Лекция №1 Предмет и методы политологии

Вид материала

Лекция

Содержание 1) политический плюрализм 2) верховенство права — 4) реализация принципа разделения властей 5) наличие развито/о гражданского общества Главное в разделе Приложения к лекции № 5 Ф.а. фон хайек К. поппер

Подобный материал:

• Тема Предмет, методы и функции политологии Политика как общественное явление и объект, 54.07kb.
• Тема Введение. Политология как система знаний о политике (2 ч.), 41.33kb.
• Конспект лекций Содержание Политология междисциплинарная наука, ее законы и категории., 1824.74kb.
• Тематический план изучения политологии, 153.42kb.
• Вопросы к экзаменационному зачету по дисциплине, 28.67kb.
• «Согласовано» «Утверждаю» Председатель цмк зам директора по учебной работе, 193.87kb.
• Содержание курса разделы курса Методологические и исторические аспекты политической, 142.3kb.
• Лекции для студентов тема политология как наука и учебная дисциплина 4 > Предмет политологии., 7653.73kb.
• Словарь по политологии, 5079.22kb.
• Контрольная работа. Зачет. Перечень семинарских занятий по политологии политология, 301.02kb.

Авторитаризм может возникать и как переходный режим при модернизации традиционных государств, а также при либерали­зации тоталитарных режимов, выступая формой посттоталитар­ной трансформации общества (Южная Корея, Китай).

_______________________________________________________________

«Ныне нации и экономика принадлежат в разных странах к на­столько несхожим эпохам, что налицо — крайнее разнообразие политических структур. Государства, достигшие лишь национально­го уровня, по-видимому, не могут допускать соперничества партии, которое тяжким бременем ложится уже и на развитые страны. Госу­дарства, проходящие начальные стадии индустриализации, тоже оказываются в затруднительном положении, когда речь заходит о том, чтобы установить конституционно-плюралистические режимы, то есть допустить борьбу соперничающих партий».

(Арон Р. « Демократия и тоталитаризм»)

_________________________________________________________________

Демократический (букв. — народовластие) политический режим В самом общем виде может быть охарактеризован как форма организации И функционирования политической системы, при которой все чле­ны общества имеют равные возможности реализации своих прав и свобод,

________________________________________________________________

«Демократия, если дать ей краткое определение, — это полити­ческая сие тема, в которой граждане пользуются совокупностью основных гражданских и политических прав и где ведущие полити­ческие лидеры избираются в ходе свободных и честных выборов и действуют в рамках закона».

(Алмоид Г., Пауэлл Дж., Стром К.. Далтон Р. «Сравнительная политология сегодня »)

__________________________________________________________________

В политической науке к середине XX в. сложилось несколько

различных моделей демократии. Так, в рамках теории полити­ческих элит демократия понимается как правление элиты, осно­ванное на открытом механизме её рекрутирования, что обеспечи­вает её постоянную связь с обществом {теория демократического элитизма), либо как власть, основанную на конкуренции между различными элитными группами, что предотвращает форми­рование целостной элитарной группы {теория плюрализма .пит).

Данные элитистские теории, совместившие теорию демокра­тии и классические элитарные представления об обществе, ко­торые традиционно отрицали саму возможность существования демократии, опираются на так называемую концепцию конку­рентной демократии Й. Шумпетера. Конкурентная теория ис­ходит из понимания демократии как представительской власти, избранной путём свободных конкурентных выборов большин­ством при сохранении гарантий меньшинству.

Таким образом, но Шумпетеру, становится возможным та­кое правление политических элит, которое осуществляется с со­гласия народа и под его контролем.

________________________________________________________________

«Демократический метод — это такое институциональное ус­тройство для принятия политических решений, при котором отдельные индивиды получают право на принятие решений посред­ством конкурентной борьбы за голоса избирателей. Принцип де­мократии в таком случае означает просто, что бразды правления должны быть переданы тем, кто имеет поддержку большую, чем другие конкурирующие индивиды пли группы».

(Шумпетер Й. «Капитализм, социализм и демократия»)

________________________________________________________________

С точки зрения партисипаторной теории (англ. participate — участие) демократия, напротив, заключается в непосредствен­ном участии народа в политической жизни, а о степени демокра­тичности той или иной политической системы можно судить по существующим впей возможностям прямого участия масс в уп­равлении.

На самом деле, конкурентная и партисипаторная теории де­мократии не противоречат друг другу, а акцентируют внимание на разных организационных и правовых формах её осуществле­ния: представительной и непосредственной (прямой). Представи­тельная демократия проявляется в деятельности сформированных народом (избирателями) органов государственной власти и само­управления; прямая — осуществляется путём непосредственного волеизъявления граждан на выборах и референдумах.

_________________________________________________________________

«В Маленьких политических системах, подобных местным сообще­ствам, «народ» в состоянии непосредственно участвовать в обсужде­нии, определении и проведении в жизнь общественного курса. В больших политических системах, к коим относятся современные государства, де­мократия должна по большей части осуществляться через опосредован­ное участие в выработке политического курса. Выборы, состязательные политические партии, свободные средства массовой информации и пред­ставительные органы делают возможным некий уровень демократии, некий уровень «правления народа».

(Алмонд Г ., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. «Сравнительная __________________________________________политология сегодня »)

В реальной политической жизни любая демократическая политическая система имеет присущие только ей особые, специ­фические черты. Но, несмотря на все расхождения, можно выде­лить следующие наиболее общие характеристики демократичес­кого политического режима:

1) политический плюрализм (лат.pluralism множественный) — принцип, предполагающий свободное сосуществование различных идеологических течении, партий, политичес­ких и общественных организаций, движений, а также мно­гообразие форм политической деятельности и выражения политических интересов;

2) верховенство права — доминирование закона во всех сфе­рах общественной жизни, высокая степень реализации прав и свобод человека;

3) выборность органов государственной власти, их зависи­мость ОТ населения и регулярная сменяемость;

4) реализация принципа разделения властей, в соответствии с которым государственная власть распределяется натри равноправные и независимые ветви: законодательную, ис­полнительную и судебную, что предотвращает её концен­трацию в руках одного .ища пли отдельной социальной группы:

5) наличие развито/о гражданского общества, под которым понимается совокупность неполитических отношений в обществе (экономических, моральных, культурно-ду­ховных, религиозных, национальных), свободных от прямою вмешательства со стороны органов государ­ственной власти.

Появление в середине — конце XX вв. целого ряда теорий демократии (ценностной, политико-модернизационной, экономи­ческой, рационально-утилитарной, институциональной и др.) привело к размыванию содержания самого термина «демокра­тии», под которым стали понимать И форму политической орга­низации общества, основанной на признании народа основным источником власти, и некий философский, мировоззренческий идеал человеческого бытия, и форму политического участия, и модели деятельности различных общественных институтов, и многое другое. Поэтому, для характеристики демократии имен­но как формы политического режима (в отличие от «демократии» как идеального типа власти), американский политолог Р. Даль предложил использовать новый термин — «полиархия» (греч.роli — множественность и аrche — власть). Неотъемлемыми признаками полиархии, по Далю, являются такие обязатель­ные качества политической системы, как плюрачистичность и оппозиционность.

_________________________________________________________________

«Полиархия — это специфический вид режима для управления современным государством — режим с характеристика­ми, которые определённо отличают его от всех других режимов. существовавших до XIX века, а также от большинства современ­ных режимов, установившихся в нациях-государствах... — режим. основанный, на относительно высокой терпимости к оппозиции — к тем, кто противостоит действиям правительства, и относительно широких возможностей участвовать во влиянии на поведение пра­вительства и даже в смещении мирным путём различных офици­альных лиц».

(Даль Р. «Полиархия: участие и оппозиция»)

ГЛАВНОЕ В РАЗДЕЛЕ

1. Политическая система — это совокупность взаимосвя­занных государственных и общественных институтов, ценностей и норм, а также принципов организации и осу­ществления политической власти.

2. Основоположниками классической теории политических систем являются Д. Истон, Г. Алмонд, К. Дойч, использо­вавшие для научного анализа системный, структурно-фун­кциональный и коммуникативный методы.

3. В структуре политической системы выделяют «институ­циональные» (политические институты — государство, партии, группы интересов, общественные организа­ции) и «ориентационные» (политическая культура) элементы.

4. Жизнедеятельность политической системы проявляется в процессе выполнения целого ряда функций: мобилиза­ционной, распределительной, регулятивной, адаптацион­ной, политического реагирования, рекрутирования элит, политической социализации и др.

5. Существует множество классификаций политических систем. Среди самых распространённых — выделение англо-американских, европейско-континентальных, до-индустриальных и тоталитарных систем (Г. Алмонд), открытых и закрытых систем (К. Поппер), либераль­ных, коммунистических, традиционных, популистских и авторитарно-консервативных систем (Ж. Блондель).

6. Политический режим как функциональный аспект по­литической системы представляет собой совокупность средств и методов реализации политической власти.

7. Среди множества подходов к классификации полити­ческих режимов можно выделить типологию традици­онных политических систем (диктатуры и демократии) и современных политических систем (демократии и ав­тократии).

8. К основным разновидностям автократических режимов относят тоталитарный и авторитарный режимы.

9. Тоталитарный режим характеризуется полным контролем государственной власти над всеми сферами обществен­ной жизни, диктатом одной партии, единой идеологией, репрессивными методами управления. Основными исто­рическими разновидностями тоталитарных режимов яв­ляются коммунистический тоталитаризм, фашизм и на­ционал-социализм .

10. Авторитарный политический режим основан на дик­татуре одного лица, определённой группы, партии или института. Для авторитаризма характерны: отказ то­тального контроля над обществом, отсутствие единой идеологии при сохранении всех остальных признаков автократического режима. К разновидностям автори­таризма относят военные, традиционные, теократичес­кие, персонифицированные, неоавторитарные и др. режимы.

11. Демократический политический режим характеризу­ется доминированием закона во всех сферах обще­ственной жизни, высокой степенью реализации прав человека, политическим плюрализмом, реализацией принципа разделения властей, развитым гражданским обществом.

12. К современным теоретическим концепциям демократии относят элитарные модели демократии (концепция плюрализма элит и теория демократического элитизма), основанные на концепции конкурентной демократии, те­орию партисипаторной демократии, а также ценностную, политико-модернизационную, экономическую, рацио­нально-утилитарную, институциональную и др.

13 . В зависимости от форм и способов участия граждан в политической жизни выделяют прямую (непосред­ственную) и представительную демократию.

14. Под полиархией понимается форма осуществления по­литической власти, характеризующаяся политическим плюрализмом, выборностью и сменяемостью органов власти, реализацией принципа разделения властей, вер­ховенством права.


Приложения к лекции № 5


Д. ИСТОН

Категории системного анализа политики


Вопрос, придающий смысл и цель строгому анализу поли­тической жизни, как поведенческой системы, следующий: ка­ким образом политическим системам удается выживать как в стабильном, так и меняющемся мире? Поиск ответа в конеч­ном счете позволяет нам понять то, что можно назвать жизнен­ными процессами политических систем, т.е. фундаментальные функции, без которых никакая система не может длительное время существовать, а также типичные способы реакций, с по­мощью которых системам удается их поддерживать. Анализ этих процессов, а также природы и характера реакций полити­ческих систем я считаю центральной проблемой политической теории.

Хотя в итоге я приду к заключению, что полезно рассматри­вать политическую жизнь как сложный комплекс процессов, с помощью которых определенные типы «входов» преоб­разуются в «выходы» (назовем их властными решени­ями и действиями), вначале полезно применить более простой подход. Правомерно начать изучение политической жизни как поведенческой системы, находящейся в определенной среде (епУ1гоптеп1), с которой эта система взаимодействует. Уточне­ние того, что представляют собой различные виды окружения, полезно и необходимо, поскольку политическая жизнь является открытой системой. Вследствие ее собственной природы, как социальной системы, выделенной из других социальных систем, она подвержена их постоянному воздействию. Тот факт, что некоторые политические системы выживают, как бы на них ни воздействовало окружение, означает, что они должны обладать способностью реагировать на возмущающие воздействия и тем самым адаптироваться к изменяющимся условиям.

Системный анализ позволяет разработать более гибкую и эффективную теоретическую структуру, чем тот уровень теоре­тического анализа, который достижим в рамках хорошо развитого равновесного подхода. Однако вначале необходимо указать и описать основные системные понятия. Мы можем определить систему как некоторое множество переменных независимо от степени их взаимосвязи. Как я уже отмечал, политическая система может быть определена как со­вокупность тех взаимодействий, посредством которых ценнос­ти авторитарным способом приносятся в общество, это именно то, что отличает политическую систему от других взаимодей­ствующих с ней систем. Окружение политической системы мож­но разделить на две части: интрасоциетальную и экстрасоциетальную. Первая состоит из трех систем, которые не являются политическими в соответствии с нашим определением природы политических взаимодействий. Интрасоциетальные системы включают такие множества типов поведения, отношений, идей, как экономика, культура, социальная структура, межличност­ные отношения. Они являются функциональными сегментами общества, компонентом которого является и сама политичес­кая система. В данном конкретном обществе системы, отлич­ные от политической, выступают источником множества вли­яний, в совокупности определяющих условия действия поли­тической системы. В мире, где постоянно формируются новые политические системы, мы можем найти немало примеров того, когда меняющиеся экономика, культура или социальная струк­тура могут оказывать воздействие на политическую жизнь. Другая часть окружения политической системы экстрасоциетальна, включает все системы, являющиеся внешними по отношению к данному обществу. Они выступают функцио­нальными компонентами международного сообщества, су­персистемы, элементами которой можно считать конкретные общества. Межнациональная система культуры — пример экстрасоциетальной системы.

Оба эти класса систем — интра- и экстрасоциетальные, — которые мы рассматриваем как внешние по отношению к поли­тической системе, образуют полное окружение политической системы.

Если искать эффективный метод изучения воздействия окру­жения на политическую систему, надо стремиться к максимально возможной редукции множества воздействий к ограниченному числу индикаторов. Я считаю, что следует пытаться делать это, используя понятия «входы» и «выходы».

Значение понятия «входы» состоит в том, что с его помощью мы получаем возможность характеризовать суммарный эффект действия множества разнородных условий и событий, происхо­дящих в окружении политической системы, на саму эту систему. «Входы» могут выполнять функции суммарных переменных, которые обобщают в концентрированном виде все происходя­щее в среде, окружающей политическую систему, что может спо­собствовать политическому стрессу.

В качестве эффективного теоретического инструмента может быть полезным рассмотрение основных воздействий со сторо­ны среды на политическую систему в форме двух главных вхо­дов: требований и поддержки. С их помощью широкий спектр событий и видов активности в среде может быть суммирован, отражен и изучен в плане их воздействия на политическую жизнь.

Аналогичным образом понятие «выходы» помогает нам изу­чать все множество следствий поведения элементов политичес­кой системы для ее окружения.

Полезным методом упрощения и организации эмпирических данных о поведении элементов системы (что отражается в их требованиях и поддержке) является их представление в терми­нах того, как «входы» преобразуются в то, что можно назвать «политические выходы». Таковыми являются решения и дей­ствия властей. «Выходы» не только воздействуют на окружение политической системы, но и позволяют определять и корректи­ровать в каждом новом цикле взаимодействия соответствующие «входы» системы. При этом образуется контур обратной связи. Эта связь дает возможность системе использо­вать свой предшествующий и сегодняшний опыт для того, что­бы пытаться усовершенствовать свое будущее поведение. Если отправной точкой нашего исследования является способность системы к выживанию, то следует признать чрезвычайную важ­ность информационной обратной связи для властей.

Контур обратной связи сам содержит ряд элементов, заслу­живающих детального изучения. Он включает производство «выходов» властями, реакцию членов общества на эти «выхо­ды», передачу информации об этой реакции властям и, наконец, возможные последующие действия властей. Таким образом, по­стоянно приходят в движение новые циклы выходов, ответов, информационной обратной связи и реакций властей, создавая непрерывную цепь взаимосвязанных действий. Наличие обрат­ной связи оказывает тем самым существенное влияние на спо­собность политической системы к выживанию.

Из вышеизложенного очевидно, что применяемый тип анали­за позволяет и даже требует от нас исследовать политическую систему, используя динамические переменные. Мы не только при­ходим к пониманию того, как политическая система действует посредством своих «выходов», но становится ясным тот факт, что все происходящее в системе может иметь последствия для каждой последующей стадии ее поведения. Поэтому представ­ляется насущной задачей интерпретация политических процес­сов как непрерывного и взаимосвязанного потока поведения.

(Истон Д. Категории системного анализа

политики//Антологии мировой политической

мысли. В 5 т. - М., 1997. - Т. II.)


Р. АРОН

Демократия и тоталитаризм


Что представляет собой феномен тоталитаризма? Как и все социальные явления, он, в зависимости от точки зрения наблю­дателя, может получить много различных определений. Вот ка­кими мне видятся пять его основных признаков:

1. Тоталитаризм возникает в режиме, предоставляющем ка­кой-то одной партии монопольное право на политическую дея­тельность.

2. Эта партия имеет на вооружении (пли в качестве знаме­ни) идеологию, которой она придаёт статус единственного ав­торитета, а в дальнейшем — и официальной государственной истины.

3. Для распространения официальной государственной ис­тины государство наделяет себя исключительным правом на силовое воздействие и на средства убеждения. Государство и его представители руководят всеми средствами массовой информа­ции — радио, телевидением, печатью.

4. Большинство видов экономической и профессиональной деятельности находится в подчинении государства и становит­ся его частью. Поскольку государство неотделимо от своей идео­логии, то почти на все виды деятельности накладывает свой от­печаток официальная истина.

5. В связи с тем, что любая деятельность стала государствен­ной и подчинённой идеологии, любое прегрешение в хозяйствен­ной или профессиональной сфере сразу же превращается в пре­грешение политическое. Результат — политизация, идеологиза­ция всех возможных прегрешений отдельного человека и, как заключительный аккорд, террор, одновременно полицейский и идеологический.

Определяя тоталитаризм, можно, разумеется, считать глав­ным исключительное положение партии, или огосударствливание хозяйственной деятельности, или идеологический террор. Но само явление получает законченный вид только тогда, когда все эти признаки объединены и полностью выражены.

В советском режиме исключительное положение партии и идеологии связано с самой сутью большевизма, его революци­онной устремлённостью. Централизация средств силового воз­действия и средств убеждения связана с идеей исключительного положения партии в государстве. Огосударствливание хозяй­ственной деятельности есть прямое выражение коммунистичес­кого учения. Что касается завершения — идеологического тер­рора, он становится логичным как раз благодаря исключитель­ному положению партии, идеологии, средств убеждения и огосударствливанию индивидуальной деятельности.

Своеобразие коммунистического режима прослеживается в трёх аспектах:

1) он располагает полицейскими и пропагандистскими ин­ститутами, которых не было ни у одного деспотического режима в прошлом.

2) режиму свойственно странное сочетание авторитарной бюрократии и стремление к построению коммунизма.

3) бюрократический аппарат подчинён партии, что имеет революционный смысл. Отсюда проистекает опять-таки стран­ное соединение авторитарной бюрократии и революционных феноменов.

(Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М., 1993)


Ф.А. ФОН ХАЙЕК

Дорога к рабству


На протяжении двадцати пяти лет, пока призрак тоталита­ризма не превратился в реальную угрозу, мы неуклонно удаля­лись от фундаментальных идей, на которых было построено зда­ние европейской цивилизации. Путь развития, на который мы ступили с самыми радужными надеждами, привел нас прямо к ужасам тоталитаризма. И это было жестоким ударом для цело­го поколения, представители которого до сих пор отказываются усматривать связь между двумя этими фактами. Но такой ре­зультат только подтверждает правоту основоположников фи­лософии либерализма, последователями которых мы все еще склонны себя считать. Мы последовательно отказались от эко­номической свободы, без которой свобода личности и полити­ческая в прошлом никогда не существовали. И хотя величайшие политические мыслители XIX в. — де Токвиль и лорд Эктон — совершенно недвусмысленно утверждали, что социализм озна­чает рабство, мы медленно, но верно продвигались в направле­нии к социализму. Лучше всех сумел разглядеть это де Токвиль. «Демократия расширяет сферу индивидуальной свободы, — го­ворил он в 1848 г., — социализм ее ограничивает. Демократия утверждает высочайшую ценность каждого человека, социализм превращает человека в простое средство, в цифру. Демократия и социализм не имеют между собой ничего общего, кроме одного слова: равенство. Но посмотрите, какая разница: если демокра­тия стремится к равенству в свободе, то социализм — к равен­ству в рабстве и принуждении».

Теперь же, когда буквально у нас на глазах появились новые формы рабства, оказалось, что мы так прочно забыли эти предо­стережения, что не можем увидеть связи между этими двумя ве­щами.

Итак, социализм вытеснил либерализм и стал доктриной, которой придерживаются сегодня большинство прогрессивных деятелей. Но это произошло не потому, что были забыты предо­стережения великих либеральных мыслителей о последствиях коллективизма, а потому, что людей удалось убедить, что по­следствия будут прямо противоположными.

Обещание свободы стало, несомненно, одним из сильнейших орудий социалистической пропаганды, посеявшей в людях уве­ренность, что социализм принесет освобождение. Тем более же­стокой будет трагедия, если окажется, что обещанный нам Путь к Свободе есть в действительности Столбовая Дорога к Рабству. Именно обещание свободы не дает увидеть противоречия между фундаментальными принципами социализма и либерализма. Именно оно заставляет все большее число либералов перехо­дить на стезю социализма и нередко позволяет социалистам присваивать себе само название старой партии свободы. В ре­зультате большая часть интеллигенции приняла социализм, так как увидела в нем продолжение либеральной традиции. Сама мысль о том, что социализм ведет к несвободе, кажется им поэто­му абсурдной.

Однако в последние годы доводы о непредвиденных послед­ствиях социализма, казалось бы, давно забытые, зазвучали вдруг с новой силой, причем с самых неожиданных сторон. Наблюда­тели один за другим стали отмечать поразительное сходство условий, порождаемых фашизмом и коммунизмом. Факт этот вынуждены были признать даже те, кто первоначально исходил из прямо противоположных установок. И пока английские и иные «прогрессисты» продолжали убеждать себя в том, что ком­мунизм и фашизм — полярно противоположные явления, все больше людей стали задумываться, не растут ли эти новоявлен­ные тирании из одного корня. Нет ничего удивительного в том, что в Германии до 1933 г., а в Италии до 1922 г. коммунисты и нацисты (соответственно — фашисты) чаще вступали в столк­новение друг с другом, чем с иными партиями. Они боролись за людей с определенным типом сознания и ненавидели друг друга так, как ненавидят еретиков. Но их дела показывали, насколько они были в действительности близки. Главным врагом, с кото­рым они не могли иметь ничего общего и которого не надеялись переубедить, был для обеих партий человек старого типа, либе­рал. Если для коммуниста нацист, для нациста коммунист и для обоих социалист были потенциальными рекрутами, т.е. людь­ми неправильно ориентированными, но обладающими нужны­ми качествами, то с человеком, который по-настоящему верит в свободу личности, ни у кого из них не могло быть никаких комп­ромиссов.

Для тех, кто наблюдал за эволюцией от социализма к фашиз­му с близкого расстояния, связь двух этих доктрин проявлялась со все большей отчетливостью. И только в демократических стра­нах большинство людей по-прежнему считают, что можно соединить социализм и свободу.

Прежде чем мы сможем двигаться дальше, надлежит прояс­нить одно недоразумение, которое в значительной степени по­винно в том, что в нашем обществе происходят вещи, ни для кого не желательные. Недоразумение это касается самого понятия «социализм». Это слово нередко используют для обозначе­ния идеалов социальной справедливости, большего равенства, социальной защищенности, т.е. конечных целей социализма. Но социализм — это ведь еще и особые методы, с помощью кото­рых большинство сторонников этой доктрины надеются этих целей достичь, причем, как считают многие компетентные люди, методы эффективные и незаменимые. Социализм в этом смысле означает упразднение частного предпринимательства и созда­ние системы «плановой экономики», где вместо предпринима­теля, работающего для достижения прибыли, будут созданы цен­трализованные планирующие органы.

Демократическое устройство требует, чтобы сознательный контроль осуществлялся только там, где достигнуто подлинное согласие, в остальном мы вынуждены полагаться на волю слу­чая — такова плата за демократию. Но в обществе, построенном на центральном планировании, такой контроль нельзя поста­вить в зависимость от того, найдется ли большинство, готовое за него проголосовать. В таком обществе меньшинство окажется самой многочисленной группой в обществе, способной достичь единодушия по каждому вопросу. Демократические прави­тельства успешно функционировали там, где их деятельность ограничивалась в соответствии с господствующими убеждени­ями теми областями общественной жизни, в которых мнение большинства проявлялось в процессе свободной дискуссии. Как только в обществе возобладают коллективистские настроения, демократии с неизбежностью придет конец.

У нас не было намерения делать фетиш из демократии. Очень похоже на то, что наше поколение больше говорит и думает о демократии, чем о тех ценностях, которым она служит. Демокра­тия по сути своей — средство, утилитарное приспособление для защиты социального мира и свободы личности. Как таковая она ни безупречна, ни надежна сама по себе. Не следует забывать и того, что правление однородного, догматичного большинства может сделать демократию более невыносимой, чем худшая из диктатур. Мы, однако, стремились доказать не то, что диктатура ведет к уничтожению свободы, а то, что планирование приводит к диктатуре, поскольку диктатура — идеальный инструмент на­силия и принудительной идеологизации и с необходимостью возникает там, где проводится широкомасштабное планирова­ние. Конфликт между демократией и планированием возникает оттого, что демократия препятствует ограничению свободы и становится, таким образом, главным камнем преткновения на пути развития плановой экономики. Однако, если демократия откажется от своей роли гарантии личной свободы, она может спокойно существовать и при тоталитарных режимах. Подлин­ная диктатура пролетариата, демократическая но форме, осуще­ствляя централизованное управление экономикой, подавляет и истребляет личные свободы и не менее эффективно, чем худшие автократии.

Граждане тоталитарного государства совершают амораль­ные действия из преданности идеалу. И хотя идеал этот пред­ставляется нам отвратительным, тем не менее, их действия яв­ляются вполне бескорыстными. Этого, однако, нельзя сказать о руководителях такого государства. Чтобы участвовать в управ­лении тоталитарной системой, недостаточно просто принимать на веру благовидные объяснения неблаговидных действий. Надо самому быть готовым преступать любые нравственные законы, если этого требуют высшие цели. Поскольку цели устанавлива­ет лишь верховный вождь, то всякий функционер, будучи инст­рументом в его руках, не может иметь нравственных убеждений. Главное, что от него требуется, — это безоговорочная личная пре­данность вождю, а вслед за этим полная беспринципность и готовность буквально на все. Функционер не должен иметь соб­ственных сокровенных идеалов или представлений о добре и зле, которые могли бы исказить намерения вождя. Но из этого следует, что высокие должности вряд ли привлекут людей, имеющих мо­ральные убеждения, направлявшие в прошлом поступки евро­пейцев. Ибо что будет наградой за все безнравственные действия, которые придется совершать, за неизбежный риск, за отказ от личной независимости и от многих радостей частной жизни, сопряженные с руководящим постом? Единственная жажда, ко­торую можно таким образом утолить, — это жажда власти как таковой. Можно упиваться тем, что тебе повинуются и что ты — часть огромной мощной машины, перед которой ничто не устоит.

(Хайек ФА. Дорога к рабству // Вопросы философии. -- 1990. — №№ 10-11)


К. ПОППЕР

Открытое общество и его враги


Я утверждаю, что история не имеет смысла. Из этого, конеч­но, не следует, что мы способны только с ужасом взирать на ис­торию политической власти или что мы должны воспринимать ее как жестокую шутку. Ведь мы можем интерпретировать исто­рию, исходя из тех проблем политической власти, которые мы пытаемся решить в наше время. Мы можем интерпретировать историю политической власти с точки зрения нашей борьбы за открытое общество, за власть разума, за справедливость, свобо­ду, равенство и за предотвращение международных преступле­ний. Хотя история не имеет цели, мы можем навязывать ей свои цели, и хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл. Человеческие институты — такие, как государство — не являются рациональными, но мы можем решить бороться за то, чтобы сделать их более рациональными.

«Капитализм» Маркса никогда не существовал. Все знают, что открытые общества Запада являются «капиталистически­ми». Слово «капитализм» получило широчайшую известность и всеобщее признание благодаря Марксу и марксизму.

Важно, однако, то, что «капитализм» в том смысле, в каком Маркс употреблял этот термин,