Законодательная

Вид материала

Закон

Содержание Местное самоуправление и федерализм Социологическое и информационное обеспечение правотворческой деятельности К вопросу о парламенте Пенсионное обеспечение сельских жителей

Подобный материал:

• Курсовая работа, 657.26kb.
• Законодательная метрология, 42.1kb.
• 1. Понятие, цели, значение, виды юридической техники. Законодательная техника Понятие, 1178.98kb.
• Экзаменационных вопросов, 24.87kb.
• Законодательная власти штата., 588.77kb.
• Название темы, 53.48kb.
• Законодательная и регулятивная база, 516.26kb.
• Законодательная власть, 29.45kb.
• Лекция на тему: "Взяточничество" (ст. 290-291 ук), 690.95kb.
• Нормативно-законодательная база в части охраны окружающей среды, 316.76kb.

МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ И ФЕДЕРАЛИЗМ


Местное самоуправление неразрывно связано с федерализмом. Исторические корни самоуправления глубинны, они проистекают из общинной демократии. Впоследствии земства и советы, решая местные задачи, входили в унитарную систему государственной власти. Это обстоятельство породило проблему двойственности природы власти местного самоуправления. Сегодня практически невозможно обнаружить грань, отделяющую муниципальную и государственную власть. Согласно ст. 130 Конституции РФ органы местного самоуправления не входят в систему государственной власти, но органы государственной власти обязаны оказывать содействие (курсив мой. – Е.Т.) населению в осуществлении их прав на местное самоуправление. На сегодняшний день данное содействие выливается в директивный порядок его внедрения как в республике, так и в Российской Федерации в целом. Следует отметить, что в формировании системы местного самоуправления мы пошли по англосаксонской модели, но в худшем варианте. Так, основную роль играет представительный орган самоуправления, т.е. реализуется схема «сильный совет – слабый мэр», а у нас – «кругом один мэр».

Процесс внедрения местного самоуправления в Российской Федерации можно разделить на два этапа.

Первый начинается с принятия Федерального закона «О местном самоуправлении» в 1993 г. С этого момента местное самоуправление в течение длительного периода выполняло функцию «второго фронта» в борьбе федерального центра с суверенными регионами. Обретшие реальную власть субъекты Федерации всеми силами препятствовали формированию системы местного самоуправления. С 2000 г. си-туация резко меняется в пользу федерального центра. После укрепления федеративного пространства и появления полномочных представителей президента в округах необходимость во «втором фронте» отпала.

Хотя в 2003 г. принят новый Федеральный закон «О местном самоуправлении», муниципальная власть до сих пор не может встроиться в логику модернизации. В чем причина? Мы уже упоминали о том, что главным недостатком местного самоуправления в республике, как и в России, яв- ляется директивный порядок его внедрения. В условиях централизации власти субъект Федерации не может ничего взять или выпросить «сверху», отсюда возникает опасность пополнения своих полномочий «снизу». Объективно вертикаль власти ослабляет функции и полномочия местного самоуправления, тем самым усиливается отчуждение гражданского общества и власти. Параллельно обостряется проблема взаимодействия отраслевых министерств и ведомств как на федеральном, так и региональном уровнях. Если говорить более конкретно, то оно просто отсутствует.

Данные опросов общественного мнения показывают, что население очень приблизительно знает о роли и сущности местного самоуправления, его отличии от государственного управления на местах. Существенную роль играют слабая информированность населения об имеющейся нормативной базе муниципальной власти и живучие стереотипы иждивенчества. Здесь нужна большая разъяснительная работа о значимости формирования органов местного самоуправления.

Народ должен знать, что, во-первых, местное самоуправление – один из последних конституционных барьеров на пути к авторитаризму и распаду страны; во-вторых, другого пути по привлечению народа к управлению обществом и государством нет; в-третьих, местное самоуправление экономически весьма выгодно как государству, так и населению. Дело в том, что растущий бюрократический аппарат на всех уровнях способен «съесть» государство. По данным СМИ, сегодня в России на 50 работающих приходится один чиновник. Школы, больницы, жилье, ЖКХ – все, что составляет местную жизнь, должны финансироваться не через государственные органы, а напрямую – через органы местного самоуправления, минуя бюрократию. В этом плане министерства образования, здравоохранения, ЖКХ и другие, обеспечивающие местную жизнь отрасли должны быть на федеральном и региональном уровне упразднены и переданы на уровень местной власти. Вместе с этим существенно сузится пространство для коррупции и «отмывания» денег.

Тема взаимоотношений органов государственной власти и местного самоуправления обычно замыкается на том, что может сделать глава региона с непослушным мэром. Такой конфликт достаточно часто встречается в субъектах Российской Федерации (Якутия – не исключение).

Данная ситуация, на наш взгляд, является следствием излишней централизации власти, усиления контроля государственных органов за действиями муниципальной власти. На местное самоуправление порой возлагаются серьезные государственные полномочия, одновременно с этим усиливается возможность адекватных санкций за их неисполнение. Местному самоуправлению нужна надежная защита в виде формирования всеобъемлющей правовой базы как на федеральном, так и региональном уровнях. На местах ждут законов, определяющих принципы финансово-хозяйственной деятельности органов самоуправления. Нужна конкретизация их прав по распоряжению недвижимостью, земельными, водными и иными ресурсами. Без такой базы невозможно всерьез говорить о силе местного самоуправления. Вместе с тем эти законы должны носить рыночный характер, чтобы местные органы власти могли вносить свои коррективы с учетом реальных условий. Необходимо подчеркнуть, что органы местного самоуправления вправе влиять на государственную ветвь посредством активизации законодательной инициативы, создания механизма совещательных органов при высших государственных структурах и организации прямого волеизъявления при формировании соответствующих государственных органов. В целом местное самоуправление будет иметь успех в благополучном обществе, где работает экономика и живут люди хотя бы средней обеспеченности. Реформы для народа принесут нужный результат только в том случае, когда они включат в механизмы их реализации в качестве главной движущей силы сам народ, а благополучие каждого человека будет действительной целью функционирования государства.


С.В.Львов


СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ И ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВОТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ


Информационное обеспечение выполняет функции системы поддержки принятия решений в законодательном и других процессах нормотворчества. Изучая данную проблему, мы неизбежно сталкиваемся с противостоянием решений, основанных на научном подходе, и абстрактных. Не секрет, что решения второго класса распространены более широко.

Правотворчество – научная и организационная деятельность по созданию, изменению и отмене правовых норм, основанная на познании объективных социальных потребностей и интересов общества. Различают:

– правотворчество государственных органов;

– санкционированное правотворчество, результатом которого являются исключительно подзаконные нормативные акты или правовые предписания;

– народное правотворчество (референдумы).

Необходимо обратить более пристальное внимание на проблему правотворчества государственных органов. В информационном обеспечении правотворческой деятельности можно выделить следующие направления:

– социологическое исследование интересов и потреб- ностей;

– социально-правовое моделирование;

– системный анализ;

– информационное моделирование.

Общее правотворческое решение, воплощенное в нормативном акте, можно рассматривать как политическое решение. Последнее в свою очередь устанавливает механизм правового регулирования выявленной общественной потребности.

Принятие нормативного правового акта можно рассматривать как принятие частных решений по следующим качественных аспектам.

1. В процессе правотворчества обязательно принимается политическое решение. Это осуществляется на основе субъективных представлений об «управлении обществом в интересах благополучия общества в целом». Суть политического решения состоит в согласовании интересов различных социальных групп в целях достижения или поддержания стабильности и порядка. Согласование интересов на основе субъективной оценки, как мне кажется, невозможно. Мы часто подвержены воздействию идеологических, психологических факторов личного характера, групповых интересов.

2. Правотворческое решение принимается на основе выявленных в жизнедеятельности общества потребностей во введении нового или изменении старого механизма регулирования отдельных видов общественных отношений. Качество принятого решения при этом зависит от степени соответствия вводимого механизма регулирования выявленной потребности.

Необходимо рассмотрение принимаемого нормативного акта с точки зрения эффективности в общем контексте системы действующего законодательства. Нужны критерии эффективности права. Полагаю, что эти критерии можно выявить только с помощью социологической методики и инструментария.

Теперь, что касается системы потребностей и интересов – непосредственной сферы интересов социологов. Потреб- ности постоянны, более-менее исследованы, потому что они у всех людей схожи. Мы знаем иерархию потребностей Маслоу. Интересы непостоянны, часто меняются, поэтому каждый раз их нужно исследовать. Общую направленность интересам и устремлениям личности задают ценностные ориентации – еще один предмет исследований социологов.

Парсонс рассматривал право как фактор интеграции индивидуальных ценностных ориентаций. Исходя из этой посылки, можно утверждать, что право может определять интересы личности. Идеальная ситуация – когда право выступает в качестве не только формального регулятора отношений, но и содержит в себе серьезный социально-технологический потенциал для урегулирования общественных отношений.

Законодательная власть представляет интересы «народа». А народ является источником государственной власти. Что такое «народ»? Из кого он состоит, в какие группы он объединяется? Какие общественные институты выражают интересы народа? Насколько правильно мы можем угадывать интересы народа?

Известный американский социолог права Р.Паунд – основатель юридической социальной инженерии, предложил теорию социальных интересов. Согласно его теории, цель права как средства социального контроля состоит в том, чтобы примирять, регулировать и гармонизировать сталкивающиеся и несовпадающие интересы, которые независимо от права всегда существуют там, где люди вступили в со- циальный контакт.

Функции правовой системы состоят в классификации интересов и признании большего или меньшего числа из них, в определении рамок и возможностей эффективной защиты интересов путем судебного или административного контроля и в разработке средств, с помощью которых признанные интересы могут быть обеспечены. Но интересы не статичны, в изменяющихся условиях постоянно возникают новые нужды и требования. Из этого вытекают и обязанности законодателя как «социального инженера»:

– обобщение и классификация существующих в обществе интересов;

– определение и отбор интересов, которые право должно признать и обеспечить;

– определение границ обеспечения отобранных интересов;

– взвешивание средств, с помощью которых право может обеспечить признанные интересы;

– разработка принципов оценки этих интересов, чтобы затем путем балансирования сталкивающихся интересов достичь такого общества, «где максимум требований удовлетворяется при минимуме затрат».

Основная проблема, которая требует скорейшего решения, – разработка алгоритмов социально-правового моделирования, определение взаимной корреляции социально-правовых процессов и явлений. Успешная деятельность в этом направлении возможна в случае накопления качественных и количественных эмпирических данных и участия профессиональных социологов в правотворческой деятельности.


Д.М.Винокурова

К ВОПРОСУ О ПАРЛАМЕНТЕ

КАК СУБЪЕКТЕ КОЛЛЕКТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

(социологический аспект)


Применяя идеи Ю.Хабермеса, мы можем рассматривать дихотомию «государственная власть» и «массовая демократия» как две самостоятельные социальные организации. Подобно любой другой социальной организации, они обе основаны на совокупности двух главных действий. С одной стороны, они адаптируются к внешней среде, с другой – интегрируются внутри самих себя. Известно также, что они управляются двумя системами – с помощью власти и денег. Если общественно-политическая сфера опосредованно управляется через власть, то товарно-денежные отношения обмена в частном секторе: трудовые доходы, товары и услуги, спрос – через деньги. В отличие от последних власть не может существовать без глубокой институционализации, т.к. она должна быть признана большинством, должна стать легитимной. Деньги же, наоборот, не нуждаются в признании, легитимности, т.к. они сами непосредственно участвуют в процессе обмена и не требуют особых опосредующих механизмов.

В отличие от денег власть может обладать полномочиями и средствами для повелевания массами только при наличии «готовности» большинства ей подчиниться. Этой «готовности» власть добивается через «упорядоченные» формализованные типы и виды правовых отношений, используя механизмы поощрений, санкций и фильтрации, которые нуждаются в постоянном возобновлении и изменении.

Данная проблема еще более актуализировалась в современном обществе в связи с усилением процесса индивидуализации отдельных субъектов, усилением деятельности ТНК, международных сетевых организаций и т.п. В результате указанные процессы постоянно «стирают» границы формализованных экономических, политических и иных институциональных отношений как внутри стран, так и на международном уровне, корректируя правила и нормы взаимоотношений, устоявшиеся за последнее столетие. Таким образом, необходимость институционализации власти и расширение сфер влияния массовой демократии сегодня «пронизаны» ходом развития глобализации. Причем, если первая вынуждена порой кардинально менять «правила игры», технологии воздействия, подстраиваясь под массы, то массовая демократия, «завоевывая» все новое социальное пространство, гораздо чаще диктует свои условия, заставляя власти считаться с собой.

Образно выражаясь, на глобальном уровне вслед за экономической «интернационализацией» происходит «наступление» массовой демократии на власть. Впрочем, такое «наступление», с одной стороны, «льет воду на мельницу» процесса глобализации, с другой – направлено против него. Свидетельством тому могут быть последние массовые мирные и немирные выступления за свои права отдельных социальных групп, начиная со студентов во Франции, нелегальных мигрантов в США и заканчивая широкомасштабным участием рядовых граждан в террористических актах во всем мире. Очевидно, следствием такого положения становится все более ощутимый переход властей на местах, да и системы управления в целом к демократическим формам правления, или ко всякого рода уловкам «`a la демократия». Все вышесказанное в конечном итоге, по-видимому, ведёт к противоречиям между устоявшимися и вновь возникающими формами управления и правами граждан.

Предметом нашего анализа является представительный орган власти – парламент как социальная организация. В таком качестве к нему могут быть приложены существующие сегодня подходы [1]. К примеру, сторонники организационной культуры рассматривают проявление организации на нескольких уровнях. Они обычно выделяют такие доступные для исследователей культурные артефакты, как формально-иерархическая структура, система лидерства, технология, устойчивые формы отношений со средой, поведение членов организации, которые «работают», как было указано выше, в двух направлениях, т.е. по отношению к внешней среде и внутри самой себя.

К примеру, формально-иерархическая структура парламента имеет сложную иерархию руководства и подчинения. Так, в самом парламенте есть руководитель – спикер, вице-спикер, есть различные комитеты, которые возглавляются председателями. Что касается «внешнего» направления деятельности, то сами депутаты по отношению к окружающей социальной среде являются субъектами управления, руководства, руководителями различных структур – партий, учреждений и т.п. Помимо того парламент в качестве представительного органа имеет широкие институциональные полномочия по контролю над деятельностью исполнительной власти. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов и латентные функции депутатов в качестве «лобби» интересов различных социальных групп.

Из сказанного следует, что структурно-функциональный подход с разделением направлений деятельности парламента на внешнее (внешняя среда) и внутреннее (внутри организации) позволяет говорить о нем, как о социальной организации, имеющей формальную и неформальную латентную структуры. Причем, формальная структура строго регламентирована и имеет больше «внутреннюю» направленность, тогда как к неформальной скорее можно отнести отношения с внешней средой «индивидуализированных» субъектов – депутатов, включая их латентные функции. Не секрет, что многие из них представляют интересы не только своих избирателей, значит, речь может идти и об отношениях, выходящих за пределы и предусмотренных «формализованным» регламентом.

Также специалисты организационной культуры выделяют менее доступные исследователю «стихийные» уровни – организационные ценности. Это именно те формы, которые складываются внутри организации и «цементируют» ее. К примеру, Е.Шейн дает такое определение культуры организации: «организационная культура есть интегрированный набор базовых представлений, которые данная группа изобрела, случайно раскрыла, позаимствовала или достигла каким-либо иным путем в результате попыток решения проб-лем адаптации к внешней среде и внутренней интеграции, которые достаточно эффективно послужили организации, чтобы быть признанными, действенными и достойными закрепления и передачи новым поколениям членов организации» [2].

В целом социологический подход предполагает скорее изучение надличностных и социокультурных аспектов протекания процессов в организации, нежели их содержания. К примеру, организационными ценностями, особенно так называемыми базовыми представлениями, которые, по мнению исследователей, образуют «культурную парадигму», занимаются специалисты организационной культуры [3]. Так, на их взгляд, процесс усвоения и структурирования в сознании определенных представлений вызван стремлением индивида избежать неуверенности, достичь определенности в повседневной жизни.

Итак, мы можем рассматривать парламент в качестве модели целевой, «внутри» жесткоструктурированной социальной организации, которая имеет набор как статичных, так и динамичных характеристик. В данном случае в качестве первых выступают институциональные характеристики парламента, которые обеспечивают ему легитимность, а его власть ограничивается регламентом, который принят в рамках политической системы.

К динамичным характеристикам парламента можно отнести разделяемые ценности, образцы поведения, совокупность базовых представлений субъектов деятельности – депутатов. В конечном итоге и динамичные, и статичные характеристики, вместе взятые, существуют для придания смысла как результату, так и процессу деятельности депутатов. Эта целостная система в свою очередь создает формы взаимодействия и с внешней средой, и внутри организации для его осуществления, постоянно создаваясь и воссоздаваясь через это взаимодействие.

Таким образом, парламент как социальная организация имеет жесткую структуру, которая, с одной стороны, обеспечивает и сохраняет её легитимность, а с другой – деятельность этой организации, как и любой другой, имеет два направления (внутреннее и внешнее). Она, испытывая «давление» массовой демократии, вынуждена «выходить» за рамки принятого регламента во взаимоотношениях индивидуализированных субъектов с внешней средой. Данное положение позволяет говорить об условной возможности выделения формальной и латентной структуры этой социальной организации. Такой структурно-функциональный подход мог бы быть весьма плодотворным для более полноценного и адекватного анализа данной социальной организации.

Литература и примечания


1. Кравченко К.А. Исследование организаций за рубежом (аналитический обзор) / Социс. – 1994. – № 8/9. – С. 198– 205; Шило И.Н. Конфликт как предмет социологии организаций // Там же. – 2000. – № 10. – С. 27–30; Щербина В.В. Предмет, статус и проблематика социологии организаций (консультация) / Там же. – № 8. – С. 138–143 и др.

2. Щербина С.В. Организационная культура в западной традиции: природа, логика формирования и функции // Там же. – 1996. – № 7. – С. 49.

3. Там же. – С. 49–50.


Ф.Ю.Луковцев


НЕГОСУДАРСТВЕННОЕ

ПЕНСИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ СЕЛЬСКИХ ЖИТЕЛЕЙ


Современные экономические и демографические условия позволили изменить государственную систему пенсионного обеспечения, которая теперь основана на солидарно-распределительных принципах. Улучшение положения с пенсионными выплатами – своевременная выдача, превышение размера пенсии относительно прожиточного минимума – казалось бы, говорит о благополучии в этой сфере, но это далеко не так. Сложившийся уровень пенсионного обеспечения не только на Севере, но и в других субъектах Федерации недостаточен для того, чтобы гарантировать человеку достойное существование в пенсионный период. Например, целая категория граждан, занятых в различных областях сельского хозяйства, оказалась менее защищенной в реформированной пенсионной системе. Так, отраслевая специфика сельского хозяйства не может гарантировать сельским труженикам достойную пенсию в силу низкого уровня заработной платы, натуральных форм оплаты труда, привязки к дотациям, высокого уровня безработицы, несвоевременности осуществления страховых платежей в Пенсионный фонд РФ, а порой и вовсе их отсутствия. Все это может стать причиной получения будущими пенсионерами только базовой части трудовой пенсии. Сегодня это 954 руб. (1335,60 руб. с учетом районного коэффициента).

В настоящий момент сельских пенсионеров пока еще принято считать самым стабильным классом среди сельского населения, поскольку именно эта категория является получателем государственной пенсии, назначенной ей в соответствии с дореформенными пенсионными условиями. В связи с этим доход многих нынешних сельских пенсионеров – это единственный источник наличных средств, на которые порой содержится вся семья. Кроме того, на плечах пожилых людей лежит ведение всего хозяйства, а значит – уверенность в завтрашнем дне всех членов семьи. При таком положении через 8–10 лет государство может лишиться социальной стабильности в сельской местности, что может повлечь необратимые общественные последствия. Казалось бы, разница между 3000 и 1000 руб. незначительная, но в условиях села она может оказаться роковой.

Существующая государственная пенсионная система не позволяет увеличить при желании страховые взносы для поднятия размера государственной пенсии.

Органы власти Республики Саха (Якутия) приняли меры по разрешению сложившейся ситуации и в качестве партнера определили бизнес в лице института негосударственного пенсионного обеспечения (НПО). Действуя в рамках федерального законодательства, негосударственные пенсионные фонды (НПФ) заслуженно занимают достойное место в качестве полноправного участника государственной пенсионной системы. Теперь государственная поддержка сельского населения может быть эффективно использована на принципах паритетных отношений через систему негосударственного пенсионного обеспечения.

В Республике Саха (Якутия) имеется достаточно емкая и функциональная нормативная база, позволяющая развивать технологию пенсионного обеспечения сельских жителей действующая в рамках республиканской президентской программы социально-экономического развития села, с 2002 г. Одним из ее разделов стало негосударственное пенсионное обеспечение сельских жителей.

За три года работы в этом направлении НПФ «Эрэл» удалось создать инфраструктуру системы негосударственного пенсионного обеспечения на территории республики в виде представительской и агентской сети, а также улусных комиссий по организации и пропаганде негосударственного пенсионного обеспечения. Клиентами фонда стали более 15000 сельских жителей и 127 сельскохозяйственных предприятий.

Для справки: по данным федерального информационно-аналитического портала пенсионной индустрии, среди сотни НПФ, имеющих право осуществлять деятельность по обеспечению пенсионного страхования, в 2005 г. НПФ «Эрэл» занял шестое место по степени информирования населения.

В ходе внедрения программных мероприятий возникли веские основания для создания условий адаптации населения в переходный период. Осознание обществом необходимости перехода к пенсионному самообеспечению происходит нелегко. Поэтому задача государства – помочь людям плавно адаптироваться к жестким условиям современной пенсионной системы. Так зародился и применяется принцип встречного софинансирования. При этом суть технологии такова: например, если крестьянин вносит 20 000 руб. в год на свой именной пенсионный счет, то и республика из своих бюджетных средств обязана перезачислить на его счет 20 000 руб., хотя было 50% от взноса. Аналогичные условия формирования дополнительной пенсии уже действуют для рыбаков, оленеводов, охотников и коневодов, с учетом отраслевой специфики. Например, в силу специфики оленеводческой отрасли, а именно кочевого образа жизни, для 1806 оленеводов республики в рамках принятой подпрограммы на первых порах открыты пенсионные счета и зачислены взносы в размере 6000 руб. в год на каждого.

К процессу софинансирования пенсионных счетов сельчан подключились муниципальные образования, народные депутаты и бизнесмены республики. И если в предыдущие годы подобное участие рассматривалось как разовые меры, то нынче этот процесс происходит осознанно, с пониманием социальной значимости и необходимости проводимых мероприятий. Такое неформальное отношение позволяет не только материально стимулировать открытие именных пенсионных счетов, но и сфокусировать сознание людей на злободневном пенсионном вопросе, при этом помогая населению самостоятельно решать эту серьезную проблему. В связи с этим в бюджете Республики Саха (Якутия) в 2004 г. были предусмотрены средства в размере 22,8 млн. руб., в 2005 г. – 19 млн. руб., в бюджете на 2006 г. – 31 млн. руб.

Все плановые финансовые поступления в виде целевых пенсионных взносов из республиканского бюджета представляют своего рода «аккумуляционный фонд» реализации программных мероприятий по негосударственному пенсионному обеспечению. Учитывая поэтапное внедрение системы НПО на территории республики по отдельным категориям сельских жителей, данные средства будут использованы строго в соответствии с назначением, а ежегодно начисляемый доход может дополнительно обеспечить пенсионные ресурсы для целой категории сельских тружеников.

За период с 2003 по 2005 г. Правительством РС(Я) были внесены две существенные поправки к механизму встречного финансирования. Одна из них позволила увеличить категорию участников. К ним были отнесены коневоды и члены крестьянских хозяйств. Вторая значительно расширила нижний и верхний пределы пенсионных взносов (от 500 и до 20 000 руб. соответственно), претендующих на бюджетное софинансирование, тем самым позволив сельчанам с разным достатком принять участие в программе.

Таким образом, постепенно расширяя возможности сельчан и вовлекая их в систему негосударственного пенсионного обеспечения, мы способствуем достижению поставленной цели – переходу сельского населения к пенсионному самообеспечению.

Социальная значимость проводимых мероприятий сегодня положительно воспринята не только населением и общественностью республики, но и органами государственной власти Российской Федерации и её субъектов.

Так, например, механизм встречного финансирования был рассмотрен на заседании комитета по аграрным вопросам Государственной Думы Федерального собрания РФ, на круглых столах по проблемам пенсионного обеспечения сельских жителей с участием федеральных органов государственной власти, представителей Татарстана, Хакасии, Бурятии, Красноярского, Приморского и Хабаровского краев, Читинской и Амурской областей.

Более того, в 2005 г. между Администрацией Агинского Бурятского автономного округа (АБАО) и НПФ «Эрэл» состоялось подписание соглашения о взаимодействии в об- ласти негосударственного пенсионного обеспечения сельских жителей округа. В том же году была утверждена окружная целевая программа встречного финансирования, рассчитанная на несколько лет, с бюджетом в 13 млн. руб. Её исполнителем на основании открытого тендера стал НПФ «Эрэл». С этой целью уже подписаны договора НПО с 12 муниципальными образованиями АБАО, которые будут выступать вкладчиками в пользу сельских тружеников согласно утвержденному механизму.

Однако решение пенсионных вопросов на уровне отдельно взятой республики не разрешит проблему пенсионного обеспечения в глобальном масштабе страны. Для того, чтобы общество безболезненно приняло новые условия, продиктованные временем, необходимо прямое участие государства в механизме софинансирования пенсионных накоплений граждан, причем как на федеральном, так и на уровне субъектов Российской Федерации.

Приблизительно через восемь лет появятся первые пенсионеры по новой системе государственного пенсионного обеспечения. Это очень малый срок. За это время человек должен не только понять саму новую пенсионную систему, но и накопить прибавку к государственной пенсии. Вместе с тем за это время можно внедрить механизм негосударственного пенсионного обеспечения, с помощью которого простой сельский труженик сможет получить достойную «надбавку» к государственной пенсии. Поэтому в адаптационный период наиболее приемлемо равное соотношение участия федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации и самого человека (1:1:1).

Негосударственный пенсионный фонд, будучи институтом социального обеспечения, одновременно является потенциальным инвестором. Использование финансовых ресурсов, привлеченных через систему негосударственного пенсионного обеспечения, в качестве источника долгосрочных инвестиций, наряду с пенсионным обеспечением, – другой, не менее важный аспект деятельности НПФ. Необходимо отметить, что два аспекта – социальный и финансовый – тесно связаны между собой и создают специфику, характерную исключительно для деятельности негосударственных пенсионных фондов. А специфика такова, что НПФ имеют возможность привлекать «длинные деньги», т.к. исполнение обязательств по договорам негосударственного пенсионного обеспечения начинается по достижении участниками фонда пенсионного возраста, и, как правило, исполнение обязательств отложено на достаточно длинный срок. В этом плане задача государства состоит в максимальном использовании потенциала системы негосударственных пенсионных фондов для решения как социальных, так и инвестиционных проблем.

В силу долгосрочного характера пенсионных вложений перспективной, менее затратной и наиболее приемлемой для регионального инвестирования, в отличие от добровольного негосударственного пенсионного обеспечения, является деятельность по обязательному пенсионному страхованию накопительной части трудовой пенсии граждан.

Согласно данным Отделения Пенсионного фонда РФ по РС(Я) по состоянию на 1 января 2005 г. в информационной базе системы персонифицированного учета зарегистрировано 836 тыс. застрахованных лиц, включая детей, учащихся, студентов и неработающих пенсионеров. К категории застрахованных лиц, имеющих накопительную часть, относится около 370 тыс. чел. Объем страховых взносов накопительной части, зафиксированный ПФР по Республике Саха (Якутия) по итогам 2004 г., составил порядка 843 млн. руб. Расчеты показывают, что к 2010 г. объем денежных средств в накопительной части жителей республики может составить до 7–8 млрд. руб.

Для справки: По состоянию на 1 января 2006 г. количество застрахованных, сделавших свой выбор в пользу НПФ «Эрэл», составило 3155 чел., в том числе 200 чел., проживающих в Агинском Бурятском АО. В российской статистике по объему размещенных внутри субъекта средств накопительной части трудовой пенсии застрахованных Республика Татарстан занимает первое место. Емкость республиканского рынка обязательного пенсионного страхования накопительной части трудовой пенсии составляет 4 млрд. руб. Совместными усилиями Президента, Правительства, Отделения Пенсионного фонда и уполномоченного НПФ 1,5 млрд. руб. оставлено застрахованными лицами на территории Татарстана.

Корректное использование административного ресурса в привлечении средств накопительной части трудовой пенсии застрахованных в Республике Татарстан имеет не только политический характер, но и показывает прямую заинтересованность её властей в концентрации мощного пенсионного капитала на территории региона.

Региональный фактор заинтересованности в концентрации пенсионного капитала на территории региона можно отметить и в Республике Казахстан. В прошлом году при дефицитном государственном бюджете органы власти Казахстана предоставили возможность «длинным деньгам» национальных пенсионных фондов участвовать в строительстве железной дороги на севере страны.

Эти два положительных примера применимы и для нашего федерального округа. «Длинные деньги» национальных пенсионных фондов через государственные обязательства могут уже сегодня участвовать в инфраструктурных проектах, в частности, в строительстве железной дороги. Все это вкупе может поднять конкурентоспособность сибирского и Дальневосточного федеральных округов не только в России, но и в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Таким образом, негосударственное пенсионное обеспечение, имеющее 13-летнюю историю, способно не только решать проблемы пенсии отдельных категорий граждан, но и привлекать прямые инвестиции в региональную экономику. Для этого требуется разработать нормативную базу в целях привлечения рабочей силы, а также регламент перехода к новой пенсионной системе отдельных категорий граждан.


Г.С.Васильева