Geum.ru

Лекция №1 Предмет и методы политологии

Вид материалаЛекция

Содержание


Главное в разделе
Политология как наука
Понятие политического
Ч. мерриам
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

ГЛАВНОЕ В РАЗДЕЛЕ

1. В комплексе социальных наук политология выступает самостоятельной наукой, изучающей политику во всех её проявлениях и взаимодействии с другими сферами общественной жизни.

2. Толкование термина «политика» многозначно, на про­тяжении всей истории развития цивилизации она не раз меняла своё содержание, представая как деятельность, связанная с управлением, отношения по поводу власти, распределения благ, форма организации общества и государственных институтов, сфера интеграции и борь­бы и пр. Обобщая различные определения, можно оп­ределить политику как совокупность взаимоотношений индивидов и социальных групп, связанных с завоеванием, удержанием и использованием власти в целях реализации своих интересов.

3. В структуре политики выделяют следующие элементы: форму (политические институты и нормы), содержание (политические ценности, модели поведения и механиз­мы принятия решений), процесс (политические отноше­ния).

4. В зависимости от масштабов, уровня осуществления политики, выделяют мировую (международную), наци­ональную (государственную) и региональную (локаль­ную) политику.

5. К основным функциям политики относят:

- функцию обеспечения целостности общества;

- регулятивную (управленческую) функцию;

- функцию политической социализации и др.

6. Как самостоятельная наука политология начинает скла­дываться в середине XIX - начале XX вв., что было обус­ловлено качественными изменениями, происходившими в механизмах и способах организации политического процесса. Теоретические основы, общие направления

исследований новой политической науки оформляют­ся под влиянием работ М. Вебера, Г. Моска, В. Парето, Р. Михельса и др. учёных, которые впервые ставят в центр научного анализа такие проблемы, как полити­ческая власть, политическая элита, политическое лидер­ство и пр.

7. Появление политологии как самостоятельной научной дисциплины связывается с образованием в 1949 г. Меж­дународной ассоциации политических наук.

8. Предметом политологии является изучение основных закономерностей возникновения, функционирования и развития политических систем, политических явлений и процессов, их места и роли в жизни общества.

9. В структуре политологии выделяют теоретическую на­уку (историю политических учений и теорию полити­ки) и прикладную (эмпирическую) политологию.

10. К методам политологии относят: общетеоретические, общелогические и специальные (методы эмпирических исследований).

11. К основным функциям политической науки относят:

— гносеологическую; — методологическую; — аксиологическую;

— прогностическую; — практическую и др.


Приложение к лекциям 1,2,3.

ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА


М. ВЕБЕР

Политика как призвание и профессия


Что мы понимаем под политикой? Это понятие имеет чрез­вычайно широкий смысл и охватывает все виды деятельности по самостоятельному руководству. Говорят о валютной поли­тике банков, о дисконтной политике Имперского банка, о политике профсоюза во время забастовки; можно говорить о школьной по­литике городской пли сельской общины, о политике правления, руководящего корпорацией, наконец, даже о политике умной жены, которая стремится управлять своим мужем. Конечно, сейчас мы не берем столь широкое понятие за основу наших рассуждений. Мы намереваемся в данном случае говорить только о руководстве или оказании влияния на руководство политиче­ским союзом, т.е. в наши дни — государством.

Итак, политика, суля по всему, означает стремление к учас­тию во власти или к оказанию влияния на распределение влас­ти, будь то между государствами, будь то внутри государства, между группами людей, которые оно в себе заключает.

В сущности, такое понимание соответствует и словоупотреблению. Если о каком-то вопросе говорят: это «политический» воп­рос, о министре или чиновнике: это «политический» чиновник, о некоем решении: оно «политически» обусловлено, - то тем са­мым всегда подразумевается, что интересы распределения, сохра­нения, смены власти являются определяющими для ответа на ука­занный вопрос, или обусловливают это решение, или определя­ют сферу деятельности соответствующего чиновника. Кто зани­мается политикой, тот стремится к власти: либо к власти как сред­ству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистичес­ким), либо к власти «ради нее самой», чтобы наслаждаться чув­ством престижа, которое она дает.

Можно заниматься политикой, т.е. стремиться влиять на распределение власти между политическими образованиями и внутри них, как в качестве политика «по случаю», так и в каче­стве политика, для которого это побочная или основная профес­сия, точно так же как и при хозяйственной деятельности. Поли­тиками «по случаю» являемся все мы, когда опускаем свой изби­рательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например, рукоплещем или протестуем на «политическом» со­брании, произносим «политическую» речь и т.д.; у многих лю­дей подобными действиями и ограничивается их отношение к политике. Политиками «по совместительству» являются в наши дни, например, веете доверенные лица и правление партийно-политических союзов, которые — по общему правилу — занима­ются этой деятельностью лишь в случае необходимости, и она не становится для них первостепенным «делом жизни» ни в ма­териальном, ни в духовном отношении. Но равным же образом ею занимаются и довольно широкие слои наших парламента­риев, которые «работают» па нее лишь во время сессий...

Есть два способа сделать из политики свою профессию: либо жить «для» политики, либо жить «за счет» политики и «полити­кой». Данная противоположность отнюдь не исключительная. Напротив, обычно, по меньшей мере, духовно, но чаще всего и материально, делают то и другое; тот, кто живет «для» политики, в каком-то внутреннем смысле творит «свою жизнь из этого» — либо он открыто наслаждается обладанием властью, которую осуществляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и чув­ство собственного достоинства из сознания того, что служит «делу», и тем самым придает смысл своей жизни. Пожалуй, имен­но в таком глубоком внутреннем смысле всякий серьезный чело­век, живущий для какого-то дела, живет также и этим делом. Таким образом, различие касается гораздо более глубокой сто­роны — экономической. «За счет» политики как профессии жи­вет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник до­хода; «для» политики — тот, у кого иная цель. Чтобы некто в экономическом смысле мог жить «для» политики, при господ­стве частнособственнического строя должны наличествовать некоторые, если угодно, весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независимым от доходов, которые может принести ему политика.

Если государством или партией руководят люди, которые (в экономическом смысле слова) живут исключительно для политики, а не за счет политики, то это необходимо означает «плу­тократическое» рекрутирование политических руководящих слоев. Руководить политикой можно либо в порядке «почетной деятельности», и тогда ею занимаются, как обычно говорят, «не­зависимые», т.е. состоятельные, прежде всего имеющие ренту, люди, либо же к политическому руководству допускаются не­имущие, и тогда они должны получать вознаграждение. Про­фессиональный политик, живущий за счет политики, может быть чисто пребендарием, или оплачиваемым чиновником. Тогда он либо извлекает доходы из пошлин и сборов за определенные до­стижения — чаевые и взятки представляют собой лишь одну, нерегулярную и формально нелегальную разновидность этой категории доходов, — либо получает твердое натуральное воз­награждение, денежное содержание, пли то и другое вместе. По­литический деятель может приобрести характер «предприни­мателя», как кондотьер, или арендатор, или обладатель ранее приобретенной должности, или как американский босс, расце­нивающий свои издержки как капиталовложение, из которого он, используя свое влияние, сумеет извлечь доход. Либо же та­кой политик может получать твердое жалованье как редактор, или партийный секретарь, или современный министр, или по­литический чиновник. Вследствие общей бюрократизации с ро­стом числа должностей и спроса на такие должности, как формы специфически гарантированного обеспечения, данная тенден­ция усиливается для всех партий, и они во все большей мере становятся таким средством обеспечения для своих сторонни­ков. Все партийные битвы суть не только битвы ради предмет­ных целей, но, прежде всего, также и за патронаж над должнос­тями.

Какие же внутренние радости может предложить карьера политика, и какие личные предпосылки для этого она предпола­гает в том, кто ступает на данный путь?

Прежде всего, она дает чувство власти. Даже на формально скромных должностях сознание влияния на людей, участия во власти над ними, но в первую очередь чувство того, что и ты держишь в руках нерв исторически важного процесса, способ­но поднять профессионального политика выше уровня повсед­невности. Однако здесь перед ним встает вопрос: какие его каче­ства дают ему надежду справиться с властью (как бы узко она ни была очерчена в каждом отдельном случае) и, следовательно, с той ответственностью, которую она на него возлагает?

Можно сказать, что в основном три качества являются для политика решающими: страсть, чувство ответственности, гла­зомер. Страсть в смысле ориентации на существо дела, страст­ной самоотдачи делу, тому богу или демону, который этим делом повелевает. Но одной только страсти, сколь бы подлинной она ни казалась, еще, конечно, недостаточно. Она не сделает вас по­литиком, если, являясь служением «делу», не сделает ответствен­ность именно перед этим делом главной путеводной звездой ва­шей деятельности. А для этого — в том-то и состоит решающее психологическое качество политика — требуется глазомер, спо­собность с внутренней собранностью и спокойствием поддаться воздействию реальностей, иными словами, требуется дистанция по отношению к вещам и людям. Политика делается головой, а не какими-нибудь другими частями тела пли души. И все же са­моотдача политике, если это не фривольная интеллектуальная игра, а подлинное человеческое деяние, должна быть рождена и вскормлена только страстью. Но полное обуздание души, отли­чающее страстного политика и разводящее его со «стерильно возбужденным» политическим дилетантом, возможно лишь бла­годаря привычке к дистанции в любом смысле слова. Сила по­литической личности в первую очередь означает наличие у нее этих качеств.

Исключительно верно именно то, и это основной факт всей истории (более подробное обоснование здесь невозможно), что конечный результат политической деятельности часто, нет, по­жалуй, даже регулярно оказывался в совершенно неадекватном, часто прямо-таки парадоксальном отношении к ее изначальному смыслу. Но если деятельность должна иметь внутреннюю опору, нельзя, чтобы этот смысл — служение делу — отсутствовал. Как должно выглядеть то дело, служа которому политик стремится к власти и употребляет власть, — это вопрос веры. Он может слу­жить целям национальным или общечеловеческим, социальным и этическим или культурным, мирским пли религиозным, он может опираться на глубокую веру в «прогресс» — все равно в каком смысле — или же холодно отвергать этот сорт веры, он мо­жет притязать на служение, «идее» или же намереваться служить внешним целям повседневной жизни, принципиально отклоняя вышеуказанное притязание, но какая-либо вера должна быть в наличии всегда.

Мы должны уяснить себе, что всякое этически ориентиро­ванное поведение может подчиняться двум фундаментально раз­личным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано либо на «этику убеждения», либо на «этику ответственности». Но и на этом еще не покончено с проблемой. Ни одна этика в мире не обходит тот факт, что достижение «хо­роших» целей во множестве случаев связано с необходимостью смириться и с использованием нравственно сомнительных или, по меньшей мере, опасных средств, и с возможностью или даже вероятностью скверных побочных следствий; и ни одна этика в мире не может сказать, когда и в каком объеме этически положи­тельная цель освящает этически опасные средства и побочные следствия.

Кто хочет заниматься политикой вообще и сделать ее своей единственной профессией, должен осознавать данные этические парадоксы и свою ответственность за то, что под их влиянием получится из него самого.

Политика есть мощное медленное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером. Мысль в общем-то правильная, и весь исторический опыт под­тверждает, что возможного нельзя было бы достичь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем, мало того, он еще должен быть — в самом простом смысле слова — героем. И даже те, кто не суть ни то, ни другое, должны вооружиться той твердостью духа, которую не сломит и крушение всех надежд; уже теперь они должны вооружиться ею, ибо иначе не сумеют осуществить даже то, что возможно ныне. Лишь тот, кто уверен, что он не дрог­нет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком глупым или слишком подлым для того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать «и все-таки!», — лишь тот имеет профессиональное призвание к политике.

(Вебер М. Избранные сочинения. - М., 1990)

К. Шмитт


Понятие политического


Редко можно встретить ясное определение политического. По большей части слово это употребляется лишь негативным обра­зом, в противоположность другим понятиям в таких антитезах, как «политика и хозяйство», «политика и мораль», «политика и право», а в праве это опять-таки антитеза «политика и граж­данское право» и т.д. Государство тогда оказывается чем-то по­литическим, а политическое чем-то государственным, и этот круг в определениях явно неудовлетворителен.

Напротив, приравнивание «государственного к политичес­кому» становится неправильным и начинает вводить в заблуж­дение, чем больше государство и общество начинают пронизы­вать друг друга; все вопросы, прежде бывшие государственны­ми, становятся общественными, и наоборот: все дела, прежде бывшие «лишь» общественными, становятся государственны­ми, как это необходимым образом происходит при демократи­чески организованном общественном устройстве. Тогда облас­ти, прежде «нейтральные» — религия, культура, образование, хозяйство, — перестают быть «нейтральными» (в смысле него­сударственными и неполитическими).

Определить понятие политического можно, лишь обнаружив и установив специфически политические категории. Ведь поли­тическое имеет свои собственные критерии, начинающие свое­образно действовать в противоположность различным, относи­тельно самостоятельным предметным областям человеческого мышления и действования, в особенности в противоположность моральному, эстетическому, экономическому. Поэтому полити­ческое должно заключаться в собственных последних различе­ниях, к которым может быть сведено все, в специфическом смыс­ле, политическое действование.

Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, — это различение дру­га и врага. Смысл различения друга и врага состоит в том, что­бы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации; это различение мо­жет существовать теоретически и практически независимо от

того, используются ли одновременно все эти моральные, эсте­тические, экономические или иные различения. Не нужно, что­бы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказать­ся хозяйственным конкурентом, а может быть, даже окажется и выгодно вести с ним дела. Он есть именно иной, чужой, и для существа его довольно и того, что он в особенно интенсивном смысле есть нечто иное и чуждое, так что в экстремальном слу­чае возможны конфликты с ним, которые не могут быть разре­шены ни предпринятым заранее установлением всеобщих норм, ни приговором «непричастного» и потому «беспристрастного» третьего.

Понятие «друг» и «враг» следует брать в их конкретном, эк­зистенциальном смысле, а не как метафоры или символы; к ним не должны подмешиваться, их не должны ослаблять экономи­ческие, моральные и иные представления, и менее всего следует понимать их психологически, в частно-индивидуалистическом смысле, как выражение приватных чувств и тенденций. «Друг» и «враг» — противоположности не нормативные и не «чисто ду­ховные».

Политическая противоположность — это противоположность самая интенсивная, самая крайняя, и всякая конкретная проти­воположность есть противоположность политическая тем бо­лее, чем больше она приближается к крайней точке, разделению на группы «друг — враг». Внутри государства как организован­ного политического единства, которое как целое принимает для себя решение о друге и враге, наряду с первичными политичес­кими решениями и под защитой принятого решения возникают многочисленные вторичные понятия о «политическом». Снача­ла это происходит при помощи отождествления политического с государственным. Результатом такого отождествления оказы­вается, например, противопоставление «государственно-поли­тической» позиции партийно-политической или же возможность говорить о политике в сфере религии, о школьной политике, коммунальной политике, социальной политике и т.д. самого го­сударства.

Но и здесь для понятия политического конститутивны проти­воположность и антагонизм внутри государства. Наконец, разви­ваются еще более ослабленные, извращенные до паразитарности и карикатурности виды «политики», в которых от изначально­го разделения на группы «друг — враг» остается уже лишь ка­кой-то антагонистический момент, находящий свое выражение во всякого рода тактике и практике, конкуренции и интригах и характеризующий как «политику» самые диковинные гешефты и манипуляции. Но вот то, что отсылка к конкретной противо­положности содержит в себе существо политических отношений, выражено в обиходном словоупотреблении даже там, где уже полностью потеряно сознание «серьезного оборота дел».

Повседневным образом это позволяют видеть два легко фик­сируемых феномена. Во-первых, все политические понятия, пред­ставления и слова имеют полемический смысл; они предполага­ют конкретную противоположность, привязаны к конкретной ситуации, последнее следствие которой есть (находящее выра­жение в войне или революции) разделение на группы «друг — враг», и они становятся пустой и призрачной абстракцией, если эта ситуация исчезает. Такие слова, как «государство», «респуб­лика», «общество», «класс» и, далее, «суверенитет», «правовое государство», «абсолютизм», «диктатура», «план», «нейтраль­ное государство» или «тотальное государство» и т.д., непонят­ны, если неизвестно кто in konkreto) должен быть поражен, по­бежден, подвергнут отрицанию и опровергнут посредством имен­но такого слова. Преимущественно полемический характер име­ет и употребление в речи самого слова «политический», все рав­но, выставляют ли противника в качестве «неполитического» (т.е. того, кто оторван от жизни, упускает конкретное) или же, напротив, стремятся дисквалифицировать его, донести на него как на «политического», чтобы возвыситься над ним в своей «не­политичности» («неполитическое» здесь имеет смысл чисто де­лового, чисто научного, чисто морального, чисто юридического, чисто эстетического, чисто экономического или сходных основа­ний полемической чистоты). Во-вторых, способ выражения, бы­тующий в актуальной внутригосударственной полемике, часто отождествляет ныне «политическое» с «партийно-политичес­ким»: неизбежная «необъективность» всех политических реше­ний, являющаяся лишь отражением имманентного всякому по­литическому поведению различения «друг — враг», находит за­тем выражение в том, как убоги формы, как узки горизонты партийной политики, когда речь идет о замещении должностей, о прибыльных местечках; вырастающее отсюда требование «деполитизации» означает лишь преодоление партийно-полити­ческого и т.д.

Всякая противоположность — религиозная, моральная, эко­номическая или этническая - превращается в противоположность политическую, если она достаточно сильна для того, чтобы эф­фективно разделять людей на группы друзей И врагов. Полити­ческое заключено не в самой борьбе, которая опять-таки имеет свои собственные технические, психологические и военные зако­ны, но, как сказано, в определяемом этой реальной возможностью поведении, в ясном познании определяемой ею собственной си­туации и в задаче правильно различать друга и врага.

(Шмитт К. Понятие политического// Вопросы социологии. — 1992. — № 1)


Ч. МЕРРИАМ