В. М. Шукшина 2009 Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Бийский педагогический государственный университет имени В. М. Шукшина» «Русская литература
| Вид материала | Литература |
- В. М. Шукшина 2008 Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное, 1850.41kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Федеральное агентство по образованию Государственное, 3945.47kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Федеральное агентство по образованию Государственное, 1851.39kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Федеральное агентство по образованию Государственное, 2372.31kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Федеральное агентство по образованию Государственное, 2793.05kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Федеральное агентство по образованию Государственное, 2474.01kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Бийск бпгу имени В. М. Шукшина 2009 2009 Федеральное, 673.24kb.
- Программа дисциплины сд. Р. 02. Финансовый менеджмент Цели и задачи дисциплины, 325.66kb.
- Учебно-методический комплекс по дисциплине «Религиозно-философская культура России», 635.21kb.
- Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего, 427.38kb.
С последней трети XI в. Киево-Печерский монастырь становится центром древнерусского летописания. История раннего летописания блестяще реконструирована в работах А. А. Шахматова, хотя и не все исследователи разделяют отдельные положения его концепции. В 1073 г. в Киево-Печерском монастыре на основе Древнейшего свода (см. § 2.2) был составлен свод Никона Великого – сподвижника Антония и Феодосия Печерских. Никон первым придал историческим записям форму погодных статей. Не известная византийским хроникам, она прочно утвердилась в древнерусском летописании. Его труд лег в основу появившегося при печерском игумене Иоанне Начального свода (ок. 1095) – первого общерусского по характеру летописного памятника.
В течение второго десятилетия XII в. одна за другой возникают редакции нового летописного свода – « Повести временных лет » . Все они были составлены книжниками, отражавшими интересы того или иного князя. Первая редакция была создана киево-печерским монахом Нестором, летописцем великого князя Киевского Святополка Изяславича (по А. А. Шахматову – 1110–12, согласно М. Д. Приселкову – 1113). За основу своего труда Нестор взял Начальный свод, дополнив его многочисленными письменными источниками и народными преданиями. После смерти в 1113 г. Святополка Изяславича на киевский престол взошел его политический противник Владимир Мономах. Новый великий князь передал летописание в свой семейный Михайловский Выдубицкий монастырь под Киевом. Там в 1116 г. игумен Сильвестр создал Вторую редакцию « Повести временных лет » , положительно оценивая деятельность Мономаха в борьбе со Святополком. Третья редакция « Повести временных лет » была составлена в 1118 г. по поручению старшего сына Владимира Мономаха Мстислава.
« Повесть временных лет » – ценнейший памятник древнерусской исторической мысли, литературы и языка, сложный по составу и источникам свод. Структура летописного текста неоднородна. « Повесть временных лет » включает в себя дружинно-эпические предания (о гибели князя Олега Вещего от укуса змеи, вылезшей из черепа его любимого коня, под 912 г., о мести княгини Ольги древлянам под 945–46 гг.), народные сказания (о старце, спасшем Белгород от печенегов, под 997 г.), топонимические легенды (о юноше-кожемяке, победившем печенежского богатыря, под 992 г.), свидетельства современников (воеводы Вышаты и его сына воеводы Яня), договоры о мире с Византией 911, 944 и 971 гг., церковные поучения (речь греческого философа под 986 г.), агиографические рассказы (об убийстве князей Бориса и Глеба под 1015 г.), воинские повести и т. д. Гетерогенность летописи обусловила особый, гибридный характер ее языка: сложное взаимопроникновение в тексте церковнославянской и русской языковой стихии, смешение книжных и некнижных элементов. « Повесть временных лет » стала на века непревзойденным образцом для подражания и легла в основу дальнейшего древнерусского летописания.
§ 2.4. Литературные памятники в « Повести временных лет » . В летопись включена « Повесть об ослеплении князя Василька Теребовльского » (1110-е гг.), возникшая как самостоятельное произведение о княжеских преступлениях. Ее автор, Василий, был очевидцем и участником драматических событий, прекрасно знал все перепитии междоусобных войн 1097–1100 гг. Вся сцена приема князьями Святополком Изяславичем и Давидом Игоревичем Василька, его ареста и ослепления, последующие мучения ослепленного (эпизод с выстиранной попадьей окровавленной рубашкой) написаны с глубоким психологизмом, большой конкретной точностью и захватывающим драматизмом. В этом отношении произведение Василия предвосхищает « Повесть об убиении Андрея Боголюбского » с ее яркими психологическими и реалистическими зарисовками (см. § 3.1).
Органично вошла в « Повесть временных лет » подборка сочинений Владимира Мономаха ( † 1125) – плод многолетней жизни и глубоких размышлений самого мудрого из князей удельно-вечевого периода. Известная под названием « Поучение » , она состоит из трех разновременных произведений: наставления детям, автобиографии – летописи ратных и охотничьих подвигов Мономаха и письма 1096 г. его политическому сопернику князю Олегу Святославичу Черниговскому. В « Поучение » автор обобщил свои жизненные принципы и княжеский кодекс чести. Идеал « Поучения » – мудрый, справедливый и милосердный государь, свято хранящий верность договорам и крестному целованию, храбрый князь-воин, во всем разделяющий труд вместе со своей дружиной, и благочестивый христианин. Сочетание элементов поучения и автобиографии находит прямую параллель в апокрифических « Заветах двенадцати патриархов » , известных в средневековых византийской, латинской и славянской литературах. Входящий в апокриф « Завет Иудин о мужестве » оказал непосредственное влияние на Мономаха.
Его произведение стоит в одном ряду со средневековыми западноевропейскими поучениями детям – наследникам престола. Наиболее известными среди них являются « Тестамент » , приписывавшийся византийскому императору Василию I Македонянину, англосаксонские « Поучение » короля Альфреда Великого и « Отцовские поучения » (VIII в.), использовавшиеся для воспитания королевских детей. Нельзя утверждать, что Мономах был знаком с этими сочинениями. Однако нельзя и не вспомнить, что его мать происходила из рода византийского императора Константина Мономаха, а его женой была Гида († 1098/9), дочь последнего англо-саксонского короля Харальда, погибшего в битве при Гастингсе в 1066 г.
§ 2.5. Развитие агиографических жанров. Одно из первых произведений древнерусской агиографии – «Житие Антония Печерского» ( § 2.3). Хотя оно не сохранилось до нашего времени, можно утверждать, что это было в своем роде выдающееся сочинение. Житие содержало ценные исторические и легендарные сведения о возникновении Киево-Печерского монастыря, оказало влияние на летописание, послужило источником Начального свода, а позднее было использовано и в « Киево-Печерском патерике » .
Особенности жития и исторического похвального слова соединяет в себе один из древнейших памятников нашей литературы – риторически украшенная « Память и похвала князю Русскому Владимиру » (XI в.) монаха Иакова. Произведение посвящено торжественному прославлению крестителя Руси, доказательству его богоизбранности. Иаков имел доступ к древней летописи, предшествовавшей « Повести временных лет » и Начальному своду, и использовал ее уникальные сведения, более точно передающие хронологию событий во времена Владимира Святославича.
Выдающимися литературными достоинствами отличаются жития киево-печерского монаха Нестора (не ранее 1057 – нач. XII в.), созданные по образцам византийской агиографии. Его « Чтение о житии Бориса и Глеба » вместе с другими памятниками XI–XII вв. (более драматичным и эмоциональным « Сказанием о Борисе и Глебе » и продолжающим его « Сказанием о чудесах Романа и Давида » ) образуют широко распространенный цикл о кровопролитной междоусобной войне сыновей князя Владимира Святославича за киевский престол. Борис и Глеб (в крещении Роман и Давид) изображены мучениками не столько религиозной, сколько политической идеи. Предпочтя смерть в 1015 г. борьбе против старшего брата Святополка, захватившего власть в Киеве после смерти отца, они утверждают всем своим поведением и гибелью торжество братолюбия и необходимость подчинения младших князей старшему в роде для сохранения единства Русской земли. Князья-страстотерпцы Борис и Глеб, первые канонизированные святые на Руси, стали ее небесными покровителями и защитниками.
После « Чтения » Нестор создал на основе воспоминаний современников подробное жизнеописание Феодосия Печерского, ставшее образцом в жанре преподобнического жития. Произведение содержит драгоценные сведения о монастырском быте и нравах, об отношениях к монахам простых мирян, бояр и великого князя. Позднее « Житие Феодосия Печерского » было включено в « Киево-Печерский патерик » – последнее крупное произведение домонгольской Руси.
В византийской литературе патериками (ср. греч. рбфесйкьн, древнерус. отьчьникъ ‘ отечник, патерик ’ ) назывались сборники назидательных новелл о подвижниках монашеской и отшельнической жизни (какой-нибудь знаменитой иночеством местности), а также собрания их нравоучительно-аскетических изречений и кратких слов. В золотой фонд средневековых западноевропейских литератур вошли Скитский, Синайский, Египетский, Римский патерики, известные в переводах с греческого в древнеславянской письменности. Созданный в подражание переводным « отечникам » « Киево-Печерской патерик » достойно продолжает этот ряд.
Еще в XI – XII вв. в Киево-Печерском монастыре записывались предания о его истории и подвизавшихся в нем подвижниках благочестия, отразившиеся в « Повести временных лет » под 1051 и 1074 гг. В 20-е–30-е гг. XIII в. начинает складываться « Киево-Печерский патерик » – сборник кратких рассказов об истории этой обители, ее монахах, их аскетической жизни и духовных подвигах. В основу памятника легли послания и сопровождающие их патериковые повести двух киево-печерских иноков: Симона ( † 1226), ставшего в 1214 г. первым епископом Владимирским и Суздальским, и Поликарпа ( † 1-я пол. XIII в.). Источниками их рассказов о событиях XI – первой половины XII в. явились монастырские и родовые предания, народные сказания, киево-печерское летописание, жития Антония и Феодосия Печерских. Становление жанра патерика проходило на пересечении устных и письменных традиций: фольклора, агиографии, летописания, ораторской прозы.
« Киево-Печерского патерик » – одна из самых любимых книг православной Руси. На протяжении столетий его охотно читали и переписывали. 300 лет, до появления « Волоколамского патерика » в 30-е–40-е гг. XVI в. (см. § 6.5), он оставался единственным оригинальным памятником этого жанра в древнерусской литературе.
§ 2.6. Появление жанра «хождений». В начале XII в. (в 1104–07 гг.) игумен одного из черниговских монастырей Даниил совершил паломничество в Святую Землю и пробыл там полтора года. Миссия Даниила имела политическую подоплеку. Он прибыл в Святую Землю после завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и образования латинского Иерусалимского королевства. Даниил дважды удостоился аудиенции у иерусалимского короля Балдуином (Бодуэном) I (1100–18), одного из вождей Первого крестового похода, который не раз оказывал ему и другие исключительные знаки внимания. В « Хождении » Даниил предстает перед нами посланцем всей Русской земли как некоего политического целого.
« Хождение » Даниила – образец паломнических записок, ценный источник исторических сведений о Палестине и Иерусалиме. По форме и содержанию оно напоминает многочисленные средневековые итинерарии (лат. itinerarium ‘ описание путешествия ’ ) западноевропейских пилигримов. Он подробно описал маршрут, увиденные достопримечательности, пересказал предания и легенды о святынях Палестины и Иерусалима, порой не отличая церковно-канонических рассказов от апокрифических. Даниил – крупнейший представитель паломнической литературы не только Древней Руси, но и всей средневековой Европы.
§ 2.7. Апокрифы. Как и в средневековой Европе, на Руси уже в XI в., помимо ортодоксальной литературы, получили распространение апокрифы (греч. ヨ рьксх f пт ‘ тайный, сокровенный ’ ) – полукнижные, полународные сказания на религиозные темы, не входящие в церковный канон (в истории значение понятия апокриф менялось). Их основной поток шел на Русь из Болгарии, где в X в. была сильна дуалистическая ересь богомилов, проповедавших равное участие в творении мира Бога и дьявола, их извечную борьбу в мировой истории и человеческой жизни.
Апокрифы образуют своеобразную простонародную Библию и в своем большинстве делятся на ветхозаветные ( « Сказание, как сотворил Бог Адама » , « Заветы двенадцати патриархов » , апокрифы о Соломоне, в которых преобладают демонологические мотивы, « Книга Еноха Праведного » ), новозаветные ( « Евангелие Фомы » , « Первоевангелие Иакова » , « Евангелие Никодима » , « Сказание Афродитиана » ), эсхатологические – о загробной жизни и конечных судьбах мира ( « Видение пророка Исайи » , « Хождение Богородицы по мукам » , « Откровение » Мефодия Патарского, использованное уже в « Повести временных лет » под 1096 г.).
Известны апокрифические жития, мучения, слова, послания, беседы и т. п. Большой любовью в народной среде пользовалась « Беседа трех святитетелей » (Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста), сохранившаяся в древнерусских списках с XII в. Написанная в виде вопросов и ответов на самые разнообразные темы: от библейских до « естественно-научных » , она обнаруживает, с одной стороны, явные точки соприкосновения со средневековой греческой и латинской литературой (например, Joca monachorum ‘ Монашеские игры ’ ), а с другой – испытала на протяжении своей рукописной истории сильное влияние народных суеверий, языческих представлений, загадок. Многие апокрифы включены в догматико-полемическую компиляцию « Толковая Палея » (возможно, XIII в.) и в ее переработку « Хронографическая Палея » .
В Средневековье существовали особые списки (индексы) отреченных, то есть запрещенных Церковью книг. Древнейший славянский индекс, переведенный с греческого языка, находится в Изборнике 1073 г. Самостоятельные списки отреченных книг, отражающие реальный круг чтения в Древней Руси, появляются на рубеже XIV–XV вв. и имеют рекомендательный, а не строго запретительный (с последующими карательными санкциями) характер. Многие апокрифы ( « Евангелие Фомы » , « Первоевангелие Иакова » , « Евангелие Никодима » , « Сказание Афродитиана » , значительно дополняющие сведения Нового Завета о земной жизни Иисуса Христа) могли не восприниматься как « ложные писания » и почитались наравне с церковно-каноническими произведениями. Апокрифы оставили заметные следы в литературе и искусстве всей средневековой Европы (в церковной живописи, архитектурных украшениях, книжном орнаменте и т. п.).
§ 2.8. Литература и письменность Великого Новгорода. Даже в древнейший период литературная жизнь не была сосредоточена в одном Киеве. На севере Руси крупнейшим культурным очагом и торгово-ремесленным центром был Великий Новгород, рано, уже в начале XI в., обнаруживший тенденции к обособлению от Киева и добившийся политической независимости в 1136 г.
В середине XI в. в Новгороде уже велось летописание при храме святой Софии. Новгородские летописи отличаются в целом краткостью, деловым тоном, простым языком, отсутствием риторических украшений и красочных описаний. Они рассчитаны на новгородского читателя, а не на общерусское распространение, рассказывают о местной истории, редко затрагивают события других земель, и то главным образом по их отношению к Новгороду. Одним из первых известных нам по имени древнерусских писателей был Лука Жидята ( † 1059–60), епископ Новгородский с 1036 г. (Прозвище является уменьшительным образованием от мирского имени Жидослав или церковного Георгий: Гюргий>Гюрата>Жидята.) Его «Поучение к братии» об основах христианской веры и благочестия представляет совершенно иной тип риторической стратегии по сравнению со «Словом о Законе и Благодати» Илариона. Оно лишено ораторских ухищрений, написано общедоступным языком, просто и кратко.
В 1015 г. в Новгороде вспыхнуло восстание, вызванное беззастенчивым хозяйничаньем княжеской дружиной, в значительной части состоявшей из наемников-варягов. Для предотвращения подобных столкновений по наказу Ярослава Мудрого и при его участии в 1016 г. был составлен первый письменный судебник на Руси – « Древнейшая Правда » , или « Правда Ярослава » [2] . Это основополагающий документ в истории древнерусского права в XI – начале XII в. В первой половине XI в. он вошел в Краткую редакцию « Русской Правды » – законодательство Ярослава Мудрого и его сыновей. «Краткая Правда » дошла до нас в двух списках середины XV в. в Новгородской первой летописи младшего извода. В первой трети XII в. на смену «Краткой Правде » пришел новый законодательный свод – Пространная редакция « Русской Правды » . Это самостоятельный памятник, который включает в себя разные юридические документы, в том числе и «Краткую Правду » . Древнейший список «Пространной Правды » сохранился в Новгородской кормчей 1280 г. Возникновение в самом начале нашей письменности образцового законодательного кодекса, написанного по-древнерусски, имело исключительно большое значение для развития делового языка.
Важнейшими источниками бытовой письменности XI–XV вв. являются берестяные грамоты. Их культурно-историческое значение чрезвычайно велико. Тексты на бересте позволили покончить с мифом о чуть ли не поголовной безграмотности в Древней Руси. Впервые берестяные грамоты были обнаружены 1951 г. во время археологических раскопок в Новгороде. Затем они были найдены в Старой Руссе, Пскове, Смоленске, Твери, Торжке, Москве, Витебске, Мстиславле, Звенигороде Галицком (под Львовом). В настоящее время их собрание насчитывает свыше тысячи документов. Подавляющее большинство источников происходит из Новгорода и его земель.
В отличие от дорогого пергамена береста была самым демократичным и легкодоступным материалом письма. На мягкой березовой коре буквы выдавливали или процарапывали острым металлическим или костяным стержнем, который назывался писалом. Лишь в редких случаях использовали перо и чернила. Старшие берестяные грамоты из числа обнаруженных ныне относятся к первой половине – середине XI в. Социальный состав авторов и адресатов берестяных грамот очень широк. Среди них не только представители титулованной знати, духовенства и монашества, что понятно само по себе, но также купцы, старосты, ключники, воины, ремесленники, крестьяне и др., что свидетельствует о широком распространение грамотности на Руси уже в XI–XII вв. В переписке на бересте принимали участие женщины. Иногда они являются адресатами или авторами посланий. Сохранилось несколько писем, отправленных от женщины к женщине. Почти все берестяные грамоты написаны по-древнерусски, и лишь немногие – по-церковнославянски.
Берестяные грамоты, по преимуществу, частные письма. Повседневный быт и заботы средневекового человека предстают в них в мельчайших подробностях. Авторы посланий рассказывают о своих делах: семейных, хозяйственных, торговых, денежных, судебных, о поездках, военных походах, экспедициях за данью и т. п. Нередки документы делового содержания: счета, расписки, записи долговых обязательств, владельческие ярлыки, завещания, купчие, челобитные от крестьян к феодалу и др. Интересны учебные тексты: упражнения, азбуки, перечни цифр, списки слогов, по которым учились читать. Сохранились также заговоры, загадка, школьная шутка. Вся эта бытовая сторона средневекового уклада, все эти мелочи жизни, столь очевидные для современников и постоянно ускользающие от исследователей, слабо отражены в литературе XI–XV вв.
Изредка встречаются берестяные грамоты церковного и литературного содержания: отрывки литургических текстов, молитвы и поучения, например, две цитаты из « Слова о премудрости » Кирилла Туровского (см. § 3.1) в берестяном списке первого 20-летия XIII в. из Торжка.
§ 3. Децентрализация древнерусской литературы
(вторая треть XII – первая четверть XIII века)
§ 3.1. Старые и новые литературные центры. После смерти сына Владимира Мономаха Мстислава Великого ( † 1132) Киев утратил власть над большей частью русских земель. Киевская Русь распалась на полтора десятка суверенных и полусуверенных государств. Феодальная раздробленность сопровождалась культурной децентрализацией. Хотя крупнейшими церковно-политическими и культурными очагами по-прежнему оставались Киев и Новгород, литературная жизнь пробудилась и развивалась в других землях: Владимире, Смоленске, Турове, Полоцке и т. д.
Ярким представителем византийского влияния в домонгольский период является Климент Смолятич, второй после Илариона митрополит Киевский (1147–55, с небольшими перерывами), избранный и поставленный на Руси из местных уроженцев. (Его прозвище происходит от имени Смолята и не указывает на происхождение из Смоленской земли.) В полемическом послании Климента смоленскому пресвитеру Фоме (сер. XII в.) обсуждаются Гомер, Аристотель, Платон, толкование Священного Писание с помощью притч и иносказаний, поиски духовного смысла в предметах вещественной природы, а также схедография – высший курс грамотности в греческом образовании, заключавшийся в грамматическом разборе и в заучивании наизусть упражнений (слов, форм и т. д.) на каждую букву алфавита.
Искусной риторической техникой отличается торжественное благодарственное слово великому князю Киевскому Рюрику Ростиславичу, написанное Моисеем, игуменом Михайловского Выдубицкого монастыря под Киевом, по случаю окончания строительных работ в 1199 г. по возведению стены, укрепляющий берег под древним Михайловским собором. Предполагают, что Моисей был летописцем Рюрика Ростиславича и составителем киевского великокняжеского свода 1200 г., сохранившегося в Ипатьевской летописи.
Одним из ученейших книжников был иеродиакон и доместик (церковный регент) Антониева монастыря в Новгороде Кирик, первый древнерусский математик. Его перу принадлежат математическо-хронологические сочинения, объединенные в « Учение о числах » (1136) и « Вопрошание » (сер. XII в.) – сложное по составу произведение в форме вопросов к местному архиепископу Нифонту, митрополиту Клименту Смолятичу и другим лицам, касающихся различных сторон церковно-обрядовой и мирской жизни и обсуждавшихся в среде новгородских прихожан и духовенства. Не исключено, что Кирик участвовал в местном архиепископском летописании. В конце 1160-х гг. священник Герман Воята, переработав предшествующее летописание, составил архиепископский свод. Раннее новгородское летописание и киево-печерский Начальный свод отразились в Синодальном списке XIII–XIV вв. Новгородской первой летописи.
Перед своим пострижением в монашество новгородец Добрыня Ядрейкович (с 1211 г. архиепископ Новгородский Антоний) совершил путешествие по святым местам в Константинополе до его захвата крестносцами в 1204 г. Увиденное во время странствия кратко описано им в « Книге Паломник » – своеобразном путеводителе по царьградским святыням. Падению Константинополя в 1204 г. посвящено свидетельство неизвестного очевидца, включенное в Новгородскую первую летопись, – « Повесть о взятии Царьграда фрягами » . Написанная с внешней беспристрастностью и объективностью, повесть существенно дополняет картину разгрома Константинополя крестоносцами Четвертого похода, нарисованную латинскими и византийскими историками и мемуаристами.
Приемами византийского ораторского искусства блестяще владел епископ Кирилл Туровский ( † ок. 1182), « златоуст » Древней Руси. Возвышенность религиозных чувств и мыслей, глубина богословских толкований, выразительный язык, наглядность сравнений, тонкое чувство природы – все это сделало проповеди Кирилла Туровского замечательным памятником древнерусского красноречия. Они могут быть поставлены в одном ряду с лучшими произведениями современной им византийской проповеди. Творения Кирилла Туровского получили распространение на Руси и за ее пределами – у православных южных славян, вызвали многочисленные переделки и подражания. Всего ему приписывается более 30 сочинений: цикл из 8 слов на праздничные дни Цветной Триоди, цикл седмичных молитв, « Повесть о белоризце и о мнишестве и о души и о покаянии » и др. По мнению И. П. Еремина, в иносказательной форме « Притчи о человеческой душе и теле » (между 1160–69) Кирилл Туровский написал обличительный памфлет против епископа Ростовского Федора, боровшегося при поддержке удельного князя Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого, за независимость своей кафедры от Киевской митрополии.
При Андрее Боголюбском Владимиро-Суздальское княжество, бывшее до него одним из самых младших и незначительных уделов, переживало политический и культурный расцвет. Став самым могущественным князем на Руси, Андрей Боголюбский мечтал объединить под своей державой русские земли. В борьбе за церковную независимость от Киева он то задумывал отделить суздальскую область от епархии Ростовской и учредить на Руси вторую (после Киевской) митрополию во Владимире, то после отказа в этом патриарха Константинопольского пытался добиться у него автокефалии для Ростовской епископии. Существенную помощь в этой борьбе ему оказывала литература, прославляющая его деяния и местные святыни, доказывающая особое покровительство небесных сил Северо-Восточной Руси.
Андрея Боголюбского отличало глубокое почитание Богоматери. Уехав во Владимир из Вышгорода под Киевом, он захватил с собой древнюю икону Богородицы (по преданию написанную евангелистом Лукой), а затем распорядился составить сказание о ее чудесах. Произведение утверждает избранность Владимиро-Суздальской державы среди других русских княжеств и первенствующее политическое значение ее государя. Сказание положило начало популярному циклу памятников об одной из самых любимых русских святынь – иконе Владимирской Богоматери, в который позднее вошли « Повесть о Темир Аксаке » (нач. XV в.; см. § 5.2 и § 7.8) и компилятивное « Сказание об иконе Владимирской Богоматери » (сер. XVI в.). В 1160-е гг. при Андрее Боголюбском был установлен 1 октября праздник Покрова Пресвятой Богородицы в память о явлении Богоматери Андрею Юродивому и Епифанию в константинопольском Влахернском храме, молящейся за христиан и покрывающей их своим головным убором – омофором (см. § 2.2). Древнерусские произведения, созданные в честь этого праздника (проложное сказание, служба, слова на Покров), объясняют его как особое заступничество и покровительство Богородицы Русской земле.
Разгромив волжских болгар 1 августа 1164 г., Андрей Боголюбский сочинил благодарственное « Слово о милости Божьей » (Первая редакция – 1164) и установил праздник Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице. Этим событиям посвящено также « Сказание о победе над волжскими болгарами в 1164 г. и празднестве Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице » (1164–65), отмечаемом 1 августа в память побед в этот день византийского императора Мануила Комнина (1143–80) над сарацынами и Андрея Боголюбского над волжскими болгарами. Сказание отразило растущую военно-политическую мощь Владимиро-Суздальской державы и изображало Мануила Комнина и Андрея Боголюбского равными в славе и достоинстве.
После обретения в Ростове в 1164 г. мощей епископа Леонтия, проповедавшего христианство в Ростовской земле и убитого язычниками около 1076 г., была написана Краткая редакция его жития (до 1174). « Житие Леонтия Ростовского » , одно из самых распространенных произведений древнерусской агиографии, прославляет святого мученика как небесного покровителя Владимирской Руси.
Усиление княжеской власти привело к столкновению Андрея Боголюбского с боярской оппозицией. Гибель князя в 1174 г. в результате дворцового заговора ярко запечатлела исполненная драматизма « Повесть об убиении Андрея Боголюбского » (видимо, между 1174–77), сочетающая высокие литературные достоинства с исторически важными и точными подробностями. Автор был очевидцем событий, что не исключает записи рассказа с его слов (один из возможных авторов – слуга убитого князя Кузьмища Киянин).
Вечную тему « горе от ума » развивает и Даниил Заточник, один из самых загадочных древнерусских авторов ( XII или XIII в.). Его произведение сохранилось в нескольких редакциях в списках XVI – XVII вв., судя по всему отражающих поздний этап в истории памятника. « Слово » и « Моление » Даниила Заточника, по сути, два самостоятельных сочинения, созданных на пересечении книжных, прежде всего библейских, и фольклорных традиций. В образной форме иносказаний и афоризмов, близких сентенциям « Пчелы » , автор саркастично изобразил быт и нравы своего времени, трагедию незаурядного человека, которого преследуют нужда и беды. Даниил Заточник – сторонник сильной и « грозной » княжеской власти, к которой он обращается с просьбой о помощи и защите. В жанровом отношении произведение может быть сопоставлено с западноевропейскими « молениями » о помиловании, об освобождении из заключения, часто писавшимися стихами в форме афоризмов и притч (например, византийские памятники XII в. « Сочинения Продрома, господина Феодора » , « Стихи грамматика Михаила Глики » ).