Анную с его собственными сочинениями, а также на творчество и мировоззрение многих современных и предшествующих ему композиторов, художников, поэтов и писателей
| Вид материала | Документы |
Содержание«hommage a pierre» (1985) «пейзаж при свете луны» (1985) «пять каприсов паганини» (1985) |
- Н. С. Хрущева на совещании писателей, композиторов и художников, созванном ЦК кп(б)У, 100.98kb.
- Внеклассное мероприятие: Учитель: Фурзикова Альбина Викторовна Цели, 69.83kb.
- Урок во 2 Аклассе по чтению. Тема урока: Сравнительная характеристика образа ветра, 74.81kb.
- 1. Полилог писателей и поэтов, 596.92kb.
- Чернигова, 4207.77kb.
- Имби Кулль История Западной классической музыки учебник, 119.44kb.
- На Парнасе «Серебряного века»», 45.13kb.
- Президента Республики Марий Эл инвесторам Уважаемые друзья! В ваших руках новое издание, 485.13kb.
- Материнства часто звучит в творчестве поэтов, писателей, художников, 17.94kb.
- Литература Класс Тема зачёта, 21.93kb.
«HOMMAGE A PIERRE» (1985)
«Hommage a Pierre» – это пьеса типа «DSCH». Сочинялась она к шестидесятилетию Пьера Булеза, специально для концерта-сюрприза, который должен был пройти в его честь. Сам он ничего, естественно, не знал об этом. Просто близкие ему люди и музыканты обратились к ряду композиторов с просьбой сочинить что-нибудь по случаю его юбилея. И весь праздник этот проходил в Баден-Бадене, а сам концерт состоялся 31 сентября 1985 года167.
– Вы были на этом концерте?
– Был, но попал на него совершенно случайно, потому что буквально за два-три дня до этого рядом с Баден-Баденом играли мой Реквием, и вот поэтому у меня и оказался счастливый повод впервые приехать туда. Это, кстати, очень красивый город.
Пьеса писалась для относительно небольшого камерного ансамбля: две флейты, два кларнета, валторна, вибрафон, арфа, фортепиано, скрипка, альт, виолончель. Главное здесь – это валторна, которая, практически, всё время выступает как протагонист по отношению к другим инструментам. Большинство своих вступлений она начинает с ноты b – си-бемоль, то есть первой буквы фамилии Булеза. Это “точка”, вокруг которой вертятся все остальные ноты темы. Но в отличие от нее, вот эти вот звуки: ми, ми-бемоль, ля и ля-бемоль, они, как видите, уже не связаны так же напрямую с именем Булеза.
– Ну, почему же? И е, и а здесь тоже вполне уместны... А если, например, произносить его фамилию с мягким окончанием на es, вместо твердого "z", то и ми-бемоль окажется при деле168...
– Вы знаете, просто зависть берет – до чего же могут додуматься теоретики. Ну, что ж... если вам нравится такой расклад, то пускай так и будет...
Пьеса написана очень просто, то есть совсем просто, она довольно мягкая по письму, поэтичная. Здесь же, кстати, мне удалось найти и новую инструментальную группу: вибрафон, арфа и рояль. Они часто выступают в этом сочинении как для меня совершенно новая тембровая комбинация. И это, может быть, в какой-то степени, уже предвосхищает то, что я потом сделал в своей иркамской пьесе «На пелене застывшего пруда» – там эти три инструмента тоже выступают как самостоятельная концертирующая группа...
Я знаю, что пьеса очень понравилась Булезу; об этом мне написал Николай Сноумен. И потом, у меня есть еще и другое свидетельство: я ведь до этого юбилейного концерта изредка переписывался с Булезом, но тогда все его письма были всегда написаны только на машинке, и при этом он давал обратный адрес только или ИРКАМа, или Баден-Бадена, где сам, практически, и не жил, а тут впервые он написал мне большое письмо и благодарность в нем от руки, – практически, первое письмо не на машинке, и впервые же он указал там свой настоящий домашний адрес и свой домашний телефон. Так что я понял, что Булез очень тронут был этой пьесой, что она ему понравилась. И кроме того, это была единственная из всех его юбилейных пьес, которую он иногда потом ставил в свои гастрольные концерты (например, в Америке) и сам дирижировал ею. Значит это сочинение было ему, всё-таки, симпатично.
– Вы посылали это сочинение на концерт в рукописи?
– Нет. Только копию.
А с самой рукописью всё получилось очень странно. Я, кстати, вспомнил, что он еще и очень просил прислать эту рукопись ему в подарок. И я, естественно, решил, что наиболее верно будет послать её через французское посольство дипломатической почтой. И вы представляете – эта рукопись потерялась. Булез до сих пор иронизирует, что она всё еще едет в одном из дипломатических чемоданов из Москвы в Париж. Так что она, как и некоторые другие еще мои рукописи, потерялась видно навсегда.
«ПЕЙЗАЖ ПРИ СВЕТЕ ЛУНЫ» (1985)
Это пьеса, о которой можно и не говорить. Небольшое, пятиминутное сочинение для кларнета и фортепиано, одна из немногих моих вещей, так называемого, концертно-педагогического репертуара. Написано оно было по просьбе парижского издательства «Bilaudaut».
«ПЯТЬ КАПРИСОВ ПАГАНИНИ» (1985)
«Пять каприсов Паганини» для скрипки и струнного оркестра написаны мной по просьбе Олега Кагана – замечательного нашего скрипача. У него как-то возникла идея сыграть со струнным оркестром самые исполняемые из каприсов Паганини. Мы работали параллельно: у него были свои предложения, у меня свои – в общем, вместе выбрали эти пять пьес. И точно я помню только, что первый каприс выбрал он, а последний выбрал уже я.
В целом сочинение образует своеобразный цикл с определенной внутренней динамикой. Она как бы изначально заложена, с одной стороны, и в самом материале этих каприсов, а с другой – и в самой логике их выстраивания по отношению друг к другу.
Общая идея здесь несколько иная, чем в той же моей Партите, где я опираюсь на тематизм скрипичной партиты Баха ре минор. Там, как вы знаете, баховский материал у меня постоянно варьируется и не только в оркестровой партитуре, но и в партии скрипки, причем в последней – вплоть до серьезной деформации и даже стилистической, а здесь, в партии скрипки, я не изменил ни одной ноты Паганини, не убрал ни одного его такта. Но в оркестре, правда, бывает по-разному. В первой пьесе, например, больше просто расшифровки тех гармоний, которые как бы подразумеваются в мелодическом материале этого каприса, и оркестр здесь только аккомпанирует, а в других же пьесах, наоборот, материал, который я написал сам, он становится здесь основным, ведущим, и скрипач как бы играет только какую-то мелодическую фигурацию на его фоне, хотя, на самом деле, как я уже сказал, это абсолютно неизменяемые каприсы самого Паганини. Последний же каприс было делать особенно интересно потому, что на него писали чуть ли не всё на свете: и Рахманинов писал на него, и Брамс писал на него, и Лютославский, и многие другие. И я думаю, что сделал это абсолютно по-своему.
Цикл этот, когда он игрался и играется сейчас, всегда имеет большой успех у публики, потому что в таком варианте эти каприсы хуже не стали, и по-моему, даже они стали просто лучше от этого.
Премьера прошла в Москве169. Прошла прекрасно. Солировал Олег Каган, а дирижировал Саулюс Сондецкис – очень профессиональный и хороший музыкант, правда, не всегда достаточно артистичный, и очень милый человек.