Geum.ru

Очень короткое предисловие

Вид материалаРассказ

Содержание


Чапаев и Буденный
Чапаев и Буденный
Чапаев и Буденный
Чапаев и Буденный
Чапаев и Буденный
Чапаев и Буденный
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14

Чапаев и Буденный


Комната в казарме. Буденный сидит на койке и, закатав галифе, чешет ногу, поставив ее на газету. Входит Чапаев


Ч а п а е в: Большое дело делаете, Семен Михайлович.

Б у д е н н ы й: Вы, Василий Иванович, что-то сказали?

Ч а п а е в: Не притворяйтесь глухим. Мне отлично известно, что вы нарочно хотите таким образом подействовать мне на нервы.

Б у д е н н ы й (упоенно чеша ногу): Эх, Василий Иванович, Василий Иванович! Даже в такие светлые минуты вы ищете ссоры. Ладно, давайте ссориться.

Ч а п а е в: Интересное дело! Что значит «давайте»? Мы и без вашего «давайте» всё время с вами ссоримся.

Б у д е н н ы й: Ах, Василий Иванович, да разве это были ссоры! Это было, если угодно, детское недержание чувств. А вы представьте, что я вдруг накинулся на вас и отгрыз вам нижнюю губу.

Ч а п а е в (невольно хватаясь за нижнюю губу): Ой!

Б у д е н н ы й: Вас, я вижу впечатлило. А вы в ответ бросаетесь на меня и выворачиваете мне наизнанку ноздри носа.

Ч а п а е в: Мама...

Б у д е н н ы й (чеша ногу с налетом вдохновения): Но я не остаюсь в долгу и заставляю вас проглотить собственные уши.

Ч а п а е в: Прошу вас, не надо больше...

Б у д е н н ы й: Нет-нет, у вас совсем другая реплика. Вы говорите: «Ах, так!» и растягиваете мой пупок до затылка.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, давайте на этом закончим...

Б у д е н н ы й (чеша ногу с привкусом остервенения): О нет, на этом закончить не удастся. Потому что я полезаю к вам во внутренности и крепко-накрепко привязываю ваши почки к слепой кишке.

Ч а п а е в: Мне сейчас плохо станет...

Б у д е н н ы й: Нормальная реакция здорового организма. Но у вас еще остаются силы, чтобы ухватиться за мою печень и заткнуть ею бронхи, препятствуя дыханию.

Ч а п а е в: Всё, больше не могу...

Б у д е н н ы й: А знаете, почему? Потому что я скомкал ваши трохеи, и смеялся, и приговаривал: «вот вам, вот вам, вот вам!»


Чапаева тошнит на пол


Ну-ну, Василий Иванович, к чему эти нежности? Умейте проигрывать!


Чапаев неожиданно перестает осквернять пол и вырывает из-под ног Буденного газету


А вот это вы бросьте, Василий Иванович. Если у вас тошнота, справляйте ее куда-нибудь в другое место, а газеты не трогайте. Я ее еще не читал.

Ч а п а е в: Ага... Ого... Как интересно...

Б у д е н н ы й: Василий Иванович, положите на место газету!

Ч а п а е в: Ничего себе!

Б у д е н н ы й: Василий Иванович, не обижайтесь, но если вы не положите на место газету, я оголю шашку и отрежу вам ухо!

Ч а п а е в: Смотрите, что здесь пишут: умер Сергей Миронович Киров.

Б у д е н н ы й: Василий Иванович, ваши детские попытки отвлечь мое внимание меня смешат. Я давеча обещал отрезать вам ухо, а сейчас стану это делать.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, при чем тут вы и ваши гнусные желания, когда народ скорбит.

Б у д е н н ы й: Лучше показывайте, Василий Иванович, в каком месте у вас ухо.

Ч а п а е в: Я решительно не понимаю ваших балагурств.

Б у д е н н ы й: Хотите от меня дешево отделаться? Шутками-прибаутками? Хотел я, как друг, отрезать вам ухо, а теперь отрежу что-нибудь другое.

Ч а п а е в (читая): Вы посмотрите! Яков Михайлович Свердлов умер!

Б у д е н н ы й: Василий Иванович, прекратите плодить ваших покойников! Вас это не спасет от возмездия.

Ч а п а е в (читая дальше): Умер товарищ Дзержинский! Помните, Семен Михайлович, такой железный весь...

Б у д е н н ы й: Мне наплевать, Василий Иванович, кто умер, а кто еще нет. Я обещал отрезать вам что-нибудь другое, а теперь начну определяться.

Ч а п а е в (продолжая читать): Ох! Ох!

Б у д е н н ы й: Что «ох»?

Ч а п а е в: Ох!! Ох!!!

Б у д е н н ы й: Я не понимаю ваших «охов». Изъясняйтесь понятнее.

Ч а п а е в: Вот тут в газете пишут – умер товарищ Буденный!

Б у д е н н ы й: Вы врете. Немедленно покажите мне газету.


Вырывает у Чапаева газету, читает


Василий Иванович!

Ч а п а е в: Что такое?

Б у д е н н ы й: Тут написано, что умер товарищ Буденный!

Ч а п а е в: Не верю! Покажите.


Забирает у Буденного газету, читает


Семен Михайлович!

Б у д е н н ы й: Что вам еще от меня надо?

Ч а п а е в: Не примите близко к сердцу, но тут сообщают, что умер товарищ Буденный!

Б у д е н н ы й: Поинтересней ничего не могли придумать? Дайте сюда.


Выхватывает у Чапаева газету, читает


Василий Иванович!

Ч а п а е в: Чего вам опять неймется?

Б у д е н н ы й: Вы не поверите, какая тут чушь насобачена! В газете извещают, что умер товарищ Буденный!

Ч а п а е в: Не может быть! Вы уверены, что не мистифицируете меня?


Отнимает у Буденного газету, читает


Семен Михайлович!

Б у д е н н ы й: Вы что, минуты не можете спокойно посидеть? В чем дело?

Ч а п а е в: Вы будете смеяться, но тут черным по белому напечатано, что умер товарищ Буденный!

Б у д е н н ы й: Меня всегда бесило ваше неуместное остроумие.


Выдергивает из рук Чапаева газету, читает


Василий Иванович!

Ч а п а е в: Мало кто умеет так мучить людей, как вы. Что на этот раз?

Б у д е н н ы й: Боюсь, что мы сейчас, простите за образность, обмочимся со смеху! Тут пишут, что умер...

Ч а п а е в (с отвращанием глядя на Буденного и на пол в казарме): И так у вас тут кто-то наблевал, а теперь еще вы решили сверху помочиться! И зачем я только к вам зашел...


Решительно встает и уходит прочь, оставив Буденного с недоуменно открытым ртом


Чапаев и Буденный


Кинотеатр. Из него выходят Чапаев и Буденный


Ч а п а е в: Ну, Семен Михайлович, по-моему, было очень смешно.

Б у д е н н ы й: Да, в конце было очень смешно, а в целом было совсем не смешно.

Ч а п а е в: Как же это вам было не смешно, когда вы всё время смеялись, как петух?

Б у д е н н ы й: Да, когда были смешные моменты, я смеялся.

Ч а п а е в: Ага! Так, значит, были смешные моменты?

Б у д е н н ы й: Было очень много смешных моментов.

Ч а п а е в: Ну, вот видите!

Б у д е н н ы й: А если рассматривать в совокупности, то было совсем не смешно.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, вы у меня нарочно кровь пьете. То вам смешно, то не смешно.

Б у д е н н ы й: Да что же, Василий Иванович, разве я идиот, чтобы мне всё время было смешно?

Ч а п а е в: Семен Михайлович, немедленно откиньте ваши увертки и признайтесь: мы сейчас посмотрели смешной фильм?

Б у д е н н ы й: Совершенно не смешной.

Ч а п а е в: Это невыносимо! Чего же вы смеядись?

Б у д е н н ы й: Позвольте вам заметить, Василий Иванович, что вы переходите все границы! Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, почему я смеялся.

Ч а п а е в: Вот-вот, почему вы смеялись?

Б у д е н н ы й: Ох! Василий Иванович, что же вы меня режете-то?

Ч а п а е в: Вы с ума сошли. Никто вас не режет.

Б у д е н н ы й: Что ж вы с моими нервами-то делаете?

Ч а п а е в: А что особенного я делаю с вашими нервами?

Б у д е н н ы й: Долго еще будут длиться мои мучения?

Ч а п а е в: А я почем знаю?

Б у д е н н ы й: Чего вы от меня хотите-то?

Ч а п а е в: Да ничего я от вас не хочу. Признайтесь только, мы с вами посмотрели смешной фильм или не смешной?

Б у д е н н ы й: Да! Да! Да!

Ч а п а е в: Что же «да»?

Б у д е н н ы й: Оооо!


Обхватывает голову руками и бежит прочь. Чапаев пожимает плечами и бежит вслед за ним


Чапаев и Буденный


Палатка с походной печкой внутри. Возле печки лежат большие поленья. Рядом сидят Чапаев и Буденный


Ч а п а е в: Ну, Семен Михайлович, ваша очередь дрова рубить.

Б у д е н н ы й: Почему это, Василий Иванович, моя?

Ч а п а е в: Ну, как же. Вы ведь еще дров не рубили?

Б у д е н н ы й: Не рубил.

Ч а п а е в: Значит, ваша очередь.

Б у д е н н ы й: Позвольте, Василий Иванович, но вы ведь тоже еще не рубили дров!

Ч а п а е в: А когда это я говорил, что рубил?

Б у д е н н ы й: Вот видите!

Ч а п а е в: Семен Михайлович, вы валяете дурака. Кто-то же должен начать рубить дрова. Ваша очередь начинать.

Б у д е н н ы й: Здрасьте-приехали! Почему это моя очередь начинать?

Ч а п а е в: Потому что у вас характер подлее.

Б у д е н н ы й: Почему это у меня характер подлее?!

Ч а п а е в: Просто склочник какой-то.

Б у д е н н ы й: Я – склочник?!

Ч а п а е в: Настоящий ростовщик.

Б у д е н н ы й: Я – ростовщик?!

Ч а п а е в: Вы эту вашу манеру переспрашивать бросьте. Или вам понравится еще раз услышать? Да, вы ростовщик.

Б у д е н н ы й: Я – ростовщик?

Ч а п а е в: Немедленно прекратите переспрашивать. Да, вы ростовщик.

Б у д е н н ы й: Почему это я ростовщик?

Ч а п а е в: Идите рубать дрова, Семен Михайлович.

Б у д е н н ы й: Пока вы мне не объясните, почему я ростовщик, никаких дров я рубать не буду.

Ч а п а е в: Ну вот, уже тогуетесь. Стопроцентный ростовщик.

Б у д е н н ы й: Сами вы ростовщик и мерзавец!

Ч а п а е в: Ну вот, полюбуйтесь, я вам слово, вы мне два. Ростовщик и есть.

Б у д е н н ы й (кричит): Я не ростовщик! Я – красный командир!

Ч а п а е в: Врет и не покраснеет. Ростовщик до мозга костей.

Б у д е н н ы й: Еще раз назовите меня ростовщиком, и вы поплатитесь!

Ч а п а е в: Вот типично ростовщическая угроза.

Б у д е н н ы й: Я даже не знаю, что я сейчас с вами сделаю!

Ч а п а е в: Семен Михайлович, мне становится холодно. Идите рубать дрова. Тем более – ваша очередь.

Б у д е н н ы й: Я вам не позволю называть меня ростовщиком!

Ч а п а е в: Не заговаривайте мне вашим ростовщиком зубы. Идите рубать дрова.

Б у д е н н ы й: Среди Буденных ростовщиков не было! Мы все от сохи!

Ч а п а е в: Семен Михайлович...

Б у д е н н ы й: Аптекари были, а ростовщиков не было!

Ч а п а е в: Семен...

Б у д е н н ы й: Извозчики были, портные, мануфактурщики...


Чапаев берет под руку Буденного и выводит его из палатки на свежий воздух


...Один приходской священник, два инспектора гимназии, шорники были...


Чапаев уводит Буденного в лес. Из лесу раздается голос Буденного: «А ростовщиков не было!»


Чапаев и Буденный


Чапаев сидит на стуле и читает газету. Сзади подкрадывается Буденный и закрывает ему глаза ладошками


Б у д е н н ы й (лукаво): Ну, Василий Иванович, угадайте кто?

Ч а п а е в: Семен Михайлович, вы бы сначала мыли руки, а потом совали их порядочным людям в глаза.

Б у д е н н ы й: Нет, вы угадайте кто.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, мешаете читать газету.

Б у д е н н ы й: Пока не угадаете кто, буду принципиально держать руки у вас на глазах.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, я уже начинаю по-тихоньку уставать от ваших глупостей.

Б у д е н н ы й: Эх, сказали бы один раз кто, и давно были бы оба свободны.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, что же это такое! Врываетесь ко мне, суете мне руки в глаза и еще требуете, чтобы я вам чего-то угадывал.

Б у д е н н ы й: А вы вот угадайте кто, и всё сразу встанет на свои места.

Ч а п а е в: Я вижу, что вы будете мучать меня до самой смерти.

Б у д е н н ы й: С вашей стороны даже глупо, Василий Иванович, не угадать кто.

Ч а п а е в: Ну почему, почему в этой жизни случаются такие нелепые события! Я сижу, я никого не трогаю, я читаю газету, а ко мне врываются какие-то люди и заставляют делать ужасные вещи!

Б у д е н н ы й: Не какие-то, а очень конкретные люди. Попробуйте, всё же, угадать.

Ч а п а е в: Я ведь никому не желаю зла. Мне нравится совершать благие поступки и думать светлые мысли. Я сейчас с удовольствием читал в газете о смерти товарища Фрунзе. И вдруг кто-то подошел ко мне сзади, положил свои смрадные ладони мне на глаза и заставил творить нечто невообразимое.

Б у д е н н ы й: А вы угадайте, кто это сделал, и сразу легче станет.

Ч а п а е в: Я люблю людей. Я обожаю животных. Я часами могу любоваться полетом птиц...

Б у д е н н ы й: Вы забыли про комнатные растения.

Ч а п а е в (не слушая его): Когда хоронили товарища Бонч-Бруевича, я смеялся, как ребенок, так что вдова товарища Бонч-Бруевича со всего размаху потрепала меня по щеке. Чем же я заслужил такое отношение со стороны мира?

Б у д е н н ы й: За этими разговорами мы ужин прозеваем.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, я вас сейчас просто убью!

Б у д е н н ы й: Сперва угадайте кто, потом можете убивать кого хотите.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, если вы думаете, что я и на ваших похоронах стану смеяться или плакать, так вы ошибаетесь. Я из ваших похорон такое шапито устрою, что вы в гробу перевернетесь.

Б у д е н н ы й: Всё, Василий Иванович, последняя попытка.

Ч а п а е в: И я вас в последний раз спрашиваю: вы уберете ваши дурно пахнущие руки с моих видевших мало хорошего глаз?

Б у д е н н ы й: Угадаете – уберу.

Ч а п а е в: А если не угадаю?

Б у д е н н ы й: Тогда буду держать, пока они не вспотеют, или пока у вас не вытекут глаза.

Ч а п а е в: Они у вас уже давно вспотели!

Б у д е н н ы й: Нет, Василий Иванович, это у вас глаза текут.

Ч а п а е в: Так отпускайте!

Б у д е н н ы й (подумав): Нет, что-то не хочется. Будем терпеть оба.

Ч а п а е в: Ладно, не отпускайте. Я уже как-то свыкся с вашими руками.Лучше уж ваши руки на глазах, чем вы перед глазами.

Б у д е н н ы й: И кто же «я»?

Ч а п а е в: Ах, Семен Михайлович, если бы вы еще и онеметь могли, я бы так просидел до самой смерти. Надеюсь, что вашей.

Б у д е н н ы й: Мне не нравится ваше лирическое настроение.

Ч а п а е в: Мне в жизни многое не нравится, а я терплю. Хотя очень хочется взять в руки шашку и исправить разом все ее нелепости.


Сбрасывает с глаз руки Буденного, вскакивает, хватает шашку и обнажает ее

Но я не позволяю себе распускаться.


Замахивается на Буденного шашкой


Я умею держать себя в руках.

Б у д е н н ы й: Караул!


Бросается вон из комнаты


Ч а п а е в: Подождите, Семен Михайлович, я с вами.


Уходит вслед за Буденным. За сценой слышен его голос: «Сейчас я вам расскажу про комнатные растения».


Котовский


Степь под вечереющим небом. По степи верхом на коне едет Котовский, угрюмый и даже печальный


К о т о в с к и й (напевает): Ой, шляхы мойи далэки, ой шляхы мойи далэки,

Ой вы, думкы в голови.

Ой, литають два лэлэки, ой литають два лэлэки

У высокий сыниви.

Хто нам скажэ, що нам трэба, хто нам скажэ, що нам

трэба,

Тае доля, начэ дым.

И плывэ блакытнэ нэбо, и плывэ блакытнэ нэбо

По-над полэм золотым.


А як щастя нам нэ будэ, а як щастя нам нэ будэ,

Разом з нэбом поплывэм.

Ой вы, люды, дывни люды, дывни люды, добри

люды,

Будэм жыты, як жывэм.


Конь то ли сочувственно, то ли издевательски ржет


И чого ты ригочэш, тварына? Спиваю я погано? Так я в консэрваториях нэ навчавсь.


При слове «косерватория» конь фыркает


Ни, вы бачылы таку худобу! Людыни погано, а воно тилькы зубы скалыть и ноздрямы шкворчыть!.. Но, то ничого нэ поробыш – таки в тэбэ ноздри, такый в мэнэ настрий... Ой вы, хлопци мойи хлопци, никого з вас нэ залышылося... Нэма в мене бильш вийська. Одных нимци повбывалы, инших я сам постриляв. Бо така була вид ных провокация...


При слове «провокация» конь снова фыркает


Слухай, ты мэни оци фыркы-пидковыркы облыш. Бо я ж и заризаты можу! Ты мий суворый характэр знаеш!


Конь поспешно замолкает


Сумно... так сумно... А отого наглого можна було б и нэ вбываты. Вин хоч и падлюка був, алэ добрый хлопэць. Смишный такый... (напевает): Чэрэз ланы, чэрэз луга идэ Тарас Потийнога... Ни, його якось инакш звалы... Щось питнючэ, алэ нэ нога. Щось дэликатниш за ногу...


При слове «дэликатниш» конь, не выдержав, снова фыркает


Та що ж цэ за знущання такэ! Я ж можу нэ просто заризаты, а ризаты мучытельно и довго!


Конь испугано замолкает


Потйпалэць – ось як його звалы! И батько його був Потийпалэць, и, мабуть, маты була пани Потийпалэць. Нэлэгка ты, жиноча доля... Якбы я був жинкою, и мое призвыщэ було б Потийпалэць, я б повисывся... Чы повисылась... Цэ вжэ байдужэ. Ой, вы жиночкы-жин;чкы, ой вы жиночкы-жин;чкы… Трэба вам на восьмэ бэрэзня фэминизм подаруваты.


При слове «фэминизм» конь, забывшись, фыркакет и ржет одновременно


Слухай ты, гадюка грываста! «Потийпалэць» тоби нэ смишно?


Конь качает головой

А «фэминизм» смишно?


Конь снова фыркает и кивает


Так я тэбэ нэ зарижу. Я тоби зубы повырываю, щоб ты нэ скалывся. Я тоби так хвоста накручу, що шкира злизэ!


К о н ь: Вырывай! Круты! Хлопцив повбывав, Потийпальця поришыв, тэпэр и мэнэ кинчай, комисарська дыня!

К о т о в с к и й: Як?

К о н ь: Дыня, дыня! Кавун вичнозэлэный! Куля бильярдна! Глобус Бэсарабийи!

К о т о в с к и й: Ну, цэ вжэ нэ просто провокация., цэ вжэ...


При слове «провокация» конь привычно ржет и со ржанием этим падает на землю, получив меж глаз пулю


Всэ, хвинита... О-хо-хо-х, и пофыркаты у видповидь никому. Сумно мэни, сумно... Всэ життя – коню пид хвист. Самитнисть – ось доля вэлыкойи людыны.


Понурившись, бредет пешком по степи, напевая: «А як щастя нам нэ будэ, а як щастя нам нэ будэ...»


Чапаев и Буденный


Голая комната. В углу одиноко стоит шкаф. В комнату вбегает Буденный и в шкаф этот прячется. Спустя некоторое время входит Чапаев с шашкой наголо


Ч а п а е в (рыская по комнате): Семен Михайлович, лапушка, ку-ку!

Б у д е н н ы й (из шкафа): Ищите, ищите, Василий Иванович, всё равно не найдете.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, вы куда ж это, кузнечик, подевались?

Б у д е н н ы й (из шкафа): До седых волос, Василий Иванович, искать будете – не найдете.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, курочка моя, в какую ж вы щелку забились?

Б у д е н н ы й (из шкафа): Уже вы, Василий Иванович, состаритесь, уже дети ваши состаряться, а так и не найдете.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, кисонька, подайте хоть какой-нибудь намек.

Б у д е н н ы й (из шкафа): Бог подаст, Василий Иванович.

Ч а п а е в: Ну хоть ножку высуньте! Хоть палец ножки!

Б у д е н н ы й (из шкафа): Ногтя пальца ножки и то не высуну, Василий Иванович.

Ч а п а е в: Семен Михайлович, пупочка, у меня ведь лопается терпение. Я ведь вас сейчас поносно ругать начну.

Б у д е н н ы й (из шкафа): Ну и ругайтесь Василий Иванович. Мне ваша ругань всё равно что «тьфу».

Ч а п а е в: Хорошо же, Семен Михайлович... И куда же залез этот боров очкастый?

Б у д е н н ы й (из шкафа): Бросьте вашу похабщину, Василий Иванович. Вы отлично знаете, что я никогда не носил очков.

Ч а п а е в: Ножку покажете?

Б у д е н н ы й (из шкафа): Не покажу я вам никакой ножки.

Ч а п а е в: Как знаете... И где ж его носит, этого рогоносца?

Б у д е н н ы й (из шкафа): Василий Иванович, это уже не ругань, а какая-то площадная брань. Вам превосходно известно, что я не женат.

Ч а п а е в: Пальчик от ножки покажете?

Б у д е н н ы й (из шкафа): Показал бы я вам дулю, да не хочу выдавать свой тайник.

Ч а п а е в: Ваше дело... Ведь что странно: такая жирная собака, а куда-то сумела спрятаться.

Б у д е н н ы й (вылазит из шкафа, весь кипя от возмущения): Что вы всё врете, что вы врете, как подлец! Где, где я жирный?

Ч а п а е в (изумленно): Нате вам! Семен Михайлович, зачем это вы в шкаф залезли?

Б у д е н н ы й: А зачем вы меня шашкой пугали?

Ч а п а е в: Я вас пугал, шутя.

Б у д е н н ы й: Ну, и я в шкаф залез, шутя.

Ч а п а е в: Вот так шутка – в шкаф залезть! По-вашему, это очень остроумно – залезть в шкаф?

Б у д е н н ы й: А что, по-вашему, остроумно? Шашкой на людей махать?

Ч а п а е в: А я и не думал с вами осторумничать. Я вас сейчас этой шашкой так хвачу...


Взмахивает шашкой


Б у д е н н ы й: Ай-ай-ай!


Кидается вон из комнаты


Ч а п а е в (досадливо): Тьфу ты, черт, ведь какой дурак! Опять его ищи.


Рассекает дважды шашкой воздух и отправляется на поиски Буденного


Чапаев и Буденный


Огневой рубеж. Чапаев и Буденный лежат с винтовками в руках и целятся в невидимые мишени


Ч а п а е в (как бы в воздух): Вот, лежит, дурак, целится, а куда целится – сам не знает.

Б у д е н н ы й: Василий Иванович, будьте сейчас особенно осторожны в выражениях. У меня ведь винтовка в руках.

Ч а п а е в: А мне какое дело до того, что у вас в руках?

Б у д е н н ы й: Я ведь вас очень просто застрелить могу.

Ч а п а е в: Вы меня можете застрелить? Вы меня не можете застрелить.

Б у д е н н ы й: Почему это я не могу вас застрелить?

Ч а п а е в: Я этого не говорил. Я говорил, что вы меня застрелить не можете.

Б у д е н н ы й: Отчего это я застрелить вас не могу?

Ч а п а е в: Перестаньте искажать мои слова. Я говорил, что вы не можете меня застрелить.

Б у д е н н ы й: Как же это я не могу вас застрелить?

Ч а п а е в: Опять он меня нарочно перевирает! Я ему про Фому, а он мне про Ерему! Я вам говорю, тыквенная ваша голова, что застрелить вы меня не можете!

Б у д е н н ы й: С чего бы это я не мог вас застрелить?

Ч а п а е в: Нет, это такой человек, что и в сотый раз назло всё с ног на голову перевернет! Говорю вам в последний раз, что застрелить вы меня не можете!

Б у д е н н ы й: А почему бы мне не мочь вас застрелить?

Ч а п а е в: Всё! Трещу по швам! Что ж вы за углекислый человек такой, что всё вам нужно на свой лад переиначить! Не можете вы меня застрелить, неужели не ясно?

Б у д е н н ы й: С какой бы это стати я не мог вас застрелить?

Ч а п а е в (вскакивает): Я вас сам сейчас застрелю за такое истолкование моих слов!

Б у д е н н ы й: Вы? Меня? Это уже просто невозможно, как смешно делается. Вы не можете меня застрелить.

Ч а п а е в: Почему это я не могу вас застрелить?

Б у д е н н ы й: Кишка у вас тонка.

Ч а п а е в: Это кто же давал вам право судить о моих кишках?

Б у д е н н ы й: Вот и нос у вас не дорос.

Ч а п а е в: Я ведь ни при каких обстоятельствах не позволял вам касаться моего носа!

Б у д е н н ы й: Заячье сердце.

Ч а п а е в: Вот вы уже в какие внутренности полезли! Вы хоть понимаете, что вам это даром не пройдет?

Б у д е н н ы й: Да полноте меня пугать. Что вы мне можете сделать?

Ч а п а е в: Я могу вас застрелить. Не заметили? У меня винтовка в руках.

Б у д е н н ы й: Вам угодно меня смешить. Эта тема обсосана и забыта.

Ч а п а е в: Я вам не позволю так при мне выражаться!

Б у д е н н ы й: Я и не нуждаюсь в вашем дозволении. Я сейчас так ругнусь...

Ч а п а е в: А я закрою уши руками и не буду слушать.


Затыкает уши руками. Буденный беззвучно шевелит губами, делая вид, будто ругается


Б у д е н н ы й: Отпускайте уши, Василий Иванович! Я уже выругался.


Чапаев отпускает уши, и в это время Буденный разражается ужасной бранью