Geum.ru

Мудрость и одиночество. Загадка „Алсифрона

Вид материалаДокументы

Содержание


Путешественники и пастухи
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   20

ПУТЕШЕСТВЕННИКИ И ПАСТУХИ



Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,

Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,

Многих людей города посетил и обычаи видел,

Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь

Жизни своей и возврате в отчизну сопутников...

Гомер ( Оd, I, 1)


Фундаментальная черта героев греческого мифа и эпоса - их динамичность. Они постоянно путешествуют в поисках драгоценных предметов, в погоне за злодеями и чудовищами, в пути к оракулу или находясь в изгнании. Два образа, которые они при этом часто принимают, это образы пастуха и мореплавателя. Геракл и Диоскуры, Одиссей и Язон - лишь немногие из примеров знаменитых пастухов и мореходов. Примечательно, что соединение этих двух образов в нашем изложении далеко не случайно. Данное единство обнаруживает себя в реальной жизни древних греков и в древнегреческом мифе, к одной из тем которого мы и переходим.

Напомним кратко содержание мифа о Европе. Этот миф связывает воедино целый ряд других известных мифов: среди них миф о Кадме, о Ясоне и аргонавтах, а также он перекликается с мифами о Геракле и критском быке, о Тесее и Минотавре.

Итак, Европа, дочь финикийского царя Агенора, поразила своей красотой Зевса, и он решил похитить ее в образе быка, что должно было не столько облегчиь похищение, сколько скрыть его от гнева Геры. Прекрасный бык-Зевс затевает игры с Европой и сопровождающими ее в прогулке на берег моря девушками, когда же Европа садится ему на спину, он бросается в море. Переплыв со своей драгоценной ношей на спине Средиземное море, Зевс привез Европу на Крит, где она стала матерью трех знаменитых царей - Миноса, Радаманфа и Сарпедона, даже после смерти занявших почетное место судей в царстве Аида.

Европа приносит с собой название доселе безымянной - нецивилизованной - части света и этим закладывает основу древнейшей критской - а тем самым и европейской культуры. Последняя же с самого начала обнаруживает свои миграционные истоки в ближневосточном финикийском народе древних мореплавателей и торговцев, несущих с собой элементы вавилонской и семитской цивилизации и изобретших, помимо всего, первый буквенный алфавит. Образ быка, плывущего через море, напоминает и еще одну миграционную тему - ближневосточных кочевников-скотоводов с присущим им культовым отношением к скоту. Миф обнаруживает в себе типичную ретроспективную инверсию. Критские игры с быком переносятся в прошлое, дабы объяснить их генезис. И теперь уже игры с быком, которые затевает Европа со своими подругами на восточном побережье Средиземного моря, воспроизводятся в одном из священных критских ритуалов, а брак Европы с быком-Зевсом повторяет затем и жена ее сына Миноса, тайно совокупляясь с быком Посейдона и производя от него Минотавра. Этого быка побеждает Геракл (отдельная линия - отношения Геракла со скотом) и переплывает на его спине с Крита на Пелопоннес, в Микены.

Так протягивается нить, объединяющая крито-микенскую культуру. Из Микен бык убегает в Аттику, где его побеждает сын бога Посейдона, афинский герой Тесей, и приносит его в жертву богу Аполлону - представителю нового поколения богов, знаменующего собой переход от хтонической традиции кровного родства к олимпийской традиции гражданского общества. Тот же Тесей отправляется затем на Крит, чтобы окончательно расправиться с древней традицией, и убивает Минотавра, своего сводного брата, что символизирует распад кровнородственных связей, а также одряхление и смерть божественного отца.

Еще одну миграционную легенду на тему “крупного рогатого скота” мы находим в мифе о любовнице Зевса Ио, обращенной в корову и преследуемой оводом Геры. Ио вынуждена пробежать множество стран, пока не достигает Египта и не дает жизнь Эпафу, родоначальнику поколения героев, к которым принадлежал и Геракл. Заметим в скобках, что Ио - не только соперница Геры, но инобытие ее самой. Зооморфный характер Геры зафиксирован в ряде культов - под именем “волоокая” она почилась в Аргосе в виде коровы. Зевс-бык и Гера-корова напоминают нам о фундаментальности скотоводческих мифических линий, основа которых заключается в тесной связи древнего человека со скотом. Э.Эванс-Причард в своей книге о нуэрах (Э.Эванс-Причард. Нуэры. М., 1985) описывает “скотоводческое мировоззрение” этого африканского племени, которое типично также и для описываемой нами эпохи.

Ответствлением от мифа о Европе оказывается другой мифический сценарий. Брат Европы, Кадм, одолеваемый гипертрофированным чувством кровного родства (ср. К. Леви-Строс. Структурная антропология. М., 1985, гл. XI), безуспешно ищет сестру, пока Дельфийский оракул не указывает ему на столь же белоснежную, как бык-Зевс, корову, которая приводит его в Аттику, в Беотию. Там царственный пастух Кадм побеждает дракона и основывает семивратные Фивы. (Позже царицу Фив Дирку постигает жестокая казнь - ее привязывают к рогам дикого быка.) Его дочь Ино, вторая жена беотийского царя Афаманта и злая мачеха, покушается на жизнь своего пасынка и падчерицы, чем вынуждает их бежать на спине златорунного овна в Колхиду. Потомки Афаманта стремились с тех пор к обладанию руном, что сулило благоденствие их роду. Ясону, чтобы вернуть себе корону, отобранную у его отца одним из наследников Афаманта, Пелием, нужно было добыть золотое руно, ради чего и был предпринят поход аргонавтов. Ясон борется с быками для того, чтобы получить в жены Медею. И так далее.

В итоге выстраивается следующая последовательность. Скотоводство образует для грека архаической эпохи одно из главных занятий. Ценность скота безусловна, воплощаясь в быков и коров, боги вовсе не теряют своего достоинства. Кража скота и связанные с этим погони, тяжбы и компенсации - образец имущественных конфликтов. Игры с быком - образец пастушеских развлечений. Принесение скота в жертву - типичный культовый акт. Животноводство носит экстенсивный характер: корма не заготавливаются и не запаются впрок, вместо этого стада в течение всего года перегоняются с одного пастбища на другое.

Поскольку не более одной четверти земельных угодий были пригодны для выращивания зерна, то наряду с оливами и виноградом скот занимал ведущее место в сельскохозяйственном производстве и структуре экспорта. Транспортировка скота на корабле - обычное дело: ахейцы, идущие походом на Трою, везут с собой коров и овец почти как кочевники-монголы. Автономность пастуха, гоняющего стада и обеспеченного в силу этого едва ли не всем необходимым, противостоит оседлости земледельца. Вечно путешествующий Геракл, борющийся с Антеем, который получает силы от матери-Земли, - образ победы скотовода над землепашцем; реванш у Геракла берет Каин, убив Авеля. Итак, тотемный культ родового животного отражает зависимость человека от скота, тотальную предопределенность последним человеческой жизни, в силу чего происходит обожествление животного, что и символизируют ритуальные игры с реальным быком и церемонии, в которых критский царь надевал бычью маску (Минотавр), что в дальнейшем претерпевает трансформации в испанской корриде и ковбойском родео. Завершается цепочка ритуальным жертвоприношением тотемного животного (божественного предка) и его поеданием. Животноводство, странствие, миф, праздничные церемонии, религиозный культ, кулинария - такова целостность архэ путешественников и пастухов, приобретшего универсальный характер в древнегреческой культуре.

В завершение этого сюжета несколько слов о “парадоксе Одиссея”, достаточно типичном, по-видимому, для мифа и эпоса. Одиссей, “многоопытный муж”, хитрец и путешественник, родословная которого, по некоторым мифам, восходит к Сизифу и Гермесу, скорее всего предназначен судьбой к своему уделу. Можно ли рассматривать его десятилетнее странствие после падения Трои (а также и последующее, на которое его явно обрекает оракул) как наказание за родовые грехи? В таком случае ценность путешествия ставится под вопрос, оно отождествляется с бессмысленной деятельностью, которой занимается предок Одиссея, Сизиф, в царстве мертвых. Тогда перед нами странствие-изгнание, хуже которого только физическая смерть. Вместе с тем путешествие (как символически понятая торговля, мореплавание и пиратство - см. М.К.Петров. Пираты Эгейского моря и личность. М., 1995) - классическая героическая стезя, богато нагруженная культурно-этиологическим содержанием. Одиссей только потому “многоопытный” и “мудрый”, что побывал во многих странах, видел разные народы, даже предвосхитил Данте в его посещении преисподней. Но не будь Одиссей “многомудрым”, то ему не суждено было бы найти ключ к стенам Илиона, а предводители ахейцев не стали бы так добиваться его участия в походе. В таком случае Одиссей остался бы при молодой жене на родной Итаке, откуда, как мы помним, он вовсе никуда уезжать не стремился. Выход из этого парадокса возможен, если понять мудрость Одиссея как приобретенное в результате странствий свойство (что полностью соответствует греческой традиции), а соответствующие эпитеты объяснить как ретроспективную инверсию.

Ситуация обычная не только для мифа и эпоса, но и для всего путешествия, рассказ о котором является его завершением, а итоги молчаливо предпосылаются началу пути. Таким образом Одиссей становится мудрым еще до начала своих приключений, подлинное назначение которых в том, чтобы продемонстрировать хитроумие своего героя. Ум и изобретательность царя Итаки почерпнуты им из сокровищницы родового генотипа, а судьба состоит в том, чтобы проявить эти изначально присвоенные качества, обрекающие Одиссея на рискованные путешествия и неожиданные приключения, на деле оказывающимися развертыванием роковой необходимости.