Ловец обезьян, раздавая им каштаны, сказал: «Утром три, а вечером четыре». Все обезьяны разгневались
| Вид материала | Документы |
- Ирина Лежава ловец, 234.9kb.
- Сочинение на конкурс, посвящённый Дню матери. Исполнитель: Судник Ксения, ученица, 19kb.
- Эволюция человека, 260.74kb.
- Премьера! Три обезьяны трансцендентальная драма режиссёра Нури Бильге Джейлана, 106.4kb.
- Это произошло уже после того, как Ивин купил фирму "Шторм и Ко", связав воедино три, 90.54kb.
- Лекция «Математика в жизни, производстве, науке, в твоей будущей профессии», 51.21kb.
- Задачи с единицами Одна и две единицы Две и три единицы Три и четыре единицы Четыре, 323.09kb.
- Труд сделал из обезьяны человека (хотя обезьян до сих пор много встречается, особенно, 104.43kb.
- Куколка Итальянская народная сказка, 127.81kb.
- Явместе с классом была в поездке в Санкт-Петербурге, 97.69kb.
- Через неделю в стране красный день календаря, - внушительно говорит Захарчук и глядит на тебя, как коридорный вертухай на несчастного генетика Вавилова, - День рождения министра внутренних дел. И не просто День рождения, а юбилей. Это - первый общенародный праздник. А под Новый год, почти под бой курантов, главный гаишник всея Руси, товарищ Скворцов, получит очередное воинское звание. Это, как ты понимаешь, торжество за номером два. Скромные презенты уже куплены и военным бортом доставлены из туманного Лондона, за тобой – упаковка и «личные» поздравления от шефа. Только от господина Гуркина, никаких корпоративных изъебств!
- Я хочу взглянуть на подарки.
- Невозможно, - Мыкола разводит руками, словно захлопывает перед твоим носом камерную «кормушку», - совершенно немыслимо! Могу помочь только с сертификацией-спецификацией. Но учти – за каждую бумажку ты отвечаешь своей дурацкой головой!
Тебе торжественно вручаются две шкатулки разных размеров, инкрустированные золотом. Судя по весу, документов в них минимум на полпуда. Захарчук довольно скалит зубы:
- Письма-адреса – это твоя постоянная халтурка. Понял, чмошник? Дни рождения сильных мира сего и другие особо торжественные мероприятия происходят, почитай, кажин день, и всем Вовиым знакомым угодить-услужить надо. Вот и служи, писатель, так, чтобы мне за тебя стыдно не было! Как надо служи, долбоеб ты сраный!
- Служат собаки, - ты медленно и четко проговариваешь каждое слово, - а также – солдаты и некоторые недотраханные нашей гуманной Системой майоры. Я же буду просто работать. И я предупреждаю тебя, Николай: если ты позволишь себе еще раз обратиться ко мне не по Уставу – получишь в той же валюте, но вдвое. Знаешь ли, я иногда могу открыть рот довольно широко, тоже не в Институте благородных девиц воспитывался. Не перегибай палку, гражданин начальник, не буди лиха…
Мыколы ловит тебя двумя руками за ворот, легко притягивает к себе и шипит в лицо – шипит почти любезно:
- Первый твой прокол в этом учреждении станет проколом последним. Я хочу, чтобы у тебя на этот счет не было никаких иллюзий.
- А их и так нет, - тело – на уровне рефлекса – вспоминает уроки волкодава-Бородина; ты удивительно легко выходишь из сверхплотного чекистского захвата, - и – никогда не было. Только… последнее слово здесь не за тобой. Да и с кем ты останешься, господин гендиректор? Все дельные юристы-филологи с Лубянки давно партбилеты сожгли и в бизнес свалили, а твои «толковые копирайтеры», Света с Ромой, много полезного ГЕРОЮ наваяют. И – сделай милость – лицо ко мне не приближай! Я, знаешь ли, брезглив, пусть и не в Смольном воспитывался…
От спецификаций-сертификаций ты выпадаешь в нирвану еще похлеще своих вдумчивых гималайских СыРов.
В первом ящичке, предназначенном для главного гаишника страны, лежат перевязанные алой лентой документы на коллекционный охотничий нож от Росса Тайзера, «клинковых дел мастера из Южной Каролины, единственного в мире поставщика холодного оружия ручной сборки для голливудских звезд первой величины». Документы свидетельствуют, что чудовищных размеров финорез, украшенный колумбийскими изумрудами и розовыми бразильскими бриллиантами в платиновой оправе, приобретенный на аукционе в британской столице (Sotheby’s, эстимейт 300 - 600 тыс. фунтов), ранее принадлежал Джону ДиСанти, исполнителю главной мужской роли в культовом сериале «Она написала убийство».
Открыв вторую шкатулку, ты буквально цепенеешь, поскольку с фотографии тебе улыбается… королева Елизавета Вторая. Только через пару секунд ты соображаешь, что трогательная монаршья улыбка из-под очаровательной шляпки с полями цвета морской волны предназначена вовсе не тебе. Государыня Британской Империи так привечает Музей королевского арсенала в славном городе Лидсе, а, если конкретней, то двуствольное ружье со стволами дамасской стали 14-го калибра и ударно-кремневым замком системы Уильяма Смита (Сhristie’s, эстимейт 1,.2 – 1,5 млн. фунтов!!!). Экспертные бумаги с многочисленными лиловыми штампами предваряют две дюжины фотографий: уникальнейшее ружье высочайшего разбора снято сверху, сбоку, снизу, в три четверти и пять восьмых… Крупно – снимки декоративных элементов, украшающих ложе.
С трудом переводя узкопрофессиональный текст, ты усекаешь, что на правой стороне приклада изображен лондонский Тауэр (гравировка по серебру) и двойная роза Генриха YII, положившего конец распре Йорков и Ланкастеров, войне Алой и Белой розы. На левой стороне приклада помещено изображение королевского арсенала в Лидсе. Затыльник уникального ружья имени Ея Величества, сделанного, разумеется, в единственном экземпляре, венчает голова льва, а казенную часть стволов - вороны, хранители Тауэра, выполненные тончайшей всечкой золотом.
Как и у каждого безусловного шедевра, у дивной августейшей двустволки есть свой секрет: на боковой доске левого замка присутствует изображение фазана, правда, как уверяют эксперты аукционного Дома Кристи, оно видно только тогда, когда курок взведен.
«Ну и ну, - изумляешься ты, - кучеряво живут у нас слуги народа!»
А мысль летит дальше. Не одобряешь ты таких подарков, возмущаешься расточительностью старинного своего приятеля. Не по Сеньке шапка, не по заслугам честь. Такое ружьишко надо бы преподнести Ельцину, Биллу Гейтсу, королю Омана или султану Брунея, а главный полицмейстер страны, на твой взгляд, удовлетворился бы и элитными британскими щенками. Лучше всего – прославленными островными легавыми ирландских и шотландских пород.
Довольно быстро ты выщелкиваешь на компьютере два адреса (продуманная, изящная, тонкая лесть, но с осознанием собственного величия) и расписываешь на пяти страницах свой вариант «фирменной упаковки». Твоя главная мысль проста:
Форма и содержание обязаны сосуществовать в гармонии друг с другом даже в том сложном случае, когда сановные клиенты явно не в адеквате*.
«Разумнее всего, - пишешь ты с видимой горечью, а на самом деле – с ехидным злорадством и давно позабытым уже тобою студенческим стебом, - было бы обратиться к Стивену Вебстеру / Stephen Webster (обложка его книги MARTINI GOLD COLLECTION, украшенная шипами из платины и лепестками дымчатого кварца, признана ценителями «ювелирной сенсацией года»), но по срокам никак не успеть, поэтому остановимся на следующем…»
Под «следующим» ты в первую голову подразумеваешь оригинальную тару, и она, как кажется тебе, должна «нести в себе стилистически законченные, но легко читаемые элементы ненавязчивой гигантомании».
Именно эту чушь ты и отражаешь в сопроводительной записке на высочайшее имя. Тебя несет, и остановиться ты уже не можешь:
Пергамент из превосходно выделанной телячьей кожи (материал разумнее всего заказать в Португалии или Аргентине) для «внутреннего министра» предлагается вложить в танковый снаряд (лучше бронебойный!) из позолоченного серебра с желтыми сапфирами (желтое на желтом – это и стильно, и высокохудожественно!). Послание-поздравление для главного гаишника России – в полосатую «автодорожную палку» выдающихся размеров, сработанную из уральских самоцветов (благородная синяя яшма и белый кахолонг), украшенную стразами от Сваровски. В качестве вспомогательных элементов декора и в том, и в другом случае возможны российские императорские орлы, советские звезды-щиты-мечи, лилии и прочие королевские прибамбасы от династии Валуа-Бурбонов. ВНИМАНИЕ: в случае принятия на концептуальном уровне последнего креативного варианта (назовем его галльским) «зебра» главного гаишника страны на подсознательном уровне будет ассоциироваться с жезлом маршала Франции, но это – «фенечка» для эстетов, к коим высший генералитет российских силовых структур можно отнести разве что с огромной натяжкой.
Поставив (нет, вбив!) точку в конце этой сияющей бредятины, ты отлипаешь от своего «паккарда» и сладко тянешься. Душа просит праздника с выпивкой, и ты искательно смотришь в сторону Лени с Виталиком.
- Че, попал в инсайт?* – игриво спрашивает Мурзин, заметив твое нетерпеливое телодвижение, - осчастливил всю ментовскую элиту? Знать, свезло тебе сегодня. А вот нам с Ленечкой импакту малость не хватило, криэйтив хук какой-то корявенький вышел**. Но, в общем и целом, - прокатит. Мы тоже с мега-ВАВИЛОНОМ финишируем, подожди еще минуток несколько!..
Уже в ночи (любому несетевому рекламному агентству Москвы, то есть агентству с уставным отечественным капиталом просто неизвестно КЗОТовское понятие «нормированного рабочего дня») Виталик с Леонидом устраивают тебе ознакомительную экскурсию по вотчине господина Старостина.
Вы плывете по бесконечному коридору, по паласу серого цвета, но этот палас почему-то живо напоминает тебе красную ковровую дорожку роскошной набережной Круазетт. Стены украшены политическими плакатами и дивными дизайнерскими работами.
Ты еще зелен и глуп, но даже тебе, наивному рекламному простофиле, понятно, что все эти постеры, басорамы, гондоны и мышки-нарушки*** - самые что ни на есть настоящие оригиналы. И их солнечный создатель, творческий директор продакшн-студии ОСТ, в твоих глазах мгновенно превращается в художественного исполина уровня Босха, Веласкеса, Пикассо или Зураба Церетели.
Навязчивая наглядная агитация перемежается красочными коврами-масками народов северной и тропической Африки, инсталляциями из унитазов и предметов интимной женской гигиены, пришпиленными к стенам альбомными листами с детскими рисунками-гербариями, диванами Людовика XYI, кожаными – почти гинекологическими – креслами, напольными пепельницами в виде античных амфор, лекальными извивами прекрасных зеркал, исполненных в стиле «купеческий модерн».
Ты с удовольствием всматриваешься в собственное отражение, ощущая себя победителем-оскароносцем калибра Джека Николсона или Квентина Тарантино. Но на первого ты похож больше.
Глянув в очередное зеркало, ты непроизвольно хмыкаешь, ибо со стены тебе скалится культовый персонаж американского кинематографа в роли спившегося адвоката времен «Беспечного ездока» незабвенного Денниса Хоппера. Ну да, есть в твоей похмельной, измученной ментовским креативом харе, что-то от настоящего рокерского дебилизма и хипповой романтики далеких шестидесятых. Романтики, еще не опошленной фастфудовским кормом, тупыми идеями победившего глобализма и всеобщим маразмом тотального конформистского помешательства.
Ты видишь перед собой «Высшие режиссерско-операторские курсы» и «Школу-студию современной рекламы», и от ценников за «получение престижной профессии от мэтра российской рекламы, самого господина Старостина» тебе делается откровенно лихо.
Окончательно добивает тебя ночная ваза с надписью на староанглийском “J, Hanson and Trade for ever”*. Из содержания мраморной таблички ты узнаешь, что этот кувшин стал эмблемой и символом сопротивления свободолюбивых американцев торговому эмбарго скотины-Джефферсона в 1810 году.
А чудеса продолжаются!
Вы заходите в переговорные комнаты, операторские, монтажные… Ты переступаешь порог суперсовременной звукозаписывающей… нет, не студии! Ты окидываешь потрясенным взором целую акустическую лабораторию, почти завод, и в очередной раз поражаешься крутизне своего старинного университетского приятеля. Сколько же Вова вложил во все это великолепие?! Сколько стоил только один этот этаж?!! Десятки миллионов, а, может, и много больше!!! Как сказал бы Рома Рыжиков, ты «реально шагаешь как бы по бабкам сказочного Голливуда», рекламного Голливуда в миниатюре.
Коридорище разделен на водонепроницаемые отсеки (зал Моне, Кеса ван Донгена, Малевича, Герхарда Рихтера, Бакста, Марка Ротко и Фрэнсиса Бэкона) многотонными (видимо, для пущей безопасности) сейфовыми дверями. Эти стальные монстры, сделавшие бы честь любому подземному хранилищу любого швейцарского банка, открываются только тогда, когда ты вводишь в щель электронного пропускоприемника личную свою пластиковую карточку, где лазерным способом вбит не только пин-код «переборки» с соответствующим номером, но и все данные о тебе, а также – внимание! – «норма допуска» на сверхсекретные объекты ГЕРОЯ. Мурзин с Ячменевым, к примеру, могут подняться на другой этаж только лично испросив разрешение у собственной, Его Величества, службы безопасности Президента всея Агентства, самого господина-олигарха Гуркина. Но тебя никакие запреты не касаются: на второй день пребывания в бизнес-центре на Неглинке Горностаев оформил тебе и сопровождающим тебя лицам пропуск «с проходом везде». Это – привилегия Высшей администрации вашего крезанутого коммуникативного сообщества, и ты, конечно, рвешься от гордости. Рвешься до такой степени, что делаешь алаверды – приглашаешь Виталю с Леней распить бутылочку блендированного вискаря с ведущими медиапланнерами ГЕРОЯ.
Поднявшись в отдел стратегических исследований и медиапланирования, вы легко и непринужденно раскручиваете на литруху «блэк лейбла» очаровательную супружескую пару – Виктора и Валентину Задорожных.
Тинка разбавляет себе скотч диетической колой в пропорции «один к трем» (на твой придирчивый взгляд, это деяние сопоставимо с геноцидом османской Турции близкого твоему сердцу армянского народа) и щебечет что-то познавательное за TVR и СPT TVR** .
Мурзин с Ячменев жадно впитывают виски и новую для себя информацию, иногда прерывая госпожу Задорожную тихими и вежливыми вопросами. В восходящих воздушных потоках планнеризма, в отличие от приземленного копирайтерства, они понимают далеко не все. Хотя – чего тут особо понимать? Достаточно вспомнить осень 32-го года, когда Иисус начал последнюю проповедническую кампанию в Иудее. Отличная была кампания! Широкомасштабная, как у ПРОКТЕР ЭНД ГЭМБЛ и, вместе с тем, точечная. А точечное попадание в ОЦГ всегда есть попадание эффективное, для клиента почти наверняка смертельное. Только вот… в еврейской ли провинции великой империи кесаря Тиверия случилась сказка сия? И неужто их, рекламных агентов, на все про все было всего семьдесят?
ВО ВСЕ РЕГИОНЫ ДАНАЙСКИЙ ДАР СНЕСУТ 89 ИЗБРАННЫХ ПАР. НЕ ИГРАЙТЕ С КНОПКОЙ ПЕРЕКЛЮЧЕНИЯ ТЕЛЕКАНАЛОВ – РЕКЛАМА БУДЕТ ДУШЕВНОЙ И НЕНАВЯЗЧИВОЙ
ОМ! Панорама Коктебеля. Крупно - планер, замерший на гранитном постаменте. Панорама воинской части (натура – дивизия ВВ имени Ф. Дзержинского в подмосковном Софрине - ?).
Крупно – казарма, фасад которой украшен кумачовыми транспарантами «ДЕЛО БОЖИЕ ЖИВЕТ И ПОБЕЖДАЕТ»; «МЫ ПРИДЕМ К ПОБЕДЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА!»; «ДАЕШЬ ЛЮБИМОЙ РОДИНЕ 89 ПЛАНЕРОВ-СПАРОК!»..
Армейский плац, где две роты солдат в кожаных куртках и летных шлемах образца 30-х гг. XX века слаженно выполняют команду «В шеренгу по двое стройсь!»
Крупно – бритый мужик в саване и босиком, но в накинутом на плечи милицейском кителе. На погонах звезды генерал-полковника, в руке – полосатая палка. Гаишник без головного убора, однако над его башкой тифозным цветом мерцает и переливается чуть приметное сияние, в котором угадывается (именно угадывается!) нимб в форме фуражки с высокой, как у эсэсовца, тульей.
Взмах «волшебной палочки» в сторону гигантской карты России, растянутой во всю ширину плаца.
Наезд. Карта разбита на 89 секторов, по количеству регионов России, каждому сектору «присвоен» свой автомобильный код (от 01, Республика Адыгея, до 89, Ямало-Ненецкий автономный округ).
Голос, похожий на львиный рык в послезакатном южноафриканском буше:
- Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал 89 пар делателей на жатву Свою. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Се, даю вас власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам. Служите России во славу Божью! Служите рекламному делу настоящим образом! Летайте высоко и далеко!
Над сдвоенной шеренгой планеристов, застывших по стойке смирно, несется троекратное «Ура». Сводный военный оркестр исполняет «Встречный марш».
ГОЛОС ЗА КАДРОМ (лучше женский, на контрасте!): «ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ: МЕДИАСЛУЖЕНИЕ «ГЕРОЯ» - ЛУЧШЕЕ МЕДИАСЛУЖЕНИЕ ВО ВСЕЙ СВЯТОЙ РУСИ. ЭТО О НАШИХ СОКОЛАХ СКАЗАЛ ХРИСТОС, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СЫН БОЖИЙ: МНОГИЕ ПРОРОКИ И ЦАРИ ЖЕЛАЛИ ВИДЕТЬ, ЧТО ВЫ ВИДИТЕ, И НЕ ВИДЕЛИ, И СЛЫШАТЬ, ЧТО ВЫ СЛЫШИТЕ, И НЕ СЛЫШАЛИ».
Витюша, как и пристало джентльмену, пьет солнечный напиток неразбавленым и безо льда. Он частит, но против этого ты нисколько не возражаешь: наоборот, все более убыстряющиеся движения его твидового рукава настраивают тебя на внутреннюю гармонию.
- При оценке эффективности вложенных в рекламу средств, статистика Cum CPT TVR* имеет принципиальное значение, поскольку можно не только сравнить-сопоставить цены на различных телевизионных каналах, но и рассчитать стоимость одного контакта рекламы условного клиента с одним человеком, потенциальным покупателем ваших товаров и услуг…
Тебе приятно слушать в сладострастной рекламной ночи соловьиные рулады сладкоголосой Тинки, но последняя за этот сумасшедший день медийная информация оказывается лишней. Качественный алкоголь мягко ударяет в опухший от писательства висок, и от проблем наиболее эффективного охмурежа дурака-потребителя ты вдруг становишься невероятно далек. Ты посылаешь воздушный поцелуй велеречивой госпоже Задорожной, глупо улыбаешься ее мужу, и – расслабленный и невесомый – уплываешь в мир эротических полупьяных грез…
II. ОРДИНАРИЙ: «ТАК УПОИТЕЛЬНЫ БЮДЖЕТНЫЕ МЕЧТЫ…» /РЕЧИТАЦИЯ- BLUES/
Praefatio**. Violino ad libitum
По всему ГЕРОЮ - корабельный аврал. Кажется, что штормовое предупреждение докатилось и сюда, в ресторан господина Гуркина. Во всяком случае, фигуристые официанточки напряглись, бьют стройными ножками и прядут ушами, как нерадивые гардемарины, услышавшие молодецкий посвист безжалостного боцманского линька. Причину вселенской суматохи за кружкой ристретто тебе сообщает Петр Третьяков (сам он благоразумно вкушает «Ессентуки» за номером семнадцать):
- Вчера – безо всяких дурацких тендеров! - нам с неба упал сумасшедший бюджетец в полтора «лимона» на полгода. Вкусная цифра может быть скорректирована в сторону увеличения. Возможно (и вполне вероятно!) автоматическое пролонгирование Договора еще месяцев на восемнадцать. Очень даже возможно! Чуешь, чем дело пахнет? Скоро у нас в ГЕРОЕ такая ебля с плясками да цыганочка с выходом начнутся – хоть святых выноси! Ну, догадайся, что мы будем вдохновенно рекламировать?
- Исходя из суммы, наверное, авиасалон МАКС со всей нашей ракетно-ядерной «оборонкой» и несуществующим военно-морским флотом. Или жвачку. Или какие-нибудь непромокаемые памперсы седьмого поколения. Только не говори, что мы займемся ребрендингом КОКИ, поскольку работа в дамских журналах прилично расшатала мои нервы, и от такой фантастической мульки у меня легко может случиться выкидыш!
- Ни то, ни другое, ни третье, ни четвертое. Скажи, любишь ли ты уксус?
- Бальзамический или винный? – на полном серьезе осведомляешься ты, – а, может, яблочный или виноградный?
- Опять не угадал, - Петя преисполняется торжественной значительности и сакрального смысла: – Сможешь ли ты заставить свой изнеженный, уже приученный к односолодовому вискарю организм, за праздничным столом принимать уксус вместо отличного сухого вина?
- ?
- И не просто вина. Шампанского! Заменит ли тебе, ну, скажем, на Новый год, емкость с перебродившей кислятиной французский BRUT “MOЁT & CHANDON”? Ладно, пусть не французский. Пусть это будет итальянское игристое ASTI!
- ??
- Но и это еще не самое интересное! Самое интересное в том, что ацетоновой мерзостью под названием МАДАМ РАША (зарегистрированная торговая марка на этикетке набирается кириллицей, а читается на смеси романо-германского с нижегородским!) молодой российский рынок, падкий на все заграничное, решил завалить один ваш весьма предприимчивый сокурсник. Ну, твой и Вениамина Горностаева.
- ???
- У нас есть сорок минут, - Третьяков, кажется, наконец переходит к делу, - на все про все у нас есть ровно сорок минут. Это целая вечность, Артур! Помнишь ли ты, дружище, некоего господина Крамаренко, эсквайра?
Помнишь ли ты эту филологическую мразь? Ну, еще бы!
- Да, - осторожно говоришь ты, – очень уж этого идейного коммуняку не жаловал один мой хороший знакомый… И что Игоряша? Он стал губернатором острова Борнео? Ректором Принстона и лауреатом Нобеля? Главным инженером завода шипучих вин в славном городе Турине? Почему тебе не дают покоя тени давно забытых предков, Петя?
- О вашем однокашнике я кой-чего нарыл…
Третьяков как-то подозрительно отводит глаза на сторону, и ты мгновенно настораживаешься:
- Айн момент, битте! Когда закончились предварительные переговоры с нашим потенциальным клиентом?
- Позавчера, в четыре часа пополудни.
- Завидная оперативность, - ухмыляешься ты и заказываешь себе еще лохань кофе с корицей, кардамоном, мятой, гвоздикой и сахаром. – Ты открываешься мне с совершенно неожиданной стороны, товарищ бывший внешнеполитический комитетчик!
- Ну да, - Петр злится, даже пятнами идет: - А ты как думал, разумник? Проверка VIP-заказчиков ГЕРОЯ входит в круг моих прямых, но негласных обязанностей. Только – умоляю! – не спрашивай о деталях! Остались коллеги, друзья, связи. И само здание на Лубянке тоже никуда не делось – стоит себе по-прежнему на старом месте. Вот только отсутствие «железного Феликса» фасад и прилегающую территорию не украшает. Пусто стало на той площади. Мрачно.
- Понятно, - ты улыбаешься хитро-прехитро, - но это – дело вкуса. А скажи-ка мне как задушевному своему другу и первому после Горностаева собутыльнику: сколько томов в твоем досье посвящено Вове Гуркину? Лично, так сказать, ему. Персонально и непосредственно.
- Тебе-то это зачем? – Третьяков недоуменно вскидывает брови и делает коротенькую паузу: – Ну да, есть определенная информация… Но я скорее язык себе самому вырву или пулю в лоб пущу, чем поделюсь добытыми в поте лица сведениями с кем бы то ни было. Смотрел ли ты, мальчик, дивный фильм Билли Уайлдера под названием “Some Like It Hot” с сексапильной алкоголичкой Монро в главной роли? Там, если мне не изменяет память, двое бомжеватых лабухов – Тони Кёртис и Джек Леммон – однажды увидели то, что видеть им не полагалось. Так вот, разборки в Чикаго, Майами, Бруклине или Южном Бронксе в нашем с тобою беспредельном отечестве могут впечатлить разве что подготовишек из старшей группы детского сада. Я доходчиво обрисовал сложившуюся ситуацию?
- Прости, Петя, - виновато говоришь ты, - прости и продолжай!
- Через тридцать пять минут ставить ГЕРОЮ задачу приедет эмиссар господина Крамаренко.
- А сам Игорек что – ноги боится стоптать?
- Ты плохо себе представляешь, о чем говоришь, Артур! Крамаренко – олигарх, он пустяками не занимается. В друзьях-товарищах у него Березовские, Гусинские, Потанины, Прохоровы, Мамуты, Авены, Дерипаски, Евтушенковы. Даже наш с тобою шеф до этой звездной компании малость недотягивает. Допустим, крокодиловые туфли не особо и стаптываются, но опускаться ниже определенного уровня – это себя не уважать! Кстати, отец твоего однокурсника – один из самых могущественных бизнесменов в Украине. А сынок еще дальше бывшего партийного тятеньки пошел…
«Ошибся, видать, Васильев, - с тоскою думаешь ты, угощаясь родным MARLBORO (желтая пачка с улыбчивым ковбоем емкостью в тридцать сигарет) - не подох сановный Игоряшин папочка на пышносахарных грудях своей горкомовской секретарши. Ишь как развернулся в индустриальном городе Донецке, сучок!»
-…Восхождение на российский бизнес-Олимп Крамаренко-джуниор начал с пустяков: в самом начале девяностых он в промышленных масштабах наладил выпуск двадцатипятидолларовых купюр с портретом президента Трумэна на фоне локального атомного взрыва. Несуществующая валюта сбывалась в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: в этих медвежьих уголках она только так «отлетала» по курсу ЦБ! Как ты, наверное, догадываешься, дело было чистое, неподсудное. Четвертаки – это всего лишь «сувенирка», а для тамошних дремучих баб и запойных мужиков, которые, кроме йен, юаней и рублей, других денег и в глаза не видели, тогда все едино было! Одновременно твой сокурсник занялся общественными туалетами. В постреволюционной Москве он контролировал семьдесят процентов «вонючего рынка», да и в Питере, говорят, имел свою долю малую… Этот вид бизнеса конкуренты-недоброжелатели называли «Поссать за бабки». Вот таким образом образовался определенный стартовый капитал. А потом провернулось дельце поинтересней. Ты ведь знаешь Артема Тарасова, первого долларового миллионера Советского Союза, да?
- Петя, - ты изумленно разводишь руками, - ну я-то тебе зачем? Я не был, не состоял, не привлекался и почти не выезжал. Я, как ни перекручусь, все одно больше пяти «штук» единовременно нипочем не заработаю. Оставь хоть меня в покое, ну, пожалуйста! А что до Тарасова… Я после армии семь месяцев работал во ВНИИХИМПроекте, Артем Михайлович трудился там же. Был он, вроде как, старшим научным сотрудником и даже начальником отдела. А вот о том, кем этот неприметный товарищ станет через десять лет, в СССР никто и предположить не мог! И на любимой твоей площади Дзержинского не нострадамусы сидели, иначе мы бы и посейчас на второй космической скорости рвались в светлое будущее. Знали бы товарищи чекисты прикуп, они б Тараску прямо на Угрешской улице замочили. Там, понимаешь ли, места заповедные, дикие. Промзона там, однако, да и Южный торговый порт рядом. Угрешка – камерная такая улочка: трамвайные пути, уходящие за горизонт, ГСП, пункты приема вторсырья, бетонные заводы, мутные воды затона… Чудесный уголок старой Москвы, уверяю тебя!
- Ты мне, действительно, без надобности, - Третьяков заразительно хохочет, - это я так, к слову. Хотел за лондонского сидельца, а получилось за тебя. Хотел показать, что все у меня под контролем. Но – слушай далее, я сейчас перескажу одну историю, которую любит рассказывать друзьям в британской столице сам Артем Михайлович. Был у этого бизнесмена в Союзе приятель, и вот - приезжает этот приятель как-то в Альбион. Визитеру до зарезу нужно было найти честного, проверенного, надежного партнера, который мог бы от своего имени помещать наличную валюту в респектабельный заграничный банк. От сумм господин Тарасов глаза выпучил, поскольку дружок его собирался класть не меньше ста миллионов долларов в день. Афера была проста, как правда! В России случилась очередная буча – Ельцин с Хасбулатовым и Руцким власть не смогли поделить. А что тогда вышло в области финансов, помнишь? Центробанк вкупе с Внешэкономбанком подчинялись Верховному Совету. Незадолго до исторического расстрела Парламента орлами из бронетанковой «Кантемировки» Внешэкономбанк объявил себя банкротом. А банкротами объявляют себя те, у кого бабок даже на клизмы-витамины не осталось. Но так дела обстоят у них, на диком Западе. В России – и здесь нет исключений! – после заявления о финансовой несостоятельности на счетах, как правило, аккумулируется некая интересная сумма. К моменту второго путча во Внешэкономе осело восемь миллиардов долларов с копейками.
- Вкусная сумма, - говоришь ты.
- Вкусная, - соглашается Петя, - но ты дальше слушай! А дальше все просто! Дальше клиентам почтенного финансового учреждения предложили (неофициально, разумеется) заплатить, чтобы вытащить свое бабло, пока оно не растворилось в густом российском тумане всеобщего и тотального безвластия. Конечно же, клиенты на это пошли, ибо основной закон экономики гласит: лучше потерять часть, чем целое. Сначала получение кровного стоило 10%, потом 20, а под конец комиссионные дошли чуть ли не до сорока процентов!! Деятели из банка наняли курьеров-бизнесменов, владельцев личных реактивных самолетов. Эти летуны-инкассаторы на своих персональных «фальконах» вывозили деньги из Москвы, размещали их на счетах ведущих банков мира, получали свои трудовые проценты. Я это к чему, догадываешься? Приятель Тарасова был одним из таких курьеров, может быть, самым крупным из них. Звали его Ильей Медковым. Поверь мне на слово, парень: еще несколько лет назад в определенных кругах это имя звучало громко и гордо!
- А теперь?
- Свет-Илюшеньку грохнули в 93-м. Четыре выстрела из раритетного и, что совсем уж невероятно, «чистого» SCHWARZLOSE* выпуска 1908 года с глушителем были произведены за неполных восемь секунд. Пули калибра 7,65 «ауто» с ювелирной точностью попали в печень, сердце и дважды в голову. Пикантность же ситуации заключалась в том, что Медков, при более пристальном рассмотрении, оказался… фигурой несамостоятельной. Этот гениальный финансист состоял на побегушках у некоего господина Крамаренко. Великий и ужасный комбинатор Илюшенька числился основным (но далеко не единственным) курьером старинного твоего приятеля. За что и расплатился сполна.
- Шарман, - бормочешь себе под нос ты, - честно говоря, я и ожидал чего-то в этом роде. А что было дальше?
- Разные гадости-гнусности, о которых, в общем-то, и говорить при дамах неприлично. Потом была парочка финансовых пирамид, налаживание наркотрафика из Афгана, крышевание центровых московских путан, экспорт на Восток улыбчивых и безотказных «танцовщиц» с постсоветского пространства, поставки кой-какого оружия в определенные страны с определенными режимами и много-много фондов. Об одном могу рассказать. Штуковина эта (общественная, заметь, штуковина!) носила название Российского гуманитарного фонда содействия армии и правоохранительным органам ОТЧИЗНА. Возглавлял (номинально, разумеется) эту воровскую шарашку депутат Госдумы, уголовник-рецидивист с тремя отсидками на очень серьезных режимах. И статьи там были подходящие: рэкет-бандитизм, мошенничество, разбой. Но по бумагам, само собой, господин политик выходил человеком незапятнанной репутации: был он строгим, но любящим отцом, белым и пушистым мужем, академиком почти всех существующих академий. А таких левых научных контор в современной России – как грязи, не мне тебе это объяснять! Было у нашего фигуранта и воинское звание генерал-майора МВД! Действующего генерала! Фонд ОТЧИЗНА занимался оказанием материальной помощи афганцам, сотрудникам внутренних войск и милиции, прошедшим «горячие точки» и чеченскую войну. Крамаренко и его подельник «прокручивали» пенсии офицеров, вышедших в отставку, и, конечно же, инвалидов. В 1995 – 1996 годах, действительно, некоторым ветеранам (в основном Героям СССР или России, либо иݥ вдо⧷ам) из средст⧷ фо.#1085;да было выплачено соли&+1076;ное вознаграждение - от трех до пяти мил⍻иϮн⩯в рублей. В то же йамое &+1074;ремя на двоих (себе самому и господин&+1091; КраϬаренко) оборl>;тистый президент ОТЧИЗНЫ &+1074;ыݟисал порядка п⬙ти миллиардов! Некотl>;рый довесок к этим деݝьжищам приплюсов⍰лϱя от ⩥еуплаты налогов и других несерьезных «мелочей»… Да, еще одно) На(деньги, уворованные от инвалидов ⨳ покойнϨков, гастарбk:;йтер⎋ из Таджикистаl=;а ⨳ Мо.#1083;д⍰вии в рекордݝо ко⪃от&+1082;ие сроки пострϮили п.#1086;трясающую в⍸лϫу на ⤥иколиной Горе. Этоݢ рϮскошный восточныݙ сарай, отгрохаl=;ный в вызывающем псевдома&+1074;ританском стиl;е, наз.#1074;али «Домом приемов»и с.#1076;елали почти &+1086;фݘциал.#1100;ным гаремом для мно⨁очисленных н&+1072;лݞжl=;иц(неукротимого гݞсподина Крамарен⍺о. ⍐ совйем потом, в наше ыже(вр&+1077;мя, твой студенݧески.#1081; дружок взял «п⍾д себя» вывоз мусора .#1074; столице нашей ро ?6;ины и(установил контݠоль над .#1087;одавляющим боль⫓ин&+1089;твом полигоݝов с l=;ечисто&+1090;аݜи ?4;о в&+1089;ей МϮс⩇овской облас&+1090;и. 4/P>
- З ?2;ме⎇ате⩑ьное де&+1083;о, - ки&+1074;аешь голо ?4;ой ты, - просто⍵ и высо⩇оk>;ох.#1086;дно ?7;.
- Вݫсокодоход.#1085;ое, - с.#1086;глашается Петҟ, - еслϨ к⍾нϪуренты не подсует⎏тϱя р г⩯ловенку не оторвут. Но Иг&+1086;рькы не оторву&+1090;, н&+1077; тот ⩹арень! Сна⎇ала Яа э⎂оϲ воню.#1095;ий бизнес тв&+1086;еݓо др⪡жка-⩹ир&+1086;жка про⍷в ?2;ли «Сарϻчем», но «м.#1091;сорϪа» была лишь ϭа⫉алом большого и свݕтl;ого пути. Вскорости нарисовалась еще од&+9085;а ст ?2;тья дохода – продажа басмача⍼-бݐбk:;ямиспорчk?;нных куряm=;ьи.#1093; т&+1091;шݕк.
- Это к ?2;к?
4P LANG="ru-RU" ALIGN=JUSTIFY STQLE="text-indent2 0.49in"> - Окучи.#1074;ания всея Москвы ϲу⪵лы&+1084;и птичьими трупа⩛и, разлоݖиk<;ше.#1081;ся барk:;ни.#1085;кой ݘ пол⪡гнилݞй ϱв⨳ни&+1085;оݙ – ݨтука тоже ⨋ох&+1086;дݝая, но при этом и ⍲ысокоϲе⪵нологичнаҟ, и ݠецеݟтырн.#1072;я… С⪵ема прибл⍸зϨтельно ⪗акая: &+1077;жݕл&+1080; у &+1090;еݑя ?7;ст мϭо⨁о-м.#1085;l>;го денюж&+1082;оݒ, с⚚уd?;а⨕шь, значит,(ϲы Ϯп⪗.#1086;м &+1074; с&+1077;тев&+1099;х ма ?5;азϨнk:3х ⪍толицы .#1079;але ?8;⍰лܛй Ϭя⪍.#1085;ой товар и пр.#1086;д&+9072;еݨь ег⩯ узбk?;ка.#1084;-т&+10723дж&+1080;к⚐м по ϰозничным, но демпингݞвым ценам…<'P>
- А нk:;ши среднеа⍷иатскϨе k;ра.#1090;ݬ⬙ из(ѕт&+1086;го г.#1086;в⍽а ݔеl;аюϲ самсу, беляши и манты-.#1093;инк ?2;ли, д⍰?
- И ϸаурму, Ϩ сk<;иные ребры⎈ки к .#1087;иву, и шݐшлычϮݚ по-карс⩇и, ⨳ ку.#1088;ицу-г⪃и⍻&+1100;… Да все делаюݢ, k>;ажk?; л⧣гϬаны-пловы! &+10473а ⍼яс⍾ нич&+1077;гݞ т ?7;бе н⨕ ݡк.#107:;жу– ⩹роизводственнϻ⎅ ъонкост&+1077;й ⍽е ݗна⬏. А дл⎏ пт&+1080;цы рецепт пϰост, у нас его каждый школьн⍸к понять .#1074; с&+1086;стϮя⩥ии!Синяя, ⎁ пݯтнами гниеϭия ⪗уш&+1082;а неϱчас.#1090;н⍾гϮ леггорна смазы.#1074;а⍵тся l?;рос&+1088;очеl=;ной .#1088;у⎁сϪо⨽ ⨁орчиݦес и н&+10723 сутк⍸, а то и больше, о⍿.#1091;ϱк⧣ ?7;т⪍я в соляной р&+1072;сݢ&+1074;ор с ݔушистыми и ⩹ϰя⩥ым&+1080; восточными специяݜ&+1080;. ܿ&+1086;сле этого курятина, ⪃азумеется, све ?8;ее не становится, нl>; з⧣то .#1091;ж⍵ ничем не воняет. Го⧷орят, по норме прибыли этот вид бизне⪍а впо⍻не даже сопоݡтk:;ви.#1084; с .#1085;аркотрафикݞм, ݤаима.#1082;ологией, продаݖес оружия и другим.#1080; джеݚпотами-лохотро.#1085;ами.
- Даݖе так?
- А ϲы как(думал! В общем, н⧣ тухϫя⪗инку господи⩥-о⍻.#1080;г⍰рх «подсел» осно&+1074;аݢе.#1083;ь⍽.#1086;. Но всех москов&+1089;кݘх«⎇ебуреков» и тыйячепроцентной отбивки вложенных в делݞ сϰе⨋ств Игорю все равнݞ н ?7; хватило, и тогдk:; т⧷ой .#1087;р⍵дприимчивый с⩯ку&+1088;сݝик «положил гла ?9;» на один известный стол⍸чϭый мясокомбинат. Злые языки утвержд⧣ют,что туда тоннами сݒозилась не только птица и Ϭясцо, но и кошки-мурки, отловленные на мусорных полигонах Московской области. А ведь классная идея, потому как – почти замкнутый цикл! То же самое Крамаренко замутил и с рыбой. Для имиджа, правда, столь специфический бизнес оказался штукой неважнецкой. В российской уголовной империи и в высших эшелонах власти огромной страны сегодняшний теневой клиент ГЕРОЯ тут же получил «говорящую» погремуху «Падальщик». Но погоняло, скажу тебе по секрету, придумали от черной зависти и полной безнадеги. Как известно, это в Древнем Риме деньги ничем не пахли. В нашей же с тобою стране они пахнут, и очень даже сильно. Яхтами пахнут, вертолетами, персональными «фальконами-гольфстримами», виллами на Лазурном берегу, прочими мелкими радостями жизни. Вот такие у нас пироги со слепыми, блохастыми котятами… Эй, Артур, тебе что, не интересны мои архивные изыскания?
- Нет, Петр Леонидович, совсем не интересны. Бог этому ублюдку судья. Финансовые заморочки меня не касаются, а что до тухлятины… Видишь ли, еще Гоголь писал, что по этому поводу дергаться нет смысла, дескать, все переварят неприхотливые русские желудки. Вот только не обвиняй меня в «холодности души» и отсутствии патриотизма, в данном случае все обвинения будут голословны! Ну да, мне до слез обидно за героев России и защитников Союза, только разборки с пенсиями-пособиями для униженных и оскорбленных – прямое дело родного моего государства. А государство это такое, что в цинизме, воровстве и лютой (чаще всего беспричинной!) жестокости своей много превосходит всех крамаренков, вместе взятых! Я знаю, Петя, что тебе близки настольные игры. Ты сам рассказывал, что вас этому учили в разведшколе. Так вот, правила наших игр установили не олигархи. Почему после нашей замечательной революции весь цивилизованный мир возненавидел большевиков, знаешь? Думаешь, за вредную идеологию? Дудки! Наплевать господам империалистам было на то, какого цвета общество мы строим. Невзлюбили нас до трясуна за грандиозный кидок, ибо товарищ Ульянов в лице всего СНК отказался платить по прежним счетам. Комиссары все всем простили! А в двадцать первом году для голодающих Поволжья (якобы для голодающих!) еще и денег у империалистов попросили. И отзывчивое мировое сообщество помогло новой России и золотишком, и хлебушком, и консервами, и даже, говорят, детским питанием…
- Помогли, - Третьяков рефлекторно сморщился, - они – люди жалостливые.
- Ну вот, сам все понимаешь! И голодающим Поволжья с тех бабок ни копья не перепало! Потом, в течение семидесяти лет с хвостиком, СССР великодушно прощал свои долги уже собственным своим гражданам. Между тем, на одном только трехпроцентном займе безо всякой помощи извне можно было бы возродить из пепла парочку Германий и до полудюжины Японий! И мистер Маршалл повесился бы с горя! А таких займов было столько, что все и не упомнишь, иногда три четверти зарплаты на эти займы уходило! В бабушкином сундуке различные облигации килограммовыми связками лежали! Мы же ж согласны жрать лебеду и мухоморы, лишь бы любимая родина цвела и хорошела! Потом нас – стариков наших, родителей, тебя и меня! – несколько раз развели на бабки ваучерами, сгоревшими вкладами в сберкассах, «черными вторниками-четвергами» и стиранием лишних нулей с красочных отечественных банкнот. И опять нам все простили, и сделали это настолько изящно, что сейчас мы даже можем публично высказывать недовольство. И добровольно объединяться во всякие идиотские партии «Обманутых вкладчиков», «Кинутых пенсионеров» и «Разведенных на бабки пациентов-лохов, пострадавших от шоковой терапии врачей-вредителей». И кастрюлями-касками на горбатых мостах стучать имеем право, и больше трех в многолюдных местах собираться… Но – помяни мое слово! – бесконечно эти коллективные игры в демократию продолжаться не будут.
- Думаешь?
- А тут и думать нечего! Ты пойми, чудак: не Гуркин, не Грига, не Борис Абрамыч и не Крамаренко придумали лозунги «Грабь награбленное», «Зайди в Хопер» и «Купи себе немножечко ОЛБИ». К нам в карман залезли наши верховные поводыри-пастыри, совесть и цвет великой нации! Государство, которое изо дня в день толкует нам о нравственности и морали, сыграло с нами в покер краплеными картами. Родимая наша власть (а это, Петя, та же власть, что над нами измывалась семьдесят с лишним лет, только с другой вывеской!) открыла шлюзы беспредельного воровства, установило новые, еще более шулерские, правила игры, развело на последнее – часто «гробовое»! - дорогих своих сограждан, кормильцев и защитников новой России! А мы предали старшее поколение, мы не подумали о наших детях и внуках! Мы не вышли на улицы и площади, как это было в конце восьмидесятых, мы эти долбаные правила без горчицы слопали! Мы потуже затянули пояса и потребовали продолжения банкета. И карточных, и рулеточных столов поболе запросили! И настояли на том, чтобы государство наше человеколюбивое для нас в промышленных масштабах наперстки-стаканчики закупило!.. Русский человек не может существовать без ЛОГОВАЗОВ, ГЕРМЕСОВ, ЧАР, ВЛАСТИЛИН, ТИБЕТОВ… Без МММ господина Мавроди и наших вождей, плешиво-усатых упырей с твердой рукой, нам, видишь ли, драйва не хватает! В России жить не скучно, в России жить смешно. Но лично я, например, уже устал смеяться.
- Что так?
- Надоело. Остоебенило. Ну не веселит меня больше Леня Голубков, вот хоть разбейся! И разговоры за духовность и патриотизм ничего, кроме омерзения, не вызывают. А что до «шампуня», так я эту гадость в рот не беру. И на макаронников-итальянцев мне также насрать, «мартини-чинзаны» я через одно место вертел! Если виноделов из Турина или какой-нибудь Сицилии в плане крамаренковского уксуса чего не устроит – пусть с моим однокашником в международных арбитражах разбираются, в просвещенной Европе сутяжничество страсть как уважают! А мы эти дешевые разборки со стороны оценим. Будем поглядеть, что они нам, придурки, доказать сумеют. Мимоходом хочу заметить, что в этом принципиальнейшем вопросе я целиком и полностью на стороне вороватого и небрезгливого в средствах отечественного производителя. Если хочешь знать, я даже испытываю нечто вроде гордости за нас, людей мира, труда, высочайшего интеллекта и такой же высочайшей предприимчивости! Предприимчивости, начисто лишенной морали и чувства меры! По этому поводу хорошо написал Игорь Губерман, тезка моего однокашника по УНД: «Прошлых песен у нас не отнять, // в нас пожизненна русская нота: // я ликую, узнав, что опять // отъебли россияне кого-то». И про мусорный бизнес я много чего знаю, чай, не первый год на белом свете живу! Людское говно – это очень большие бабки, миллионы и миллиарды, однако мне чужие барыши по фиг. Ну не впечатляют меня финансовые аферы, даже самые грандиозные из них, что уж тут поделаешь!
- Почему?
- Ну, как тебе объяснить?.. Есть такая пословица: «Сколько волка не корми – все равно у него хуй, как у слона, не вырастет». Все эти господа березовские-гусинские-крамаренки-дерипаски усрутся, а государство родное в воровстве, жадности и цинизме нипочем не переплюнут. Куда там, кишка тонка! И – давай поставим точку в нашей неконструктивной идеологической дискуссии! Ты мне лучше скажи, какого лешего моему дружку от ГЕРОЯ и лично от меня занадобилось. Ты мне конкретику, конкретику творческую дай!
- Я понял твою позицию, - Петя несколько шалеет от децибел экспрессивной, неожиданной даже для тебя самого, речуги, - и готов ее принять с незначительными поправками, ибо премного уважаю независимое частное мнение, к тому же – выраженное столь напористо и резко. Только… без презираемого тобою бабла нам все одно не обойтись, голое теоретизирование нас в социальный тупик заведет. Как я понял, господин Крамаренко раскручивает очередную грандиозную аферу. Картинка вырисовывается отвратительная, как и все, что делает твой талантливый сокурсник, но для нас это живописное полотно выглядит весьма привлекательно. Это я опять о бабках, ты догадался?
- А то!
- Пообщавшись с эмиссаром «Падальщика», я понял одно: беспредельный олигарх задумал завалить Россию-матушку шипучим дерьмом под броским названием МАДАМ РАША. Где производится сей чудесный напиток, я не знаю. Судя по объемам, не только в Северной Осетии, Краснодарском и Ставропольском краях, но и по всей нашей многострадальной родине, а с учетом папаши нашего фигуранта, думаю, что эта семейка задействовала еще и половину спиртовых заводов нэзалэжной Украины. Позиционироваться пузырьковая отрава (а это в прямом смысле отрава, потому как в рецептуре представлена чуть ли не вся таблица Менделеева, и об этом было прямо и недвусмысленно заявлено на переговорах) будет как суперкачественное итальянское игристое вино, прямой конкурент французскому шампанскому класса «премиум». Как видишь, дело доктора Геббельса живет и побеждает: чем круче и откровеннее ложь, тем скорее в нее поверят! Правда, я не исключаю, что какой-нибудь траванувшийся капиталистишко средней руки «закажет» твоего приятеля, но, согласись, это уже не наша гуманитарная проблема. Задачу тебе поставят через пятнадцать минут, однако мне она представляется предельно простой: силою своего искрометного писательского таланта ты должен убедить наш средний класс в исключительных достоинствах игристого вина из солнечной…
Машинально ты «выстреливаешь» новую сигарету из Петиной пачки и смеживаешь тяжелые, будто налитые свинцом, веки. Нет, не все так однозначно, как ты только что пытался доказать. Кому доказать? Третьякову? Или, все-таки, - самому себе? Ты вдруг вспоминаешь о своих подрастающих детях, которые в своей будущей жизни мимо игристо-шампанских вин уж точно не пройдут. И шаурму с чебурками-самсой заценят. И ребрышки свиные вместе с косточками сгрызут, потому как для молодых оргагизмов да после трех университетских пар фастфуд под ледяное пиво – оно самое то… И закрываешь ты глаза еще плотнее, и чуть ли не в кровь прикусываешь губу. Твои челюсти сводит он ненависти, а язык мгновенно костенеет.