В. М. Шукшина 2009 Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Бийский педагогический государственный университет имени В. М. Шукшина» «Русская литература

Вид материалаЛитература
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15
§ 1. Возникновение древнерусской литературы


§ 1.1. Фольклор и литература. Предшественником древнерусской литературы был фольклор, распространенный в средневековье во всех слоях общества: от крестьян до княжеско-боярской аристократии. Задолго до христианства это была уже litteratura sine litteris, литература без букв. В письменную эпоху фольклор и литература со своими жанровыми системами существовали параллельно, взаимно дополняли друг друга, иногда вступая в тесное соприкосновение. Фольклор сопровождал древнерусскую литературу на протяжении всей ее истории: от летописания XI – начала XII в. (см. § 2.3) до « Повести о Горе-Злочастии » переходной эпохи (см. § 7.2), хотя в целом слабо отразился в письменности. В свою очередь и литература воздействовала на фольклор. Самый яркий пример этого – духовные стихи, народные песни религиозного содержания. Они испытали сильное влияние церковно-канонической литературы (библейских и богослужебных книг, житий святых и т. п.) и апокрифов. Духовные стихи сохраняют яркий отпечаток двоеверия и представляют собой пеструю смесь христианских и языческих представлений.


§ 1.2. Крещение Руси и начало « учения книжного » . Принятие христианства в 988 г. при великом князе Киевском Владимире Святославиче ввело Русь в орбиту влияния византийского мира. После крещения в страну была перенесена от южных и в меньшей степени от западных славян богатая старославянская книжность, созданная солунскими братьями Константином Философом, Мефодием и их учениками во второй половине IX–X в. Огромный корпус переводных (в основном с греческого) и оригинальных памятников включал в себя библейские и богослужебные книги, патристику и церковно-учительную литературу, догматико-полемические и юридические сочинения и т. д. Этот книжный фонд, общий для всего византийско-славянского православного мира, обеспечивал внутри него сознание религиозного, культурного и языкового единства на протяжении столетий. От Византии славяне усвоили по преимуществу церковно-монастырскую книжную культуру. Богатая светская литература Византии, продолжавшая традиции античной, за немногими исключениями не была востребована славянами. Южнославянское влияние в конце X – XI в. положило начало древнерусской литературе и книжному языку.


Древняя Русь последней из славянских стран приняла христианство и познакомилась с кирилло-мефодиевским книжным наследием. Однако в удивительно короткие сроки она превратила его в свое национальное достояние. По сравнению с другими православными славянскими странами Древняя Русь создала значительно более развитую и жанрово многообразную национальную литературу и неизмеримо лучше сохранила общеславянский книжный фонд.


§ 1.3. Мировоззренческие принципы и художественный метод древнерусской литературы. При всем своеобразии древнерусская литература обладала теми же основными признаками и развивалась по тем же общим законам, что и другие средневековые европейские литературы. Ее художественный метод был обусловлен особенностями средневекового мышления. Его отличали теоцентризм – вера в Бога как первопричину всякого бытия, блага, премудрости и красоты; провиденциализм, по которому ход всемирной истории и поведение каждого человека определяется Богом и является осуществлением его заранее намеченного плана; понимание человека как создания по образу и подобию Божьему, наделенного разумом и свободной волей в выборе добра и зла. В средневековом сознании мир раздваивался на небесный, высший, вечный, не доступный осязанию, открывающийся избранным в миг духовного озарения ( « еже плотными очима не зрится, но духом и умом внемлется » ), и земной, низший, временный. Этот слабый отблеск духовного, идеального мира содержал образы и подобия божественных идей, по которым человек познавал Творца. Средневековое мировидение предопределило в конечном счете художественный метод древнерусской литературы, религиозно-символический в своей основе.


Древнерусская литература проникнута христианским моралистическим и дидактическим духом. Подражание и уподобление Богу понимались как высшая цель человеческой жизни, а служение ему рассматривалось как основа нравственности. Литература Древней Руси имела ярко выраженный исторический (и даже фактографический) характер и долгое время не допускала художественного вымысла. Ей были свойственны этикетность, традиционность и ретроспективность, когда действительность оценивалась исходя из представлений о прошлом и событий священной истории Ветхого и Нового Заветов.


§ 1.4. Жанровая система древнерусской литературы. В древнерусскую эпоху исключительно большое значение имели литературные образцы. Такими считались прежде всего переводные церковнославянские библейские и богослужебные книги. Образцовые произведения содержали риторические и структурные модели разных типов текстов, определяли собой письменную традицию, или, иначе говоря, кодифицировали литературно-языковую норму. Они заменяли собой грамматики, риторики и другие теоретические руководства по искусству слова, распространенные в средневековой Западной Европе, но долгое время отсутствовавшие на Руси [1] . Читая церковнославянские образцы, постигали тайны литературной техники многие поколения древнерусских книжников. Средневековый автор постоянно обращался к образцовым текстам, использовал их словарь и грамматику, возвышенные символы и образы, фигуры речи и тропы. Освященные седой стариной и авторитетом святости, они казались незыблемыми и служили мерилом писательского мастерства. Это правило составляло альфу и омегу древнерусского творчества.


Белорусский просветитель и гуманист Франциск Скорина доказывал в предисловии к Библии (Прага, 1519), что книги Ветхого и Нового Заветов являются аналогом «семи свободных искусств», составлявших основу средневекового западноевропейского образования. Грамматике учит Псалтирь, логике, или диалектике, – Книга Иова и Послания апостола Павла, риторике – творения Соломона, музыке – библейские песнопения, арифметике – Книга Числ, геометрии – Книга Иисуса Навина, астрономии – Книга Бытия и другие священные тексты.


Библейские книги воспринимались и как идеальные жанровые образцы. В Изборнике 1073 г. – древнерусской рукописи, восходящей к переводному с греческого сборнику болгарского царя Симеона (893–927), в статье «отъ апостольскыихъ уставъ» утверждается, что эталоном историко-повествовательных произведений являются Книги Царств, примером в жанре церковных песнопений служит Псалтирь, образцовые «хитростьныя и творитвьныя» сочинения (то есть относящиеся к письменности мудрых и поэтические) – это учительные Книги Иова и Притчей Соломоновых. Почти четыре столетия спустя, около 1453 г., тверской инок Фома назвал в « Слове похвальном о великом князе Борисе Александровиче » образцом историко-повествовательных произведений Книги Царств, эпистолярного жанра – апостольские послания, а «душиспасителных книг» – жития.


Такие представления, пришедшие на Русь из Византии, были распространены по всей средневековой Европе. В предисловии к Библии Франциск Скорина отослал желающих «ведати о военных » и « о богатырских делехъ» к Книгам Судей, заметив при этом, что они более правдивы и полезны, чем «Александрия» и «Троя» – средневековые романы с приключенческими сюжетами об Александре Македонском и Троянской войне, известные на Руси (см. § 5.3 и § 6.3). Между прочим, то же самое у М. Сервантеса говорит каноник, убеждая Дон Кихота оставить сумасбродства и взяться за ум: « Если… вас потянет к книгам о подвигах и о рыцарских поступках, то откройте Священное Писание и прочтите Книгу Судей: здесь вы найдете великие и подлинные события и деяния столь же истинные, сколь и отважные » (часть 1, 1605).


Иерархия церковных книг, как ее понимали в Древней Руси, изложена в предисловии митрополита Макария к Великим Минеям Четиим (закончены ок. 1554). Памятники, составлявшие ядро традиционной книжности, расположены в строгом соответствии с их местом на иерархической лестнице. Ее верхние ступени занимают наиболее почитаемые библейские книги с богословскими толкованиями. На вершине книжной иерархии находится Евангелие, вслед за которым идут Апостол и Псалтирь (которая в Древней Руси использовалась и как учебная книга – по ней учились читать). Далее следуют творения отцов церкви: сборники сочинений Иоанна Златоуста «Златоструй», «Маргарит», «Златоуст», произведения Василия Великого, слова Григория Богослова с толкованиями митрополита Никиты Ираклийского, «Пандекты» и «Тактикон» Никона Черногорца и др. Следующий уровень составляет ораторская проза со своей жанровой подсистемой: 1) слова пророческие, 2) апостольские, 3) святоотеческие, 4) праздничные, 5) похвальные. На последней ступени находится агиографическая литература с особой жанровой иерархией: 1) жития мученические, 2) преподобнические, 3) патерики Азбучный, Иерусалимский, Египетский, Синайский, Скитский, Киево-Печерский, 4) жития русских святых, канонизированных соборами 1547 и 1549 гг.


Древнерусская жанровая система, сложившись под влиянием византийской, перестраивалась и развивалась на протяжении семи веков своего существования. Тем не менее она сохранилась в своих основных чертах вплоть до Нового времени.


§ 1.5. Литературный язык Древней Руси. Вместе со старославянскими книгами на Русь в конце X–XI в. был перенесен старославянский язык – первый общеславянский литературный язык, наднациональный и международный, созданный на болгаро-македонской диалектной основе в процессе переводов церковных книг (главным образом, греческих) Константином Философом, Мефодием и их учениками во второй половине IX в. в западно- и южнославянских землях. С первых лет своего существования на Руси старославянский язык стал приспосабливаться к живой речи восточных славян. Под ее влиянием одни специфические южнославянизмы были вытеснены русизмами из книжной нормы, а другие – стали допустимыми вариантами в ее пределах. В результате адаптации старославянского языка к особенностям древнерусской речи сложился местный (древнерусский) извод церковнославянского языка. Его становление было близко к завершению во второй половине XI в., как показывают древнейшие восточнославянские памятники письменности: Остромирово Евангелие (1056–57), Архангельское Евангелие (1092), новгородские служебные Минеи (1095–96, 1096, 1097) и другие современные им рукописи.


Языковая ситуация Киевской Руси различно оценивается в работах исследователей. Одни из них признают существование двуязычия, при котором разговорным языком был древнерусский, а литературным – церковнославянский (по происхождению старославянский), лишь постепенно русифицировавшийся (А. А. Шахматов). Противники этой гипотезы доказывают самобытность литературного языка в Киевской Руси, крепость и глубину его народной восточнославянской речевой основы и, соответственно, слабость и поверхностность старославянского влияния (С. П. Обнорский). Существует компромиссная концепция двух типов единого древнерусского литературного языка: книжно-славянского и народно-литературного, широко и разносторонне взаимодействовавших между собою в процессе исторического развития (В. В. Виноградов). Согласно теории литературного двуязычия, в Древней Руси существовало два книжных языка: церковнославянский и древнерусский (этой точке зрения был близок Ф. И. Буслаев, а затем ее развивали Л. П. Якубинский и Д. С. Лихачев).


В последние десятилетия XX в. большую известность получила теория диглоссии (Г. Хютль-Фольтер, А. В. Исаченко, Б. А. Успенский). В отличие от двуязычия при диглоссии функциональные сферы книжного (церковнославянского) и некнижного (древнерусского) языков строго распределены, почти не пересекаются и предполагают обязательную оценку говорящими своих идиомов по шкале « высокий – низкий » , « торжественный – обыденный » , « церковный – светский » . Церковнославянский, например, будучи литературным и литургическим языком, не мог служить средством разговорного общения, а у древнерусского это была одна из основных функций. При диглоссии церковнославянский и древнерусский воспринимались в Древней Руси как две функциональные разновидности одного языка. Существуют и другие взгляды на происхождение русского литературного языка, однако все они являются дискуссионными. Очевидно, что древнерусский литературный язык формировался с самого начала как язык сложного состава (Б. А. Ларин, В. В. Виноградов) и органически включал в себя церковнославянские и древнерусские элементы.


Уже в XI в. складываются разные письменные традиции и появляется деловой язык, древнерусский по происхождению. Это был особый письменный, но не литературный, не собственно книжный язык. На нем составлялись официальные документы (грамоты, челобитные и т. д.), юридические кодексы (например, « Русская Правда » , см. § 2.8), велось приказное делопроизводство в XVI – XVII в. По-древнерусски также писались тексты бытового содержания: берестяные грамоты (см. § 2.8), надписи-граффити, прочерченные острым предметом на штукатурке древних зданий, главным образом церквей, и др. На первых порах деловой язык слабо взаимодействовал с литературным. Однако со временем некогда четкие границы между ними стали разрушаться. Сближение литературы и деловой письменности проходило взаимно и ярко проявилось в целом ряде произведений XV I –XVII вв.: « Домострое » , посланиях Ивана Грозного, сочинении Григория Котошихина « О России в царствование Алексея Михайловича » , « Повести о Ерше Ершовиче » , « Калязинской челобитной » и др.


§ 2. Литература Киевской Руси

(XI – первая треть XII века)


§ 2.1. Древнейшая книга Руси и первые памятники письменности. « Учение книжное » , начатое Владимиром Святославичем, быстро добилось значительных успехов. Древнейшей книгой Руси из числа сохранившихся является Новгородский кодекс (не позднее 1-й четв. XI в.) – триптих из трех навощеных дощечек, найденный в 2000 г. во время работ Новгородской археологической экспедиции. Помимо основного текста – двух псалмов, кодекс содержит « скрытые » тексты, процарапанные по дереву или сохранившиеся в виде слабых отпечатков на дощечках под воском. Среди « скрытых » текстов, прочитанных А. А. Зализняком, особенно интересно не известное ранее сочинение из четырех отдельных статей о постепенном движении людей от тьмы язычества через ограниченное благо закона Моисеева к свету учения Христова (тетралогия « От язычества к Христу » ).


В 1056–57 гг. была создана старейшая из сохранившихся точно датированных славянских рукописей – Остромирово Евангелие с послесловием книгописца диакона Григория. Григорий вместе с помощниками переписал и украсил книгу за восемь месяцев для новгородского посадника Остромира (в крещении Иосифа), откуда и происходит название Евангелия. Рукопись роскошно украшена, написана крупным каллиграфическим уставом в два столбца и является замечательным образцом книгописного искусства. Из других древнейших точно датированных рукописей следует назвать переписанный в Киеве философско-дидактический Изборник 1073 г. – богато украшенный фолиант, содержащий более 380 статей 25 авторов (в том числе сочинение «О образех», о риторических фигурах и тропах, византийского грамматика Георгия Хировоска, ок. 750–825), небольшой и скромный Изборник 1076 г., переписанный в Киеве писцом Иоанном и, возможно, им составленный в основном из статей религиозно-нравоучительного содержания, Архангельское Евангелие 1092 г., переписанное на юге Киевской Руси, а также три новгородских списка служебных Миней: на сентябрь – 1095–96 гг., на октябрь – 1096 г. и на ноябрь – 1097 г.


Этими семью рукописями исчерпываются сохранившиеся древнерусские книги XI в., в которых указано время их создания. Остальные древнерусские рукописи XI в. или не имеют точных дат, или сохранились в более поздних списках списках. Так, дошла до нашего времени в списках не ранее XV в. книга 16 ветхозаветных пророков с толкованиями, переписанная в 1047 г. новгородским попом, имевшим « мирское » имя Упырь Лихой. (В Древней Руси обычай давать два имени, христианское и « мирское » , был распространен не только в миру, ср. имя посадника Иосифа-Остромира, но также среди духовенства и монашества.)


§ 2.2. Ярослав Мудрый и новый этап в развитии древнерусской литературы. Просветительская деятельность Владимира Святославича была продолжена его сыном Ярославом Мудрым († 1054), окончательно утвердившимся на киевском престоле в 1019 г. после победы над Святополком (см. § 2.5). Правление Ярослава Мудрого ознаменовалось внешнеполитическими и военными успехами, налаживанием широких связей со странами Западной Европы (в том числе и династических), стремительным подъемом культуры и широким строительством в Киеве, переносившим на Днепр по крайней мере по имени главнейшие святыни Константинополя (Софийский собор, Золотые ворота и др.).


При Ярославе Мудром возникла « Русская Правда » (см. § 2.8), велось летописание и, по мнению А. А. Шахматова, около 1039 г. при митрополичьей кафедре в Киеве был составлен Древнейший летописный свод. В киевской митрополии, административно подчиненной патриарху Константинопольскому, Ярослав Мудрый стремился выдвинуть своих людей на высшие церковные должности. При его поддержке первыми древнерусскими иерархами из среды местного духовенства стали Лука Жидята, епископ Новгородский с 1036 г. (см. § 2.8), и Иларион, митрополит Киевский с 1051 г. (из священников в селе Берестове – загородном дворце Ярослава под Киевом). За весь домонгольский период лишь два митрополита Киевских, Иларион (1051–54) и Климент Смолятич (см. § 3.1), происходили из среды местного духовенства, были избраны и поставлены на Руси собором епископов без сношений с патриархом Константинопольским. Все остальные митрополиты Киевские были греками, избирались и посвящались патриархом в Константинополе.


Илариону принадлежит одно из глубочайших произведений славянского средневековья – «Слово о Законе и Благодати», произнесенное им между 1037 и 1050 г. Среди слушателей Илариона вполне могли находиться люди, помнившие князя Владимира Святославича и крещение Русской земли. Однако писатель обращался не к невеждам и простецам, а к искушенным в богословии и книжной премудрости людям. Используя Послание апостола Павла к Галатам (4: 21–31), он доказывает с догматической безупречностью превосходство христианства над иудаизмом, Нового Завета – Благодати, несущей спасение всему миру и утверждающей равенство народов перед Богом, над Ветхим Заветом – Законом, данном одному народу. Торжество христианской веры на Руси имеет в глазах Илариона мировое значение. Он прославляет Русскую землю, полноправную державу в семье христианских государств, и ее князей – Владимира и Ярослава. Иларион был выдающимся оратором, прекрасно знал приемы и правила византийской проповеди. «Слово о Законе и Благодати» по риторическим и богословским достоинствам не уступает лучшим образцам греческого и латинского церковного красноречия. Оно стало известно за пределами Руси и повлияло на творчество сербского агиографа Доментиана ( XIII в.).


Согласно « Повести временных лет » , Ярослав Мудрый организовал в Киеве крупные переводческие и книгописные работы. В домонгольской Руси существовали разные переводческие школы и центры. Подавляющее большинство текстов переводилось с греческого языка. В XI–XII вв. появляются замечательные образцы древнерусского переводческого искусства. На протяжении столетий они пользовались неизменным читательским успехом и повлияли на древнерусскую литературу, фольклор, изобразительное творчество.


Севернорусский перевод « Жития Андрея Юродивого » ( XI в. или не позднее нач. XII в.) оказал заметное влияние на развитие идей юродства в Древней Руси (см. также § 3.1). Выдающаяся книга мировой средневековой литературы, «Повесть о Варлааме и Иоасафе» (не позднее первой половины XII в., возможно, Киев), ярко и образно рассказывала древнерусскому читателю об индийском царевиче Иоасафе, который под влиянием пустынника Варлаама отрекся от престола и житейских радостей и стал аскетом-отшельником. « Житие Василия Нового » ( XI – XII вв.) поражало воображение средневекового человека впечатляющими картинами адских мук, рая и Страшного Суда, как и те западноевропейские легенды (например, « Видение Тнугдала » , сер. XII в.), которые питали впоследствии « Божественную комедию » Данте.


Не позднее начала XII в. на Руси был переведен с греческого и дополнен новыми статьями Пр o лог, восходящий к византийскому Синаксарю (греч. ухнбоЬсйпн) – сборнику кратких сведений о жизни святых и церковных праздниках. (По мнению М. Н. Сперанского, перевод был выполнен на Афоне или в Константинополе совместными трудами древнерусских и южнославянских книжников.) Пролог содержит в сокращенных редакциях жития, слова на христианские праздники и другие церковно-учительные тексты, расположенные в порядке церковного месяцеслова начиная с первого сентября. На Руси Пролог был одной из любимейших книг, неоднократно редактировался, перерабатывался, дополнялся русскими и славянскими статьями.


Особым вниманием пользовались исторические сочинения. Не позднее XII в., очевидно, на юго-западе Руси, в Галицком княжестве, был переведен в свободной манере знаменитый памятник античной историографии – « История Иудейской войны » Иосифа Флавия, увлекательный и драматический рассказ о восстании в Иудеи в 67–73 гг. против Рима. По мнению В. М. Истрина, в XI в. в Киеве перевели византийскую всемирную Хронику монаха Георгия Амартола. Однако также предполагают, что это болгарский перевод или перевод, выполненный болгарином на Руси. По причине отсутствия подлинников и языковой близости древнерусских и южнославянских текстов их локализация часто гипотетична и порождает научные споры. Далеко не всегда можно сказать, какие русизмы в тексте следует отнести на долю восточнославянского автора или переводчика и какие – на счет позднейших переписчиков.


В XI в. на основе переводных греческих хроник Георгия Амартола, сирийца Иоанна Малалы (болгарский перевод, вероятно, X в.) и других источников был составлен « Хронограф по великому изложению » . Памятник охватывал эпоху с библейских времен до истории Византии X в. и отразился уже в Начальном летописном своде около 1095 г. (см. § 2.3). « Хронограф по великому изложению » не сохранился, однако он существовал еще в первой половине XV в., когда был использован в « Летописце Еллинском и Римском » Второй редакции – крупнейшем древнерусском компилятивном хронографическом своде, содержащем изложение всемирной истории от сотворения мира.


К древнерусским переводам XI–XII вв. обычно относят « Девгениево деяние » и « Повесть об Акире Премудром » . Оба произведения дошли до нашего времени в поздних списках XV–XVIII вв. и занимают особое место в древнерусской литературе. « Девгениево деяние » представляет собой перевод византийского героического эпоса, со временем подвергшегося на Руси переработке под влиянием воинских повестей и богатырских былин. Ассирийская « Повесть об Акире Премудром » – образец занимательно-назидательной и полусказочной новеллистики, столь любимой в древних литературах Ближнего Востока. Ее древнейшая редакция сохранилась в отрывках в арамейском папирусе конца V в. до н. э. из Египта. Предполагают, что « Повесть об Акире Премудром » была переведена на Руси с сирийского или восходящего к нему армянского оригинала.


Любовь к дидактической сентенциозности, характерная для Средневековья, обусловила перевод « Пчелы » (не позднее XII–XIII вв.) – популярного византийского сборника нравоучительных афоризмов античных, библейских и христианских авторов. « Пчела » не только содержала этические наставления, но и существенно расширяла историко-культурный кругозор древнерусского читателя.


Переводческие работы велись, очевидно, при митрополичьей кафедре в Киеве. Сохранились переводы догматических, церковно-учительных, эпистолярных и антилатинских сочинений митрополитов Киевских Иоанна II (1077–89) и Никифора (1104–21), греков по происхождению, писавших на своем родном языке. Послание Никифора Владимиру Мономаху « о посте и воздержании чувств » отмечено высокими литературными достоинствами и профессиональной переводческой техникой. В первой половине XII в. переводами занимался Феодосий Грек. По заказу князя-инока Николая (Святоши) он перевел послание папы Римского Льва I Великого патриарху Константинопольскому Флавиану о ереси Евтихия. Греческий оригинал послания был получен из Рима.


Еще не угасшим после церковного раскола 1054 г. связям с Римом обязан происхождением один из главных праздников Русской Церкви (не признанный Византией и православными южными славянами) – перенесение мощей Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Малой Азии в итальянский город Бари в 1087 г. (9 мая). Установленный на Руси в конце XI в., он способствовал развитию цикла переводных и оригинальных сочинений в честь Николая Мирликийского, в который входят « Слово похвальное на перенесение мощей Николая Чудотворца » , рассказы о чудесах святого, сохранившиеся в списках XII в., и др.