовых институтов с нашим внутренним гражданским законодательством носит не простой (односторонний) характер и в соответствующих случаях требуется издание компетентным государственным органом законодательного либо иного адекватного акта, о чем будет отмечено ниже.

3. На третьем месте находится подсистема гражданско-правовых законодательных актов, важнейшее место среди которых, как и во всей системе гражданского законодательства, занимает Гражданский кодекс РФ. Гражданское законодательство характеризуется своими специфическими особенностями (признаками), что в дальнейшем также будет предметом специального рассмотрения.

4. На четвертой ступени в иерархической системе источников гражданского права можно выделить такие источники, как указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, именуемые официально как «иные правовые акты» (п. 6 ст. 3 ГК РФ).

5. На пятом уровне с учетом их юридической силы располагаются такие источники, как акты министерств и иных федеральных органов исполнительной власти (ведомственные акты), содержащие нормы гражданского права, которые в настоящее время характеризуются целым рядом специфических признаков, на что будет обращено внимание ниже.

6. Далее, вслед за ведомственными актами, на шестом уровне могут быть выделены такие специфические источники гражданского права, как обычаи делового оборота и деловые обыкновения, относящиеся к так называемому, обычному праву, – явлению сравнительно новому для нашей цивилистической действительности, которое нуждается в глубоком научном осмыслении с современных позиций.

7. На седьмой уровень рассматриваемой иерархической системы может быть отнесена судебная практика в виде постановлений Пленумов высших судебных инстанций, а также постановления Конституционного Суда РФ, что в цивилистической (и не только) доктрине неоднозначно воспринимается с точки зрения возможности отнесения указанных явлений к источникам гражданского права.

8. И, наконец, на восьмом иерархическом уровне могут быть обозначены с учетом их сущности и юридической силы индивидуальные и корпоративные правовые формы как специфические источники гражданского права. Здесь, в частности, имеются в виду гражданско-правовые договоры, точнее – возникающие на их основе обязательственные правоотношения, содержащие права и обязанности сторон, а также различные локальные акты в виде уставов юридических лиц и других корпоративных правовых форм. Безусловно, названные правовые формы существенным образом отличаются от традиционно понимаемой категории источника гражданского права, но они тоже выражают не что иное, как гражданское право, пусть и на индивидуальном, локальном уровне и в своеобразной (специфической) гражданско-правовой форме.

Приведенная иерархическая система источников гражданского права основывается на концепции широкого понимания категории гражданского права и одним из важных ее достоинств является то, что она позволяет видеть в гражданском праве не только его догму (нормы права), но и целый ряд других его структурных элементов, тесным образом взаимосвязанных между собой, которые все вместе, во взаимодействии, образуют достаточно сложный, многоуровневый «организм» гражданского права. С научной точки зрения это означает расширение рамок онтологии, бытия гражданского права, исследования закономерностей его функционирования.

Представленная модель иерархичности системы гражданско-правовых форм (его источников) показывает, что между ее структурными элементами существуют различные по характеру связи и отношения. В частности, иерархичность системы гражданско-правовых источников проявляется не только через признак прямого (абсолютного) подчинения актов с меньшей юридической силой актам, обладающим большей юридической силой, но также и через отношения координации (согласования), детализации содержания источников гражданского права как одного иерархического уровня, так и расположенных на различных ступенях рассматриваемой системы. Именно во всей совокупности различных связей и отношений как субординационного, так и координационного, детализирующего характера и проявляется особый смысл и содержание принципа иерархичности источников российского гражданского права.

Данный принцип, распространяясь в целом на все без исключения формы (источники) гражданского права, как и принцип системности, имеет свои особенности, характерные для гражданско-правовой сферы, а также для отдельных конкретных ее подсистем. Так, например, гражданское законодательство относится исключительно к федеральной компетенции и, следовательно, субъекты Российской Федерации не вправе издавать нормативные правовые акты, устанавливающие нормы гражданского права.

Исходные (ключевые) положения, касающиеся принципа иерархичности такого вида источников права, как нормативные акты, закреплены прежде всего в Конституции РФ и – с учетом особенностей гражданско-правовой сферы – в Гражданском кодексе РФ (ст. 3).

В России, к сожалению, пока отсутствует специальный закон, в котором были бы определены и законодательно закреплены основные признаки нормативных правовых актов, их виды, иерархический характер отношений между ними, как это сделано, например, в Болгарии (Закон о нормативно-правовых актах 1973 г.), в Венгрии (Закон о правотворчестве 1987 г.), в Казахстане (Закон о нормативных правовых актах 1998 г.) и других странах1.

В гражданско-правовой сфере принцип иерархичности проявляется не только в подсистеме нормативных правовых актов, но в определенной мере даже и в таких неписаных источниках права, как обычаи делового оборота и деловые обыкновения (обычное право), которые не должны противоречить закону. Кроме того, в международной сфере обычаи делового оборота подвергаются определенному упорядочению в форме их инкорпорации.

Отмеченное выше позволяет сделать вывод о том, что, во-первых, иерархическая система источников гражданского права достаточно разнообразна и включает в себя наряду с нормативными ряд иных, неписаных, правовых форм (источников), выражающих «обычное» право. Вместе с тем, думается, такая система не является неопределенной, «размытой» и поэтому мало пригодной для практики, поскольку ее рамки (границы) обозначены либо прямо в нормативном порядке, либо санкционированы законом, либо так или иначе формализованы (объективированы) иным способом – в виде положений, сформулированных в постановлениях Пленумов высших судебных инстанций; сформировавшихся и широко применяемых в предпринимательской сфере вполне определенных по содержанию правил поведения (обычаев делового оборота); деловых обыкновений, на применение которых должна быть четко выражена воля сторон договора, и т. д.

Во-вторых, что касается иерархического характера отношений, складывающихся между различными элементами (подсистемами) рассматриваемой системы форм (источников) гражданского права, то он проявляется здесь через принцип верховенства естественно-правовых положений (идей), закрепленных в Конституции РФ и Гражданском кодексе РФ, на что было обращено внимание выше. Причем указанный принцип распространяет свое действие не только на так называемое обычное право и, соответственно, формы (источники) его выражения (обычаи делового оборота, деловые обыкновения), но и на подсистему нормативных правовых актов, в том числе и гражданское законодательство. Именно поэтому естественно-правовые принципы (идеи), получившие закрепление в Конституции РФ и Гражданском кодексе РФ, были квалифицированы как «верховенствующие» и обозначены на первом иерархическом уровне в системе правовых форм (источников) гражданского права.

В-третьих, рассматриваемая иерархическая система представляет собой динамическое, развивающееся явление социально-правовой действительности, которое обусловливается многими факторами, в том числе действующим правопорядком, его конституирующими основами, принципами и другими важными жизненными обстоятельствами. Иерархия, по справедливому замечанию М. Мицайкова, «складывается на основе сложной структуры правового порядка с целью его функционирования как некого единства в рамках государства. Вместо стихийности и анархии среди правовых актов и норм иерархия обеспечивает их взаимосвязь и согласованность в рамках правового порядка»1.

В-четвертых, иерархия форм (источников) гражданского права, равно как и их системность, объективно необходима для обеспечения сохранения, дальнейшего развития и эффективного функционирования системы гражданского права. Без этого не может быть никакой правовой системы и, как следствие, – должной упорядоченности общественных отношений, крайне необходимой для нормального развития современного общества и государства.

Что касается особенностей отдельных форм (источников) гражданского права, то этот вопрос заслуживает самостоятельного специального рассмотрения.

В. Г. Истомин

кандидат юридических наук (УрАГС)

Новый этап в развитии законодательства
о защите конкуренции

Правовое регулирование отношений в сфере защиты конкуренции является составной частью системы мер по государственному регулированию рыночной экономики. Оно традиционно занимает одно из наиболее значимых мест в рамках этой системы во всех развитых мировых правопорядках. Основными целями регулирования отношений в области защиты конкуренции в Российской Федерации являются обеспечение единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, свободы экономической деятельности и создание условий для эффективного функционирования товарных рынков.

В новейшей российской истории антимонопольное законодательство стало формироваться с принятием в начале 90-х гг. ХХ в. ряда законодательных актов, направленных на пресечение недобросовестной конкуренции и монополистической деятельности. Имеются в виду Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»2 (далее по тексту – Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948-1), а также ряд иных нормативных актов, в частности, Постановление Совета Министров РСФСР от 10.09.1990 № 344 «Вопросы Государственного комитета РСФСР по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур»1, Постановление ГКАП РСФСР от 02.07.1991 № 36 «Правила рассмотрения дел о нарушении антимонопольного законодательства»2, Указ Президента РФ от 26.10.1993 № 1761 «О неотложных мерах по стабилизации работы Государственного комитета Российской Федерации по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур»3 и др. Данные нормативные акты послужили основой формирования в рамках предпринимательского права отдельного правового института, который в дореволюционной и современной российской литературе именуется конкурентным правом.

Новый этап в развитии правового регулирования отношений в сфере защиты конкуренции и недопущения монополистической деятельности связан с принятием Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции»4 (далее по тексту – Федеральный закон от 26.07.2006 № 135, Федеральный закон).

В соответствии со ст. 2 данного Федерального закона антимонопольное законодательство основывается, в частности, на Гражданском кодексе РФ. Это свидетельствует о том, что законодатель рассматривает конкурентное право в качестве составной части гражданского права, в системе которого предпринимательское право является его функциональной подотраслью5. Вместе с тем нельзя не обратить внимания на его отдельные нормы, содержащие не совсем логичные положения. Так, в частности, та же ст. 2, говоря об антимонопольном законодательстве, почему-то не относит к нему указы Президента РФ, но включает в него постановления Правительства РФ и нормативные правовые акты федерального антимонопольного органа. Однако в соответствии с Конституцией РФ (ст. 90) и Гражданским кодексом РФ (ст. 3) Президент РФ вправе принимать нормативные правовые акты по вопросам, относящимся к его компетенции. Следует отметить, что ст. 1.1 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 прямо называла указы Президента РФ в качестве источников антимонопольного законодательства.

Федеральный закон от 26.07.2006 № 135 отменил не только Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948 – 1 (за исключением ст. 4), но и Федеральный закон от 23.06.1999 № 117-ФЗ «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг»1. Отныне правоотношения, связанные с защитой конкуренции на рынке финансовых услуг, также включаются в сферу регулирования нового Федерального закона. Данное обстоятельство, несмотря на наличие определенной специфики в регулировании отношений конкуренции на рынке финансовых услуг, в целом следует признать положительным моментом новой концепции антимонопольного регулирования. Вместе с тем ряд вопросов, связанных с защитой конкуренции на рынке финансовых услуг, в настоящее время нуждаются в более четком законодательном регулировании. Так, в соответствии с п. 7 ст. 5 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 условия признания доминирующим положения финансовой организации (за исключением кредитной организации) устанавливаются Правительством Российской Федерации. Однако до настоящего времени такого постановления не принято и при установлении доминирующего положения финансовых организаций антимонопольные органы руководствуются приказами Федеральной антимонопольной службы (см., например, Приказ ФАС РФ от 23.09.2005 № 213 «Об утверждении порядка определения доминирующего положения лизинговых организаций на рынке лизинговых услуг», Приказ ФАС РФ от 23.09.2005 № 212 «Об утверждении порядка определения доминирующего положения финансовой организации по управлению ценными бумагами», Приказ ФАС РФ от 17.05.2006 № 129 «Об утверждении порядка определения доминирующего положения негосударственных пенсионных фондов»).

Кроме того, ч. 1 ст. 27, ч. 1 ст. 29 и ч. 1 ст. 30 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 также предусматривают принятие Правительством РФ специального акта, направленного на реализацию целей антимонопольного контроля за экономической концентрацией на рынке финансовых услуг (в частности, речь идет о принятии Постановления Правительства РФ, устанавливающего величину стоимости активов финансовой организации для целей получения предварительного согласия (последующего уведомления) антимонопольного органа на слияние или присоединение финансовых организаций, создание коммерческой организации с оплатой ее уставного капитала за счет финансовой организации, а также для получения предварительного согласия на сделки с акциями (долями в уставном капитале) финансовой организации, приобретением прав в отношении нее). До недавнего времени в этой сфере действовало постановление Правительства РФ от 07.03.2000 № 194 «Об условиях антимонопольного контроля на рынке финансовых услуг и об утверждении методики определения оборота и границ рынка финансовых услуг финансовых организаций»1. Однако данное постановление было направлено на регулирование порядка совершения сделок с акциями (долями в уставном капитале) и активами финансовой организации и непосредственно не регулировало вопросы реорганизации финансовых организаций. В настоящее время действует Постановление Правительства РФ от 30.05.2007 № 335 «Об установлении величин активов финансовых организаций (за исключением кредитных организаций) и совокупной доли финансовых организаций (за исключением кредитных организаций) на товарном рынке в целях осуществления антимонопольного контроля»2.

Согласно ст. 3 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 сферой регулирования антимонопольного законодательства являются отношения, связанные с защитой конкуренции, в том числе с предупреждением и пресечением монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции. Субъектами указанных отношений являются российские и иностранные юридические лица, органы государственной власти и местного самоуправления, органы или организации, осуществляющие их функции, а также государственные внебюджетные фонды, Центральный банк Российской Федерации, физические лица, в том числе индивидуальные предприниматели (стоит заметить, что в Законе РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 государственные внебюджетные фонды и Центральный банк Российской Федерации в качестве субъектов конкурентного права указаны не были). В связи с этим возникает вопрос о правомерности отнесения физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями, к числу участников конкурентных правоотношений. Примечательно, что в первоначальном варианте Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 не относил физических лиц (за исключением индивидуальных предпринимателей) к числу участников отношений в сфере конкуренции. По этому поводу в литературе в целом справедливо утверждается, что физические лица, не являющиеся индивидуальными предпринимателями, по общему правилу не являются субъектами конкуренции, поскольку конкурентные правоотношения связаны с осуществлением их участниками предпринимательской деятельности3. Вместе с тем следует признать, что в определенных случаях физические лица все-таки могут выступать в качестве участников конкурентных правоотношений (например, заниматься монополистической деятельностью в составе группы лиц в соответствии со ст. 9–11 Федерального закона от 26.07.2006 № 135).

Федеральный закон от 26.07.2006 № 135 распространяет свое действие также на отношения, возникающие в сфере ограничения или устранения конкуренции органами государственной власти и местного самоуправления, государственными внебюджетными фондами и Центральным банком РФ (ст. 1). В первой редакции Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 относил акты и действия органов власти и управления, а также их соглашения между собой либо с хозяйствующими субъектами к разновидности монополистической деятельности, что вызывало справедливую критику в юридической литературе1. Федеральным законом от 09.10.2002 № 122-ФЗ2 в Закон РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 были внесены соответствующие изменения в части введения отдельного раздела ΙΙ.1, посвященного неправомерным действиям государственных органов и органов местного самоуправления по ограничению конкуренции.

В настоящее время в соответствии с ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 федеральным органам исполнительной власти, органам государственной власти субъектов РФ, органам местного самоуправления, иным указанным в данной норме органам и организациям запрещается принимать акты или совершать действия, которые приводят или могут привести к недопущению, ограничению или устранению конкуренции. Его ст. 22 возлагает на Федеральную антимонопольную службу функции по осуществлению контроля за соблюдением антимонопольного законодательства указанными органами. Вместе с тем в числе полномочий федерального антимонопольного органа, предусмотренных в ст. 23, отсутствует закрепленное в ст. 12 ранее действовавшего Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 право обращаться в суд с заявлением о признании недействительными актов органов представительной (законодательной) власти субъектов Российской Федерации, что не согласуется с приводимыми выше нормами ст. 15 и 22. Кроме того, ст. 15 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 в число конкретных неправомерных действий органов власти и местного самоуправления, направленных на недопущение, ограничение или устранение конкуренции не включает необоснованное предоставление хозяйствующему субъекту льгот, ставящих его в преимущественное положение по отношению к другим хозяйствующим субъектам. Конечно, это не означает, что подобные действия государственных или муниципальных органов в настоящее время допустимы, поскольку новый закон содержит гл. 5 «Предоставление государственной или муниципальной помощи», которая посвящена порядку и условиям предоставления государственной или муниципальной помощи хозяйствующим субъектам. В соответствии с ч. 1 ст. 20 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 одним из условий ее предоставления является, по общему правилу, получение предварительного письменного согласия антимонопольного органа.

Вместе с тем в соответствии со ст. 21 этого Федерального закона установлен судебный порядок признания недействительными актов о предоставлении государственной или муниципальной помощи, принятых с нарушением порядка ее предоставления. Из этого можно сделать вывод, что обычного предписания антимонопольного органа для исправления ситуации будет недостаточно, что вряд ли представляется оправданным и затруднит процедуру реагирования на незаконное предоставление льгот и преимуществ. Сужены полномочия антимонопольного органа и в части заявления требований о ликвидации хозяйствующих субъектов, нарушающих требования антимонопольного законодательства. В настоящее время такое требование может быть заявлено лишь в случаях, «предусмотренных антимонопольным законодательством» (ч. 1 ст. 23 Федерального закона от 26.07.2006 № 135).

Важным аспектом нового закона является достаточно большое количество норм, регулирующих процессуальные вопросы применения антимонопольного законодательства. Так, гл. 9 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 носит название «Рассмотрение дел о нарушениях антимонопольного законодательства» и содержит 14 статей, регулирующих порядок рассмотрения дел о нарушениях антимонопольного законодательства. В последней редакции Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 указанным вопросам были посвящены лишь две нормы – ст. 27, 28. Кроме того, необходимо иметь в виду, что в указанной области действуют и самостоятельные нормативные правовые акты1. Следует отметить, что практика применения антимонопольного законодательства продолжает формироваться и от того, насколько четкими и подробными окажутся положения соответствующих норм, во многом будет зависеть эффективность экономических процессов, происходящих в Российской Федерации.