Программа дисциплины «Экономические и политические проблемы постсоветского пространства» для направления 032301. 65
| Вид материала | Программа дисциплины |
- Программа научной школы охватывает следующие направления: Проблемы межнациональных, 62.72kb.
- Рабочая учебная программа дисциплины «биржевое дело» для студентов, обучающихся, 539.37kb.
- Программа наименование дисциплины: Международные экономические отношения Рекомендуется, 141.64kb.
- Программа дисциплины «Многомерное шкалирование» для направления 040200. 62 «Социология», 131.59kb.
- Программа наименование дисциплины: международные валютно-кредитные отношения Рекомендуется, 111.95kb.
- Т н. Горевой Г. С. Россия в геополитическом пространстве темы для реферат, 33.42kb.
- Программа дисциплины [Введите название дисциплины] для направления/ специальности [код, 598.63kb.
- Программа дисциплины [Введите название дисциплины] для направления/ специальности [код, 650.33kb.
- Политические проблемы современности; актуальные вопросы права. Организаторы: Северо-Кавказская, 12.86kb.
- Программа дисциплины политические процессы и трансфомации в Турции ХХ века Цикл, 144.68kb.
17.08.07
^ Сергей Маркедонов
Исторический фронт грузино-абхазского конфликта
На этой неделе (14 августа) исполнилось 15 лет с момента, когда один из самых острых межэтнических конфликтов на территории Южного Кавказа – грузино-абхазский – вылился в полномасштабную, продолжавшуюся 14 месяцев войну. Грузино-абхазское противостояние проходило параллельно с гражданской войной в Югославии. У аналитиков появилась возможность не только для сравнительного анализа, но и для заимствования слов и словосочетаний из весьма специфического словаря межнациональных противоборств. Именно начиная с грузино-абхазской войны в наш активный политологический словарь вошли понятия "этническая чистка", "зачистка территории".
Формально эта война закончилась осенью 1993 года. В будущем году в Абхазии будет праздноваться пятнадцатилетие со дня победы в «Великой Отечественной войне абхазского народа». Именно так это событие трактуется сегодня в непризнанной республике. Но и после перехода большей части территории бывшей Абхазской АССР под контроль де-факто Республики Абхазия и военной победы над грузинскими регулярными частями (и разного рода полупартизанскими соединениями) стало очевидно, что точка в войне 1992-1993 гг. станет многоточием. В результате противостояния, начавшегося 15 лет назад, погибло 8 тыс. человек, 18 тыс. чел было ранено и более 200 тыс. чел. стали вынужденными переселенцами.
«Сегодня, спустя почти 15 лет после первых перестрелок в августе 1992 года, грузино-абхазский конфликт остается неразрешенным. Абхазы настаивают на своем праве на государственность на основе национального самоопределения. Грузия утверждает, что принципы неприкосновенности международных границ и государственного суверенитета гарантируют ей право на контроль над Абхазской территорией, откуда этнически грузинское большинство было вытеснено во время войны». С процитированным выше выводом авторов доклада Международной кризисной группы «Абхазия сегодня» трудно не согласиться. Проблема усугубляется тем, что официальный Тбилиси рассматривает потерю Абхазии как вмешательство России во внутригрузинские дела, в то время как руководство непризнанной республики видит в президенте Грузии Михаиле Саакашвили американскую марионетку. Не последнюю роль в динамике грузино-абхазского урегулирования играет и пресловутый «казус Косово». По справедливому замечанию директора российских и азиатских программ Института мировой безопасности (США) Николая Злобина, «по мере приближения решения по косовской проблеме нарастает напряженное ожидание в конфликтных регионах на территории бывшего СССР… Спору нет, предоставление независимости Косово может стать началом новых конфликтов в центре Европы. Но оно не станет моделью урегулирования конфликтов в Евразии. Представляется, что здесь вообще не может быть единой модели разрешения. Эти конфликты имеют разную природу, свои уникальные особенности, требуют различной степени вовлеченности игроков извне, международных структур».
Однако для того, чтобы понять общее и особенное в конфликтах как на постсоветском, так и на постюгославском пространстве, необходимо обращение к истории. Внешне эффектный лозунг, предложенный в свое время американским дипломатом Ричардом Холбруком, “No History”, далеко не всегда применим. На наш взгляд, справедливым представляется мнение британского военного эксперта (Центр изучения конфликтов Королевской военной Академии Сандхерст) Чарльза Блэнди: «История действительно влияет на умы людей, их восприятие и отношения, которые в некоторых случаях укоренились в психологии нации или народа, передаваясь из поколения в поколение. Полагаю, что это должны понять представители Запада, где исторический аспект не так уж акцентирован».
Оговоримся сразу, обращение к истории необходимо не для того, чтобы сделать эту науку политическим инструментом легитимации тех или иных претензий (на сохранение территориальной целостность или на сецессию). Для того чтобы понять «уникальность» того или иного конфликта, и исследователю, и политику, принимающему решения, необходимо представлять историческую динамику взаимного отчуждения противостоящих друг другу сторон. Когда в массовом сознании появляется образ врага? Какие факторы (объективного или субъективного свойства) влияли на укрепления таких представлений, а какие, напротив, сдерживали их? Когда стала возможна «инструментализация» конфликта для внутренней консолидации враждующих сообществ? Ответы на все обозначенные вопросы позволяют формировать гораздо более взвешенные и адекватные подходы к конфликтному урегулированию. Более того, не следует забывать, что этнополитический конфликт (и грузино-абхазский здесь не является исключением) – это не только вооруженное или политико-правовое противостояние. Это конфликт различных историософий и исторических символов. Известный труд американского политолога Стюарта Кауфмана (в котором автор обращается и к грузино-абхазскому эмпирическому материалу) так и называется: «Современная ненависть: символическая политика этнической войны».
Для абхазской элиты (и граждан непризнанной республики) история – это перманентная борьба за самостоятельность Абхазии. Сначала против Османской империи, потом против Российской империи, затем против Грузии в разных ее обликах (меньшевистской республики, а затем Грузинской ССР). Глубоко заблуждается тот, кто считает, что в абхазской историографии абсолютно доминируют пророссийские подходы. Еще в советское время (когда в отечественной историографии господствовали представления о добровольном вхождении различных народов в состав Российской империи) известный абхазский историк Георгий Дзидзария обращался и к истории абхазского восстания 1866 года (антиимперского по своей направленности), и к истории махаджирства (эмиграции абхазов в пределы Оттоманской Порты). Конечно, многие выводы исследователь был вынужден облачать в формы «национально-освободительного» или социального движения. Однако знающие советский «эзопов язык» все прекрасно понимали. В 1990-е гг. идея «добровольного вхождения» была подвергнута критике не просто профессиональным историком (хотя уровень его работ признан далеко за пределами СНГ), но одним из ведущих абхазских политиков (в настоящее время секретарем Совета безопасности Абхазии) Станиславом Лакобой.
Для грузинской же элиты Абхазия – это часть многовековой истории Грузии. Отсюда и выводы об «автохтонном характере» грузинского населения экс-автономной республики. В 1950-е гг. некоторые грузинские исследователи приходили к выводу о том, что абхазы мигрировали на территорию Абхазии только в XVII веке, «спустившись с гор Северного Кавказа». И сегодня образ «спустившихся с гор апсуйцев» (так называют многие грузины абхазов из-за самоназвания последних «апсуа») очень популярен на уровне массового исторического сознания грузин. Конечно, далеко не все академические историки Грузии разделяют эту «миграционную точку зрения». Однако в Абхазии имя грузинского исследователя Павла Ингороква (создавшего в 1950-е гг. «миграционную гипотезу») известно многим людям, не имеющим профессионального исторического образования. Для большей части абхазов Сталин и Берия – это грузины, осуществлявшие дискриминацию в Абхазской АССР именно по этническому принципу. Для большей части грузин два выше упомянутых персонажа, во-первых, великие земляки, а во-вторых, создатели «империи Кремля», безжалостной и по отношению к их Родине. В любом случае история в грузино-абахзском конфликте – это такой же актуальный актор, как и правовые аргументы и вооруженные силы. «Исторический фронт» в этом «замороженном конфликте» не менее важен, чем Гальский, Кодорский или Черноморский.
В современной литературе не существует единого мнения по вопросу об истоках грузино-абхазского конфликта. По словам директора Исследовательских программ Фонда «Гражданская инициатива и человек будущего» (Абхазия) Лейлы Тания, «неофициально распространена концепция, согласно которой противостояние абхазов и грузин не такое острое, как, скажем армян и азербайджанцев, и «образ врага» возник только в ходе войны и после нее. К сожалению, столь поверхностный взгляд на историю и реалии грузино-абхазского конфликта укрепился и в ряде международных организаций... Идеализированная картина предвоенной стадии конфликта больше распространена среди абхазских и грузинских участников неофициального диалога, что лишь укрепляет поверхностный стереотип данного противостояния среди международных акторов. Этот стереотип во многом определяет отношение последних к условиям и возможностям примирения…»
И все же противоборствующие стороны признают, что грузино-абхазский конфликт новейшего времени имеет глубокие исторические корни. Абхазы – этнос, близкий по языку к адыгским народам Северо-Западного Кавказа. К началу XIX в. Абхазское княжество находилось под формальным протекторатом Османской империи. В 1810 г. началось инкорпорирование княжества в Российскую империю. До 1864 г. оно пользовалось фактической автономией. В результате антироссийского восстания 1866 г. (вызванного ликвидацией Абхазского княжества и переходом к общеимперской юрисдикции) и событий русско-турецкой войны 1877-1878 гг. значительная часть абхазов была выслана (или принуждена к эмиграции) за пределы Российской империи. В конце XIX-начале ХХ вв. Сухумский округ входил в состав Кутаисской губернии, а затем подчинялся российской кавказской администрации в Тифлисе. В 1904-1917 гг. Гагра и прилегающие к ней районы входили в состав Сочинского округа Черноморской губернии. Таким образом, в дореволюционный период территория сегодняшней Абхазии была разделена между различными административно-территориальными образованиями Российской империи.
После распада Российской империи и образования на ее территории новых независимых государств, в том числе Демократической республики Грузия, «абхазский вопрос» стал точкой пересечения интересов белогвардейских «Вооруженных сил Юга России» под командованием Антона Деникина и независимой Грузии. Летом 1918 года Абхазия была включена в состав Грузинского государства. Этот процесс сопровождался вводом грузинских войск на территорию Абхазии и разгоном абхазского Народного совета. Жесткий национализм меньшевистского правительства Грузии способствовал большевизации Абхазии. В марте 1921 года была провозглашена Советская социалистическая республика Абхазия. В декабре того же года она вошла в соответствии с союзным договором в состав Грузии – уже советской. В 1931 году была создана Абхазская АССР в составе Грузинской ССР.
При Сталине грузинским республиканским руководством проводилась жесткая политика дискриминации по отношению к абхазскому населению. В 1937-1938 гг. в основу абхазского алфавита была положена грузинская графика, в 1945-1946 гг. обучение в абхазских школах было переведено на грузинский язык, были заменены многие абхазские топонимы. Впоследствии дискриминационные меры по отношению были существенно смягчены, появились СМИ на абхазском языке, возродилось национальное образование.
Однако политика этнической дискриминации принесла свои отрицательные плоды. Тем более что, по мнению абхазской стороны, экономическая политика Грузинской ССР и в 1960-1980-е гг., основанная на массовом привлечении в Абхазскую АССР рабочей силы из Грузии, была нацелена на изменение этнодемографического баланса не в пользу абхазов. И если в 1959 г. на территории Абхазии проживало 158 221 грузин (абхазов – 61 193), то в 1970 г. – 213 322 грузин (абхазов – 83 907). В 1979 г. грузины составляли уже 43,8% населения автономии.
«Политика репрессий в отношении абхазского языка и культуры, осуществлявшаяся совершенно конкретными лицами грузинской национальности (причем не только высшими чиновниками, но и рядовыми исполнителями), формировала обобщенный «образ врага» по отношению к самой массе грузинских переселенцев, обладавших к тому же социальными привилегиями», – констатирует современный грузинский политолог Гия Нодия. Формирование образа грузина-врага он относит к началу 1930-х гг.
В XIX веке абхазы воспринимали грузин как слуг Российской империи. Но в XX столетии на смену имперскому дискурсу пришел националистический. Абхазское население стало связывать свои надежды на этнонациональное самоопределение с выходом из состава Грузии. В 1957, 1967, 1977 гг. представителями абхазской этнонациональной интеллигенции готовились обращения к руководству СССР с просьбами о выходе из состава Грузинской ССР и вхождении в состав РСФСР (или образования самостоятельной Абхазской ССР). Так, в конце 1977 года в союзные органы власти было направлено т.н. «Письмо 130» (подписантами были представители абхазской интеллигенции). Авторы обращения-1977 ставили вопрос о выходе Абхазской АССР из состава Грузинской ССР с последующим конституционным закреплением этой сецессии.
22 февраля 1978 года это обращение стало предметом рассмотрения на Абхазском бюро обкома под названием «О неправильных взглядах и клеветнических измышлениях, содержащихся в коллективном письме от 10 декабря 1977 года». Однако решение обкома вызвало жесткую реакцию населения. 29 марта 1978 года собрался сход жителей села Бзыбь и нескольких сел Гудаутского района в поддержку «Письма 130». Более того, на сходе прозвучало требование (оно выдвигалось и во время массовых акций 1967 года) о прекращении миграции грузин на территорию Абхазии (таковая поощрялась властями в Тбилиси). В 1978 году при принятии Конституции Абхазской ССР было принято компромиссное решение, абхазский язык наряду с грузинским и русским стал государственным на территории автономии. На XI Пленуме ЦК Компартии Грузии (27 июня 1978 года) тогдашний первый секретарь Эдуард Шеварднадзе высказался против «перегибов» грузинских коммунистов в «абхазском вопросе».
Таким образом, «российский фактор» в абхазском движении возник еще задолго до грузино-абхазского конфликта новейшего времени. Абхазские лидеры не раз провозглашали свое единство с народами Северного Кавказа, а потому в своих требованиях говорили (еще властям СССР) о желательности включения их автономной республики в состав России (куда входило 7 Северо-Кавказских автономий). По мнению большинства грузинских исследований, брежневский СССР предпринял целый ряд проабхазских мер. Грузинский алфавит, на котором была основана абхазская письменность, был заменен кириллицей. Про конституционные трансформации мы уже писали выше. Были также введены специальные квоты для абхазов (в частности, должность первого секретаря Гагрского горкома становилась абхазской, а второго секретаря – грузинской). Кстати, в будущем главой прогрузинского Абхазского правительства (затем правительства в изгнании) стал экс-второй секретарь Гагрского горкома Тамаз Надарейшвили…
С началом этнонационального самоопределения грузин в период Перестройки обострился и «абхазский вопрос». В марте 1989 года в селе Лыхны Гудаутского района состоялся 30-тысячный сход, на котором было заявлено о необходимости возвращения Абхазии «политического, экономического и культурного суверенитета в рамках ленинской идеи федерации».
Трагедия 9 апреля 1989 года в Тбилиси привела к отставке первого секретаря ЦК Компартии Грузии Джумбера Патиашвили и назначению на пост главы Компартии республики председателя республиканского КГБ Гии Гумбаридзе. Однако и Патишвили, и Гумбаридзе фактически самоустранились от разрешения острых этнополитических и общеполитических проблем республики. Более того, оба коммунистических лидера для поднятия собственной популярности начали заигрывать с грузинскими националистами. Усиление позиций последних спровоцировало новую волну конфликтов. Абхазский форум «Айдгылара» 8 июля 1989 года обратился к Председателю Верховного Совета СССР Михаилу Горбачеву с просьбой о немедленном введении особого порядка управления Абхазией. 15-18 июля 1989 года в Сухуми прошли первые вооруженные столкновения между грузинами и абхазами. В течение двух недель трагического июля погибло 12 человек. Именно тогда были заложены фундаментальные предпосылки для трагедии 1992 года.
С 1989 года до сегодняшнего дня грузино-абхазский конфликт новейшего времени прошел несколько этапов.
Первый этап (март 1989 – июль 1992 г.) – политико-правовой. В отличие от Южной Осетии, конфликт начинался не с идеологического обоснования взаимных этнических претензий, а как спор о юридической правомерности (неправомерности) вхождения Абхазии в состав Грузии и юридической же обоснованности (необоснованности) этнонационального самоопределения Грузии и Абхазии. На первом этапе борьба шла не столько между Тбилиси и Сухуми, сколько между абхазской и грузинской общинами в самой Абхазии. Грузино-абхазское противоборство отличалось и большей по сравнению с Южной Осетией этнической мозаичностью. На лыхненском сходе присутствовали около пяти тысяч представителей от армянской, русской и греческой общин Абхазии. Абхазские националисты акцентировали внимание общественности на том, что противниками «грузинизации» Абхазии являются не только этнические абхазы, но также и русские, армяне, греки. Для идеологического и правового обоснования национального самоопределения Абхазии немало сделал лидер русской общины Абхазии – историк и археолог Юрий Воронов. Говорить об абхазском сепаратизме в 1989 – начале 1992 гг. неправомерно. В это время сепаратистами по отношению к СССР выступали сами грузины. Абхазы тогда противодействовали грузинским национал-радикалам и защищали существовавшее на тот момент единое государство. После распада СССР абхазская элита первоначально выступала с позиций «советского реваншизма».
Второй этап (июль 1992 - июль 1994 гг.) - военно-политический. Рубежом между первым и вторым этапами стало решение Верховного Совета Абхазии об отмене Конституции Абхазской АССР 1978 г. и восстановлении Конституционного проекта 1925 года Аннулирование правовой базы вхождения Абхазии в состав Грузии и ответная реакция грузинских властей – ввод войск Госсовета Грузии на территорию Абхазии – стали началом крупного вооруженного столкновения. Грузино-абхазский конфликт из межэтнического противоборства на территории Абхазии перерастает в военное столкновение между грузинским государством и мятежной территорией. С этого времени абхазское национальное движение из просоветского превращается в сепаратистское. Своей главной целью оно видит выход из состава независимой Грузии. Осенью 1993 г. Грузия терпит военное поражение и фактически теряет свой контроль над территорией Абхазии. Однако это событие не положило конец военному противоборству между конфликтующими сторонами.
Третий этап (июль 1994 г. – июль 2006 г.) – попытки урегулирования последствий грузино-абхазского конфликта. Рубежом между вторым и третьим этапом стала масштабная операция российских миротворческих сил. С 1994 года грузино-абхазский конфликт, несмотря на отдельные эксцессы в 1998 и 2001 гг., перешел в формат переговорного процесса между противоборствующими сторонами при участии России и международных структур. Темы переговоров: статус Абхазии и проблеме возвращения грузинских беженцев в места их прежнего проживания.
Четвертый этап (июль 2006 г.- настоящее время) - попытки «разморозки» грузино-абхазского конфликта. Началом этого этапа стала Кодорская операция Михаила Саакашвили. С этого момента процесс переговоров между сторонами конфликта приостановлен. Грузинские власти пытаются изменить сам формат переговорного процесса, представляя так называемое «правительство Абхазии в изгнании» (состоящее во многом из этнических грузин) как единственного законного представителя республики. Что же касается властей непризнанной Абхазии, то президент Грузии всеми силами стремится представить их исключительно как российских марионеток. По словам Михаила Саакашвили (16 июля 2006 года), «это не этнические конфликты (противостояния в Южной Осетии и в Абхазии – С.М.). Это навязанные нам политические конфликты. Они связаны с попытками постсоветских сил, пережитков старого советского империалистического мышления, получить контроль хотя бы над некоторыми из соседних территорий…».
Таким образом, история еще не скоро уйдет из актуального контекста грузино-абхазского урегулирования.
Автор – зав .отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук
_________________
^ PRO et CONTRA, № 5-6(34) 2006
АНДРЕЙ РЯБОВ. Грузино-абхазский тупик
Тбилиси и Сухуми раздирают непримиримые противоречия,
а международная обстановка лишь усугубляет конфликт
^ ТЕМА НОМЕРА
Грузино-абхазский конфликт по своей природе во многом похож на дру-
гие межэтнические конфликты, воз-
никшие в результате распада Советского
Союза и Югославии — двух социалистиче-
ских государств, называвших себя федераци-
ями, важнейшей чертой которых была слож-
ная иерархия отношений между крупными
и малыми этносами. Политически в осно-
ве конфликта между Грузией и Абхазией, так
же как в Нагорном Карабахе и на Балканах,
лежит вопрос об этнической собственно-
сти на землю. Обе конфликтующие стороны,
провозглашая себя автохтонным населени-
ем территории современной Абхазии, выво-
дят из этого свое суверенное право опреде-
лять ее международно-правовой статус, вну-
тренние порядки и взаимоотношения с дру-
гими народами.
Вторая важная составляющая конфлик-
тов, подобных грузино-абхазскому, — уходя-
щая корнями в историю обида малого этно-
са, в данном случае абхазов, на свою быв-
шую метрополию — Грузию. Тут и незакон-
ное, с точки зрения Абхазии, включение
в ее состав грузинского государства в 1931
году, и заселение Абхазии в 1930-е пересе-
ленцами из внутренних районов Грузии, и
угнетение национальной культуры и языка.
В государствах имперского типа, как СССР и
Югославия, со сложной структурой государ-
ственности эти обиды отчасти смягчались
тем, что малые этносы имели возможность
сохранить свою идентичность. Но с образо-
ванием на обломках бывших империй нацио-
нальных государств, многие из которых на
ранних стадиях становления оказались под
сильным влиянием этнонационалистических
настроений, над идентичностью малых этно-
сов нависла серьезная угроза.
В случае с Абхазией политика, направлен-
ная на постепенную ликвидацию самобытно-
сти этой территории, стала осуществляться
еще с 1989 года, когда на волне горбачёвской
перестройки в тогдашних союзных респу-
бликах начался бурный подъем национально-
демократических движений. В этих условиях
старое недоверие и обиды быстро перерос-
ли в острый конфликт, закончившийся грузи-
но-абхазской войнойи созданием непризнан-
ной Республики Абхазия. То, как заверши-
лась эта короткая, но кровопролитная война,
также во многом типично для конфликтов,
о которых идет речь. Бульшая часть бывше-
го «имперского» этноса была изгнана; на тер-
ритории, ставшей de facto независимой, нача-
лось национально-государственное строи-
тельство, а в грузинской метрополии возник-
ла проблема беженцев, которая для Грузии
не только превратилась в источник внутрен-
ней напряженности, но и придала особую
остроту вопросу об утраченном контроле
над Абхазией. ^ Вопрос о необходимости вер-
нуть Абхазию в Грузию остается главнейшим
для политической элиты, кто бы ни находил-
ся у власти в Тбилиси. Особенность грузино-
абхазского конфликта в сравнении с типоло-
гически очень близким карабахским состоит
в том, что на территории самопровозглашен-
ной Абхазии остались эксклавы, где прожи-
вает грузинское население, причем его субэт-
нические группы — мингрелы в Гальском рай-
оне и сваны в верхней части Кодорского
ущелья.
^ Цель Абхазии — международное
признание ее независимости
Сегодня грузино-абхазский конфликт выгля-
дит столь же неразрешимым, как и 12 лет
назад, в момент подписания Московского
соглашения, в котором были зафиксирова-
ны итоги войны 1992—1993 годов. До сих пор
не видно никакого решения, которое хотя
бы гипотетически могло устроить обе сторо-
ны. ^ Абхазы ни при каких условиях не соглас-
ны на возвращение в состав Грузии, даже
если Россия откажет Абхазии в экономиче-
ской и политической поддержке, а россий-
ские миротворцы покинут район конфлик-
та. Представление, возникшее еще в начале
^ 1990-х, будто в основе конфликта — интересы
этнократической верхушки Абхазии, кото-
рая в тот период захотела монополизировать
контроль над привлекательными ресурсами,
курортами и плантациями цитрусовых куль-
тур, решительно не соответствует действи-
тельности.
На самом деле изначально конфликт был
спровоцирован намерением Грузии лишить
Абхазию значительной части ее автономии:
в ответ абхазы тотчас предприняли попытку
освободиться от грузинской опеки. Сегодня,
после 12 лет самостоятельного существова-
ния и создания национальногогосударства
de facto 1, после того как удалось пережить
политическую, экономическую и информа-
ционную блокаду, абхазское общество пол-
ностью консолидировано вокруг главной
цели — международного признания своей
независимости. Более того, теперь, когда
баланс сил на международной арене стал
меняться, а «замороженные» этнотеррито-
риальные конфликты начали «разморажи-
ваться», заветная цель — признание незави-
симости Абхазии Россией и ее ближайши-
ми союзниками — кажется абхазам вполне
достижимой, причем в обозримом будущем.
Примечательно, что абхазское руководство,
выражая готовность к продолжению перего-
воров с Грузией о мирном урегулировании
конфликта, неизменно подчеркивает, что
статус Абхазии как независимого государства
не подлежит обсуждению 2.
В Абхазии отдают себе отчет в том, что
даже при самом благоприятном стечении
обстоятельств широкое международное при-
знание независимости может состояться еще
очень не скоро. Тем не менее политические
круги Абхазии намерены неуклонно продви-
гаться в этом направлении, как бы призрач-
ны ни были перспективы. Ради того чтобы
когда-нибудь добиться независимости, абхаз-
ское руководство старается придерживаться
демократических стандартов в построении
государственности и во внутренней полити-
ке. Некоторые сдвиги уже видны: в республи-
ке существует определенный политический
и идеологический плюрализм. В значитель-
ной степени он поддерживается традицион-
ной клановой структурой абхазского обще-
ства, при которой ведущие кланы примерно
равны по влиянию и потому уравновешива-
ют друг друга. Однако помимо традиционной
клановой развивается и гражданская осно-
ва плюрализма в виде сети многочисленных
неправительственных организаций, часть
из которых весьма активна и способна ока-
зывать влияние на политические процессы
в республике. Хотя партийная система и не
развита, конкуренция в политике обеспечи-
вается наличием разных общественно-поли-
тических движений.
Серьезной проверкой на устойчивость
демократических начал в политической
системе Абхазии стали президентские выбо-
ры2004 года. Вопреки мощному давлению
из Москвы, которая навязывала удобного
для себя кандидата Рауля Хаджимбу, абхаз-
ский народ добился избрания главой респу-
блики Сергея Багапша, поддержанного боль-
шинством избирателей. Это событие было
по достоинству оценено и на Западе как сви-
детельство того, что Абхазию не следует рас-
сматривать как российскую марионетку, не
способную самостоятельно решать внутри-
политические вопросы. Хотя выборы-2004
и не изменили отношение Запада к вопро-
су о независимости Абхазии (западные стра-
ны неизменно подтверждают приоритет тер-
риториальной целостности Грузии), они про-
извели определенное впечатление на поли-
тические круги США и Европы. Не исклю-
чено, что это впечатление может сыграть
свою роль, если в будущем Запад все же изме-
нит подход к грузино-абхазскому урегули-
рованию. Впрочем, в настоящее время ни
одна из сторон, так или иначе вовлеченных
в конфликт, не готова к изменению своих
по зиций.
^ Неразрешимые противоречия
И властная элита Грузии, и рядовые гражда-
не категорически против того, чтобы быв-
шая автономия стала независимой. Тбилиси
отказывается рассматривать этот вариант
даже в качестве одного из возможных реше-
ний конфликта. И хотя возможность при-
знания независимости Абхазии «в обмен»
на присоединение к Грузии Гальского райо-
на обсуждалась в грузинском обществе (по
крайней мере, до последнего кризиса в рос-
сийско-грузинских отношениях), эти предло-
жения никогда не получали сколько-нибудь
заметной поддержки и не рассматривались
как реальный инструмент, который мог бы
способствовать урегулированию конфлик-
та. Более того, нынешняя правящая груп-
пировка во главе с президентом Михаилом
Саакашвили пришла к власти под лозунгами
восстановления территориальной целостно-
сти Грузии и в этом смысле является залож-
ницей собственных обещаний.
Развитию мирного диалога между кон-
фликтующими сторонами мешает целый
ряд трудноразрешимых проблем, важней-
шая из которых — возвращение грузинских
беженцев. В конце советской эпохи, соглас-
но Всесоюзной переписи населения (1989),
абхазы составляли всего лишь 17,8 проц.
населения Абхазской АССР, в то время как
грузины— 45,7. Этот этнический дисба-
ланс возник в результате колониалистской
политики Российской империи в ХIХ веке,
направленной на вытеснение абхазо-адыг-
ских народов с территорий их историческо-
го проживания, при этом бульшая часть абха-
зов (так называемые мухаджиры) эмигриро-
вали в османскую Турцию. В дальнейшем, в
30-е годы ХХ века руководство Советской
Грузии, в состав которой Абхазия на пра-
вах автономной республики была включе-
на в 1931-м, активно проводило политику
переселения в автономию этнических гру-
зин из внутренних районов Грузинской ССР.
Именно потому эту часть грузинского насе-
ления и потомков переселенцев в Абхазии
воспринимали как оккупантов, подобно
тому, как коренное население прибалтий-
ских республик относилось к русским, при-
ехавшим в Прибалтику после насильствен-
ного включения Литвы, Латвии и Эстонии в
состав Советского Союза в 1940 году.
Точные данные о численности грузинско-
го населения, покинувшего Абхазию после
войны 1992–1993 годов, к сожалению, отсут-
ствуют. По разным оценкам, общее число
беженцев составляет от 180 до 200 тыс. чело-
век. В настоящее время грузинское насе-
ление Абхазии, по подсчетам европей-
ской неправительственной организации
^ International Crisis Group, насчитывает пример-
но 40 тыс. жителей, причем в большинстве
своем они сосредоточены в Гальском
рай оне 3.
Очевидно, что гипотетическое возвра-
щение беженцев коренным образом изме-
нило бы не только этнический баланс, но и
внутриполитическую ситуацию в Абхазии
в целом. С учетом того что бόльшая часть
домов и квартир, ранее принадлежавших
этническим грузинам, сейчас заняты абхаза-
ми, возвращение беженцев неизбежно приве-
ло бы к новым межэтническим столкновени-
ям. Тем временем в Грузии составляются спи-
ски покинутых грузинами домов с подробны-
ми данными о владельцах 4. Эта «инвентари-
зация» еще одно свидетельство непримири-
мости позиций обеих сторон в грузино-абхаз-
ском конфликте. Власти Абхазии, опираясь
на поддержку общественного мнения, высту-
пают против возвращения беженцев: вся-
кий раз, когда эта тема поднимается на меж-
дународных переговорах разного уровня,
абхазские лидеры предупреждают, что, если
вопрос о возвращении грузинских беженцев
будет переведен в практическую плоскость,
резкая реакция абхазского населения неиз-
бежна. Но подобные категорические заявле-
ния исключают возможность даже теорети-
ческого обсуждения вопроса о международ-
ном признании Абхазии. Дело в том, что,
согласно ныне существующей практике, для
оформления независимого статуса той или
иной территории, отколовшейся от бывшей
метрополии, непременным предваритель-
ным требованием является создание условий
для возвращения беженцев и предоставле-
ние им всех тех прав, которыми пользуется
остальное население.
Осознавая уязвимость своих позиций в
вопросе о беженцах с международно-пра-
вовой точки зрения, политическая элита
Абхазии пытается найти решения, которые
помогли бы нейтрализовать острую поста-
новку этого вопроса грузинской стороной.
Поначалу ставка делалась на привлечение
в Абхазию на постоянное местожительство
потомков мухаджиров преимущественно из
Турции. Однако, по некоторым оценкам,
в Абхазию вернулись не более одной тыся-
чи репатриантов, что, конечно же, не могло
существенно увеличить общую численность
абхазского этноса, проживающего на терри-
тории республики. В настоящее время обсуж-
даются и иные идеи, например, о том, чтобы
объявить беженцами всех потомков мухад-
жиров, число которых в странах, находящих-
ся на территории бывшей Османской импе-
рии (Турция, Сирия, Иордания, Израиль),
составляет от 700 тыс. до 1,5 млн человек, а
с учетом всей адыгской диаспоры — до 8 млн.
Однако едва ли абхазским властям удастся
убедить мировое сообщество, что потомки
мухаджиров имеют такие же основания пре-
тендовать на возвращение в Абхазию, что
и грузинские беженцы. В 2005–2006 годах
более 100 семей абазинов, наиболее этни-
чески близкого абхазам народа 5, прожива-
ющего компактно в российской Карачаево-
Черкесии, переселились в Абхазию. По мне-
нию абхазских властей, если подобный исход
продолжится, то это позволит не только уве-
личить численность абхазо-адыгского насе-
ления в республике, но и ослабить этни-
ческую напряженность в одном из слож-
ных регионов Юга России, каким являет-
ся Карачаево-Черкесия, что, как считают в
Сухуми, будет по достоинству воспринято в
Москве. Впрочем, в обозримой перспекти-
ве и такие меры едва ли смогут увеличить
абхазо-адыгскую часть населения настоль-
ко, чтобы вопрос о возвращении грузинских
беженцев воспринимался абхазским населе-
нием менее болезненно.
^ Налаживанию экономических контактов
между Грузией и Абхазией могло бы способ-
ствовать возобновление эксплуатации абхаз-
ского участка железной дороги, связыва-
ющей Россию со странами Южного Кавказа.
Несмотря на то что соответствующие дого-
воренности с участием государственных
ведомств России, Грузии и Армении были
достигнуты в 2006-м, они не удовлетвори-
ли абхазскую сторону, поскольку по услови-
ям соглашения ее участие в восстановлении
и эксплуатации магистрали должно ограни-
чиваться получением рентных платежей.
Решение же российского правительства о
прекращении транспортного сообщения с
Грузией, последовавшее в результате кризиса
в российско-грузинских отношениях в сентя-
бре 2006 года, и вовсе сделало эту проблему
не актуальной 6.
^ Новые источники напряженности
Одним из серьезных препятствий для эффек-
тивного переговорного процесса являет-
ся глубокое взаимное недоверие сторон.
Основная ответственность за это, пожа-
луй, лежит на грузинских официальных кру-
гах. Намеки на возможность возвратить
Абхазию в Грузию путем применения воен-
ной силы, нередко звучащие из уст высоко-
поставленных грузинских политиков, край-
не болезненно воспринимаются в Абхазии
и в конечном итоге подрывают основу пере-
говоров. Наиболее чувствительным ударом
по доверию стали события в верхней части
Кодорского ущелья после того, как в июле
2006-го грузинские военно-полицейские
силы нанесли поражение мятежным отря-
дам бывшего полпреда президента Грузии в
этом районе Эмзара Квициани и восстано-
вили суверенитет Тбилиси над данной тер-
риторией. ^ Вопреки Московскому согла-
шению (1994), согласно которому верхняя