Конкурс наложниц Франк Зирен Россия и Китай: добрые соседи?
| Вид материала | Конкурс |
- Примерная учебная программа школы Блок «Россия и Китай: исторический опыт сосуществования», 76.68kb.
- «добрые соседи», 106.07kb.
- Козлов Л. Е. Российский Дальний Восток в сфере действия внешней культурной политики, 127.88kb.
- Мадагаскар Столица , 49.1kb.
- Календарный план лекций и семинарских занятий, 33.87kb.
- Общественном Движении «Добрые Дети Мира», 509.65kb.
- Е. П. Бажанов // Россия, Китай и новый миропорядок ХХI века: проблемы и перспективы:, 2565.1kb.
- Энциклопедия загадочных мест Земли. Удивительные природные места, 2944.2kb.
- Королевской Академии Музыки. Эмилия Москвитина арфистка из России. Ученица Веры Дуловой., 38.6kb.
- Россия в истории мировой цивилизации, 5952.72kb.
С этим пришлось смириться еще европейскому родовому дворянству…
Сравнения всегда хромают. Не будет исключением и следующее сравнение; оно, тем не менее, весьма удачно характеризует наши позиции в мире. Речь идет о положении европейского дворянства на пороге ХХ века. Оно тогда просто не могло себе представить, что простые граждане могут стать политическими лидерами или занять другие ведущие позиции в обществе. Некоторым аристократам потребовался целый век, чтобы привыкнуть к тому, что ими теперь интересуется разве что иллюстрированный журнал «Гала». После заката своей эпохи они были вынуждены признать, что сопротивляться этим процессам не имеет смысла. Сегодня мы, жители промышленно развитых стран, являем собой дворянство мира. И чем раньше мы настроимся на то, что наши позиции ослабевают, тем лучше. В этих условиях нам придется искать себе рыночную нишу. Остается надеяться, что в этом деле мы проявим больше смекалки, чем европейское родовое дворянство.
То, что влияние Германии сокращается, можно доказать многими примерами. Я хотел бы подробнее остановиться на одном случае, когда Китай, ведя жесткую игру, выиграл по всем позициям. Речь идет об авиастроительной фирме «Фэрчайлд-Дорнье» в Оберпфаффенхофене, которой не удалось выстоять в борьбе с новой китайской мощью. Что же произошло? Китаю в ближайшие 20 лет потребуется около 9000 самолетов. Их стоимость составит примерно 180 миллиардов долларов. Эти самолеты правительство Китая, конечно, не намерено просто закупать, поддерживая тем самым экономику других стран, оно хочет, чтобы благодаря этим заказам создавались рабочие места в собственной стране. В Китае 200 миллионов безработных. Его руководство не может исходить из интересов почти пяти миллионов безработных в Германии. «Фэрчайлд» уже поставил Китаю 19 32-местных региональных самолетов, которые китайцам так понравились, что они заказали еще 21 такую машину. Но построенные самолеты не получили ввозную лицензию. Тогдашний председатель всемогущего китайского госплана, а ныне вице-премьер Цзэн Пэйянь дал немцам понять, что компания «Фэрчайлд-Дорнье» сможет поставлять новые самолеты в Китай лишь при условии, что она поделится с Китаем своими технологиями и разработает совместно с китайским государственным авиапромом собственный региональный самолет.
Компания «Фэрчайлд-Дорнье», заинтересованная в китайском рынке, согласилась. Начались затяжные переговоры о создании совместного предприятия. А тем временем готовые самолеты простаивали на предприятиях без оплаты. Потратив массу средств на разработку новой машины, «Фэрчайлд-Дорнье» попал в тяжелую финансовую ситуацию, компания никак не могла обойтись без выручки за серию самолетов, уже построенных для «Хайнань Эрлайнз». Когда китайцы узнали, что финансовое положение немцев ухудшается с каждым месяцем, они неожиданно вообще прекратили переговоры. Это произошло за неделю до визита Федерального канцлера, намеченного на ноябрь 2001 года, в ходе которого было, в частности, запланировано подписание контракта. Китайцы не без оснований надеялись на то, что они намного дешевле приобретут немецкую технологию, если немцы будут вынуждены объявить о банкротстве фирмы. Этот холодный расчет поначалу оправдался, поскольку западные банки отказались от дальнейшей поддержки германского авиаконцерна. С тем, кто проиграл в схватке с хозяевами рынка будущего, банки церемониться не будут. Пять месяцев спустя, весной 2002 года, «Фэрчайлд-Дорнье» был вынужден объявить о своем банкротстве.
Руководство китайского авиапрома сначала обрадовалось. Его тактика оправдалась. Но затем оно убедилось в том, что даже при почти бесплатном приобретении технологии «Фэрчайлд-Дорнье» самостоятельное создание самолета обернется для него большими сложностями и затратами. И оно отказалось от этой затеи.
И тут в игру включился другой китайский стервятник. Смешанный концерн «Длонг» - шанхайская компания, не имеющая никакого опыта в авиастроении - по дешевке купила самые интересные подразделения фирмы, чтобы предпринять новую попытку организовать германо-китайское авиастроение. Целый год все надежды были связаны с Китаем. Но скоро стало ясно, что довести сложные новые самолеты до серийного производства будет невозможно, если не подключить к делу мощную в финансовом плане и, прежде всего, связанную с отраслью компанию. «Длонг» на эту роль не годился. Руководство концерна вовремя спохватилось и отказалось выплатить согласованную сумму. Компания «Фэрчайлд-Дорнье» была ликвидирована. Исчезло последнее германское предприятие транспортного авиастроения, обладавшее почти готовым суперсовременным региональным самолетом, обширным ноу-хау, большим опытом и коллективом высококвалифицированных сотрудников. Это большая потеря для Германии, но не для Китая. Они теперь строят самолеты вместе с бразильской фирмой «Эмбраер». Нехорошая история. Но в бизнесе такие приемы в принципе не запрещены.
Что мы можем противопоставить этому мощному процессу? – вот главный вопрос. Или, следуя стратегии восточных единоборств: как мы могли бы использовать энергию наших конкурентов в наших собственных интересах? Один из путей указывают стратеги американского инвестиционного банка «Морган Стэнли»: «В центре внимания Японии и Европы больше не должен находиться рост экономики, - считает главный эксперт по Азии Энди Ксай. - Они должны сосредоточиться на качестве жизни».1 Как Германия сможет реализовать такой подход? Что Германия сможет предложить, если все продукты, которые могут производиться в Китае, там и будут производиться? Давайте заглянем в будущее и представим себе нынешнее поколение молодых немцев, когда им будет лет по 50: они живут в стране, представляющей собой некую смесь из музея под открытым небом, парка развлечений, природного заповедника и Club Med. Китайцы и их азиатские соседи – это лучшие клиенты Германии, которые любят отдыхать посреди здешней идиллии от суматохи экономического подъема, который у них продолжается уже в течение трех поколений. Их так много, что Германия может за счет этого хорошо жить. Они стремятся в места, не подверженные постоянным изменениям, им нравятся старинные дома, чистые реки и здоровые леса. И мы продаем им все это за хорошие деньги.
Потом люди будут задаваться вопросом: как же мы дошли до такой жизни? Процесс реформ в Германии, начавшийся на пороге нового тысячелетия, долго пробуксовывал из-за ожесточенных дебатов в обществе. Лишь после того, как в Западной Германии прошла столь же радикальная деиндустриализация, как прежде в ее восточной части, после того как система государственного социального обеспечения обанкротилась и стало окончательно ясно, что автомобили и другие машины теперь можно производить только в Азии, дело пошло в гору. Немцы поняли, что НИОКР теперь оправдывает себя только в узко специализированных нишах, которые приносят хороший доход, но мало рабочих мест, и что сокращенные штаты центральных управлений германских концернов не способны устранить безработицу. Лишь после этого немецкие головы освободились для новаций. Начался подъем новой Германии. Немцы сосредоточились на своих сильных сторонах, где их никто не может обогнать: это средневековые города, разнообразная культура и прекрасная природа. Город автомобилестроителей Вольфсбург стал прототипом современного центра потребления. Бывшие рабочие зарабатывают себе на жизнь в специально выстроенных городских кварталах прошлого века, по которым можно проехать на соответствующих автомобилях того времени. Нью-Йорк 20-х, Германия 70-х, Япония 80-х годов. Гангстерские перестрелки в нью-йоркском «Кадиллаке» воспроизводятся столь же достоверно, как и гонки на «Манте» в Германии. Немцы отдаются решению этих задач со свойственной им самоотверженной основательностью, снова создавая лучший в мире продукт. Билеты в их историко-приключенческие парки распроданы на несколько месяцев вперед, столь же популярны тенистые германские леса и исторические города. В 2050 году уже никто не может себе представить, что когда-то жили люди, которые выступали за строительство высотных домов в Мюнхене. Высотки немцам больше не нужны, потому что в Германии не так много населения. Они сохранили только живописную группу небоскребов во Франкфурте-на-Майне. Китайцы, малайцы и тайцы разглядывают их с той же детской радостью, как мы сегодня прогуливаемся по старинной немецкой деревне. По сравнению с 40-миллионным Шанхаем Франкфурт сейчас кажется тихим и милым.
Новая Германия – это музеи промышленности в Рурской области, где можно полюбоваться немецкими машинами, которые никогда не ломаются, но теперь никому не нужны; разумеется, пиво, сардельки «пинкель» с грюнколем, Пятая симфония Бетховена, Кельнский собор, жареные колбаски с кислой капустой, аахенские фигурные пряники и дрезденские рождественские кексы. В Германии можно также покататься по кругу на старом монорельсе в Эмсланде. Удовольствия, с немецкой точностью настроенные на замотанный шанхайский средний класс. В административных центрах германские чиновники с помощью огромного административного аппарата со всей строгостью охраняют старый центр Любека, гессенский яблочный сидр и нюрнбергский рождественский базар, не допуская никаких изменений в исконном состоянии Рейна.
Если вспомнить недавний разгул насилия во Франции, то описанный вариант развития страны в рамках стабильной властной монополии государства может показаться еще сравнительно безобидным. «Наверное, непросто будет привыкнуть к тому, что на жизнь придется зарабатывать в роли аборигена, представителя ушедшей культуры, но, может быть, это в самом деле – наш последний шанс»2,- писала газета «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» еще в прошлом году. Будущее уже в пути. Молодые китайцы, побывавшие в Германии, не без восхищения рассказывают о трепетном отношении немцев к своим традициям, об их любви к точности. Для китайцев немцы уже сейчас – живописная экзотика, бережные хранители традиционного стиля жизни, специалисты по историческим деталям, защитники старины и привычных общественных структур. «Очень красиво, - метко замечает, например, Александр Эльсин-У, китаец, 16 лет проживший в Германии, - но, к сожалению, страна без драйва».
Нам не следует забывать о том, что оценки китайцев приобретают все большую значимость. Чем дольше мы будем ждать, чем дольше мы будем тешить себя иллюзиями, что со сменой правительства и улучшением настроения как-нибудь да и вернется старая Германия, тем меньше мы сможем повлиять на Германию будущего. Другие части света тогда уже сделают свой выбор. А нам придется лишь следовать за ними. И тогда в один прекрасный день наши внуки спросят у нас, пожилых: почему же вы проспали подъем Китая? Почему вы профукали наше будущее, выпячивая слабые стороны Китая, вместо того чтобы открыто указать на его силу и расшифровать «китайский код»?
Мы должны настраиваться на то, что в будущем сможем добиться успеха, лишь играя по правилам, установленным другими. Одного поколения для такой эпохальной перестройки мышления не хватит.
Норберт Вальтер,
главный экономист группы «Дойче банк»,
Франкфурт-на-Майне
Не мыльный пузырь и не «желтая опасность»
К экономическому подъему Китая приковано всеобщее внимание, мировая пресса не устает публиковать заметки и статьи на соответствующую тему. Оценки колеблются от чрезмерного пессимизма до экзальтированной эйфории. Тот, кто ставит Китаю диагноз «перегрев экономики», склоняется к прогнозу «жесткого приземления», т.е. предсказывает резкий и драматичный спад показателей экономического роста. Но и у тех, кто скорее не сомневается в Китае, существует уверенность, что нынешние высокие показатели экономического роста нельзя сохранить и что экономике Поднебесной предстоит «мягкое приземление». Но в настоящее время никакого «приземления» не наблюдается. Почему? Недавно опубликованные показатели экономического развития Срединной империи за первые шесть месяцев 2005 года демонстрируют неизменный 9,5-процентный прирост по сравнению с предыдущим годом. Но как долго подержится эта тенденция, окажется ли экономическая динамика Китая устойчивой? Можно ли сравнить ситуацию, например, с огромным мыльным пузырем, который в один прекрасный момент с треском лопнет?
Я полагаю, что теория «мыльного пузыря» несостоятельна. Хотя китайская экономическая модель и не идеальна, но несмотря на значительные дефициты вполне жизнеспособна. При наличии воли к переменам эти барьеры преодолимы. Однако гарантией устойчивого роста является дальнейшее продвижение процесса реформ.
Результаты китайской экономической стратегии на сегодняшний день очень неплохие. Если оценивать по паритету покупательной способности валют, то Китай сегодня - второе по величине народное хозяйство после США. Его доля в мировой торговле выросла с менее одного процента двадцать лет назад до сегодняшних пяти-шести процентов, и ввиду темпов роста китайского экспорта, которые выражаются двузначными цифрами, тенденция является восходящей. Срединная империя сегодня - это важнейший торговый партнер Японии, Южной Кореи и Тайваня, и, кроме того, третий по значимости торговый партнер США. Китай относится к десяти важнейшим торговым партнерам Германии. Торговля между Германией и Китаем - если сравнивать аналогичные показатели между Китаем и другими странами ЕС - процветает, и Федеративная Республика является для Поднебесной также крупнейшим инвестором из государств Европейского Союза. Прямые иностранные инвестиции стекаются в Срединную империю со всего мира, только в этом году их объем составит около 60 миллиардов долларов. Китайские фирмы поднимаются на мировой уровень. В 1994 году в списке «Fortune Global 500»3 не было ни одной китайской фирмы. А в прошлом году - уже 14! Это гигантский скачок за десять лет. Он объясняет также некоторые покупки предприятий китайцами, которые произвели сенсацию в последнее время. Так, крупнейший китайский производитель компьютеров «Левоно» купил у IBM сектор персональных компьютеров, а CNOOC, крупный китайский нефтяной концерн, пытался купить Unocal, маленького американского соперника. Но это привело к эскалации политической полемики: США в этой истории не покрыли себя славой, они вели себя не как блюстители свободного капитализма.
Паникерство в отношении «новой желтой опасности» неуместно. Вполне возможно, что экономический подъем Китая переоценивается - подобно тому, как это было с Японией в 80-е годы. Покупки предприятий китайскими фирмами часто мотивированы необходимостью приобрести ноу-хау и, соответственно, технологии и/ или мировые бренды для того, чтобы попасть на новые рынки сбыта. Глянцевые картинки впечатляющих силуэтов Шанхая или Пекина отражают только одну сторону Китая. На самом деле Поднебесная все еще является сравнительно бедной развивающейся страной. Так, номинальный доход на душу населения лишь в 2002 году превысил планку в 1000 долларов, в этом году он достигнет примерно 1400 долларов. Для последовательного снижения доли населения, живущего за чертой бедности, необходимы и далее высокие темпы экономического роста. В Китае 150 миллионов людей не имеют работы или вынуждены работать по сокращенному графику (т.н. «неполная занятость). Правительство должно дать им возможность заработать себе на жизнь. Две трети китайского населения все еще живут в деревне, и их уровень жизни значительно ниже, чем в городах. Увеличиваются различия в доходах между регионами. В Шанхае заработок составляет в среднем 2800 долларов в год, в Гуйджоу, южной провинции внутреннего Китая, - только 1100 долларов. В самих провинциях многие люди вынуждены обходиться менее чем двумя долларами в день. Поэтому стремительные темпы экономического роста в среднем в 9% являются настоятельной необходимостью, чтобы поднять до приемлемого уровень жизни значительных масс населения.
И еще одна проблемы делает необходимым непрерывный экономический рост: демократическая бомба с часовым механизмом уже запущена! Скоро станут видны последствия политики «однодетной семьи», проводимой с конца 70-х годов. Уже через 15 лет при растущем старении китайского общества будет наблюдаться спад пополнения молодых рабочих сил. Тогда будет сложно удержать динамику экономического роста: таких масштабов старения населения, как в Китае, нет нигде в мире! По прогнозам ООН средний возраст населения в Поднебесной повысится с 32,5 лет в 2005 году до 45 лет в 2050-м. Тем самым Китай вплотную приблизится к показателю, прогнозируемому для Германии - 2050 - 47 лет. Однако немцы за эти 45 лет постареют «только» на 5,3 года, а китайцы - на 12,5. Если сравнивать процесс старения с ростом доходов, то он стремителен: когда в Японии в 1960 году средний возраст населения был таким, как в сегодняшнем Китае, реальный доход на душу населения составлял 4800 долларов, а покупательная способность была в три раза выше, чем у нынешней Поднебесной. В Китае снижение уровня рождаемости также приведет к стремительному уменьшению доли работоспособного населения.
Однако демографическая проблема не единственная, которой необходимо заняться Китаю, чтобы обеспечить устойчивый экономический рост. Так, крупные суммы из государственных средств необходимо направить в сельские области для строительства недостающей инфраструктуры. Индустриализация Китая выдвинула на передний план проблемы загрязнения окружающей страны и нехватки питьевой воды. Земли, пригодной для сельскохозяйственных нужд и земледелия, также становится все меньше. Китайское правительство должно действовать здесь, как и во многих областях, с опережением и принимать меры до того, как обстоятельства станут критическими.
Отрадно, что запущены многие механизмы в направлении реформ. Это относится к образованию и инфраструктуре, к регулированию и контролю, например, на финансовом рынке. Первый шаг к преодолению препятствий на пути экономической динамики будущего сделан. Правительству необходимо в ближайшее время дать зеленый свет для дальнейших шагов и сохранить этот реформистский задор. Тогда Китай сможет гарантировать динамику своей экономической модели в среднесрочной перспективе. Однако через десять лет темпы экономического роста будут примерно в два раза ниже нынешних.
Гудрун Ваккер,
Фонд «Наука и политика», Берлин
Китайско-российские отношения: добрососедство и слаборазвитое экономическое партнерство
Оглядываясь назад, мы видим, что после Второй мировой войны в отношениях между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой было много взлетов и падений. В начале пути, в 50-х годах, их связывали братские социалистические узы. В 60-х годах произошла размолвка, и началась вражда, вылившаяся в военный конфликт. В 70-х страны отдалились друг от друга, потом началось осторожное сближение, завершившееся окончательной нормализацией отношений в 80-х.
После распада Советского Союза политические отношения постепенно улучшались, доказательством чего служат «стратегическое партнерство», провозглашенное в 1996 году, и подписание в 2001 году Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой.1 В последние два года произошли три события, документально подтверждающие прогресс в отношениях между Россией и Китаем: в октябре 2004 года Москва и Пекин достигли согласия по последним открытым вопросам, касающимся восточной части границы протяженностью более 4000 километров; в июле 2005 года президенты Владимир Путин и Ху Цзиньтао подписали Совместную декларацию Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международном порядке в XXI веке, а месяц спустя Китай и Россия впервые провели совместные крупные военные учения на китайской территории.
Эти события имеют прямо-таки знаковый характер для китайско-российских отношений. Но если в развитии политического и военного сотрудничества с начала 90-х годов практически не было проблем и они постоянно углублялись, то экономические и торговые связи до сих пор явно не оправдали ожидания обеих сторон.
Экономика и торговля: сырье для дешевых потребительских товаров
В 2004 году объем двусторонней торговли между Китаем и Россией достиг 20 миллиардов американских долларов. Бывший президент России Борис Ельцин и Цзян Цзэминь прогнозировали и намечали этот показатель еще на 2000 год. Китай стал, таким образом, вторым по величине торговым партнером России, но Россия заняла лишь восьмое место среди важнейших внешнеторговых партнеров Китая.2 Ожидается, что в 2005 году объем товарооборота достигнет 28 миллиардов американских долларов. Российская сторона заинтересована, прежде всего, в том, чтобы поставлять в Китай больше промышленных товаров, например, машин, но Китай импортирует из соседней страны главным образом сырье. В России закупаются минеральные удобрения, лесоматериалы, металлы, руды и морепродукты. В последние годы нарастает также импорт нефти.3 До сих пор Россия ежегодно добивалась активного сальдо в торговле с Китаем.
Заинтересованность Китая в строительстве нефтепровода из Ангарска в Сибири до северо-восточной части Поднебесной могла бы подвести более стабильную основу под экономические связи двух государств, однако Москва постоянно оттягивала принятие решения или металась то в одну, то в другую сторону. Дело в том, что Япония предложила России построить нефтепровод, ведущий не в Китай, а в портовый город Находка на российском Дальнем Востоке, и оттуда доставлять нефть нефтеналивными танкерами в Японию и другие государства, например, в Южную Корею. Токио объявил также, по всей видимости, о своей готовности финансировать строительство нефтепровода, пролегающего по этой трассе, которое обошлось бы значительно дороже, нежели прокладка ветки в Китай. Несмотря на многочисленные заявления о принятии решения о строительстве, в конце 2005 года не было еще ясности в вопросе о том, какую трассу предпочтет Россия, будет ли построена, по меньшей мере, ветка, ведущая в Китай, и со строительства какого участка начнется прокладка нефтепровода. Россия занимает выгодную позицию на переговорах, что обусловлено конкурентной борьбой двух государств, испытывающих дефицит природных ресурсов. Пока же нефть доставляется из России в Китай по железной дороге, причем планируется, что объем поставок в 2006 году удвоится и достигнет 15 млн. тонн.
Уже несколько лет тому назад Россия и Китай договорились создать комиссии и подкомиссии в различных областях сотрудничества. Ныне их участники встречаются ежегодно для обсуждения рамочных условий углубления экономических связей и зондирования возможностей сотрудничества в реализации крупных проектов, например, строительства атомных электростанций. Тем не менее, обе стороны недовольны состоянием экономических отношений. И в России, и в Китае задаются вопросом о том, какой же прок от «стратегического партнерства», если при принятии решений о раздаче крупных заказов и других проектах политический фактор практически не играет никакой роли. Так, несколько лет тому назад российский консорциум участвовал, например, в тендере на строительство плотины «Три ущелья», но, несмотря на интервенцию премьер-министра, не смог получить этот заказ. По меньшей мере, такое же недоумение вызывает у Китая зигзагообразный курс России в вопросе о трассе нефтепровода.
Хотя экономические и торговые отношения между двумя государствами - несмотря на все усилия официальных лиц - не оправдывали до сих пор ожидания сторон, тем не менее, и в этой сфере за два последних десятилетия был достигнут прогресс. Китай не выдвигает больше никаких возражений против вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО). В октябре 2004 года во время визита президента Путина в Китай был подписан протокол о завершении двусторонних торговых переговоров. Одновременно Россия и Китай взаимно признали друг друга странами с рыночной экономикой. Европейский Союз до сих пор не предоставил Китаю такой статус.4