Плутишкина сказка
| Вид материала | Сказка |
СодержаниеЭто вы называете умиротворением? Это |
- Финист Ясный Сокол», «Снегурочка» Сборник русских народных сказок, пословиц и поговорок,, 9.97kb.
- Викторина рассчитана на знание учащимися сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 216.37kb.
- Викторина рассчитана на знание детей сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 50.98kb.
- «Это не сказка, а присказка, сказка будет впереди», 155.09kb.
- Сказки, 599.59kb.
- Сказки, 769.86kb.
- Сценарий часа общения для учащихся 1-2 классов «Сказка ложь, да в ней намек, добрым, 211.98kb.
- 1. Сказка о хлебобулочном изделии > Сказка о пенсионере, зарабатывающем на жизнь рыбным, 8.47kb.
- Программа развития доу «Сказка», 706.12kb.
- План: Что такое литературная сказка? Фольклорная и литературная сказка: сходства, 16.74kb.
10.
- Ты любишь бананы, Дик? - спросил Инженер, когда поутру они покинули замок.
- Да. А что?
- Тогда поедем, поглядим, откуда берутся дешевые бананы и дыни к столу в
ваших землях, дешевый кофе и джинсы.
Дорогой Джинн! Радужный Кот, когда мы вместе с ним коротали время у
костров в дни восстания, рассказывал мне о своих друзьях из тех краев, где
растут эти самые дешевые бананы. Давайте разыщем его друга, сержанта
Давида, которого еще звали Хромым Бесом...
Они очутились на пыльной улице, вдоль которой тянулись два ряда неказистых белых домиков, за крышами которых виднелись покачивающиеся на ветру листья пальм и покрытые редким лесом холмы. Плутишка заметила на стене одного из домов надпись на испанском языке, вспомнила рассказы Радужного Кота о его друзьях и поняла, что они в Латинской Америке.
- Вот тот, кого вы ищете, - сказал Джинн, снова принявший вид мохнатой овчарки.
На скамейке возле ближайшего домика сидел мужчина лет тридцати в белой рубашке и джинсах, с буйной курчавой шевелюрой, делавшей его похожим на одуванчик, только черный. На одной ноге у него была кроссовка, на другой - какой-то особый высокий ботинок. Мужчина что-то вырезал ножом из деревяшки, которую держал в руках.
- Добрый день, Хромой Бес, - сказал, подходя к нему, Инженер. - Тебе привет
из Гросланда...
Мужчина поднял голову. В глазах его было изумление.
- Добрый день!... Из Гросланда, вы говорите?! Значит, там меня еще помнят?
Десять лет прошло...
- Помнят. И Королева, и Марина, которая рисовала тебя, и другие. Радужный
Кот даже книгу написал о тебе и твоих друзьях - капитане Зайчике и
других...
- Радужный Кот! - глаза Давида блеснули. - Как он там?
- Он погиб пять лет назад... - сказал Каспар, глядя в глаза Хромому Бесу.
Тот медленно поднялся со скамейки, глядя на Инженера. Руки его опустились.
- Погиб? Как же так?... Как это произошло?
- Он погиб в бою, сержант. Во время восстания в столице Гросланда. Ты,
должно быть, знаешь, что случилось с нашей страной вскоре после вашего
отъезда оттуда?
- Знаю... Те, с кем мы сражались здесь, захватили власть у вас...
- Да. Но не все смирились. И во время восстания мы с Котом вместе были на
баррикадах. Там-то он и рассказывал мне о тебе, о Зайчике и о других тоже.
Он говорил, что вы все время словно смотрите на него, и под этими
взглядами он не имеет права бояться, отступать, сдаваться... Он не предал
ни вашей дружбы, ни того, за что вы сражались.
- Значит, он погиб, как надо... - тихо промолвил Давид.
- А вы кто? - спросил он, помолчав некоторое время. - И какими судьбами вас
занесло сюда из Гросланда?
- Мое имя Каспар, я инженер. А это Плутишка, она тоже хорошо знала
Радужного Кота. Вот этот мохнатый - Джинн, а это... Это Ричард Де
Маликорн, Наследник Дома Де Маликорнов.
- Ты шутишь, наверное?
- Нет, сержант, это правда.
- Вот как... - Хромой Бес отложил свой нож и деревяшку и присел на корточки перед Диком. - Вот этот мальчик?...
- Да. И приехали мы для того, чтобы ты рассказал ему, откуда берутся
дешевые бананы и джинсы, и как ты стал Хромым Бесом...
- Что ж, присаживайтесь, - сказал Давид, опускаясь на скамью и приглашая жестом остальных.
Когда все уселись, он начал рассказ, задумчиво глядя на свои сцепленные руки, лежащие на коленях.
- Нас было семеро у отца и матери, и я был самым старшим. Сколько я себя помню в те годы - мы всегда были голодны. Всегда. Поэтому уже в семь лет я помогал отцу и матери в поле, а еще ловил попугаев и учил их говорить, а потом продавал на базаре. Но мы все равно были голодны.
Спрашивается - почему? Ведь у нас тут такая щедрая земля, она могла бы прокормить всех и еще осталось бы... Но четверо из каждых пяти здесь вечно были голодны, как и наша семья.
Потому что вся наша земля принадлежала четырнадцати помещикам. Они выращивали на ней бананы и дыни, кофе и хлопок, и продавали все это на Север, в страну, где живет этот мальчик. А у нас не было земли и все мы должны были работать на их плантациях. Они платили нам гроши - ведь иначе им было бы труднее набивать свои карманы, а кофе и джинсы из нашего хлопка там, на Севере, стали бы дороже. И тогда сюда послали бы с Севера корабли, самолеты и солдат...
Мы терпели долго, очень долго, но любому терпению бывает предел. Настало время, когда на президентских выборах раз за разом стали побеждать те, кто обещал дать землю крестьянам. Но помещики всякий раз объявляли, что выборы выиграл их человек, а если люди выходили на улицы, протестуя против этого открытого обмана, их встречали пулеметным огнем. И убивали по ночам народных вожаков...
Мы не хотели войны. Никакой народ ее не хочет. Но нам оставили только один выбор: либо война за свои права - либо вечный голод, из-за которого половина родившихся детей не доживала до пяти лет, и пулеметы - для тех, кто не захочет с этим мириться.
Мой отец ушел в партизаны одним из первых. Мне было тогда десять лет. Я никогда больше не видел его. Потому что через полгода он погиб в бою...
Когда это случилось - в отряд ушла мама и взяла его винтовку. А мы остались у тети Терезы, и я был старший мужчина в доме, потому что муж ее тоже был партизаном.
Когда мне было одиннадцать, пришел человек и сказал, что и мама погибла в бою...
И тогда в горы ушел я...
- В одиннадцать лет? - тихо сказала Плутишка.
- Да, в одиннадцать. И я был не самым младшим в отряде, некоторым еще
не было и десяти. Как сэру Ричарду... - ответил Давид, взглянув на Дика, который, побледнев, слушал его с расширившимися глазами.
- Такие же мальчишки стояли насмерть в Ливане шестнадцать лет назад, - промолвил Каспар. - Они тоже все выбрали сами...
- Значит, такой была жизнь, которую они видели, - сказал Давид. - Ну а мы...
Мы сражались больше десяти лет. И многих, очень многих потеряли.
Семьдесят тысяч... Для нас это то же самое, что четыре миллиона для
твоей страны, сэр Ричард.
- Четыре миллиона?! - тихо воскликнул Дик.
- Да, малыш. Мы дрались против армии, которую до зубов вооружил твой дед
- чтобы в вашей стране оставались дешевыми кофе, бананы и джинсы,
сражались тем оружием, что отбирали у нее на поле боя.
И мы победили. Нет, мы не подняли наше знамя над президентским
дворцом - слишком неравны были силы - но наше правительство и твой дед
поняли, что им никогда не разбить нас в бою. Они поняли это после того,
как шестнадцать тысяч их солдат с пушками, танками и самолетами чуть не
месяц не могли выбить две тысячи наших бойцов, захвативших половину
столицы...
Им пришлось подписать мир на наших условиях. Им придется дать землю
крестьянам...
- “Мы погибли бы, если б не погибали”... - промолвил Каспар.
- Да, так. Так было, так есть и так будет всегда. Нам никто ничего не
подарит...
Давид замолчал, глядя на холмы, виднеющиеся в просвете меж домов.
- А почему вы Хромой Бес? - спросил Дик.
- Ну, это, брат, совсем просто, - улыбнулся Давид. - Видишь мой ботинок? Он
специальный. Когда мне было шестнадцать лет, меня угораздило
наступить на мину. Ногу мне, слава богу, не оторвало, но с тех пор я
хромаю. Вот мне и сделали в Гросланде специальный ботинок. В нем я
даже в волейбол могу играть!
А Бес... Характер у меня такой, говорят. И тетка меня Бесом звала, и в
Гросланде ребята меня так прозвали. А что, ваша светлость, разве по мне
не заметно?
И Давид плутовато подмигнул Дику.
Сэр Ричард улыбнулся, но потом лицо его вновь стало серьезным.
- Послушайте... - сказал он. - Если вы победили и помещики дадут землю
крестьянам, значит, бананы могут стать дороже? Но ведь вы сами сказали,
что тогда мой дедушка пришлет сюда наши корабли и солдат, и значит,
опять будет война...
- Ну, во-первых, бананы у вас не обязательно подорожают. И не только потому, что страна наша маленькая и есть много других, куда более важных поставщиков бананов, так что мы не сможем сделать свои бананы дорогими, иначе их просто не станут покупать.
Дело, сэр Ричард, в другом. Почему бананы были дешевы, а мы голодали? Потому что земля и бананы, которые мы растили, принадлежали не нам, а помещикам, и львиную долю выручки от их продажи они оставляли себе, чтобы иметь Богатство, а нам оставляли только крохи, чтобы не все мы умирали от голода и было кому работать на них и растить бананы.
Теперь же, когда земля будет у крестьян, они создадут на ней свои большие общие хозяйства - кооперативы - и выручка от продажи бананов окажется у них, а не у помещиков. Тогда и при дешевых бананах наши крестьяне не будут голодать. То же самое с дынями, кофе и хлопком, из которого делают ткань для джинсов.
Но есть и еще одна причина, по которой твой дедушка вряд ли захочет посылать сюда ваших солдат. Дело в том, что эти солдаты, такие храбрые в ваших фильмах-боевиках, в жизни - изрядные трусы, ты уж не обижайся на мои слова.
Ведь они - наемники, которые пошли в солдаты ради денег. Так чего ради они станут по-настоящему рисковать своими жизнями в бою? Ведь мертвым деньги уже ни к чему.
Когда такие солдаты видят, что их противник готов ради победы, не колеблясь, отдать даже свою жизнь, потому что Дело, за которое он сражается, для него дороже жизни - они всегда бегут.
Да, много лет назад у вас была и другая армия, не наемная. Но ее послали на неправедную войну в Хотиен и там она потерпела самое позорное поражение за всю свою историю, и люди в вашей стране после этого настроены так, что только и осталось набирать армию из наемников, надеясь на то, что они смогут победить за счет мощи вашего оружия, которая действительно велика.
Но и такое оружие в руках трусов не всесильно.
Пятнадцать лет назад твой дед решил захватить один непокорный вам Маленький Остров, где почти не было армии. Он послал туда целый флот и самых отборных солдат. Первым делом они должны были захватить аэродром, который строили на Маленьком Острове шестьсот рабочих из соседней страны, которая уже сорок лет назад стала неподвластна вашему Дому.
На острове этим рабочим дали четыреста автоматов - потому что все знали, что затевает твой дед и как он ненавидит родину этих строителей.
Так вот там, где с одними автоматами сражались эти рабочие - солдаты твоего деда не могли продвинуться ни на шаг, хотя у них были пушки, танки и самолеты. Ваши войска “победили” просто потому, что у рабочих кончились патроны. И тогда ваши “герои” взяли их в плен и обобрали до нитки - прикарманили даже грошовые шариковые ручки. Наемники во все времена одинаковы...
А что было пять лет назад? Вы послали войска в Хорнию. Страна была охвачена жестокими распрями и войной между борющимися за власть кланами местных правителей, там свирепствовал голод. И твой дед послал войска - якобы для прекращения бойни и спасения голодающих. На самом же деле ему нужны были базы для вашего флота - ведь мимо Хорнии идет большинство танкеров с драгоценной нефтью из Жаркого Залива.
Но даже в этой гибнущей стране нашлось много тех, для кого независимость оказалась дороже жизни. Умирающие от голода дети швыряли камни в ваши грузовики с мукой, а солдат разили партизанские автоматы. И ваши солдаты бежали из Хорнии, поджав хвосты.
Твой дед неглуп, сэр Ричард, и все это ему отлично известно. Поэтому, когда мы здесь поднялись с оружием в руках за лучшую жизнь, достойную человека, он не послал сюда своих солдат. Он предпочел воевать с нами руками нашей армии, которую вооружил до зубов. Но это были те же простые крестьяне, только замороченные и одураченные, и разве могли они нас победить?
Впрочем, однажды сюда все же заявились ваши солдаты. Спецназ “Треугольник” - “лучшие из лучших”. Это было, когда мы захватили столицу. Их послали на помощь правительственной армии.
Не успели они устроиться в лучшем столичном отеле, как мы, ничего о них не зная, захватили там нижние этажи - это была выгодная позиция.
Через несколько дней мы ее оставили - у нас кончались патроны. И тогда в отель пришли журналисты. Они долго бродили по пустому зданию, пока на предпоследнем этаже на наткнулись на баррикаду поперек коридора. Из-за баррикады торчали стволы винтовок.
- Кто там? - поинтересовались журналисты.
- Это мы, неустрашимый спецназ “Треугольник”, - ответили из-за баррикады.
-Умрем, но не сдадимся!
- А кому вы не сдадитесь? - удивились журналисты. - Ведь во всем отеле
кроме вас никого нет.
- Врете! - ответили “храбрецы”. - Мы знаем, что в гостинице сотни партизан!
Они просто попрятались!
В общем, через полчаса их уговорили пойти и убедиться своими глазами. Тогда двое из них крадучись двинулись на разведку, оставив журналистов в качестве заложников. Убедившись, что отель действительно пуст, “герои” срочно вызвали вертолеты и, когда те сели на лужайку перед отелем, бросились к ним, сломя голову, волоча за собой оружие и снаряжение. Только их и видели...
Так что, сэр Ричард, я полагаю, что твой дед вряд ли пошлет сюда ваших солдат. Ведь он знает, что мы встретим их не на коленях и не цветами, а пулеметным огнем.
Да, можно, конечно, послать крылатые ракеты и самолеты, и линкоры, которые будут сносить наши поселки снарядами в тонну весом. Но в народе, который уже отстоял свои права с оружием в руках, это вызовет ненависть, а не страх. До границ вашей страны отсюда недалеко, сэр Ричард. У нас найдутся те, кто сумеет показать вам, что такое партизанская война - там, у порогов ваших коттеджей. А наши братья-чиканос, которые гнут спину на ваших овощных плантациях, не откажутся нам в этом помочь.
- Такие вот бананчики, дорогой сэр Ричард, - сказал Хромой Бес и провел ладонью по волосам Дика. - У меня одна нога хромая, а другая вся нашпигована осколками, но если понадобится - я не то что ноги, а и жизнь свою отдам за то, чтобы жить на своей земле свободным человеком, а не рабом. Передай это при случае твоему дедушке...
11.
- Ну вот, Дик, теперь ты знаешь, сколько стоят дешевые бананы и джинсы, - сказал Каспар.
Они сидели на берегу речки на Сказочной Территории, у той самой плотины, с которой Плутишка когда-то каталась на вениках с Радужным Котом. Их кони паслись неподалеку.
Так же, как тогда, с шумом катилась по водосливу вода и стояли у его подножия шапки белоснежной пены, и виден был каждый камешек на дне, и шевелили плавниками рыбы, удерживаясь против быстрого течения. Только небо над головой было не летнее, как тогда, а осеннее, бледное, и плыли по реке опавшие листья - желтые, красные, бурые...
- Семьдесят тысяч человек... - промолвила Плутишка, глядя на плывущие листья. - Сколько бы это было для нас?
- Четыре миллиона для Королевства, когда оно было единым, и два
миллиона - для нынешнего Гросланда, - ответил Каспар.
- Два миллиона жизней... - сказала Плутишка. - И вы готовы поднять
восстание против герцога, готовы к войне?
- Если нам не оставят другого пути - да, - ответил Каспар. - Они потеряли
семьдесят тысяч - и победили. И остальные пять миллионов будут жить.
По-человечески. А наш Гросланд-явь при этом герцоге уже и без войны
потерял не два, а семь миллионов человек, и потеряет еще десятки
миллионов, если все останется так, как есть, если мы не будем
сопротивляться.
Так что правильнее? Не говоря уже о том, что достойнее...
- Не хочу я никакой войны... - с тоской сказала Плутишка.
- Хромой Бес и его друзья - они тоже не хотели. И Нисланд не хотел, и
Техада...
Но ведь она уже идет, война - вспомни, о чем мы говорили в доме Марины
– и не только четвертого поколения. В обычных войнах, вспыхнувших из-за
того, что Королевство против воли его народа было разодрано на куски
властолюбивыми негодяями-герцогами, уже погибло более полумиллиона
солдат. И сколько еще погибнет... А миллионы простых людей, уже
погибших, как и в Гросланде, в остальных герцогствах - от голода,
болезней и безысходности?
Разве все это - не война? И перед каждым, особенно, если он мужчина,
стоит все тот же вопрос:
Быть или не быть?
Достойно ли смиряться перед ударами судьбы,
иль должно оказать сопротивленье
и в смертной схватке с целым морем бед
сразить их?...
- Там дальше сказано “умереть”, - печально напомнила Плутишка.
- Да, может быть, - жестко ответил Каспар. - Многие полагают, что для того,
чтобы считаться мужчиной, достаточно ходить в мужскую, а не в женскую
баню, пить водку, курить и знать все бранные слова. Но всему этому можно
выучить и трехлетнего ребенка. Мужчина - тот, кто трудится, творит, а
когда требуется - не колеблясь, принимает бой, становится Воином,
защищая свой край, свой народ. И сражается, не щадя своей крови и самой
жизни для достижения победы - именно так говорилось в присяге, которую
мы принимали под боевыми знаменами. И те, для кого эти слова
оказались пустой болтовней - они не мужчины. В нашем языке есть такое
слово: мразь - дрянные, ничтожные люди. В данном случае это
математически точное определение.
Впрочем, я, кажется, опять “читаю лекции”. Извини...
- А по-моему то, что дважды два - четыре, надо повторять до тех пор, пока
есть те, до кого это не доходит, - проворчал Джинн, на сей раз сидевший рядом в обычном джинновском виде.
Плутишка вздохнула, но ничего не сказала.
Сэр Ричард молча слушал этот разговор. Он сидел, обхватив руками поджатые колени и уперев в них подбородок, глядя на рыб, которые словно парили в прозрачной речной воде. Слушая Инженера, Дик все время думал о Хромом Бесе, который стал мужчиной, когда был таким же, как он, Дик, сейчас, и о том, что Бес ему рассказал.
- Каспар, - сказал он, когда разговор взрослых смолк, - а зачем наших солдат
посылали в Хотиен?
- Хотиен? - повторил Каспар. - Хотиен... Сэр Ричард! Сейчас ты увидишь, что
значит быть мразью и что значит быть настоящим мужчиной.
- Джинн! - сказал он. - Хотиен-Милай, весна тридцать лет назад...
Джинн взглянул на Каспара, потом на Дика, покачал головой, но ничего не сказал.
Плутишка попыталась вспомнить, что такое Милай, но не успела - речка и плотина исчезли...
И стало жарко, душно и шумно.
Сэр Ричард, Плутишка и Каспар с Джинном оказались на большом лугу, слева от которого виднелись залитые водой рисовые поля, справа - зеленые заросли тростника, а впереди, на краю луга, в полутораста метрах от них, лежала деревня - бамбуковые хижины, крытые пальмовыми листьями и рисовой соломой.
За хижинами синели невысокие горы, покрытые лесом, но их было плохо видно за дымом - деревня горела. Оттуда доносились выстрелы, взрывы ручных гранат и многоголосый крик.
На фоне охваченных пламенем хижин метались люди в черных рубахах и широких брюках, некоторые - в конических соломенных шляпах. Там были мужчины и женщины всех возрастов - от маленьких детей до седых стариков.
В толпе с визгом носились свиньи и деловито сновали солдаты в круглых касках, обтянутых сеткой, и бронежилетах, одетых на голое тело.
Вот один из солдат вскинул автомат. Ударила короткая очередь и одна из свиней ткнулась рылом в землю и замерла. Двое солдат тут же ухватили ее за ноги и поволокли к стоящему неподалеку прямоугольному бронетранспортеру, похожему на огромную коробку из-под ботинок.
Затем группа солдат прикладами сбила в кучу часть мечущихся хотиенцев и погнала их куда-то за тростники. Через полминуты оттуда раздался треск очередей и такие отчаянные крики, среди которых явственно выделялись голоса детей, что Плутишке показалось, что кровь у нее в жилах останавливается от ужаса.
Она бросила взгляд на Дика - тот стоял, остолбенев, и явно плохо понимал, что тут происходит.
- Ты с ума сошел! Он же ребенок! - хотела она крикнуть Каспару, но не успела.
Из тростника с отчаянным заячьим криком выскочил мальчишка в длинной черной рубахе, должно быть, ровесник Дика, и помчался по лугу прямо к ним.
- Сюда! Сюда! - закричала Плутишка, размахивая рукой и совершенно забыв, что мальчишка не может ни увидеть, ни услышать ее через тридцать лет, что их разделяли.
Но он, казалось, услышал, потому что понесся еще быстрее и прямо к ним.
Он не добежал всего несколько шагов, когда из тростника выбежал солдат и вскинул ручной пулемет...
Короткий треск очереди - и мальчишка упал почти у самых ног сэра Ричарда. На спине его вокруг дыр в рубахе расползались багровые пятна.
Плутишка схватила ошеломленного Дика и прижала его к себе лицом - чтобы он не смотрел, не видел всего этого.
- Как ты можешь! - обернулась она к Каспару и осеклась - таким она еще никогда его не видела.
Лицо Инженера было покрыто смертельной бледностью, и в то же время, на лице этом было такое сверхчеловеческое спокойствие, что Плутишке на миг почудилось, что она видит забрало шлема из черного мерцающего льда.
Но его руки... Они шарили то по поясному ремню, то у плеча - словно пытаясь отыскать то ли кобуру, то ли ремень автомата.
Каспар обернулся на ее голос и с трудом разжал челюсти.
- Он играл в это... - Инженер мотнул головой, как от внезапного приступа зубной боли. - Понимаешь - играл!...
На миг он закрыл глаза, а потом вновь раскрыл их и стал искать что-то в небе над горизонтом.
И он увидел то, что искал - далекую приближающуюся точку.
- Отпусти его, - тихо сказал Инженер Плутишке. - Сейчас он увидит другое.
Совсем другое...
Плутишка взглянула ему в глаза и что-то в них заставило ее разжать руки.
Каспар, присев, повернул Дика лицом к себе.
- Подожди, сэр Ричард. Подожди. Совсем немного...
Солдаты погнали на луг полтора десятка хотиенцев - в основном это были женщины, дети и старики.
Метрах в десяти от Плутишки и ее спутников они усадили людей в кружок на корточки, а сами встали вокруг полукольцом.
- Ну, мальчики! - сказал человек с двумя лейтенантскими “шпалами” на каске и солдаты с угрюмыми лицами взяли пленников на прицел.
Плутишка, понимая, что сейчас должно произойти, холодея от ужаса, взглянула на Каспара.
Взгляд его был устремлен куда-то в небо. Она посмотрела в ту сторону и увидела приближающийся на малой высоте вертолет.
Лейтенант тоже заметил машину и сделал над глазами козырек из ладони.
- А вот и такси, ребята! - усмехнулся он. - Кончим дело - и до дому...
Вертолет сделал круг на бреющем над деревней и приземлился рядом с солдатами, тяжело вращая двухлопастным винтом. Плутишка увидела в дверном проеме грузовой кабины пулемет с заправленной лентой и сидящего за ним стрелка.
Из кабины вывалился летчик - усатый толстяк в белом шлеме и светлом летном комбинезоне, покрытом пятнами масла и грязи. На лице пилота был гнев.
- Что здесь происходит, лейтенант? - спросил он сдавленным голосом, - указывая на сжавшихся под дулами автоматов крестьян. - И там, за деревней, тоже? Я же все видел! Вы сошли с ума! Это же мирные люди!
- Не лезь не в свое дело, Томпсон, - усмехнулся лейтенант. - Это
партизанский район и он подлежит умиротворению.
- Это вы называете умиротворением? Это?!
- Не лезь не в свое дело, старина, - повторил лейтенант. - Целься, ребята!
- Отставить! - рявкнул пилот, на побледневшем лице которого заходили желваки.
Солдаты начали переглядываться.
- Вали отсюда! - с угрозой сказал лейтенант и передернул затвор своего автомата.
- Джимми! - крикнул пилот.
- Да, командир! - отозвался стрелок вертолета.
- Возьми на прицел этих ублюдков и если хоть один из них поднимет оружие
на крестьян - бей их! И первым пусть будет этот! - и пилот указал на лейтенанта.
В следующий миг пулеметный ствол уже смотрел лейтенанту в лицо своим черным зрачком. На лице Джимми не читалось никаких колебаний.
Томпсон направился к хотиенцам.
- Быстро! - крикнул он им, указывая на вертолет. - Все в машину!
Они глядели на него, не понимая.
Тогда пилот подхватил подмышку какого-то малыша, а другой рукой взял за рукав его мать и потащил их к вертолету. Люди все поняли и побежали за ним.
- Ты с ума сошел, Томпсон! - заорал лейтенант. - Ты ответишь за это! Угроза
оружием офицеру!
Пилот посадил ребенка в машину и обернулся.
- Нет, это ты, подонок, еще ответишь за все! Джимми, держи его на мушке!
Томпсон сел в кабину. Хотиенцы прижались друг к другу в грузовом отсеке. Взревел двигатель, зеленая металлическая стрекоза взмыла и помчалась к синеющим вдали горам.
Солдаты смотрели вслед, опустив автоматы.
Лейтенант выругался, но на него никто не взглянул.
- Вертолет вернется, Дик, - сказал Инженер. - И Томпсон спасет еще
несколько человек. Те, кого он вывез отсюда - единственные уцелевшие в
Милае...
Дик не ответил. Он смотрел на лейтенанта в форме той армии, которой его учили гордиться. По щекам сэра Ричарда текли слезы.
Он взглянул на лежащего у его ног мальчишку в пропитанной кровью простреленной рубашке и сандалиях из автомобильных покрышек на худых ногах...
За деревней вновь затрещали автоматные очереди и послышались крики.
И тогда сэр Ричард сорвался с места и бросился на лейтенанта.
Он изо всех сил колотил его своими маленькими кулаками, но между ними лежали тридцать лет и Дик не мог пробить эту преграду...