Geum.ru

Н. И. Матузова и доктора юридических наук,' профессора А. В. Малько москва юристъ 2002 удк 32 (075. 8) Ббк 66,0 П50 Федеральная программа

Вид материалаПрограмма

Содержание


Тема 30. ОШИБКИ В ПОЛИТИКЕ И ПРАВЕ
2 Маркс К., Энгельс Ф.
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   48
Тема 29 Правовой нигипизм и правовой идеализм как деструктивные явления

579

жил» уже 48 часов. Потом этот срок был продлен еще на трое суток. Конечно, оба эти чисто импульсивно-волевые акты оста­лись на бумаге, а «разоружение» непокорных «боевиков» растя­нулось почти на два года, но цель при этом так и не была достиг­нута. К настоящему времени по вопросам чеченского урегулиро­вания издано уже около 40 президентских указов и порядка 50 правительственных постановлений. Однако до нормализации ситуации в этом субъекте Федерации еще далеко.

Б народе укоренилось мнение: закон все может. И это несмот­ря на неуважительное отношение к нему. Данный парадокс еще раз показывает, что правовой нигилизм и правовой идеализм — два полюса одного явления, которое отражает наше противоре­чивое время. Очень часто подтверждается старая истина: закон могуч, но власть нужды сильнее. И жизнь диктует свое. Закон, не выражающий «нужды», — бумажка.

Элементы идеализма и правового романтизма содержит рос­сийская Декларация прав и свобод человека и гражданина 1991 года, ибо многие ее положения в нынешних кризисных ус­ловиях неосуществимы. Она еще долгое время будет восприни­маться обществом как некий свод мало чем пока подкрепленных общих принципов или своего рода торжественное заявление о намерениях и желаниях, а не как реальный документ.

Б президентском Послании Федеральному Собранию 1995 го­да справедливо отмечается, что в нашем обществе зреет опасное явление: «Права личности, никогда в отечественной истории не считавшиеся практическим государственным приоритетом, рис­куют и впредь остаться декларативными. По-прежнему власть будет лишь упоминать о них в официальных документах, а граж­дане — испытывать на себе собственную правовую незащищен­ность. Другими словами, опасность состоит в дискредитации по­нятия "права человека" в социальной и политической практике».

Известным забеганием вперед можно считать ст. 1 Конститу­ции РФ, гласящую, что Россия уже сегодня является правовым государством. Здесь явно желаемое принимается за действитель­ное. Не случайно в президентском Послании Федеральному Со­бранию 1994 года это положение как бы дезавуируется: «Мы должны признать: в России пока нет полноценного демократи­ческого правового государства».

Это скорее цель, лозунг, перспектива, а не состоявшийся факт, хотя в качестве программной эта концепция, возможно, и

580 Н. И, Матузов

заслуживала провозглашения в Основном Законе страны. Иными словами, хорошо уже то, что такая идея заявлена, зако­нодательно закреплена, ибо умолчание по этому поводу было бы вообще непонятным. Но правовое государство не может быть в один прекрасный момент введено «сверху», в декретном порядке. Оно будет постепенно создаваться в ходе длительного и трудного развития российского общества.

О заманчивой идее правового государства мечтали даже рус­ские самодержцы Петр I, Екатерина II, Александр I. Но эти кра­сивые мечты так и остались мечтами. В какой-то мере все наше «перестроечное» и «реформаторское» законодательство грешит идеализмом, прожектерством. В юридической литературе еще в 1988 году высказывались мнения против форсирования сроков построения правового государства, так как любые кавалерийские наскоки на социальные процессы всегда оборачивались для об­щества негативными последствиями1.

Но подлинная беда состоит в том, что даже хорошие и нуж­ные законы не работают. В одних случаях потому, что отсутству­ют необходимые механизмы их реализации, в других (и это главная причина) — из-за того, что вокруг простирается ненор­мальная среда их «обитания» и функционирования. Бушует нравственный и правовой нигилизм, общественные отношения находятся в состоянии хаоса, ломки, крайней неустойчивости, зыбкости, законы бессильны их упорядочить, стабилизировать, направить в нужное русло. В этом смысле право испытывает не­бывалые «перегрузки», оно не справляется со своими регулятив­ными и защитительными функциями.

Поэтому если тот или иной закон не работает, это еще не означает, что он плох. Не все зависит от самого закона. Пробле­ма сложнее. Определенные слои населения психологически не готовы к переменам, нередко сопротивляются им. Юридические нормы не могут развязать тугие клубки возникающих противо­речий, а в ряде случаев наталкиваются на противодействие. На­пример, огромные денежные потоки текут сегодня мимо россий­ской государственной казны, в том числе за рубеж, но ни один закон уже не в состоянии их остановить — господствует стихия.

1 См.: Яуъ.аше&а Е. А. Правовое государе i во и права человека // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989 С. 66, см также: Исаев И. А. Полити-ко правовая утопия в России. М., 1991.

Тема 29. Правовой нигилизм и правовой идеализм как деструктивные явления

581

Мнение о том, что источник всех наших бед — плохие законы или их отсутствие, ошибочно. Законы лишь одно из слагаемых целого комплекса мер и средств, необходимых для вывода стра­ны из кризиса. Становится все более очевидным, что далеко не все бурно развивающиеся общественные процессы подвластны праву, которое сплошь и рядом не может ввести их в нужные юридические рамки, хотя и пытается это сделать.

Власть слаба, она не может собрать налоги, обеспечить реали­зацию своих законов, сбить волну преступности, защитить граж­дан. Она не справляется с первейшей функцией регулятора об­щественной жизни, порядка, стабильности. Предписания сверху во многих случаях внутренне не воспринимаются теми, на кого они рассчитаны. В этих условиях законы существуют как бы сами по себе, а жизнь — сама по себе.

И это тоже идеализм, ибо законодатели, исходя из своих вы­соких целей, идей, замыслов, конвейерно принимают и прини­мают законы, заведомо зная, что они не достигают конечных целей и уходят в песок. Нередко важнейшие акты застревают на полпути к своим непосредственным адресатам, их стопорит чи­новничья бюрократия в силу общей разболтанности, бескон­трольности, коррумпированности. Среди новой номенклатуры есть и те, кто к любым начинаниям отнрсится, как и прежде, по принципу: важно вовремя «прокукарекать», а там пусть хоть не рассветает.

Сами парламентарии удручены тем, что выдаваемые ими «на гора» в большом количестве законы «не приживаются». Бывший заместитель председателя Комитета по законодательству союз­ного парламента К. Д. Лубенченко мрачно сравнивал законода­тельные усилия тогдашних депутатов «с попытками вырастить сад в жестоких условиях пустыни. Иногда представляется, что законы, которые мы разрабатываем, отторгаются действитель­ностью, как саженцы бесплодной почвой. И возникает чувство тревоги и безысходности»1. Как видим, проблема «отторжения» законов возникла не вчера, но она существует и сегодня,

К тому же сами законы во многом несовершенны, пробель-ны, противоречивы, готовятся в спешке. Сказывается их недо­статочная научная и юридическая разработанность. Стремление

1 Лубенченко К. Д. Безработные законы // Известия 1990. 25 апр.

582

Н И. Мэтузов

побыстрее их принять понятно, к этому толкает реальная жизнь, практика, но такое «скоростное» законотворчество приводит к досадным издержкам, потере эффективности. Рождаемые таким путем законы приходится потом дополнять, изменять, уточнять. Значительная часть из них возвращается Президентом на по­вторное рассмотрение.

Со времени «перестройки» сохраняется впечатление, что от идеологического фетишизма общество в какой-то мере удари­лось в правовой, увлеклось составлением многословных и веле­речивых законов, указов, постановлений, программ. Значитель­ная часть этих актов, как уже говорилось, не реальна по своей сути, не имеет под собой твердой материальной основы. Пред­писания же типа «обязать», «обеспечить», «увеличить», «улуч­шить», «поднять» и т.п. оборачиваются на деле пустым звуком и порождают все новые и новые разочарования. Раздражающе действуют излишне абстрактные и декларативные формулиров­ки: «каждый имеет право», «каждый вправе», «каждый может», «каждому гарантировано». На это справедливо было обращено внимание еще в начале 90-х годов1.

Власть бессильна заставить законы работать, поэтому она их просто издает. Но законодатель не вправе идти на поводу у обы­денного сознания — надо срочно принять такой-то закон; он обязан смотреть дальше, предвидеть последствия. Правовое самообольщение опасно, ибо оно порождает беспочвенные на­дежды, убаюкивает общество. В последнее время чуть ли не еже­недельно принимаются и публикуются «целевые федеральные программы», но каждому ясно, что они невыполнимы.

Попытки «пришпорить» социальный прогресс с помощью одних только законов, как правило, заканчивались конфузом. Примеров тому не мало, и из них необходимо извлекать уроки. Прежде всего это ведет к девальвации законов, которые начина­ют работать вхолостую, создавая видимость решения проблем и принося не пользу, а вред.

Конечно, есть и хорошие, полноценные законы, за которы­ми — ум, опыт, старание их создателей, но, как заметил Достоев­ский, «чтобы быть умным, одного ума мало». Ум надо еще реа-

См.. Барабашсва Н С Слова, слова, слова ../ Лексика наших правовых актов //Совет­ское государство и право 1990 №8

Тема 29 Правовой нигилизм и правовой идеализм как деструктивные явления 583

лизовать, поставить на службу обществу, людям. Иначе он мертв и бесполезен. «Умных» бездельников и советников у нас немало, но их советы не дают результата.

На «круглом столе» Института государства и права РАН на тему «Конфликт закона и правовая реформа» справедливо отме­чалось, что погоня за количеством законов уже давно ничего не дает, а правотворческий процесс приобрел характер какого-то ритуала. За последние пять лет на федеральном уровне было принято 700 наиболее важных правовых актов, на очереди в Го­сударственной Думе находится еще свыше 600 законопроектов. Обильно разрастается массив президентских указов и правитель­ственных постановлений. Невиданной активности достигла пра­вотворческая деятельность в регионах. Распространяется некон­тролируемая правовая инфляция. Но в этом море актов человек беззащитен, реформы буксуют, жизнь не улучшается, обостряет­ся кризис доверия граждан к власти, законам, государственным институтам1.

Абсолютизация права, наделение его чудодейственными свойствами сродни поклонению искусственно созданному идолу. Такое обожествление явления — это существование в мире иллюзий. Отсюда лавинообразный рост законов и указов, поиск спасения именно в них. Но еще древние говорили: в наи­более испорченном государстве — наибольшее количество зако нов. Сейчас всем ясно: сотней или даже тысячей законов поло­жения не изменить, если только они не подкрепляются другими мерами. Полоса «демократического романтизма» проходит.

Возникает вопрос: что надо делать раньше — создавать усло­вия или принимать законы? Очевидно, то и другое. Противопо­ставление этих двух начал неверно и недопустимо. Законода­тельные и общественные процессы должны развиваться син хронно, они взаимозависимы. Между тем нередко наблюдаются ситуации, когда юридические нормы либо забегают вперед, либо принимаются «вдогонку». Бывает и так, что законы, указы изда­ются не в целях их реального воздействия на общественные от­ношения, а для снятия социальной напряженности, особенно как раз в социальной сфере. На это совершенно справедливо

1 См Конфликт лакош и правовая реформ* «Крупшй сюл» Инстигую государства и права РАН / Выступления Ю А Тихомирова, В П. Казимирчука, Е А Лукашевой // 1осударство и право. 1997 № 12 С 6—13

584

Н.И Матузов

обращено внимание во втором президентском Послании Феде­ральному Собранию, в котором отмечается, что именно в этих вопросах «откровенность и честность важнее всего; люди гораз­до в большей степени страдают от неоправданных обещаний и посулов, чем от объективной оценки реальности». С этим труд­но не согласиться.

В критический момент выдаются «векселя», принимаются «федеральные программы», повышаются ставки, оклады, посо­бия, которые затем не оплачиваются. С такой тактикой, в част­ности, сталкиваются многие бюджетные работники — вузов­ские, школьные, научные, медицинские и др. Подобные акты, заявления носят в основном популистский или конъюнктурный характер и не решают проблем по существу, а загоняют их вглубь. Достигается лишь временный и обманчивый эффект. Потом эти проблемы возникают вновь, но уже в более острой форме. Усилия тратятся на «гудок», а не на реальное движение. Раздача «векселей» особенно проявляется в период выборов.

Бывший помощник Президента РФ Г, Сатаров, выступаю­щий сегодня как публицист-обозреватель, назвал это явление «инфекцией обещаний». «Механизм ее прост, — пишет он, — парламент, правительство, президент, отвоевывая друг у друга симпатии избирателей и элит, раскручивают спираль обещаний. Они воплощаются в многочисленных правительственных и пре­зидентских программах, в налоговых льготах, в иллюзорных бюджетных цифрах, в необоснованных повышениях зарплат и пенсий, в не обеспеченных средствами социальных законах. Перетягивание политического каната порождает порочный круг: сначала все обещают нечто нереальное, потом не выполняют, затем ругают друг друга и, наконец, каются, а вслед за этим снова обещают несбыточное»'.

Указанный феномен рассматривается в литературе как право­вой популизм2. Он проявляется в издании юридических актов, которые журналисты не без оснований называют «подарочны­ми», «сувенирными», «дарующими», «благоволящими» и т.д. Словом, гражданам как бы преподносятся «барашки в бумаж­ках». Задабриваются определенные слои населения, регионы,

Сатаров!'. Инфляция обещаний// Известия. 1997. J4 <жт. 2 См.: МалькоА. В. Популизм и право// Правоведение. 1994. № 1.

Тема 29. Правовой ниголизм и правовой идеализм как деструктивные явления

585

правящие элиты, дабы заручиться их поддержкой, лояльностью, предупредить протесты.

В массовом сознании существует не только непонимание зна­чения юридической формы, но и явное ее преувеличение, гипер­трофирование как панацеи от всех зол. Иллюзии владеют многи­ми, в том числе и законодателями, которые убеждены, что с по­мощью законов одним махом можно реформировать страну, ис­целить общество от болезней, стать правовым государством.

Нельзя, например, декретом сверху ввести мир и согласие в стране. Это напоминает попытки известного литературного пер­сонажа установить с помощью законов единомыслие в России. Каждому ясно, что национальное единение и сплоченность до­стигаются иными путями и средствами. Административными распоряжениями и указаниями, призывами «давайте жить друж­но» можно только дискредитировать эту благую цель. Необходи­мо прежде всего преодолеть раскол общества, сократить 25-крат­ный разрыв между 10% самых богатых и самых бедных. Искусст­венный же характер «консолидации» ничего не даст, ибо эпоха разного рода «месячников» и других идеологических кампаний прошла.

«По заказу можно сшить костюм и даже написать музыку; создать же по заказу национальную идею — занятие пустое. По­требность в чем-то великом возникает тогда, когда государство оказывается не в состоянии справиться со своими прямыми обя­занностями»1. А этих обязанностей много, и все «прямые» и не­отложные. Законы не успевают их фиксировать, отражать, за­креплять.

Но сегодня возникла и другая тенденция. Как отмечается в литературе, «бытовавшая на всех уровнях правосознания наив­ная вера во всемогущество закона сменяется более сдержанным отношением к нему. Социальные ожидания все более возлагают­ся уже не столько на грядущий справедливый закон, сколько на оперативные распоряжения власти, не обязательно облеченные в нормативно-правовую форму»3. Получается, что фактический порядок и фактическое поведение чиновников и есть право. Не­писаное...

1 Нежный А. По1ружеиие во мрак// Нечависимая газета. 1997. 10 дек*

2 Деист О. Э. Три Концепции права // Государство и право. 199 ]. № 12. С. 9.

586

Н И Матузов

Таким образом, наше эклектичное и деформированное пра­восознание делает очередной зигзаг, и, увы, не в сторону уваже­ния и почитания закона. Мы склонны уже одобрять и неправо­вые действия, лишь бы они давали нужный результат. Опасный поворот. Это что-то близкое к формуле «цель оправдывает сред­ства». Неразвитое юридическое мышление мешает определить, чего, собственно, мы хотим от права — чтобы оно по-прежнему служило инструментом или гарантом?

Продолжение курса реформ в России требует прочной право­вой основы, особенно в экономической сфере. Блок таких зако­нов призвана подготовить и принять в соответствии с Конститу­цией Государственная Дума. Однако при этом важно, чтобы на­родные избранники имели четкое представление о пределах и реальных возможностях юридических законов, путях их вопло­щения в жизнь.

В президентском Послании Федеральному Собранию 1997 го­да отмечается: «Огромный урон стране наносит принятие заве­домо невыполнимых законов. Например, нереальный бюджет становится главным источником неплатежей... Одним социаль­но-привлекательным названием закона людей не накормишь и не оденешь»1. Разумеется, это относится также к указам и прави­тельственным постановлениям.

Давно сказано: чтобы не разочаровываться, не следует очаро­вываться. Обществу необходимо преодолеть как правовой ниги­лизм, так и правовой идеализм, которые питают друг друга.

1 Российская газета. 1997. 7 марта

Тема 30. ОШИБКИ В ПОЛИТИКЕ И ПРАВЕ

(А. Б. Лисюткин}

С начала проведения преобразований в России прошло зна­чительное время. Оно характеризуется существенными измене­ниями в социально-экономическом и политическом устройстве государства. Страна вступила на путь перехода от одной систе­мы организации общественного строя к другой, основанной на развитии рыночных отношений.

Изменения, затрагивающие устои экономической, полити­ческой и правовой систем, не проходят безболезненно для обще­ства. Они, как правило, сопровождаются серьезными тактичес­кими и стратегическими просчетами, К числу подобного рода явлений большинство политических деятелей СНГ относят рас­пад СССР. По своим негативным последствиям данное событие сравнимо с итогами Второй мировой войны.

«Пятилетний опыт раздельного существования показал, что разрушение Советского Союза явилось трагической ошибкой, за которую наши народы заплатили и продолжают расплачиваться экономической деградацией, обнищанием, снижением социаль­но-культурного уровня, вооруженными KokcHKTaMH, межнаци­ональной рознью — это констатируют Молдавские парламента рии»1. Такого же взгляда придерживаются депутаты Федерального Собрания РФ: «Последние годы убедили многих в трагичности со­вершенных ошибок, приведших к распаду государственного единст­ва наших народов»2.

Негативные особенности переходного периода отражаются не только на внутренних проблемах государства и общества, но они оказывают заметное влияние и на внешнюю политику стра­ны. Вот что по этому поводу пишет известный политический обозреватель А. Слуцкий: «В эпоху очередного передела мира

Степаненьо О. Молдавские депутаты поддерживают союз России и Белоруссии // Правда 1997 16 апр.

2 Обращение Государственной Думы Федерального Собрания РФ // Собрание законо­дательства РФ 1997. №16. Ст 1833.

588

А, Б. Лисюткин

вопросы геоэкономики столь тесно переплелись с проблемами геополитики, что их разделение чревато крупными дипломати­ческими и даже историческими ошибками»1.

В условиях системного кризиса, переживаемого Россией, перед обществом особенно остро встало восприятие проблемы ошибок. Однако, не обладая юридическими критериями их вы­явления и оценки, люди очень часто воспринимают ошибки чисто субъективно, не задумываясь об их последствиях для судеб государства, общества, человека.

В этой связи опасным выглядят попытки разделить полити­ческие и правовые вопросы. В подтверждение этой мысли можно привести широко известное высказывание, произнесен­ное Президентом РФ в Казани: «Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить». Одна-единственная фраза, а какие политико-правовые, экономические последствия: межнацио­нальные конфликты, нарушение принципа единства законнос­ти, трудности в реализации единой правовой политики и т.д.

Региональные политико-правовые системы только начинают складываться, «и по многим пунктам, в том числе и по организа­ции государственных структур с учетом принципа "разделения властей", субъекты действуют методом "проб и ошибок". Более того, необходимо подчеркнуть, что ошибочные решения скорее закономерность, нежели исключение...»2

Между тем есть множество других исторических примеров, сравнений и совпадений, которые бросаются в глаза. Все они, как правило, явились следствием просчетов и ошибок политиков. На­учное обращение к проблеме ошибок в политике и праве в век развития бурных социальных, экономических и политических процессов -•- закономерная потребность и веление времени.

Представленные в современной юридической литературе ис­следования многоаспектной темы ошибок касаются главным об­разом ее прикладных сторон, не затрагивая всего комплекса во­просов. В политологии же проблема ошибок не нашла своего описания и объяснения.

В этой связи принципиальное значение имеет политико-пра­вовая формализация рассматриваемого явления. Это сложная и

1 Слуцкий А. Геометрия большой политики // Правда. 1997. 27 февр.

2 Пряхина Т. М. Реализация принципа разделения властей в субъектах РФ // Становле­
ние государственности и местного самоуправления в регионах России. Саратов, 1997. С. 73.

Тема 30. Ошибки в политике и праве

самостоятельная проблема в рамках общей теории ошибок. К ней обращались мыслители, ученые, политики в разные исто­рические этапы развития научной мысли, но системного теоре­тического описания и объяснения нет и сегодня.

На наш взгляд, данное обстоятельство обусловлено рядом факторов: во-первых, проблема выходит далеко за пределы оп­ределенной в названии сферы исследования; во-вторых, ошиб­ки не всегда могут быть объяснены с позиции законов правиль­ного мышления; в-третьих, ошибки сложно поддаются контро­лю; в-четвертых, проблема недооценивалась и ее значение при­нижалось1 и т.д.

В создавшихся условиях главное — правильный выбор логико-философских оснований исследования существенных свойств ка­тегории «ошибка» в политике и праве. Данная привязка ошибок к указанным сферам общественных отношений не случайна.

Политика и право тесно взаимосвязаны, несмотря на дина­мизм первой и консерватизм второго. В этих областях человечес­кой деятельности ошибки проявляют себя наиболее определен­но (четко) и их последствия остро ощутимы.

С учетом изложенного в качестве метода познания явления ошибок в политике и праве может быть использован системный подход, опирающийся на материалистическую диалектику и пра­вила формальной логики, что позволит: а) в определенной мере избежать существующих в науке серьезных противоречий отно­сительно происхождения ошибки; б) описать ошибку в единстве всех ее проявлений, показать меняющуюся природу ошибки; в) зафиксировать все многообразие жизнедеятельности индиви­да. В таком богатстве выражения ошибки обнаруживается ее ка­чественная особенность.

Иными словами, явление общественной и государственной жизни, которое мы привыкли называть ошибкой, обладает неко­торой устойчивой совокупностью общих признаков и черт, ха­рактерных для политико-правовых отношений. Они позволяют отличать ошибку от сходных явлений и событий, например: за­блуждения, нарушения, обмана, фикции и т.д,

Представляется целесообразным анализ основных свойств ошибки начать с ее дефинитивной интерпретации, которую

1 Данный перечень не является исчерпывающим

590

А. Б Лисюгшн

дают энциклопедические издания. Словари толкуют значение этбго слова по-разному — заблуждение, просчет, недостаток и т.д.1 Все эти понятия встречаются в политико-правовых про­цессах; но тем не менее они не отражают в полной мере содержа­ния и функциональной роли ошибок, никак не определяют ее природы и фундаментальных основ, а выступают лишь внутрен­ним (субъективным) или внешним (формальным) выражением этого сложного явления социальной действительности.

Наиболее наглядно неопределенность категории «ошибка» обнаруживает себя в сравнении с понятием «заблуждение». При­чем довольно часто встречается путаница в употреблении на­званных терминов при описании тех или иных ситуативных фактов. Обычно они применяются для обозначения сходных со­бытий2.

Несмотря на их синонимичность, ошибка и заблуждение об­ладают разными, по нашему мнению, функционально-ролевы­ми значениями. Так, если заблуждение обозначает действие или процесс, которые отражают неверное представление свойств и отношение исследуемого предмета, то ошибка указывает на фак­тический результат такого действия или процесса.

Следовательно, ошибка — следствие заблуждения, а заблужде­ние — необходимое условие наступления ошибки. Их взаимосвязь проявляется в том, что они выступают специфическими форма­ми фиксации противоречий между возможностью человека и ре­альностью достижения им конкретных целей.

Ошибка — явление социальное, продукт волевой деятельнос­ти индивида по реализации своих интересов в сфере политики и права. Поэтому когда субъект властных отношений не представ­ляет политических целей развития общества, то проблематично вообще вести речь об ошибках, поскольку само понятие и упот­ребление слова «ошибка» становится продуктом субъективного мышления или воображения лица, оценивающего результаты такой деятельности.

Исторический опыт общественного развития предлагает один из путей решения стоящей задачи — через анализ волевой,

1 См.: Александрова 3,Е Словарь синонимов русского языка / Под ред А. Чешкр. М.,
1986. С 342, Рассел 5. Философский словарь разума, материи и морали / Пер с англ. М.,
1996. С. 192 и др

2 См.1 БартошекМ Римское право1 понятия, термины, определения. М., 1989. С. 122.

Тема 30 Ошибки в политике и праве

591

целенаправленной деятельности индивида1. Цель — это не толь­ко идея, но и конечный результат. К. Маркс по этому поводу писал: «В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально»2.

Как видим, категория «цель» может быть использована в каче­стве одного из критериев выявления и обозначения ошибки. Целе­вая определенность деяний людей наиболее полно, масштабно подчеркивает политико-правовую природу ошибок, допущенных лицами, которые наделены властными полномочиями: будь это президент, члены правительства, судья, прокурор и т.д. Именно их практическая работа наиболее объективно может быть оценена с позиции достижения цели или решения конкретной задачи.

Определяя цели развития страны и общества, можно выде­лить, на наш взгляд, три типа ошибок в политике и праве: первый — ошибки, которые по своему содержанию незначитель­ны, и они никак не могут повлиять на принятые решения и до­стижение положительного результата; второй — ошибки, изме­няющие содержание принимаемого решения, но характер дея­тельности соответствует реальной действительности, и поэтому ошибки не влияют на конечный положительный результат; тре­тий — ошибки, которые оказывают существенное воздействие на принятие правильного решения и ставят под сомнение досто­верность и объективность всей работы участников политико-правовых отношений по достижении благоприятного для обще­ства и государства результата.

Таким образом, целевая характеристика ошибки определяет двойственность ее содержания: с одной стороны, она существенна (материальна), так как препятствует достижению положительного результата; с другой — она субъективна, поскольку является ито­гом волевой деятельности человека, наделенного действующим законодательством конкретными властными полномочиями.

Двойственное содержание категории «ошибка» определяет и ее специфику: во-первых, она является средством выражения связей между целями социального прогресса и окружающим миром; приемами и способами их достижения, фиксирует

1 См.: Одайник В 11сихология политики. Политические и социальные идеи К.Г. Юнга.
М., 1996, Липский В. И. Практическая природа истины Л , 1988

2 Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е нзд Т. 23 С. 189.

592

А Б Лисюткин

незавершенность, неполноту процессов взаимодействия факто­ров объективного и субъективного порядка; во-вторых, пред­ставляет форму отражения существующих противоречий между реальностью и ее идеальным образом; в-третьих, предельно аб­страктно показывает природу таких антагонизмов и выступает их следствием и негативным фрагментом конкретного вида дея­тельности человека.

Кроме того, категория «цель» наиболее точно и полно позво­ляет фиксировать отрицательную роль ошибок и способствует выходу на теоретико-прикладной уровень обобщения данной темы. Об этом свидетельствует преамбула Конституции РФ, где провозглашаются шесть основополагающих целей, реализация которых является главной задачей государства. Они, как отмеча­ется в литературе, реализуются в пределах общерегулятивных правоотношений'. Таким образом, Конституция РФ установила нормативный порядок реализации провозглашаемых ею целей общественного и государственного развития.

Данные положения Конституции России были детализирова­ны в Указе Президента РФ «О концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», где записано: «Для управ­ления процессом перехода к устойчивому развитию и оценки эффективности используемых средств следует установить целе­вые ориентиры и ограничения с обеспечением процедуры кон­троля за их достижением (соблюдением).

Целевые ориентиры могут быть выражены в показателях, ха­рактеризующих качество жизни, уровень экономического благо­получия. Эти показатели должны отражать те уровни, при кото­рых обеспечивается безопасное развитие России в экономичес­ком, социальном, экологическом, оборонном и других аспектах.

Основные показатели качества жизни: продолжительность жизни человека (ожидаемая при рождении и фактическая), со­стояние его здоровья, отклонение состояния окружающей среды от нормативов, уровень знаний или образовательных навыков, доход (измеренный валовым внутренним продуктом на душу на­селения), уровень занятости, степень реализации прав человека»2.

' См.: Матузоб И. И- Права человека и общерегулятииные правоотношения // Право­ведение. 1996. № 3. С. 37—46.

2 Концепция перехода РФ к устойчивому развитию // Собрание законодательства РФ. 1996. №15. Ct. 1572.