Пособие по курсам «История русской литературы» и «История русского литературного языка» Москва
| Вид материала | Документы |
- Учебной дисциплины (модуля) Наименование дисциплины (модуля) История русского языка, 212.16kb.
- История русского литературного языка, 609.7kb.
- История русского литературного языка, 665.53kb.
- Роль А. С. Пушкина в истории русского литературного языка, 29.83kb.
- Программа дисциплины «История русского литературного языка» цикл гос впо опд. Ф. 04., 347.94kb.
- Программа для студентов филологического факультета университета для заочного и дистанционного, 151.36kb.
- Руководство по изучению дисциплины «история русской литературы III трети XIX века», 349.98kb.
- Программа дисциплины дпп. Ф. 12 История русской литературы (ч. 7) Цели и задачи дисциплины, 319.33kb.
- История русского литературного языка, 102.38kb.
- Темы рефератов происхождение русского языка История русского литературного языка, 19.21kb.
Епифаний Премудрый - автор «Жития Стефана Пермского»
Епифаний Премудрый. Биография и творческий путь
Епифаний Премудрый (2 я половина XIV – 1 я четверть XV в.) – инок Троице-Сергиева монастыря, агиограф. Све-дения о его жизни известны из косвенных указаний, кото-рые встречаются в его произведениях. Так стало известно, что он получил прекрасное образование в ростовском мо-настыре Григория Богослова121, совершил паломничество в Святую землю, в православные монастыри на горе Афон (Греция), где мог познакомиться с творчеством современ-ных ему греческих, болгарских и сербских составителей житий.
Вернувшись на Русь, он поселился в Троицком мона-стыре еще при жизни ее основателя122. Здесь он работал книжным писцом и иллюстратором. В 1390 е гг., после кончины своего духовного наставника, Епифаний пересе-лился в Москву, где часто беседовал с иконописцем Фео-фаном Греком123, ему покровительствовали сын Дмитрия Донского – великий князь Василий I Дмитриевич и изве-стный писатель и церковный деятель Руси тех лет – мит-рополит Киприан. В эти годы агиограф старательно соби-рал и записывал свидетельства людей, знавших Стефана Пермского (1396 г.) и Сергия Радонежского (1392 г.). Во время набега хана Эдигея на Москву в 1408 г. агиограф уехал в Тверь, а позже вернулся в Троице-Сергиеву лавру, где в 1418 г. закончил работу над житием ее основателя – Сергия Радонежского124. Тем же годом датируются послед-ние сведения о жизни Епифания, прозванного Премудрым.
Епифаний создал оригинальные жития – Стефана Перм-ского, Сергия Радонежского, а также его перу принадле-жит послание игумену Спасо-Афанасьевского монастыря в Твери Кириллу. Вероятно, он же автор хождения «Сказа-ния о пути к Иерусалиму» (1370 е) и «Слово о житьи и о преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя Рускаго» (после 1389 г.), «Повесть о Митяе» и некоторые другие летописные отрывки (1382 г.).
^
Поэтика «Жития Стефана Пермского»
Древнейший из дошедших до наших дней списков «Жи-тия Стефана Пермского» датируется XV в., а всего извест-но примерно 20 списков «Слова о житии и учении Стефана Пермского» XV – XVII вв. и более 30 списков разного рода сокращенных редакций. В XVI в. оно вошло в состав «Ве-ликих Миней Четиих» митрополита Макария. «Слово...» не подверглось столь глубокой переработке текста, как это случилось с «Житием Сергия Радонежского»125.
«Житие Стефана Пермского» состоит из введения, осно-вного повествования и риторического завершения: «Плача пермских людей», «Плача Пермской Церкви, когда она овдовела и плакала о своем епископе» (последняя часть, в свою очередь, включает подглавку «Молитва за Церковь») и «Плача и похвалы пишущего инока».
Центральная часть включает ряд глав: [1] «Начало рас-сказа о его жизни» (жизнь до начала миссионерской дея-тельности и краткое описание Пермской земли и ее насе-ления), первую главу завершает «Молитва» (о снискании благодати для начала проповеди); далее идут [2] «О Церк-ви Пермской» (рассказ о заложении церкви во имя Благо-вещения и богословское отступление о значении месяца марта в библейской истории, повести о нападении язычни-ков на миссионера и обращении первых из них в хрис-тианство, о разрушении капищ и рассуждениях пермян по этому поводу, спорах Стефана с волхвами и устроении им школ для новокрещеных), внутри которой – главка «По-учение» (святителя против идолов); и [3] «О победе в споре с волхвом» (повесть о безуспешной попытке шамана Пама вернуть себе власть над душами пермян, история «испы-тания веры» и окончательной победы Стефана над чаро-деем); [4] «О его епископстве» (повесть об учреждении в Пермской земле епископии по прошению Стефана и по решению митрополита всея Руси Пимена и великого князя Московского Дмитрия Донского в 1383 году); [5] «О при-звании и об уверовании многих народов»; [6] «О Пермской азбуке» (где историко-филологический экскурс в область происхождения алфавитов у разных народов плавно пере-ходит в сказание о том, как святой давал странникам еду и приют), которая завершается наставлением Стефана уче-никам перед его отбытием в Москву, «Молитвой» и «По-учением» умирающего епископа. Последняя глава основ-ной части – [7] «О его преставлении».
Числовая символика, легко улавливавшаяся средневековым читателем, часто использовалась в агиографии как для своего рода знак присутствия (явленности) Провидения в жизни святого, так и для ритмизации текста и создания особого рода эмоционально-эстетического эффекта.
Епифаний Премудрый, очевидно, не случайно все житие разделил на ^ 9 глав: 1+7+1. Таким образом, ему удалось соединить в своем произведении ряд из пяти священных чисел: 1 (глава – Христос, а не многобожие; инок, монах, а не волхвы) 3 (части – символ Троицы) 7 (главы основного повествования о создании Пермской Цер-кви – дни миротворения, 7000 лет, которые, как полага-ли, должны были закончиться Вторым пришествием Христа и Страшным судом в 1492 г.) 9 12 (12 под-главок основной части – 12 часов в сутках, по нормам средневековой хронологии; эта тема обыгрывалась в клю-чевой для понимания подвига Стефана притче «о работ-никах 11 часа»). Даже порядковый номер последнего «Поучения» (ученикам в Москве перед кончиной) – как бы дополнительная 13 я подглавка – мог вызвать в сознании проницательного читателя ассоциацию с Христом и двенадцатью апостолами. Заметим, что позже, в «Житии Сергия Радонежского», этот прием «тайнописи» будет развит.
Эффект абстрагирования, необходимый для выявления сокрытого Богом в жизни праведника смысла, дости-гался в житиях, написанных Епифанием Премудрым, пу-тем создания сложных риторических конструкций (собст-венно «плетение словес»), постоянным указанием библей-ских параллелей (своего рода, «архетипических ситуа-ций») и частым цитированием библейских текстов (напри-мер, в «Житии Стефана Пермского» насчитывается 340 цитат, из которых 158 взяты из Псалтыри).
Чудеса святого в этом житии обычно подчеркиваются оппозицией «один – множество» и мастерским обыгрыванием внутренней формы слова и его многозначности. Так говорится, что один инок, монах126 во имя единого Бога поверг множество кумиров многобожников-язычников; один противостоял тысячам («тьме» – то есть множеству людей и «кромешной тьме» неверия). Один миссионер привел к вере множество пермяков и создал Церковь127. Один ученый создал за один раз новую письменность, тогда как греческий алфавит создавался веками – пришедший от финикийцев, он совершенствовался несколькими поколениями «эллинских», то есть греков-язычников, философов. Славянский же – чудесным образом создан св.Ки-риллом (Константином) Философом, и поэтому эта пись-менность, по мнению Епифания, имеет преимущество (тем самым, автор намекает, что и сотворение пермской азбуки для обращения целого народа – чудо того же рода).
Даже аргументы Пама в его споре со святым строятся на основе той же оппозиции «один – множество»: шаман убеждает, что на его стороне множество богов, а на стороне Стефана – лишь один Бог, а один не сможет победить многих. (Вероятно, потому же Паму важно отметить, что пермяне побеждают медведя в единоборстве, а русские, отправляются на охоту многочисленной толпой и не всегда могут поймать и одного зверя.) Посрамление веских аргу-ментов «волхва» не логическими доводами, а в результате «испытания силы веры» – кульминация жития.
Фактология жития чрезвычайно насыщена. Здесь и де-тальное описание Пермской земли, упоминание ее соседей и отношений их с пермянами, и подробные развернутые перечисления апостолов и просвещенных ими народов, зе-мель и городов (упоминаются, Бейрут и Рим, Антиохия и Киев, Британия и Индия, Армения и Иудея, Палестина и Мавритания, Испания, Иллирия, Эфиопия, Италия, ски-фы, фракийцы, финикийцы и другие). Приводимые в этом произведении сведения чрезвычайно точны и иногда яв-ляются вообще уникальными («ова слухом услышах, ова жg от учgникъ gго увhдах, <...> gсть жg другоg, "ко и своима очима видhх, иноg жg и съ самhм бgсhдовах многажды и от того навык», – писал Епифаний), что давало многим иссле-дователям истории Приуралья возможность использовать эти данные наряду с летописными документами128.
Эмоциональность изображения – одна из характерных черт произведений Епифания Премудрого. По словам агио-графа, он приступил к написанию «Жития...», «жgланиgм обдgржим, <...> и любовию подвизаgм», что отразилось на всем настрое повествования. Рассказы о деяниях святого перемежаются эмоционально-риторическими отступления-ми. Большое внимание уделяется передаче в слове психо-логических состояний персонажей: сомнения пермяков в их диалогах, в поучениях и молитвах – долгие перечис-ления чувств, которые обуревают автора и его героя.
Стремление ярко передать эмоциональные состояния и одновременно использовать всю гамму возвышенных поэ-тических ассоциаций привел автора к осознанию необхо-димости использовать в житии (!) фольклорные мотивы (причитания вдовы-невесты над покойным в «Плаче Перм-ской Церкви») наряду с традиционной для агиографии стилистикой панегириков и летописных «плачей».