Geum.ru

Н. И. Матузова и доктора юридических наук,' профессора А. В. Малько москва юристъ 2002 удк 32 (075. 8) Ббк 66,0 П50 Федеральная программа

Вид материалаПрограмма

Содержание


1 См : Прощу
Дар напрасный, дар случайный
Политико-правовые проблемы
Первая причина
Вторая причина
Третья причина
Подобный материал:
1   ...   38   39   40   41   42   43   44   45   ...   48
Тема 34 Право на жизнь как политическая проблема 687

сегодня право человека на жизнь в России и в мире, насколько оно обеспечено и гарантировано. Цифры также свидетельствуют о том, как далеко расходятся провозглашенные декларации и действительность.

Особой и весьма деликатной темой является эвтаназия, под которой понимается ускорение с Помощью медицинских средств по желанию больного безболезненной смерти (активная форма) или отказ от мер, продлевающих жизнь умирающему также с его согласия (пассивная форма). В литературе обсуждается вопрос о том, как должен поступать врач, когда испытывающий невыно симые страдания больной просит его ускорить летальный исход? Будет ли превращение врача из «помощника жизни» в «помощ ника смерти» гуманным поступком, согласующимся с правами человека, законом и моралью, или же исполнитель такой про­сьбы совершает тем самым противоправный и противонравст-венный акт, т.е. преднамеренное убийство?1

В указанной монографии «Лики моралюшриводятся данные о том, что 86% врачей США выступают за пассивную эвтаназию и только 18% — за активную. Брюссельский центр помощи уми­рающим называет другие цифры: соответственно 84% и 34%. В Англии эвтаназию готовы одобрить 72%, во Франции — 76% врачей. Опрос московских медиков показал, что 40% из них счи­тает эвтаназию в каких-то ситуациях допустимой. Эвтаназия — это самоубийство с помощью врача. Но еще в клятве Гиппокра­та содержалось требование к врачу не исполнять просьбу боль­ного о смерти. Как говорится, надежда умирает последней.

Законодательно данный вопрос четко не урегулирован не только у нас, но и в других странах. Да и трудно его урегулиро­вать, ибо главным аргументом и у сторонников, и у противни­ков эвтаназии выступает одно и то же — принцип гуманизма. «Убивать людей, даже по их желанию, негуманно», — заявляют противники эвтаназии. «Негуманно продлевать мучительные страдания умирающих», — возражают ее сторонники. Возникает известная дилемма выбора наименьшего зла2.

' Но какое зло в данном случае меньшее? В этом вся сложность проблемы. Может ли человек распорядиться своей жизнью?

' См Лики морали Коллектив авторов СПб, 1996 С. 125 2 См там же С 125

688 НИ Матузов

Является ли она его «собственностью»? Страдают ли здесь инте­ресы общества, окружающих? Надо ли заручаться согласием родственников, близких? Вопросов больше, чем ответов. Ясно одно: человек имеет право как на достойную жизнь, так и на достойную смерть, на то, чтобы, как говорил Платон, «блаженно закончить свои дни». Достойная смерть есть результат достой­ной жизни. Они диалектически связаны.

Здесь одинаково важны приход в жизнь, сама жизнь и уход из нее, т.е. весь цикл — «от колыбели до могилы». В последнее время эта тема привлекает к себе внимание ученых. «В экзистен-циональном плане, — отмечается в литературе, — смерть — это не просто исчезновение индивидуальной жизни человека. Это во­прос о посмертном существовании. Следовательно, о том, как можно преодолеть страх перед смертью, как сделать смерть осмы­сленным и, может быть, даже творческим моментом жизни»1.

Немаловажное значение имеет и способ появления на свет, которое происходит сегодня разными путями, в том числе и по­средством внеполового зачатия. Это, например, дети «из пробир­ки», дети «по заказу», дети, вынашиваемые и рождаемые так на­зываемыми суррогатными матерями {ст. 51 Семейного кодекса РФ). Так что известнчя сентенция о том, что «родителей не выби­рают», утрачивает свой смысл — уже «выбирают». Кроме того, рождение человека может быть в недостойных, антисанитарных или криминогенных условиях (в местах лишения свободы, ано­мальной социальной среде и т.д.).

Резкие протесты вызвала недавно возникшая проблема кло­нирования людей. Поводом послужила «родившаяся» таким путем овечка Долли в Англии, а позже теленок Джефферсон в США. Американский Конгресс уже запретил подобный способ размножения разумных существ (гомо сапиенс). Этот способ был осужден также на проходивших в октябре 1997 года Парла­ментской Ассамблее Совета Европы и Генеральной сессии ЮНЕСКО. Свое отрицательное отношение к нему выразили многие общественные, государственные и религиозные деятели и организации. Клонирование рассматривается как посягательст­во на человеческое достоинство и мораль.

1 Разин? В. М. CMeptb как феномен философского осмысления// Общественные науки М современность. 1997. № 2. С. 171.

Тема 34 Право иа жизнь как политическая проблема

689

Суть клонирования — в принципиальной возможности со­здания из клетки организма конкретного человека сколько угодно себе подобных; иными словами — в генетическом ко­пировании индивидов. Цивилизация в очередной раз столкну­лась с проблемой нравственности научных исследований и открытий, как это было, например, в свое время с расщепле­нием атома и возможностью создания оружия массового унич­тожения.

Как бы то ни было, но джинн выпущен из бутылки, и вот уже американский ученый Ричард Сид, бросая вызов всему человече­ству, публично заявил, что нельзя «закрыть» открытие, и он ор­ганизует свою частную платную клинику по клонированию людей. Проведены необходимые опыты. Планируется произво­дить в год примерно 200 тысяч двойников. Уже подыскана одна бездетная пара, согласившаяся ради науки стать «родителями» первого клонированного ребенка, заплатив за это один миллион долларов. Дело ставится на поток1. Английские власти собирают­ся выдать несколько патентов на клонирование, дабы сохранить свой «приоритет» в данной области. В нашей прессе идею копи­рования индивидов открыто поддержал писатель, врач по про­фессии Юлий Крелин2.

В данной связи современную медицину часто и не без основа­ний упрекают «в увлечении "генной инженерией", в слишком активном манипулировании людьми, пренебрежении к устано­вившимся традициям, отсутствии в ряде случаев гарантий без­опасности при возможных вмешательствах в сферу жизни и здо­ровья людей»3, В Государственной Думе разрабатывается специ­альный Закон «О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения», в котором, кстати, запрещаются и эксперименты по клонированию человека. Однако Россия пока не подписала Конвенцию о правах человека и биомедицине, а также Хартию о запрете клонирования людей. Последнюю подписали только 19 государств.

1 См : Доктор Сид запускает «копировальную машину» для людей // Комсомольская
правда 1998. 10 янв.; Планета двойников? II Российская газета. 1998. 10 янв,; Создание
«человеческих запасников» аморально // Независимая газета. 1997. 27 дек.

2 См : Клонирование человека//Известия. 1998 21 янв.

3 Иойрыш А. И., Красовский О. А Правовые аспекты генной инженерии // Государство
и право. 1997. №3. С. 112.

690

Н. И Матузов

Б мире подспудно формируется морально-психологический климат, благоприятствующий эвтаназии. Практика умерщвления людей под влиянием «сочувствия» медленно, но уверенно прокла­дывает себе путь. Так, по данным печати в последние три года в Голландии ежегодно умирало 129 тыс. человек, из них 44 тыс. «по­могли» врачи. В США было возбуждено уголовное дело против врача Кеворкяна, которого обвинили в убийстве двух тяжело, но не смертельно больных женщин. Общественность дружно заклейми­ла его позором. Однако суд оправдал врача, вняв объяснениям под­судимого, что он совершил свой поступок из-за гуманных сообра­жений. В 27 штатах США пассивная эвтаназия разрешена при со­блюдении ряда строгих формально-юридических процедур. В Австралии сначала эвтаназию узаконили, потом отменили.

По мнению польской прессы, в обществе постепенно меняет­ся отношение к добровольной смерти от руки медика. А швей­царский философ Бернард Баэртши, прослывший как «певец» эвтаназии, считает, что ее можно применять к детям и взрослым, страдающим неизлечимыми заболеваниями и «сознающим это», а также к людям, подключенным к аппаратуре, продлевающей жизнь человеку. Таких, на взгляд философа-моралиста, можно обрекать на смерть даже вопреки их воле. Обществу, дескать, накладно поддерживать существование этих инвалидов1. Однако в 1989 году в ФРГ была осуждена медсестра, которая с помощью уколов «помогла» умереть нескольким больным без их согласия. Она заявила, что сделала это из-за сострадания к пациентам, ко­торые, по ее мнению, были безнадежны.

Б нашей печати и в литературе данная проблема остро обсуж­далась в 80-х и 90-х годах2. Б «Литературной газете» была опуб­ликована статья В. Сибирского «Право на... смерть», в которой автор предлагал узаконить этот «институт»3. Пошли письма с

1 См.: Плохая, хорошая смерть //Российская газета. 1997. 30 мая

2 См.: Иванюшкан А И., Дубова Е. А. Эвтаназия: проблемы, суждения, поиск альтер­
нативы // Вестник Академии медицинских наук СССР. 1984. № 6; Крелин Ю. Бороться за
жизнь// Новое время. 1989. №$1;МалеинаМ. Н. О праве на жизнь//Советское государство
и право. 1992. № 2; Бородин С., Глуи/ьов В. Уголовно правовые проблемы эвтаназии //
Советская юстиция 1992. № 9—10; Ковалев М. И. Право на жизееь и право на смерть //
Советское государство и право. 1992 № 7; Красавчиьова Л. О. Право на жизнь // Вестник
Гуманитарного университета. Право. Екатеринбург, 1996. № I, Танасв В. М Право нл
смерть. Там же.

3 См : Литературная газета 1989. 15 окт.

Тема 34 Право на жизнькак политическая проблема 691

решительными возражениями. Одно из них появилось под заго­ловком: «Протестую как врач»1. При этом во всех публикациях отмечалось, что вопрос об эвтаназии имеет два аспекта: 1) о праве человека на выбор между жизнью и смертью (этого права его никто никогда не лишал); 2) о праве человека, выбравшего смерть, на помощь врача.

Аргументы возражающих таковы. Если врач по любым сооб­ражениям лишает жизни другого человека, он тем самым превра­щается в свою противоположность, в убийцу, и его надо немед­ленно лишить диплома. Нельзя также забывать, что врачи тоже люди, а человеку, как известно, свойственно поддаваться соблаз­ну. Если врач способен убить человека в интересах пациента, то где гарантия, что, получив «законное» право убивать, он не сдела­ет это в своих собственных? Врачу, наделенному таким правом, рано или поздно люди перестанут доверять свою жизнь. Рушится социальная функция медицины. А злоупотребления, кстати, уже есть: «заинтересованные лица» платят врачам немалые деньги за ускорение смерти своих престарелых родителей. Исполнители подобных «заказов» неплохо на этом зарабатывают.

Кроме того, вопрос о безнадежности больного тоже непро­стой. Строго говоря, к этой категории прежде всего следует отне­сти всех немощных стариков: все они через какое-то время неиз­бежно умрут. Но разве им можно отказывать в лечении? Немало безнадежных и онкологических больных, которые затем выздо­равливают. Как исправить ошибку? Убийство гуманным не бы­вает, оно всегда есть убийство. Гуманизм же призван помогать человеку выжить, а не умереть.

Общество, если оно хочет быть гуманным, не должно навя­зывать врачу обязанность, противоречащую сути его профессии, под каким бы то ни было благовидным предлогом. К тому же здесь возникают не только этические, но и юридические пробле­мы. Ведь человек — субъект права и с его смертью прекращают­ся одни и возникают другие правоотношения, в частности свя­занные с наследством.

Известная библейская заповедь гласит — «не убий». Однако в истории были народы, допускавшие убийства. Так, в Спарте, а также у северных племен убивали слабых младенцев и стариков.

1 См.1 Соколова В. Протестую как врач /У Литературная газета. 1989. 29 пояб.

692 Н. И Матузов

В Японии беспомощных отвозили на священную гору и там ос­тавляли богам, освобождая работоспособную часть общества от обузы1. В настоящее время таких обычаев нет.

Из отечественных юристов эвтаназию поддерживает М. Н. Ма-леина. Сегодня часть медработников, как пишет она, полностью отвергают эвтаназию и расценивают ее как врачебную капитуля­цию; предостерегают от возможных ошибок в прогнозе состоя­ния больного, злоупотреблений эвтаназией со стороны врача или других лиц; считают, что если общество когда-нибудь и при­дет к необходимости эвтаназии, то этим должны заниматься люди не врачебной профессии. Сторонники данной меры счита­ют ее допустимой в исключительных случаях по сознательной и устойчивой просьбе больного, при невозможности облегчить ему страдания известными средствами, при точной и несомнен­ной доказанности невозможности спасти жизнь пациента, уста­новленной консилиумом врачей при обязательном единогласии, при предварительном уведомлении органов прокуратуры.

«Думается, — продолжает М. Н. Малеина, — что в законе должна быть разрешена и активная, и пассивная эвтаназия. В ка­честве морального обоснования можно указать то, что высшей ценностью является реальное благополучие человека. Следует продумать вопрос о том, кто будет осуществлять эвтаназию. За­служивают внимания предложения, что такие меры должны приниматься не самими врачами, а другими лицами. Не счита­ем, что введение эвтаназии будет сопровождаться значительны­ми злоупотреблениями, поскольку эвтаназия должна быть не просто провозглашена, но и обеспечена дополнительными обя­занностями государства».

И далее: «Применительно к пассивной эвтаназии надо ска­зать, что пациент вправе требовать оказания ему квалифициро­ванной медицинской помощи, но вправе и отказаться от нее (чувствует себя плохо, но в поликлинику не идет; лежит в боль­нице, но не дает согласия на операцию). Обязанность же лечеб­ного учреждения по оказанию медицинской помощи не аб­страктна, а возникает после того, как конкретный пациент предъявит свое право на получение помощи. Другой взгляд

1 См.: Нации биологически отличаются, но это не расизм // Аргументы и факты. 1997. №3.

Тема 34 Право на жизнь как политическая проблема

693

означал бы, что врачи могут ворваться в любую квартиру и со ссылкой на клятву Гиппократа навязать свою помощь»1. Эвтана­зию, по сути, поддерживают (допускают) также А. П. Семитко2, Л. О. Красавчиков а3, В. М. Танаев4.

И все же мы полагаем, что в современных условиях всеобще­го кризиса, высокой смертности, разгула преступности, корруп­ции, расхлябанности и безответственности разрешение эвтана­зии было бы весьма рискованным и преждевременным. А глав­ное, эвтаназия, как бы ее ни трактовали, остается по своей сути антигуманной и нравственно неприемлемой мерой. Аргументы противников этого деликатного института пока явно перевеши­вают доводы его сторонников. Иными словами, меньшим злом является отсутствие эвтаназии, чем ее наличие, т.е. официальное признание. Ведь огромное количество диагнозов ошибочно.

Недавно по этому поводу высказался академик Российской академии медицинских наук Ф. И. Комаров. Он считает, что об­стоятельства, связанные с эвтаназией, у нас невозможны. Сто­ронники этой «акции» всегда оказывались в ничтожном мень­шинстве. По его мнению, рассуждения на эту тему при нынеш­ней ситуации звучат кощунственно. Ведь известны случаи вы­здоровления неизлечимо больного. Как можно до конца не бороться за продление жизни человека! Способствовать смер­ти — эта позиция противоречит элементарной морали. Когда в тяжелой психической депрессии больной говорит, что он хотел бы умереть, то он невольно лукавит5.

Вопрос об эвтаназии стал предметом жаркой дискуссии в по­пулярных телепрограммах В. Познера «Человек в маске» и «Мы» (ТВ-передачи соответственно 22 сентября и 6 октября 1997 г.). В этих передачах врачи безоговорочно возражали против эвта­назии, а среди участников диспутов нашлись и ее сторонники. Аргументы последних в основном сводились к праву человека самому распорядиться своей жизнью и почти не касались позиции медиков. Ведущий, между прочим, сообщил, что американские

1 Мадеина М. Я. Указ. соч. С. 58—59

2 См • Семитка А. П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс Екатерин­
бург, 1996 С 123.

3 См Красавчикова О О. Указ соч. С. 35.

4 См.: Танаев Б. М. Указ. соч. С. 41.

5 См.: Гиппократ в безумном рынке // Советская Россия 1997.10 июля.

694 Н И.Мэтузов

врачи иногда идут на «хитрость»: кладут перед больным таблет­ки-плацебо и говорят: если принять пять — это полезно» если десять — смерть; и уходят — решай, мол, сам, а мы «умываем руки».

В настоящее время в российском праве появилась хоть какая-то определенность относительно обсуждаемого вопроса, В Основах законодательства об охране здоровья граждан (1993) говорится: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтана­зии — удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекраще­нием искусственных мер по поддержанию жизни. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии, несет уголовную от­ветственность в соответствии с законодательством РФ». Однако в УК РФ, принятом гораздо позже указанных Основ, никакой от­ветственности за эвтаназию не установлено. Почему?

Может быть, потому, что в реальной действительности воз­никают весьма неординарные ситуации, когда требуется опреде­ленная реакция власти, поскольку они касаются жизни и смерти граждан. Так, например, осужденные к смертной казни преступ­ники, которым эта мера была заменена пожизненным заключе­нием, обращаются через какое-то время с просьбой оставить им прежнее наказание, т.е. лишить жизни1.

Причиной таких просьб являются невыносимые условия в местах лишения свободы, которые они называют «медленной смертью» или «смертью в рассрочку». Как быть? Многие пре­ступники, совершившие тяжкие деяния, считают смертную казнь более предпочтительным и справедливым для себя наказа­нием, чем жестокость, унижения, физические страдания и лише­ния, длящиеся всю жизнь. Третья часть всех осужденных к выс­шей мере отказывается от подачи прошения о помиловании, т.е. они согласны принять смерть.

В начале данной лекции говорилось о том, что человек, его жизнь являются высшими социальными ценностями, которые лежат в основе всех остальных. Но это не значит, что указанные ценности являются абсолютными, ибо, как известно, ни в приро­де, ни в обществе ничего абсолютного нет.

1 См : Прощу меня расстрелять // Комсомольская правда. 1995 J7 апр ; Прошу меня казнить // Аргументы и факты. 1996. Май. № 2L

Тема 34 Право на жизнь как политическая проблема

695

В контексте рассматриваемой темы возникает гамлетовский вопрос: а есть ли вообще что-либо дороже жизни? Все зависит от сопоставимости (сравнимости) ценностей и конкретных ситуа­ций.

Например, человек может сознательно жертвовать собой во имя более высоких идеалов — защиты Родины, Отечества, идей­ных убеждений, научной истины (Сократ, Джордано Бруно), ради спасения других людей, близких.

Когда-то из-за чести, доброго имени шли на дуэль (так погиб­ли Пушкин, Лермонтов). Для русского офицерства честь была дороже жизни. Все в мире относительно, в том числе и жизнь. И если эта иерархия мотивов нарушается, возникают серьезные нравственно-правовые коллизии.

Жизнью надо дорожить, ценить этот дар Божий. Право на жизнь охраняется законом, закреплено во всех декларациях и конституциях как исходная фундаментальная ценность. Не слу­чайно христианская мораль не одобряет добровольный уход из жизни или бездумное отношение к ней. Когда Пушкин в момент уныния и печали написал:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?.. —

то знаменитый московский митрополит Филарет счел нужным ответить:

Не напрасно, не случайно Жизнь от Бога нам дана, Не без воли Божьей тайной И на казнь осуждена...

Тема 35. ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ СМЕРТНОЙ КАЗНИ

(А. В. Малъко)

Проблема смертной казни является сложной и многогранной. Она затрагивает политико-правовые, социально-экономические, нравственно-религиозные, культурно-психологические и другие сферы нашей жизнедеятельности. Остановимся прежде всего на рассмотрении политика-правовых, ибо они на сегодняшний день приобретают особую актуальность.

Далеко не случайно в такой переломный момент развития российского общества обострились «дебаты» вокруг именно по­литико-правовых (в том числе и международно-правовых) про­блем смертной казни, вновь «возгорелась» интересная дискуссия по поводу ее отмены1.

Является ли смертная казнь сдерживающим фактором преступ­ности? Нарушает ли права человека или выступает средством право­порядка? Применять ли ее в современный период или отказаться?

На эти и многие другие вопросы по-разному отвечают уче­ные, юристы-практики, общественные и политические деятели, писатели, граждане. И хотя в принципиальном плане практичес­ки все высказываются за отмену смертной казни (против самой идеи никто прямо не выступает), основные расхождения намети­лись в сроках осуществления данного гуманного акта. Некото­рые авторы предлагают уже сегодня отказаться от подобного вида наказания в нашей стране, закрепив это законодательно2.

1 См., например. Смертная казнь: за и против. М, 1989; Карпсц И. И. Высшая мера: за
и против // Советское государство и право. 1991. № 7. С 49—53; Малъко А. В Смертная казнь
как правовое ограничение // Государство и право. 1993. № 1. С. 73—79; Михлин А. С.
Понятие смертной казни // Государство и право. 1995. I* 10. С. 103—111; Сурова Л. Б.
Проблема смертной казни в современном обществе // Государство и право. 1996. № 4.
С. 153—156;МихяинА. С Смертная казнь: вчера, сегодня, завтра. М,, !997.

2 См.. Когда убивает госудпрсчво. Смертная кань против прав человека // Советское
Государство и право. 1989. № 12. С. 127—135, Черниловский 3. М, Смертная казнь: истори­
ко-философский аспект// Советское государство и право. 199(Х № 1. С. 128—137.

Тема 35 Политико-правовые проблемы смертной казни

697

Поддерживая в целом идею отказа от смертной казни, пола­гаю, что в сложившихся сегодня условиях реализация данной идеи была бы. преждевременной.

Смертная казнь как уголовное наказание выступает в качест­ве правового ограничения, юридического средства, сдерживаю­щего преступников. Это обусловлено ее природой и является объективным свойством, несмотря ни на какие субъективные оценки и общественные мнения. Иначе говоря, можно спорить о том, эффективна или неэффективна смертная казнь, нужна ли она на данном этапе общественного развития, отменить ее или нет, но то, что смертная казнь — сдерживающий фактор, право­вое ограничение, благодаря которому она служит средством за­щиты общесива от тяжких преступлений. Известный исследова­тель проблемы наказаний С. В. Познышев считал, что наказание имеет только одну цель — предупреждение преступлений, кото­рое возможно в форме физического удержания (для преступни­ков) или в форме психологического воздействия на преступника (для других членов общества)1.

Разумеется, сдерживающую роль смертной казни как право­вого ограничения нельзя переоценивать. Ведь далеко не во всех жизненных ситуациях она бывает эффективной. Есть люди (а точнее нелюди, типа Чикатило, на его совести более 50 жертв), для которых вообще нет никаких социальных преград, которые патологически зациклены на стремлении убивать (так называе­мые серийные убийцы), и никакая сила их не остановит. Кроме расстрела.

В отношении же другой категории людей смертная казнь впол­не оказывает сдерживающее воздействие посредством страха свое­го наступления. «Часть исследований утверждает, — пишут У. Эве-кич и Т. Кубо, — что смертная казнь имеет некоторое сдерживаю­щее воздействие, основывающееся на устрашении...»2

То есть к смертной казни как наказанию важно подходить не столь однозначно. Ведь предельные возможности эффективнос­ти характерны не только для смертной казни, но и для иных видов наказания, что не всегда учитывается. Нельзя не видеть, что многие юристы, политики зачастую абсолютизируют роль

1 См.- Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании М , 1904 С 371.

2 З&екич У., Кубо Т. Основные тенденции в исследованиях смертной казни в 1979-
1986 гг. // Смертная казнь: за и против М , 1989. С 522.

698 А В Малько

смертной казни в сдерживании преступности, требуя от нее большего, чем она может дать по своей природе, возводя ее в некое универсальное средство, панацею и делая отсюда соответ­ствующие выводы.

Подобная точка зрения изложена, в частности, в статье 3. М. Черниловского, где автор, аргументируя свою позицию, указывает на главный довод Беккариа, заключающийся в том, что «смертная казнь была бы терпима, если бы она представляла, собой единственное средство, способное удержать других от со­вершения преступления»1.

Непонятно, почему такие явно завышенные требования предъ являются к смертной казни. Исключительной мерой ее называют вовсе не потому, что она может и должна быть исключительно эффективной (чего в природе и обществе практически не встреча­ется), а в связи со своими исключительными последствиями для человека, преступившего все мыслимые и даже немыслимые нормы порядочности и права. Б том-то и дело, что смертная казнь, как в периодической системе Менделеева, занимает только свое место, участвуя посильно в сдерживании преступников наряду с другими наказаниями, а также с экономическими, социальными, политическими, медицинскими, духовными факторами.

В литературе проводятся и эмпирические данные. «Чаще всего убийства совершаются в состоянии волнения, при котором эмоции берут верх над разумом, а также под воздействием алко­голя или наркотика, в состоянии паники, например, когда пре­ступник застигнут в момент совершения кражи. Некоторые из совершивших насильственные гфеступления являются людьми чрезвычайно неуравновешенными или психически больными. Во всех подобных случаях страх перед смертной казнью не может сыграть роль сдерживающего фактора»3.

Здесь трудно что-либо возразить, хотя никто и не считал, какое число лиц было удержано от совершения тяжких преступ­лений под воздействием страха перед смертной казнью. Кроме того, вероятно, трудно найти возражения и тому, что в совре­менный период в нашем обществе происходят радикальные перемены, с неизбежностью несущие дестабилизацию всего жиз-

1 Чернилов<.мш 3 М Указ соч С 129

2 Когда убивает государеiво С 128

Тема 35 Полнтико-правовые проблемы смертной казни

699

немного уклада. Это сопровождается переоценкой ценностей, не­удовлетворенностью, неустроенностью, разочарованием, агрес­сивностью, злобой, насилием, обострением национальных кон­фликтов, резким ростом преступности, прежде всего организо­ванной. Думается, здесь не надо по этому поводу приводить до­полнительные аргументы, цифры. Они у всех на слуху и на виду. В таких условиях отменить один из сдерживающих факторов порядка (пусть и не всегда эффективный) — значит усилить данные дестабилизирующие процессы.

Поэтому смертная казнь как правовое ограничение в совре­менный «хаотичный» период пока необходима. Она нужна и по­тому, что другие сдерживающие элементы социальной регуля­ции (прежде всего культурные, нравственные, религиозные нормы) еще не заявили о своей эффективности.

Вызывает вопросы и излишне категоричная позиция 3. М. Чер-ниловского в отношении интервью Г. М. Миньковского, где по­следний говорит о том, что 80—85% опрошенных высказались против отмены смертной казни. 3. М. Черниловский странным образом отнесся к результатам данного тестирования («вер­дикт»), косвенно поставив под сомнение методику опроса («я не знаю, каким образом проводился опрос») и вообще учет общест­венного мнения («знают ли достопочтенные защитники плахи хоть один пример добра и правды, исходивший от "обществен­ного мнения", которое так часто выдают за "глас народаw, а зна­чит, за святой завет?»)'.

И хотя с замечанием по поводу манипуляций над общест­венным мнением (которые были и которых еще больше стало в нашей практике) следует в основном согласиться и полностью солидаризироваться с гуманистической аксиомой, что «реализа­ция прав человека никогда не должна зависеть от общественно­го мнения»2, думается, что суть дела вовсе не в общественном мнении. Да, действительно, от общественного мнения реализа­ция прав человека не зависит, но она напрямую и жестко зави­сит от степени демократичности, гражданственности общества, от его качественно-нравственного состояния, уровня политиче­ской и правовой культуры, меры правового прогресса, масштаба

1 Черниловский 3 М Указ соч С 135

2 Когда убивает государство С 131

700 А. В Малым

юридического сдерживания государства. Об этом, кстати, как бы вскользь говорит и 3. М. Черниловский, когда вопрошает по по­воду приведенных результатов Г. М. Миньковского: «Отчего же так? Почему в Англии, например, отмене смертной казни за убийство в немалой степени содействовали массовые демонстра­ции, проходившие под лозунгами "Остановите исполнение смертного приговора", "Останься жить с нами" и т.д.?»1

Потому в Англии и ставился вопрос таким образом, что под него был подведен незыблемый и уже ставший традиционным фундамент демократии, что отражалось и в общественном мне­нии. Общественное мнение россиян есть специфическое зеркало (пусть и не всегда четкое) уровня зрелости нашего общественно­го сознания, нашей еще только развивающейся и формирую­щейся демократии, становления ее институтов, возрождения об­щечеловеческой морали и религиозных норм, библейских запо­ведей. Естественно, такие процессы весьма длительны. '» Несмотря на многочисленные разъяснения по поводу того, что отмена смертной казни не повлияет на уголовную статисти-i ку, у нее остается немало сторонников. Стоит задуматься, поче­му, собственно, общественное мнение в нашей стране так стойко высказывается за применение смертной казни. Здесь просматри­вается, на наш взгляд, несколько причин.

Первая причина — инерция этатистского правопонимания, что еще долго будет сказываться на оценке тех или иных юриди­ческих институтов и средств. Так просто ее не отбросить. Нужны кропотливые усилия по формированию системы истинно право-i вых и демократических взглядов. Ведь в недавнем нашем (как, собственно, и в нынешнем) авторитарном государстве свобода * человека, его самостоятельность необоснованно ограничивались правом, а точнее, ведомственными инструкциями, распоряже­ниями, постановлениями. Государство «завладело» многими правами человека и гражданина, предельно сведя их к миниму­му. И это не случайно. Иначе ведь подобная система не сработа-, ет. Это один из ее рычагов. Кроме того, как универсальное сред­ство обеспечения многочисленных и не всегда оправданных даже с точки зрения здравого смысла приказов, команд, дирек­тив, обязанностей и запретов широко использовались именно

Черниловсьии 7 М Указ соч С 135

Тема 35 Политике правовые проблемы смертной казни

701

ответственность и наказания (и чем они были сильнее, тем лучше для данной системы).

Вторая причина — социальный и политический патерна­лизм. Он «вырос» как раз на основе того, что государство ради достижения известных весьма привлекательных целей далеко не привлекательными средствами вынуждено было, «заботясь» о личности, ущемлять ее автономность, своеобразный «суверени­тет». Логика тут простая: если государство опекает граждан в одном (создает условия для безработицы зачастую искусствен­ным путем, следит за уравнительно-унизительным существова­нием граждан и т.п.), то почему оно не может проявить «заботу» в другом и наказывать исключительной мерой тех, кто нарушает интересы попечителя (в большей степени за государственные и так называемые хозяйственные преступления, когда человек пы­тается обмануть либо обокрасть своего благодетеля). Тут речь идет не о справедливости, а скорее, о мести, о гонении за «небла­годарность» государству-«радетелю». Для характеристики «оте­ческих» отношений вполне могут подойти слова Тараса Бульбы, сказанные им в известной ситуации своему сыну Андрию: «Я те­бя породил, я тебя и убью».

Третья причина — социально-психологическая и гкТлити-ко-правовая инфантильность граждан. Эта причина вытекает из предыдущих и сложилась в результате абсолютного регла­ментирования жизнедеятельности человека. Именно эти фак­торы стали основой широкого действия принципа «инициати­ва наказуема», «Тот, кем часто и упорно руководят, — писал еще на рубеже XVIII—XIX веков немецкий философ-гуманист Вильгельм фон Гумбольдт, — легко приходит к тому, что добровольно отказывается от предоставленной ему доли само­стоятельности, которой он располагает. Он считает себя сво­бодным от забот, которые несут за него другие...» и «так же, как каждый сам полагается на заботу и помощь государства, он — и пожалуй, в еще большей степени — предоставляет го­сударству заботиться о судьбе своих сограждан. А это в свою очередь ослабляет сочувствие к другим людям и желание оказы­вать помощь друг другу»1.

1 Гумбольдт В Идеи к опыту, определяющему границы деятельности государства // Язык и философия культуры М.1985 С 37—38

702 А 6 Малько

Таким образом, сформировалась привычка, стереотип, что именно государство будет решать все основные проблемы обще­ства, в том числе и проблему борьбы с преступностью, исполь­зуя при этом даже традиционно социальные средства, выражаю­щиеся в воспитании подрастающего поколения, в укреплении нравов и т.п. Между тем в данном вопросе общество должно быть независимо от государства и должно самостоятельно ис­пользовать необходимые социальные санкции. Поддержание морали, как верно пишет Э. Ю. Соловьев, дело институтов граж­данского общества (семьи, школы, религиозных общин, добро­вольных организаций и союзов), а не государственных служб'.

Все перечисленное свидетельствует о том, что, пока общество не избавится от этих причин, пока не преодолеет подобные пре­пятствия, постановка вопроса об отмене смертной казни будет в определенной мере искусственной, а потому и преждевремен ной. В условиях слабости действий нравственных и религиозных норм, хрупкости демократических институтов и традиций, от­сутствия правовой государственности (несмотря на декларатив­ные заявления об обратном в ч. 1 ст. 1 Конституции РФ) отказ от смертной казни необоснован.

«Созрело ли общество для принятия кардинального реше­ния или к нему надо идти постепенно? — пишет в этой связи И. И. Карпец. — Применительно к проблеме отмены смертной казни со всей определенностью утверждаю: нет, не созрело, по­скольку оно содержит в себе те недостатки и серьезные противо­речия, которые ведут к тяжким преступлениям. Идеальные пред­ставления надо сопоставлять с суровыми реалиями жизни»2.

Отказ от такого вида наказания следует расценить не как не­медленное требование, а как стремление, что в общем-то и выра­жено в ч. 2 ст. 20 Конституции РФ: «Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рас­смотрение его дела судом с участием присяжных заседателей».

В данном конституционном положении говорится о допусти­мости применения смертной казни «впредь до ее отмены». Отсю-

1 См : Соловьев Э Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права // Квинтэс­
сенция. Философский альманах. М., 1990. С. 211.

2 Кпрпец И. И Указ- соч. С. 51.