Исторический факультет вопросы истории, международных отношений и документоведения
| Вид материала | Документы |
- Исторический факультет вопросы истории, международных отношений и документоведения, 3853.43kb.
- П. П. Румянцева Издательство Томского университета, 5582.87kb.
- Программа учебной дисциплины история международных отношений часть III, 280.04kb.
- И. Г. Петровского Факультет истории и международных отношений Кафедра международных, 296.66kb.
- Программа подготовки аспирантов кафедры по специальности 07. 00. 15 История международных, 185.3kb.
- Факультета международных отношений ену им., 121.8kb.
- Магистерская программа факультет гуманитарных и социальных наук Кафедра теории и истории, 128.4kb.
- А м. горького факультет международных отношений кафедра теории и истории международных, 977.97kb.
- Программа учебной дисциплины история международных отношений часть, 150.92kb.
- А. М. Горького Исторический факультет Отделение архивоведения, документоведения и информационно-правового, 143kb.
Культурная жизнь. В Горно-Алтайске большое внимание уделяется возрождению культуры коренного народа – алтайцев. Наряду с этим, достаточную поддержку получают культурные организации проживающих на территории Республики Алтай русского и других народов.
Неотъемлемой частью культурной жизни горожан стали национальные праздники алтайского народа, которые проводятся наравне с традиционно русскими гуляньями. На проводимых в Горно-Алтайске народных праздниках каждый район республики представляет свои таланты, достоинства, особенности. Наиболее популярными у народа являются праздники ЧАГА-БАЙРАМ (в переводе – «Белый праздник», встреча Нового Года; праздник начинается с началом новолуния в конце февраля – начале марта), ДЬЫЛГАЯК (то же самое, что и масленица у русского народа) и ЭЛ-ОЙЫН («всенародный праздник», день независимости Республики Алтай; этот праздник проходит каждый раз в новом районе республики).
В заключении мне бы хотелось кратко рассказать о межэтнических конфликтах. Следует заметить, что этот вопрос достаточно неоднозначен и требует проведения отдельного исследования. Однако сейчас я могу сказать следующее: явных конфликтов между разными этносами в Горно-Алтайске нет. Да, существуют отдельные разногласия, но разве есть на Земле место, где их удалось избежать? Разногласия между коренным и пришлым населением обычно вызваны банальным недопониманием обычаев друг друга. Яркий тому пример нашумевшая история мумии "алтайской принцессы", найденной на плато Укок.
Вот и все, что я хотела сказать. Добавлю только, что Горно-Алтайск совсем молодой город – ему всего 80 лет. Но за этот маленький, по историческим меркам, срок он прошел большой путь от миссионерского стана до столицы республики. Город многое успел повидать, многое пережить. Он сумел стать центром региона, где живут народы совершенно не похожие друг на друга, различные буквально во всем: в истории, в культуре, даже внешне они выглядят по-разному. Но, тем не менее, Горно-Алтайск растет и развивается, и я думаю, эта тенденция сохранится в будущем.
Примечания
1 Эдоков. А.В. Улала. Ойрот-Тура. Горно-Алтайск. Горно-Алтайск, 1997. С. 6–10.
2 Там же.
3 Электронный ресурс. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
4 Анкудинова Т.В. История становления и развития города Горно-Алтайска в первой половине XX века. Томск, 2007.
5 Электронный ресурс. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
О.О. Виноградова, И.С. Криванкова, Д.Г. Обвинцева
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА И ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ЗАЩИТЕ И ОХРАНЕ ДЕРЕВЯННОЙ АРХИТЕКТУРЫ ТОМСКА
А город, как и люди,
совсем не терпит жалости,
И сколь бы ни был длинен его век,
Парящим иль поникшим
он взором всепрощающим
Все молит о любви, как человек.
Галина Томилова,
Томску, в преддверии 400-летия
Город, городок, полис, мегаполис... Все это разные лики одного и того же образования, одного и того же феномена. В самом элементарном представлении город – поселение людей. До сих пор в справочной литературе используется определение, данное немецким географом Рацелем1: «…город – концентрированное поселение людей, занятых несельскохозяйственной деятельностью». Данное определение построено на социально-экономическом факторе возникновения города. Наиболее традиционная и распространенная типология городов – по производственным функциям и размерам. Однако город давно перерос социально-экономический фактор как основу для идентификации. Сегодня это не просто поселение занятых несельскохозяйственной деятельностью людей. Это сложная система социальных связей и человеческих взаимодействий, архитектурного ансамбля и природного ландшафта.
Города неповторимы. Чем город старше, тем сильнее на нем печать неповторимости. Черты неповторимости сообщают городу многие факторы: природные особенности, архитектурные сооружения, исторические памятники. Сильнее всего эти факторы выражены в микроорганизации города: в его территориальной организации, формирующей пространственный образ.
В настоящее время интерес к городу как объекту изучения возрос. Наука, которая занимается изучением городов и градообразовательных процессов, называется геоурбанистика. Кроме того, процессы, происходящие в городе, попадают в поле интереса разных наук, таких как социальная антропология или социология.
Городской ландшафт отличается от прочих тем, что в нем происходит аккумуляция и трансформация информации. Именно в городе происходит осмысление, ее теоретизация, представление в виде схем, гипотез, теорий. Особый интерес для изучения представляет исторический город. Помимо повседневной, обыденной информации, так называемого «информационного шума» он несет в себе информацию о событиях прошлого. Наиболее полно историческая информация представлена в названиях улиц, площадей и в архитектуре города.
Томск – один из немногих крупных городов Сибири, сохранивших деревянную застройку конца XIX – начала XX в. Исторические районы Томска имеют свои индивидуальные особенности, но общей их чертой является преобладание деревянной жилой застройки усадебного типа.
Томская деревянная архитектура в сочетании с каменными зданиями демонстрирует неповторимый облик купеческого города начала XX в., одновременно выполняя функцию административного центра Сибири. Однако ни камень, ни тем более дерево не вечны, и для сохранения памятников архитектуры постоянно требуются некоторые усилия.
История научной реставрации города Томска берет свое начало еще в 20-х годах XX в., когда группа художников по инициативе архитектора А.Л. Шиловского выполнила коллекцию ветхих деревянных построек, сам А.Л. Шиловский выполнил тогда свою первую научную реставрацию деревянной постройки. Затем последовал длительный перерыв, и только в 70-е годы группа специалистов-архитекторов начала активно формировать общественное мнение о сохранности исторического наследия. В это же время создается специализированная научно-реставрационная производственная мастерская «Томскреставрация»2. В городе появляются первые отреставрированные объекты. В 1981 г. создается Томский филиал научно-исследовательского института «Спецпроектреставрация». Представлен проект «Реставрация и регенерация исторического ядра г. Томска». Успешная разработка и защита этого проекта положили начало создания реставрационной школы Сибири. – В 1993 г. при поддержке губернатора В.М. Кресса и председателя Государственной Думы Томской области Б.А. Мальцева создается институт «Сибспецпроектреставрация»3.
Однако несмотря на большой объем проделанной работы, большинство памятников деревянного зодчества находится в ужасающем состоянии. Под руководством Н.О. Кирсанова, в 2009 г. в рамках программы по реставрации деревянных домов Томска проводился опрос жителей района Заозерья. Он необходим для выяснения некоторых немаловажных для реставрации дома фактов. В частности, в анкете были вопросы, призванные выяснить отношение жителей дома к самой программе восстановления деревянных домов, к постановке дома на реставрацию или же его расселению. Кроме того, анкета содержала ряд вопросов о техническом состоянии дома и степени его благоустройства.
Однако для нас более всего интересна третья группа вопросов. Не секрет, что дерево, как материал больше связывают с деревней, нежели с обликом города. Кроме того деревянные дома стоят дешевле, чем каменные, а поэтому и пользуются спросом у тех жителей, которые не могут позволить себе дорогое жилье. В результате сложился гротескный образ жителя деревянного дома – небритый пьяный мужик с топором в одной руке и бутылкой водки в другой.
Оценка социальной среды жителей деревянных домов весьма актуальна для претворения программы восстановления и сохранения деревянных домов в жизнь, потому что именно жители домов могут стать как верными союзниками, так и непримиримыми врагами. А от отношения жителей во многом зависит судьба того или иного дома. Таким образом, проблема социальной активности весьма актуальна для программы защиты и восстановления деревянных домов.
Для России проблема гражданственности – одна из самых актуальных тем сегодня. Тратятся огромные деньги на программы, призванные воспитать у молодого поколения чувство гражданского долга и ответственности за происходящее вокруг.
Гражданственность – это культурное явление, выражение духовной энергии, разума и воли народа. Она близка к понятиям «народный дух» и «нация». Основой гражданственности являются потребности человека на данный момент, прежде всего необходимость жизненного развития и самоутверждения среди других людей. Становление гражданственности невозможно без диалога и достижения согласия между властью и обществом, без активного включения и участия граждан в разработке и проведении различных программ4.
Между гражданским потенциалом общества и уровнем его использования образовалось противоречие. По данным опроса, проведенного в 2006 г., почти 80% населения в той или иной степени ощущают ответственность за происходящее у них во дворе или в микрорайоне; в отношении происходящего на работе – 66%, а происходящего в городе или районе – 52% и 15%, ответственность за происходящее в стране – 33%. В то же время чувствуют себя способными в полной мере влиять на происходящее во дворе – менее 32%, на работе – 36%, в городе и районе – 8,4%; в стране – 3,4%5.
По мнению некоторых исследователей6, основными факторами, мешающими объединению граждан, являются профессиональная некомпетентность, отсутствие ответственности и бюрократизм. Все эти претензии относятся в большей степени к государственной власти, поэтому в целом и общем трудно назвать такие исследования объективными. Однако что касается отношения властных структур к гражданскому обществу, эта проблема освещена достаточно полно. Общественная палата, основываясь на данных опроса, причиной низкой гражданской активности и стремления к объединению называет недоверие граждан друг к другу и их низкую информированность о деятельности некоммерческих организаций и других объединений граждан.
Только 22% граждан считают, что «людям можно доверять», а 74% полагают, что «с людьми надо быть осторожными». 36% граждан заявили, что им не известны какие-либо организации федерального или местного уровня. Наиболее известными организациями (их назвали 35% опрошенных) оказались профсоюзы, организации ветеранов и инвалидов, садовые и дачные товарищества, общества защиты прав потребителей и объединения жильцов.
Наиболее полезными из организаций граждане считают те, о которых больше всего знают. Причем информация о деятельности различных организаций освещается в СМИ крайне неравномерно. Примерно половина тех, кто что-то знает о местных группах и общественных организациях, просто «слышали от других людей»7.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что проблему формирования гражданского общества на примере деятельности по защите деревянных домов города Томска можно рассмотреть с нескольких сторон. Во-первых, это проблема деятельности самих обществ по защите деревянной архитектуры, история возникновения сибирской школы реставрации в широком смысле и деятельность томских обществ по защите и реставрации деревянной архитектуры. В этой проблеме можно выделить два подпункта:
– взаимодействие обществ с государственными организациями;
– взаимодействие обществ с жителями.
На данный момент взаимодействие с государственными организациями налажено. Государство, будучи заинтересовано в создании гражданского общества все же идет навстречу некоммерческим образованиям. Этот процесс хорошо просматривается, так как специфика российского общества такова, что без государственной поддержки практически любое мероприятие обречено на провал.
В российском обществе государство изначально играло огромную роль. И если по аналогии с известной формулой «воздух города делает свободным» попытаться определить ситуацию в российской истории, то «воздух города никого не делает свободным». Государство имеет мощнейший рычаг давления на некоммерческие организации – финансы. Источники доходов для некоммерческих организаций ограничены, система грантов практически не развита, налоговое законодательство не отрегулировано, а что такое меценатство и благотворительность – вообще предпочитают не вспоминать. В таком положении государство становится практически единственным спонсором деятельности некоммерческих организаций. И тот факт, что в Томске реставрируются дома, ясно и недвусмысленно говорит о том, что деятельность по защите деревянной архитектуры государством поддерживается. Не все, конечно, идет гладко: коррупцию и бюрократизм еще никто не отменил и не победил.
Во-вторых, существует проблема гражданской позиции самих жителей деревянных домов. Их склонность к объединению и их гражданская активность как в плане сотрудничества с обществами защиты деревянных домов, так и в плане противостояния этой деятельности. Здесь необходимо вспомнить о таких индикаторах активности, как наличие управдома и дружность дома. По результатам практики можно сказать следующее. Управдом как явление исчез из жизни дома, во многих домах нет даже старосты. Что же касается дружности дома, то специфика деревянных домов – тот факт, что постоянных жильцов мало, а квартиросъемщиков много – приводит к тому, что соседей зачастую знают только в лицо. У жильцов дома нет общих праздников, и в гости друг к другу ходить не принято. Обычно дружат две-три семьи со всего дома.
Кроме того, существует еще одна серьезная проблема, мешающая пробуждению гражданского самосознания, уверенность в том, что государство должно что-то. Доходит до смешного, когда жители искренне недоумевают, почему они должны выполнять внутренний ремонт квартиры, а не государство, которое реставрирует дома. Однако, к счастью, такая ситуация характерна не для всех районов.
Опрос показал, что тенденция к объединению среди жильцов очень низка. Не последнюю роль играет фактор недоверия людям. А присоединению к уже существующим обществам препятствует низкая информированность о деятельности обществ. Это скорее недосмотр самих обществ, так как уверенность, которую дает поддержка государства, не заставляет их активно искать сторонников со стороны граждан.
Таким образом, в процессе взаимодействия некоммерческих обществ и государства наметился значительный прогресс, когда вторая немаловажная сторона – общение некоммерческих обществ с гражданами-обывателями – остается в тени. Разумеется, поддержка государства избавляет от необходимости сотрудничать с обывателем, а гражданское же общество, нуждается в сотрудничестве и с этой стороной.
Примечания
1 Пирогов С.В. Социология города. – М., 2004. С. 7.
2 Тухватулин Р.С. Из опыта работы ОАО Томскреставрация // Проблемы сохранения, использования и охраны культурного наследия при реализации программ и проектов развития Сибири и Дальнего Востока. – Томск, 2004. С. 267.
3 Деревянная архитектура Томска. Томск, 2004. С. 341–347.
4 Полухин О. Н. Становление гражданственности в России. М., 2002. С. 11–12.
5 Доклад о состоянии гражданского общества в Российской Федерации. М., 2007. С. 6.
6 См.: Полухин О.Н. Указ. соч. С. 7.
7 Доклад о состоянии гражданского общества… С. 7.
Е.В. Водясов
ПРИМЕНЕНИЕ ЭТНОАРХЕОЛГИЧСКОГО МЕТОДА В ЗАРУБЕЖНОЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ АРХЕОЛОГИИ
После Второй мировой войны в англо-американской археологии происходят кардинальные перемены. Изобретение в 1949 г. радиоуглеродного метода датирования можно назвать одной из важнейших отправных точек в дальнейшем развитии археологии. Л. Бинфорд пишет: «Внедрение радиокарбонного метода смогло разрешить большую часть традиционных проблем хронологии, которым наши учителя отдали столько сил. И если… артефакты, которые исследуют археологи, использовались ранее для решения хронологических проблем, то что следует делать дальше с этими артефактами? Должна же быть и иная информация, которую мы можем из них извлечь»1. Постепенно в 1950-1960-е гг. в американской археологии формируется направление, известное как «процессуальная» или «новая археология». Пожалуй, главная цель этого направления заключалась в попытках реконструкции социальных систем прошлого2.
Археологи стали уделять внимание двум важным аспектам: как происходит процесс «археологизации» материального выражения человеческих действий (речь идет о формировании археологического источника) и каким образом обнаруженные в ходе полевых работ артефакты и структуры могут отражать закономерности человеческого поведения. В стремлении ответить на эти вопросы ученые и обратились к одному из направлений «процессуальной археологии», известному как «этноархеология».
Ученые начинают практиковать постоянное наблюдение за развитием культурных форм у различных народов с целью – понять, как действия человека могут быть материализованы в оставленном им археологическом источнике и насколько достоверно и обширно этот источник может быть «прочитан» в будущем3.
Отметим здесь яркий пример, характеризующий определенное несоответствие традиционных методов археологии реальному положению вещей. Американские археологи проводили исследование недавно оставленной индейцами стоянки. Систематизировав подъемный материал, составив план стоянки, ученые попытались дать описание повседневного образа жизни индейцев, технологию изготовления вещей, их функционала, а также религиозных представлений поселенцев. Затем выводы были преподнесены одной из жительниц стоянки. Оказалось, что практически весь набор гипотез и версий оказался неверен или искажен4.
Также необходимо обозначить, что этноархеологический метод кардинально отличался от традиционных археолого-этнографических сопоставлений. Сущность таких сопоставлений заключалась (и заключается) в том, что необходимо неизвестное (археологический материал) сравнить с известным (этнографические данные), в результате чего рождается аналогия, которая, по сути, является лишь подтверждением гипотезы ученого, но никак не доказательством. Этноархеология же наоборот, предполагает использование полевых этнографических наблюдений, собираемых археологами с целью – задать археологические «вопросы» этнографической реальности. Таким образом, этноархеологию можно представить как научное направление, содержанием которого является изучение механизмов превращения этнографической культуры в археологическую, или живой культуры в мертвую5.
В связи с этим предполагается, что познание таких механизмов и закономерностей позволит воссоздавать на археологических материалах «живой» социокультурный облик древнего населения. Объектом этноархеологии является материальная культура современных народов, предметом же служит специфика отражения в ней особенностей поведения людей и их социальных взаимоотношений.
Этноархеологический метод позволил ученым отойти от упрощенных представлений об отражении социальных систем в материальных останках. Приведем простейший пример. В погребальном обряде сыгвинских манси в гроб с умершим укладывали его личные вещи, одежду, посуду. Однако особо богатым, имевших много личного имущества, вещи в гроб не клали, а складывали отдельно от могилы в специальный сруб6. Если учесть археологизацию такой погребальной практики, мы получим в какой-то степени парадоксальную картину. На фоне погребений рядовых манси могилы наиболее богатых людей будут выступать как наиболее бедные, так как личные вещи, не попавшие в захоронение, не оставят материальных следов. Поэтому неверным был бы традиционный вывод о низком прижизненном социальном положении умершего, так как, опираясь на этнографические данные, можно отследить большую вариативность погребального обряда даже в пределах одной культуры.
В отечественной литературе впервые термин «этноархеология» употребил В.А. Шнирельман в 1979 году7. По его мнению, этноархеология призвана выявить те позиции, с которых должна начинаться реконструкция8.
Наиболее интенсивно этноархеологией в России занимается группа омских ученых с 1993 г.8 Краеугольным камнем в использовании этноархеологического метода стало введение В.Б. Богомоловым и Н.А. Томиловым в научный оборот понятия «этнографо-археологический комплекс» (ЭАК). Приведем определение ЭАК – это многокомпонентный социокультурный комплекс, выделяемы по данным археологии и этнографии. Его основу составляют этнически определяемые археологические материалы поздних памятников, обогащенных этнографической информацией9. Таким образом, предполагалось, что посредством идентификации археологических и этнографических материалов удастся реконструировать более ранние пласты этнической истории в ее тесной связи с археологическими данными10.
Развитие этноархеологического направления в отечественной археологии привело к расплывчатому пониманию самой сути этноархеологии, куда включили и этногенетическое направление, и изучение поздних памятников на стыке археологии и этнографии, и метод археолого-этнографических параллелей. Выходит, что в «состав» исследуемого нами направления попало практически все, что как-то связано с археолого-этнографическими сопоставлениями. Это, на наш взгляд, лишает собственно этноархеологию специфической составляющей, так как объединенные в ее рамках разноплановые методы и направления препятствуют созданию единых целей, задач, а также методологической базы этноархеологии в отечественной интерпретации ее сущности. Возникает ощущение, что воспринимаемый многими археологами на слух термин «этноархеология» большинство отечественных ученых непосредственно связывают с археолого-этнографическими параллелями и выделением этногенетической составляющей археологической культуры.
А.В. Кениг справедливо указывал на то, что этноархеологические исследования не имеют ничего общего с этногенетическими, даже в тех районах, где прослеживается преемственность между этнографическими культурами и археологическими источниками, в то время как авторы ЭАК ставят перед собой именно такие задачи, называя это «этноархеологией»11.
Этноархеология направлена на изучение поведенческих стереотипов, выраженных в материальных останках, на установление связей между овеществленной культурой и деятельностью человека без учета этнической окраски. Этногенетические же исследования подразумевают установление этнической принадлежности определенной археологической культуры. Что касается последнего, в этом случае видится более удачным термин «палеоэтнография», вынесенный за «скобки» этноархеологии.
Применение этноархеологического метода в его западном понимании нам представляется более чем актуальным, ибо Сибирь – эта уникальная территория, где до сих пор сохранилась «живая» культура автохтонных народов. Несмотря на это, этноархеологические исследования в западном осмыслении их методики в России продолжают оставаться не востребованными и проводились в Сибири только однажды, когда А. В. Кениг вел этнографические наблюдения за утилизацией мусора в поселках тазовских селькупов12. Более широкое применение этноархеологии на теоретическом и практическом этапах, нам кажется, поможет обогатить отечественную археологию новыми актуальными и научно-значимыми исследованиями.