Geum.ru

Мудрость и одиночество. Загадка „Алсифрона

Вид материалаДокументы

Содержание


3. Социальная регуляция: принцип арбитража
4. Когнитивное обеспечение деятельности: принцип специализации
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20

3. Социальная регуляция: принцип арбитража


Воспользуемся прежней методологией и выделим две основные ситуации в примитивном обществе. Первая из них связана с нахождением решения стандартной проблемы, воспроизводящей социальную структуру (имущественного спора, улаживанием кровной вражды), вторая, напротив, - с нарушением социальных стандартов (табу, например) или их изменением. Так, для африканского племени нуэров, по свидетельству Э. Эванс-Причарда, "традиционная вражда - институт политический, общепринятая и упорядоченная модель поведения в отношениях между общинами внутри племени"vii, а "один из методов урегулирования споров - это обращение как к арбитру к вождю - носителю леопардовой шкуры"viii, хотя в стране нуэров нет людей или советов, выполняющих законодательные, исполнительные и судебные функции, нет правопорядка как такового вообще. Вождь не правомочен вынести, поэтому, приговор, его роль сводится, скорее, к посредничеству между людьми, желающими, чтобы их кто-то вывел из затруднительного положения, могущего привести к насилию. Таким образом, вождь для нуэров - "механизм, с помощью которого можно вести переговоры"ix - повседневное средство социальной регуляции. При этом вождь является сакральной фигурой с высоким политическим статусом.

От вождей отличаются "пророки", "хозяева скота" и заклинатели тотемов, обладающие, скорее, не политическим, а высоким ритуальным статусом. Заклинатели тотемов в силу своей ритуальной связи с дикими животными, могут, как считается, воздействовать на их поведение. Еще более важны "хозяева скота" - ритуально-магические ветеринары, так сказать, - поскольку крупный рогатый скот является основой жизнеобеспечения нуэров, а отношение к скоту продуцирует основные онтологические категории. Наиболее сильно выражено ритуально-магическое содержание в образе "пророка" - это "человек, одержимый одним из небесных духов, или богов, которых нуэры считают сыновьями бога неба. Нуэры глубоко почитают и боятся этих духов и с готовностью следуют за теми, кто ими одержим. В результате "пророки" обрели ореол святости и такое влияние, каким не пользуется никто в обществе нуэров. "Пророки" завоевывают репутацию длительными голодовками и иными странностями, свойственными людям с нездоровой психикой, а также пророчествами и умением исцелять болезни.

Одной из основных функций "пророков" являлась организация набегов на соседние племена и сопротивление арабской и европейской экспансии. "В отличие от вождей - носителей леопардовой шкуры они закладывали основу союзов смежных племен, олицетворяя собой структурный принцип оппозиции чужеземцам, единство и гомогенность нуэров перед лицом врага", - пишет Э. Эванс-Причардx.

Институт "пророков" вскрывает истоки политического феномена, называемого "мистерией министерства" - игра слов (mysterium - таинство (лат.), ministerium - служение (лат.), на которую обращает внимание П.Бурдье. Как он считает, "тайна процесса пресуществления, которая совершается через превращение официального представителя в группу, чье мнение он выражает, не может быть разгадана иначе, чем в историческом анализе генезиса и функционирования представления, при помощи которого представитель образует группу, которая произвела его самого... Тайна министерства есть как раз такой случай социальной магии, когда вещь или персона становятся вещью, отличной от того, чем они являются: Человек (министр, епископ, делегат, депутат, генеральный секретарь и т.д.) имеет возможность идентифицировать себя в собственных глазах и в глазах других с совокупностью людей, с Народом, с Трудящимися и т.п. или с социальной целостностью, Нацией, Государством, Церковью, Партией"xi. Но "пророки" у нуэров еще не стали элементом политической системы, они воплотили в себе тот исторический этап, когда ритуально-символическая фигура только начинает выполнять политические функции. "Пророки" символизирует собой не человеческое сообщество, но сообщество духов, получая именно от них свое сакральное содержание. Тайна харизматической личности коренится именно в ее изначально сакральном происхождении, которое и воспроизводится в процессе мифологизации политического лидера.

В своей блестящей статье "Превращение" Э. Канетти проводит различие между двумя главными типами властителей, известных древности. На одном полюсе находится "священный король" - раб множества ограничений, который должен находиться постоянно на одном и том же месте и оставаться неизменным, к которому нельзя приблизиться и которого нельзя увидеть. Король настолько тождествен себе, что не может даже постареть. Ему следует быть зрелым, сильным, здоровым мужчиной: лишь только появлялась седина или слабела мужская сила, его могли убить. "Статичность этого типа, - пишет Э. Канетти, - которому запрещено собственное превращение, хотя от него исходят бесчисленные приказы, ведущие к превращениям других, вошла в сущность власти... Властитель - это тот, кто неизменен, высоко вознесен, находится в определенном, четко ограниченном и постоянном месте. Он не может спуститься "вниз", случайно с кем-нибудь столкнуться, "уронить свое достоинство", но он может вознести любого, назначив его на тот или иной пост. Он превращает других, возвышая их или унижая. То, что не может случиться с ним, он совершает с другими. Он, неизменный, изменяет других по своему произволу"xii.

На другом полюсе находится "мастер превращений", который может принять образ зверя или духа, трикстер, вбирающий в себя всех других благодаря превращениям - любимая фигура мифов североамериканских индейцев. В качестве шамана он достигает подлинной власти: возможности превращений становятся безграничны, ему открыты глубины морей и небесные высоты, понятен язык животных и птиц, подвластны стихии, духи и демоны. По-видимому, именно текучесть человеческой природы, ее многообразие и приспособляемость легли в основу тяги к стабильности и запрету превращений. "Вечный превращенец" - шаман стал источником первых ограничений - табу, которые распространились и на превращения, придав им ореол тайны и заманчивость искушения. Безвластный вождь-арбитр превращается во всевластного короля при посредстве шамана. Священный король - это окаменевший, обожествленный шаман, это миф, в котором умирает магия.

В своей известной теории магии Дж.Фрэзер показал, что именно шаман, а не вождь закладывает отношения собственности, отношения власти и принуждения. От него ведут происхождение отношения между официальным и тайными культами, регламентация семейно-брачных отношений и все другие основные табу. Целый ряд отношений примитивного общества вообще не подразумевает конфликта или ролевого участия вождя и шамана - последний царит там единолично. "Война и любовь, болезни, стихия ветра, погода, судьба - все это, по мнению туземцев, полностью зависит от магических сил"xiii. Здесь наиболее важно прогнозирование событий, а человек слишком часто не может надеяться только на свои силы.

4. Когнитивное обеспечение деятельности: принцип специализации


Б. Малиновский, назвав шамана представителем "первой профессии" в истории человечества, не так уж сильно погрешил против истины. За естественным разделением труда между мужчиной и женщиной, взрослыми и детьми последовало и "не- или сверхъестественная" специализация, этапы которой можно проследить, опираясь на современные этнографические исследования примитивных культур. Как уже было упомянуто, вождь далеко не всегда является воплощением строго определенных и обязательных функций, позволяющих ему обеспечивать свое существование. Члены племени в условиях натурального хозяйства, будучи неодинаковы по природным способностям и приобретенным навыкам, все же довольно незначительно различаются между собой в ремесленном и земледельческом искусстве. Среди них нет, например, "чистых скотоводов" наряду с "чистыми земледельцами" и т.п., которые не могут существовать вне регулярного обмена товарами. Каждый из них способен производить все, пусть даже с разной степенью совершенства. Однако еще задолго до выделения известных производственных профессий возникает потребность в осуществлении некоторых функций, вне которых племенная жизнь невозможна.

Напомню о функции "пророков" у Е. Эванс-Причарда как "собирателей племени" - людей, своими пророчествами создававшими плененной миф а к основу объединения разных родов. Характерно, что племенной вождь - носитель леопардовой шкуры был неспособен осуществлять данную роль, несмотря на определенную сакральность своей персоны и выполнение функций арбитра, т.е. также функции поддержания коммуникации. Вождь способствует повседневному общению, но не создает новые коммуникационные структуры - вот в чем решающее различие. Вождь действует, повинуясь установленному племенному ритуалу, обычаю, традиции, "пророки" же создают их.

Представляется, что в основе этого преимущества "пророков" (магов, шаманов, знахарей в самом широком смысле) лежит овладение определенными когнитивными процедурами. Они работают в четырех наиболее проблематичных для примитивного общества сферах. во-первых, это сфера наблюдения времени, к которой относятся отсчет времени по часам и календарю, ведение летописи, определение и контроль сезонных и возрастных границ. во-вторых, это сфера наблюдения пространства (определение и контроль границы плененных угодий, разграничение пространства на центр и периферию, прокладывание путей, определение характера отношения между Землей и Небом и т.п.). Далее идет сфера культа, в рамках которой создаются мифы и эпос, осуществляются процедуры поклонения богам и ничтожение отступивших от обычая. За ней следует сфера вопрошания и принуждения природы и сверхприродных сил, позволяющая сделать культ эффективным (мантика и магия в форме примитивной науки и техники). И завершает все не менее значимая сфера межличностных отношений, требующая при решении особо сложных проблем вражды и любви обращения к магическим и мантическим процедурам.

Стоит ли в таком случае удивляться, что астрономия-астрология и геометрия-геомантия-география-геология становятся первыми науками, достигая зрелости в эпоху античности, причем их часто практикуют вместе (Пифагор был в неменьшей степени астрономом и астрологом, чем Птолемей - геометром и географом). Интерес первых наблюдателей направлен на Небо и на Землю, причем в первом случае регулярность черпается из объекта, а во втором - привносится в него. Итак, человек выискивает законы на небе и предписывает их Земле - так формируется первая оппозиция того, что позже получила название рационализма и эмпиризма. В поисках рациональности, которой весьма скоро приписывается предикат совершенства и божественности, человек поднимает глаза к Небу, для приобретения опыта и постижения видимого многообразия мира глаза опускаются к Земле.

Параллельно формируется два типа "естественных религий" - небесная и земная. К пантеону первой относятся духи предков, сакральный характер которых скоро превращает их в племенных богов. Персонажами второй становятся тотемы - духи животных и растений, первоначально включенных в процесс жизнеобеспечения, чей ранг ниже - это родовые боги. Шаман стоит ближе к первой из них, вождь - ко второй, хотя эта логика в чистом виде почти никогда не выполняется. Когнитивные практики, связанные с этими двумя онтологиями, образуют основу всех мифов и культов.

Ясно, что шаман представляет здесь творческий фермент примитивной культуры, вносящий в рутинный "земной опыт" нетривиальность "небесного откровения". Он первый обнаруживает и затем последовательно культивирует отношение между Небом и Землей как властвующей и подвластной сферами, мирами духов и людей, идей и реализаций, порядка и хаоса. Поклонение первой из них оборачивается ничтожением второй: миф повествует об убийствах, инцесте и прелюбодеянии, практикуемых богами и героями, а сакральные культы воспроизводят миф в ритуале; в профанном же мире все подобные действия жестко табуируются, а нарушитель публично наказывается за нарушение табу. При этом у человека остается возможность прийти к шаману тайком и просить его помощи для очищения от греха или совершения его. Сильная же и обладающая магическим потенциалом личность не боится обычных запретов, ибо отождествляет себя не с рядовым членом племени, а мифическим героем. Оппозиция вождя и шамана показывает, что и в примитивном обществе индивид не полностью поглощен социумом, но у него имеется возможность выбора, прописанная в племенном мифе и символически воспроизводимая в ритуале, - возможность творческой и нонконформистской самореализации. "В сущности, - пишет американский антрополог У. Уорнер, - понятие магической силы человека сходно с современным понятием способностей или таланта"xiv.