Ф. Ю. Аляев 12 Перспективы подготовки юных футболистов г. Балашова 12

Вид материалаДокументы

Содержание


Н. В. Моловствова Жаргонная лексика в «Очерках Бурсы» Н. Г. Помяловского
М. В. Морозов Проблема выбора пути в кризисной ситуации в романе Э. М. Ремарка «Три товарища»
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   45

Н. В. Моловствова

Жаргонная лексика в «Очерках Бурсы» Н. Г. Помяловского


В статье обосновывается социолингвистический и лингвокультуроведческий подход к изучению жаргонизмов в школе. В качестве дидактического средства рассматривается художественный текст, содержащий жаргонизмы и комментарий к ним.


Известное положение о том, что в изучении языка важную роль играют выдающиеся образцы русской литературы, не утратило своего значения. Литературные тексты, в которых использованы с соответствующими художественными задачами жаргонизмы, окажутся полезными при изучении темы «Лексика ограниченного употребления».

Использование жаргонизмов в художественной речи определяется двумя важнейшими признаками, которые присущи этому классу слов. Во-первых, жаргонизм — это всегда социальный знак, в художественном произведении это особый ключ к пониманию личности или ситуации. За жаргонизмом всегда стоит определенный тип субкультуры сниженного типа — со свойственной этой культуре мироощущением, специфической системой ценностей и особыми стандартами поведения. Во-вторых, жаргонной лексике свойственна высокая степень экспрессии, эмоциональности. При изучении темы «Жаргонная лексика» в школе целесообразно обратить внимание учащихся именно на эти два признака, не ограничиваясь общей характеристикой жаргонизмов как нелитературных слов.

Ярким образцом использования жаргонной лексики как изобразительно-выразительного средства являются «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского, созданные в начале 1860-х гг. Жаргонизмы в «Очерках» разнообразны по своему грамматическому и тематическому составу, выполняют различные художественные функции.

В речи бурсаков жаргонизмы выполняют, во-первых, номинативную функцию (называют различные реалии бурсацкой жизни: титулка — документ об образовании, пфимфа — особое приспособление для жестоких издевательств и т. д.), а во-вторых, экспрессивную (способствует передаче эмоций говорящего: рожу растворожу, зубы на зубы помножу — угроза, Мазепа, баба — бранные слова и т. д.).

В речи автора жаргонная лексика служит средством изображения
характера персонажей «Очерков», передает уродливые социальные отношения, характеризует героев с точки зрения их психологических особенностей и мировоззрения. Творческая манера Н. Г. Помяловского отличается тем, что он не просто использует жаргон для передачи бурсацкого «колорита», но и пытается осмыслить его как способ выражения мировоззрения, передать через жаргонные слова своеобразную «философию» бурсы. Поэтому в тексте часты не только толкования жаргонизмов, но
и размышления автора о связи языка бурсаков с их жизнью. Ср.: Теперь также понятно, отчего это в бурсацком языке так много самобытных фраз и речений, выражающих понятие кражи: вот откуда все эти сбондили, сляпсили, спёрли, стибрили, объегорили и тому подобные.

В образовательном процессе учитель должен учитывать специфику жаргонизмов и усиливать при их анализе в классе нормативно-стилисти-ческую и культуроведческую направленность. Существование сниженной лексики в языке не должно обходиться молчанием на уроках русского языка. Позиция однозначного запрета должна смениться обсуждением уместности / неуместности жаргонизмов в речи, их экспрессивных возможностей, социальных и стилистических функций, а также соотношения жаргона и литературного языка. Такой подход позволит снять с жаргонизмов романтический ореол «запретного плода», показать его социальную маркированность и коммуникативную ограниченность.

А. И. Власенков и Л. М. Рыбченкова предлагают использовать при изучении жаргонной лексики в 10-м классе тексты Н. Помяловского,
В. Крестовского, В. Гиляровского. Нами подготовлена разработка урока, содержанием которого является сопоставление и социолингвистический анализ бурсацкого жаргона и современного школьного сленга.

М. В. Морозов

Проблема выбора пути в кризисной ситуации в романе
Э. М. Ремарка «Три товарища»


В статье исследуется проблема самоопределения личности, рассматриваются вопросы выбора жизненного пути героями романа Э. М. Ремарка «Три товарища».


Роман «Три товарища», законченный в 1937 г., знаменует собой характерную ступень в творческом развитии Э. М. Ремарка, переход от антивоенных произведений к серии антифашистских романов.

Действие начинается в 1928 г. Главные герои Роберт Локамп, Готфрид Ленц, Отто Кестнер — фронтовые товарищи, владельцы маленькой авторемонтной мастерской. Социальный фон романа расплывчат: стерты конкретные признаки места и времени, предельно сужен круг повествования. Но основные черты германской столицы в предфашистские годы запечатлены: лихорадочный ритм, ощущение зыбкости уходящей из-под ног почвы, щемящая боль безнадежности, недовольство. Мир Ремарка — это мир «настоящих мужчин», сильных, сдержанных. Герои романа — довольно четко очерченные фигуры, наделенные индивидуальностью. Но все они — возмужавшие за десять послевоенных лет юноши из предыдущих произведений писателя. Душевная трагедия героев разыгрывается на тусклом житейском фоне. К концу романа нарастает печальный лирический тон, повествование приобретает все более трагический характер. Герои теряют самое любимое, самое ценное. Фашистским бандитом убит Ленц, все очевиднее становится смертельный исход болезни Пат, Кестнер продает мастерскую и дорогую его сердцу машину «Карла».

«Три товарища» — книга не столько о времени, сколько о людях,
в нем живущих. То есть о человеке, пришедшем с войны и пытающемся устоять на ногах в шатком послевоенном мире. Первая мировая война, участниками которой были герои романа и в жестокости которой убедились сами, воспринимается ими как индивидуальное переживание. Жесткость, скепсис, цинизм, кладбищенский юмор — лишь броня, за которой душа, воспротивившаяся нравственному сжатию, укрывает свою чувствительность, свою нежность, свою боль.

Военные воспоминания героев имеют свою связь с настоящим. Бывшие фронтовики невольно сопоставляют ужасы прошлого и нынешних «мирных» времен. И после войны нет мира и покоя для человека, по-прежнему властвует зло, гибнут невинные. Мироощущение друзей весьма трагично. Это люди опустошенные, без стремлений и целей, с равнодушием отчаяния взирающие на поток жизни. Не веря ни во что, кроме самых простых истин, и не видя впереди ничего светлого, они отвергают всякие мысли о будущем.

Состояние душевной незаполненности, ненависти к прошлому, неверие в будущее, попытка заглушить боль вином и растворить ее в опьянении — все это получает сжатое и точное выражение в мыслях Роберта: «Мы хотели было воевать против всего, что определило наше прошлое — против лжи и себялюбия, корысти и бессердечия; мы ожесточились и не доверяли никому , кроме ближайшего товарища, не верили ни во что, кроме таких никогда не обманывающих нас сил , как небо, деревья, хлеб и табак; но что же из этого получилось? Все рушилось, фальсифицировалось
и забывалось. А тому, кто не умел забывать, оставались только бессилие, отчаяние, безразличие и водка».

И все-таки нельзя сказать, что в романе безраздельно царят пессимизм, тоска, безнадежность, — в нем звучат и жизнеутверждающие аккорды. Это история любви Роберта и Пат, рассказ о замечательной дружбе. Идея утверждения смысла жизни человека в простом земном бытии актуальна во все времена, но особенно в переходные и смутные. Умение радоваться простому — солнцу, морю, теплу, чашке свежесваренного кофе — поможет человеку сохранить душевное равновесие и надежду на лучшую жизнь и простое человеческое счастье.