Geum.ru

Ч. С. Кирвеля Утверждено Министерством образования Республики Беларусь в качестве учебник

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   64   65   66   67   68   69   70   71   72

Более последовательным Чернышевский был в исследовании природы. В центре его анализа — материальное единство мира, который есть бесконечно развивающаяся материя. Понимая под материей «одинаковое в материальных предметах», он видит в разнообразии природы «разнообразные комбинации материи». Движущаяся материя проходит качественные стадии от минерала до человека, находящиеся в органическом единстве и различии. Изменение, движение, развитие — имманентное свойство природы, это «сама природа, рас-сматриваемая со стороны своего действования». общими законами природного развития являются тяготение, причинность, поступательность, полярность, борьба противоположностей. Тем самым природа, и в значительной степени обще-ство, анализируются диалектически. Стремление Чернышевского переработать диалектику на материалистической основе составляет сильную и плодотворную сторону его творчества, хотя осуществить этот синтез он так и не сумел. Местами русский мыслитель упрощает сложность процесса, прямолинейно и догматично трактуя диалектичность развития, явно преувеличивая роль количественных из-менений и недооценивая качественную поляризацию действительности: между камнем и растением, травой и дубом, сознанием животного и человека для Чер-нышевского фактически существует только количественная разница.

Достаточно свойственны его рассуждениям метафизическая прямолиней-ность, механистические и позитивистские упрощения. Правда, не следует забы-вать, что большую часть жизни Чернышевский сотрудничал в подцензурной печати и, будучи публицистом, стремился к доходчивости, часто адаптировал свои аргументы к уровню знаний адресатов. Зачастую на первый план философ выд-вигал прагматические надобности, а не точность и последовательность, верифицируемость научного анализа. он неоднократно подчеркивал, что еще не наступило время, когда философские проблемы окажутся в центре русского самосознания. однако Чернышевский много сделал для скорейшего наступления этого времени. отталкиваясь от лучших достижений европейской и русской философской мысли и перерабатывая их, он создал оригинальную систему антропологического ма-териализма, явившуюся плодотворным основанием для будущих философских поисков. Чернышевский в течение долгого времени был «властителем дум» не-

613

скольких поколений русских радикальных деятелей. Энциклопедизм его позна-ний стимулировал общественное развитие России. Его идейное наследие и сегод-ня вызывает интерес, являясь предметом изучения и борьбы разных течений русской общественной мысли.

Д.И.Писарев (1840—1868) - ярчайшая фигу-ра переломного времени, рубежом которого стали революционная ситуация 1859—1861 годов и ос-вобождение крестьян. Писарев находится как бы на стыке теоретического народничества 40—50-х годов, представленного Герценом и Чернышевским, и практического народничества 70—80-х годов (Лав-ров, Бакунин, Михайловский). Писарев — один из самых известных представителей «русского ни-гилизма» со всеми его достижениями, противоре-чиями и тупиками. Именно с него начинается снижение философско-теоретического уровня рус-ского радикального движения, приведшее в конце концов к теоретическому нигилизму и теории «малых дел». одновременно Писарев — один из инициаторов процесса «пересмотра вех», про-исходившего в эпоху «великих реформ». В силу этих и других причин его наследие оказалось внутренне противоречивым, по-лемически заостренным, вызывающим споры и по сей день.

Писарев прожил короткую, но бурную жизнь. После окончания Петербург-ского университета и защиты кандидатской диссертации «Алоллоний Тианский», Писарев работает в журнале «Русское слово», который становится влиятельным изданием пореформенного периода и идейным рупором «русского нигилизма». В одной из первых программных статей «Схоластика XIX века» Писа-рев солидаризируется с идеями Чернышевского, поддерживает его борьбу с «пар-тией отживших», одновременно формулируя платформу нигилизма в ее наиболее радикальном варианте: «что нужно разбить, то нужно разбить; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей напра-во и налево, от этого вреда не будет и не может быть». Такая нигилистическая бесшабашность закономерно приводила ко многим издержкам. Писарев идей-но эволюционировал на протяжении всей своей жизни, парадоксальностью своих суждений предопределяя их взаимоисключающие интерпретации. Хлестко и остро писал он об общественных проблемах, защищая трудящихся и «умственных пролетариев», призывая (чаще всего на «эзоповом языке») к изменению полити-ческого и общественного строя России, за что арестовывался и заключался в Пет-ропавловскую крепость. Интересно, что, находясь в одиночной камере, Писарев продолжал оставаться активным участником общественной борьбы, системати-чески публикуя в подцензурной печати свои статьи.

Творчество Писарева было прервано на взлете. Поэтому трудно сказать, какой характер приобрело бы его мировоззрение, проживи он долгую жизнь. Свою философскую позицию русский мыслитель связывал с «теорией реализ-ма», т.е. прежде всего с правдивым реалистическим осмыслением действитель-

614

ности с позиций «дела», фактически преодолевающим крайности построенных на «битье стекол» нигилистических аргументации.

Поскольку русского мыслителя прежде всего интересует «человек жизни, человек дела», он исследует историю с позиций реальной жизни такого челове-ка. определяющим фактором человеческой жизни в статье Писарева « очерки из истории труда» оказывается труд. Трудовая деятельность и механизмы при-своения результатов труда приводят к социальному расслоению, поляризации владеющего всеми средствами труда меньшинства и трудящегося большинства. Плоды цивилизации в конечном счете оказываются привилегией «немногих». Закономерным результатом такого положения становится борьба между трудом и капиталом, антагонизм которых может быть разрешен только «истинной цивили-зацией» — социализмом. Но для этого необходим «решительный поворот в течении общественной и экономической жизни», связанный с «пробуждением масс», вне деятельности которых неосуществим общественный прогресс. однако исто-рический прогресс, смена цивилизаций, революции и т.д. определяются чело-веческими знаниями и степенью понимания людьми своего положения. Уровень образования становится первопричиной исторического развития, а возможности соединения «знания и труда» определяют «практические» результаты истории человечества. Правда, это вряд ли позволит выйти из порочного круга, в котором бедность и эксплуатация предопределяют невежество, а оно вновь санкциони-рует неравенство и эксплуатацию. Писарев снимает это противоречие апелля-цией к усвоению положительных знаний, умственному прогрессу и просвещению отсюда проистекает явное преувеличение русским мыслителем общественной роли естественных наук, которые воссоздают реальную картину природы и об-щества. Философия, исследуя природу и общество, исходит из «действительно существующих реальных, видимых и осязаемых явлений или свойств предме-тов» (природа) и «реальных, видимых и осязаемых потребностей человеческого организма» (общество). Движущей силой освоения природы должна быть польза, практическая результативность. Тогда актуальной становится «задача экономии умственных сил», которая сосредоточивает «умственный капитал», а следова-тельно, интенсифицирует результаты общественного развития. Носителем «ум-ственных сил» и образования является, по Писареву, передовая интеллигенция, «мыслящий пролетариат», который может разрешить «вопрос о голодных и раз-детых людях». Тем самым, в отличие, например, от Чернышевского, Писарев считает движущей силой истории не народные массы, а личность. Начинается процесс субъективизации истории, наглядно проявившийся в теоретических выводах народничества 70—80-х гг. Магистральным направлением деятельности «умственного пролетариата» Писарев считал пропаганду естественных наук, ко-торыми должны овладевать массы, ибо главное зло «в человечестве» — «невеже-ство, против этого зла есть только одно лекарство — наука». Сам Писарев много сделал для пропаганды достижений науки, особенно в своих статьях «Прогресс в мире животных и растений» и других, пропагандируя, в частности, эволюци-онное учение Дарвина.

Будучи сторонником материалистического взгляда на мир, русский мыс-литель последовательно критикует идеализм, зачастую не избегая упрощений и заблуждений вульгарного материализма (Фогт, Молешотт, Бюхнер) и позити-визма ( о.Конт). Это связано с его увлечением естественными науками, которые

615


органически влекли к эмпиризму и утилитаризму. В свою очередь, это предоп-ределяло господство стихийных форм интерпретации действительности. Вообще к диалектике Писарев относился подозрительно, видя в ней схоластику и идеализм.

В целом философская позиция Писарева была противоречивой и бессис-темной, однако она оказала большое влияние на развитие русской философии во второй половине XIX в.

Антропологический идеализм п.д.юркевича

Имя П.Д.Юркевича (1827—1874) приобрело известность в России в 60-е гг. XIX века, во время его полемики с Чернышевским. Полемика эта явилась обще-ственно значимой, поскольку зафиксировала расхождение политических идеа-лов различных слоев русского общества. В ней приняли участие почти все толстые журналы, почти все известные деятели этого периода. однако подлинный смысл ее состоял не в политической конфронтации, которая лежала на поверхности, а в поляризации двух основных ветвей русской антропологической философии, реализовавшейся в споре антропологического идеалиста Юркевича с антропо-логическим материалистом Чернышевским. Колоссальный общественный резо-нанс полемики свидетельствует о том, что уничижительные оценки творчества Юркевича, господствовавшие в советской историографии, несостоятельны. Юркевич был одаренным профессиональным философом, прекрасным знатоком исто-рии философии, создавшим интересное философское учение, имевшее значительное влияние на современников и последователей.

Родился Юркевич в местечке Липявное Золотоношского уезда Полтавской губернии в семье приходского священника. он получил солидное образование в Киевской духовной академии, где работал на кафедре философии.

Крутой перелом в судьбе Юркевича произошел в 1861 г., когда он в «Трудах Киевской духовной академии» выступил с развернутой критикой антропологи-ческого принципа в философии Чернышевского. Выдержки из его статьи были тут же перепечатаны в «Русском вестнике» и положили начало бурной дискуссии. Не без помощи влиятельного государственного деятеля и публициста Каткова Юркевич в том же году был переведен в Московский университет «ординар-ным профессором по кафедре философии». Его лекции (особенно по истории философии) вызывали большой интерес у слушателей. Молодой профессор актив-но участвует в журнальной полемике по вопросам современной философии (статья «Язык физиологов и психологов» и др.), выступает с циклом «общественных чтений по философии» для всех желающих, которые имели успех у публики, хотя демократическая пресса оценивала их уничижительно. В конце концов Юркевич сосредоточивается на университетской деятельности, все более переходя от философских проблем к педагогическим («Курс общей педагогики» и другие). Его смерть в 1874 г. оказалась фактически незамеченной русской общественностью.

При всех своих принципиальных расхождениях с материализмом Черны-шевского Юркевич сходится с ним в главном — человеческий организм един, метафизический дуализм несостоятелен. Правда, монизм человеческого бытия русский мыслитель видит в духовном, которое в конечном счете является экст-раполяцией божественного. Следовательно, идея единства, определяющая при-роду человека, характеризует и мир в цепом. Философия, по мнению Юркевича,

616

должна объяснить, «от чего множество представляется нам как единство», а дей-ствительность выступает «как целость, как один в себе законченный образ». Так закладывается фундамент идеалистической интерпретации антропологи-ческого принципа в философии. К этим идеям Юркевич приходит в значитель-ной степени под влиянием мыслителей, тяготеющих к разработке религиозной антропологической проблематики (Ф.Голубинский, Г.Сковорода и др.). Имен-но в контексте этих традиций русский мыслитель разрабатывает «философию сердца», которая раскрывает божественно-мистическое единство мира, рассмат-ривая человека как цельное моральное существо, реализующее божественный завет (статья «Сердце и его значение в духовной жизни человека по учению слова Божия»). Здесь возникает проблема «гносеологического дуализма». Если «метафи-зический дуализм» снимается монизмом природы человека, то «гносеологичес-кий дуализм», по мнению Юркевича, неизбежен, так как мы всегда будем познавать «человеческое существо двояко: внешними чувствами — тело и его органы и внут-ренним чувством — душевные явления». отсюда проистекает последовательное разграничение Юркевичем (опирающимся на доводы Юма и Канта) в гносео-логическом плане материи и сознания, физиологии и психологии, естествозна-ния и философии. Подобное разделение в целом оправдано, так как позволяет обратить внимание на проблемы, мимо которых философы-материалисты фак-тически проходят. Дело не только в том, что аргументы Юркевича ставили легко решаемую материалистами за счет упрощения проблему происхождения сознания из материи в новый контекст, стимулируя ее углубленное изучение. Такая постановка одновременно раскрывала наиболее уязвимые стороны матери-алистической аргументации. Юркевич был прав, критикуя материалистов за упро-щенную трактовку проблемы сознания, за сужение предметного поля философского исследования, за преувеличение значения естественных наук в философском осмыслении.

Юркевич настоятельно подчеркивал роль «внутренних процессов» в гно-сеологическом освоении действительности, особенно роль самосознания в про-цессе познания. И хотя его основополагающее утверждение о том, что «дух со своими формами воззрения и познания» является источником познаватель-ного процесса, было достаточно спорным, однако перенесение акцента с объ-екта познания на субъект, пристальное внимание к активности субъектной деятельности, к проблеме субъективности в целом, безусловно, очень плодо-творно. Именно по этому руслу впоследствии двигалась русская идеалистичес-кая философия. Выводы русских мыслителей-идеалистов оказываются близкими к таким более поздним философским школам, как философия жизни, экзис-тенциализм и персонализм, хотя здесь скорее следует говорить о параллелизме, чем о последовательном влиянии. В целом критика Юркевичем отвлеченного мышления, ставка на конкретное знание и закономерности субъективного осво-ения действительности стимулировала философские поиски последующих деся-тилетий.

особо следует подчеркнуть значение идей Юркевича для формирования учения крупнейшего русского философа Вл.Соловьева, который считал себя уче-ником московского профессора и в определенной мере продолжателем его дела. Юркевич вначале оказался «скандальным», а затем забытым русским филосо-фом, однако его наследие было органическим звеном русского философского процесса.

617

Философские идеи русского народничества

Революционная ситуация 1859—1861 гг. и реформа 1861 г. оказались ру-бежными для развития России в XIX в. они во многом предопределили осо-бенности исторической эволюции второй половины XIX в., сложную динамику реформ и контрреформ. На смену «теоретическому» народничеству 40—50-х гг. приходит «практическое» народничество 70—80-х гг. На первый план в ради-кальном движении выходят организационные, практические потребности, свя-занные с активными формами политической борьбы, практическим воздействием на русское общество (прежде всего на существующий политический режим), поиском реальных путей изменения существующего строя (кружки, хождение в народ, «Земля и воля» и т.д.). Недаром этот этап в революционном движении связан с народничеством. Тем самым как бы подчеркивается первичность полити-ческой, организационной деятельности по сравнению с теоретическими и фило-софскими поисками. Наблюдается медленное, но неуклонное снижение по срав-нению с 40—50-ми гг. теоретического уровня лучших представителей народ-нической идеологии. В какой-то степени это было предопределено высокой планкой теоретических, философских, в целом, концептуальных поисков Герце-на и Чернышевского. Активная общественная позиция требовала не теорети-ческих изысканий, а прежде всего практических политических действий. Теория же интересовала народников лишь постольку, поскольку она санкционировала и обобщала революционную деятельность. Принципиальность этого положения не изменялась от того, что определенные представители активного народничества, отражая новую историческую ситуацию, могли по отдельным проблемам при-ходить к интересным теоретическим выводам.

П.Л.Лавров (1823—1900), выходец из семьи псковского помещика, сделал блестящую карьеру, одновременно активно участвуя в общественных событиях середины XIX в., способствовавших радикализации его мировоззрения. Даже в ссылке и за границей (куда он бежал из России в 1870 г.) Лавров много и пло-дотворно занимается научной и публицистической деятельностью, оставаясь при этом активным революционером (членом Интернационала, активным уча-стником Парижской коммуны). Его работа « очерки практической философии» (1860) послужила поводом для написания Чернышевским «Антропологическо-го принципа в философии», а книга «Исторические письма» (1868—1869) стала настольной для русских радикальных деятелей. Журнал «Вперед» и одноимен-ная газета, которую Лавров издавал за границей, во многом были посвящены актуальным общественным и философским проблемам.

В отличие от других идеологов русского народничества Лавров чувствовал вкус к теории и на протяжении всей жизни занимался наукой. В центре его философских интересов — человек, прежде всего человек как личность. Поэто-му в концепции Лаврова органически сочетаются философия и социология. Монизм его позиции требует видеть в человеке ключ к пониманию природы (философия) и основание для осмысления общества (социология). Философия, по мнению Лаврова, «должна внести единство во все сущее, как сущее для чело-века». «Сущее для человека» определяется человеком, его природой. Монисти-ческий человек в таком контексте предстает «как существо разумное, нравственное

618

и социальное». И это функциональное триединство человеческой природы харак-теризует «реальное единство человека», превращающегося в «догматический принцип, который служит центром философской системы». Человек в «единстве всего сущего» оказывается «отправною точкою исхода философского построения», коррелирующей основой философской системы, разумным идеалом философско-го осмысления действительности. Поскольку целостный человеческий организм обладает двумя функциями (познавательной и практической), философские построения Лаврова базируются прежде всего на гносеологических и практи-ческих основаниях. Первые в акте мышления исходят из объекта, т.е. «мира, как он есть», вторые определяет деятельную природу человека, реализующую приятное, полезное и должное. Получается, что мир существует именно пото-му, что фиксируется мышлением. И хотя Лавров подчеркивает материальность мира, объективную необходимость движения и изменения, у него явно виден крен в сторону субъективизма, субъективного идеализма кантианского толка. Это особенно заметно тогда, когда русский мыслитель анализирует процесс по-знания сквозь призму категорий «вещей в себе» и «вещей для нас», фактически склоняясь к «стыдливому агностицизму», утверждающему, что «невозможно знать... сущность вещей», мир — «совокупность познанных явлений с непознаваемою подкладкою». Исследуя «теоретический мир» сквозь призму гносеологической деятельности человека, Лавров интенсивно вводит в философскую аргумента-цию психологические и этические мотивы. Это позволяет ему достаточно пол-но описать не только ощущения, но и чувства (эмоции), а также органически включить в философский анализ нравственное, так как любое человеческое зна-ние в итоге определяется добром и злом, имеет не только научно-теоретическое и прикладное, но и нравственное значение. Иными словами, человек при помо-щи своего критического мышления постоянно должен определять, «что такое хорошо и что такое плохо» — плохо, разумеется, все то, что вредит человеку и извращает его природу. Нравственное чувство тем самым реализует крити-ческие возможности мышления. Научная критика в таком контексте становится определяющей для человеческой деятельности, как теоретической, так и прак-тической. Все познанное человеком, все его знания существуют только в связи с его нравственной и критической позицией, объективное исследование всегда дополняется субъективным методом. Последний особенно ярко проявляется в уче-нии Лаврова о социальной природе человека — обществе и исследуется социо-логией. Человек как социальный субъект (т.е. общество) существует и развивается на основе выработки общественного идеала, который является движущим не-рвом общественного бытия. Сформировавшийся общественный идеал становит-ся единым критерием исторического действия и развития. Человек, действующий как социальный субъект, т.е. личность, руководствуется идеалом, и поэтому его деятельность всегда субъективна. Именно личность, по мнению Лаврова, «есть источник истории», так как она руководствуется «научным знанием необ-ходимого и нравственного убеждения о справедливейшем». В свою очередь ис-тория становится «столкновением личных деятельностей», и этот бесконечно многообразный процесс «производит объективный процесс истории». Поэтому объективность истории состоит в субъективной мере ее оценки личностями, участвующими в ней. В центре социологических исследований русского мыс-лителя — критически мыслящая личность. отличительной особенностью чело-

619

века как личности является то, что, возникнув в мире «механического детерми-низма» — природы, он сразу оказывается свободным, так как его деятельность разумна и осуществляется в соответствии с выработанными идеалами. Но тогда возникает вопрос о том, что и как определяет деятельность человека — «един-ственного орудия и единственного предмета истории». ответ на этот вопрос требует знания природы человека как существа физического и нравственного одновременно. Именно эти стороны человеческого существования определяют потребности и влечения, в свою очередь становящиеся стимулами человечес-кого действия. Русский мыслитель выделяет три группы потребностей и влече-ний: 1) бессознательно вытекающие из физического и психического устройства человека; 2) бессознательно получаемые от общественной среды (культурные формы, обычаи, предания и др.); 3) сознательно приобретаемые, кажущиеся объективными, независимыми. Именно третья группа потребностей является главной, так как в ней реализуются «сознанные расчеты интересов эгоистических личностей». Другими словами, личность творит историю, исходя из осмысленных эгоистических интересов, в конечном счете совпадающих с эгоистическими инте-ресами других людей. И разумность этого осмысления связана прежде всего с при-родой человека, с «потребностью лучшего», с «влечением к расширению знаний», «с выработкой высшей цели», с осознанием необходимости изменения мира сообразно «своему нравственному идеалу». В результате возникает необходимость «перестроить мыслимый мир по требованию истины, реальный мир — по тре-бованиям справедливости». И первое, и второе достигается за счет сознатель-ной деятельности человека, определяющей все остальные его деяния в истории. Поэтому в каждую историческую эпоху развитие личности в физическом, умствен-ном и нравственном отношениях, а также воплощение истины и справедли-вости в определенных общественных формах составляет «формулу прогресса», в которой концентрированно воплощается содержание исторического процесса. Эта «формула прогресса» носит конкретно исторический характер, ибо фикси-рует борьбу за «торжество нашего идеала в противовес уже существующему». Эта борьба и приводит к прогрессивному приближению «к реальному или иде-альному лучшему», а критерием определения прогрессивного и регрессивного становится «высшее благо человечества», т.е. вечный абстрактный идеал, санк-ционирующий прогрессивное историческое развитие. С точки зрения Лаврова, именно таким идеалом и является «социалистический идеал». «Критически мыс-лящие личности», в деятельности которых реализуется «субъективный взгляд на события с точки зрения нашего нравственного идеала», являются творцами прогресса. С этих достаточно четких и оригинальных для своего времени тео-ретических позиций Лавров плодотворно анализирует отношение к прогрессу различных классов, ответственность и обязанности критически мыслящих лич-ностей перед народом, роль и место интеллигенции в этом процессе, характер и особенности деятельности политических партий, «государственного элемента», науки и т.д. Много, ярко и последовательно русский мыслитель описывает совре-менный ему общественный строй (общественные и личные интересы, эксплуата-ция, конкурентная борьба, положение народа, место и роль революционной борьбы и др.).