Из интервью режиссера Андрея Тарковского

Вид материала

Интервью

Содержание Глава 6. современный психоанализ 235 Ролло Мэй, «Любовь и воля» Ролло Мэй «Любовь и воля». 236 Популярная история психологии Оскар Уальд (1854 — 1900) Глава 6. современный психоанализ 237 Ролло Мэй, «Любовь и воля» Популярная история психологии Ролло Мэй, «Любовь а воля» Глава 6. современный психоанализ 239 240 Популярная история психологии Т.С. Элиот «Бесплодная земля» Глава 6. современный психоанализ 241 Хорни Карен 242 Популярная история психологии

Подобный материал:

• Гран-при III международного кинофестиваля имени А. Тарковского получил фильм "Полторы, 31.26kb.
• Втворчестве Андрея Тарковского, как всякого крупного русского художника, нравственная, 67.65kb.
• Моей "Последней лошади", 38.57kb.
• Историк Н. Н. Воронин о фильме А. Тарковского, 80.84kb.
• Статья опубликована в журнале «625», 63.01kb.
• Памятка по проведению интервью с ветеранами Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., 93.4kb.
• Андрея Юрьевича Хржановского «Трилогия» по рисункам Пушкина, или оперу «Пиковая дама», 238.29kb.
• Лекции по кинорежиссуре Монтаж Лекция Андрея Тарковского о роли монтажа в кино, 1263.1kb.
• [Пер с ит и коммент. Ф. М. Двин, 287 с. 16 л ил. 21 см, М. Искусство 1984 Автобиография, 2559.33kb.
• 1. Вчем заключаются лучшие минуты жизни для князя Андрея, 9.8kb.

ГЛАВА 6. СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ 235

Человек в эпоху перемен обращает взор внутрь себя, он говорит сам ебе: «Даже если я знаю, кто я такой, я ничего не значу». Мэй называет W «нормального» — типичного, современного человека — шизоидным челове-|,ком. «Шизоидное состояние— это общая тенденция переходного периода (...) Шизоидный человек — это естественный продукт человека технократи­ческого». Под шизоидностью Мэй понимает неспособность чувствовать, бо­язнь близости и отчуждение. Шизоидная личность отличается холодностью, высокомерием и отстраненностью. Эти качества на самом деле — сложная маска, за которой скрывается стремление к любви.

«На фоне постоянного роста количества разводов, настойчивого опошления любви в литературе и изобразительных искусствах и несомненного факта, что для множества людей секс стал настолько же бессмысленным, насколько доступным, эта самая «лю­бовь» стала казаться невероятной редкостью, если не полной иллюзией (...) Секс, корни которого уходят в неподвластную переменам биологию человека, всегда пред­ставлялся надежным средством обретения хотя бы подобия любви».

Ролло Мэй, «Любовь и воля»

Современный человек, озабоченный отсутствием любви в своей жизни, тщетно пытается усовершенствовать технику спасения. Книги о технике любви и секса непрерывно сходят с издательского конвейера. «Отчаянное стремление усовершенствовать технику спасения прямо пропорционально на­шему непониманию того, где нам искать это спасение. По иронии природы, человеческим существам всегда свойственно ускорять шаг, если они сбились с пути; и утрачивая понимание смысла любви, мы начинаем с большим усер­дием заниматься исследованиями, статистикой и техникой секса». Ролло Мэй считает, что наша цивилизация утрачивает понимание смысла любви одного человека к другому...

_L «Мы стали уделять сексу больше внимания, чем любое другое общество со времен Древнего Рима, а некоторые ученые даже полагают, что мы озабочены сексом боль­ше, чем все существовавшие в истории цивилизации. Если бы сегодня на Таймс-сквер приземлился пришелец с Марса, то кроме как о сексе нам не о чем было бы с ним поговорить».

Ролло Мэй «Любовь и воля».

Античные мифы рассказывают нам, что жизнь на Земле была создана |3росом — богом любви. Именно Эрос вдохнул «дух жизни» в ноздри глиня-лх форм мужчины и женщины. Функция эроса — дарить дух жизни, она Противоположна функции секса — снятию напряжения. Эрос — пережива­ние личных смыслов любви. Секс — скорее зоологический термин, система нейрофизиологических функций. «Эрос, напротив, взмывает на крыльях че-

236 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

ловеческого воображения, он всегда выше любой техники и смеется над все­ми пособиями из серии «как это делается», весело кружа над нашими меха­ническими правилами, «занимаясь» любовью, а не манипулируя органами». Секс — потребность, он подталкивает нас сзади. Эрос — желание, он манит нас за собой.

Шофер-студент как-то рассказал Ролло Мэю, что у них в колледже су­ществует общество «Секс без границ». Психоаналитик спросил, чем же за­нимается это общество? Оказывается, на прошлой неделе несколько студен­тов в полдень разделись и обнаженными прыгнули в бассейн с золотыми рыбками, расположенный в центре колледжа. Вы спросите, какая может быть связь между сексом и бассейном с золотыми рыбками? В данном слу­чае секс используется как орудие протеста против общества. В начале XXI века секс теряет свою силу в качестве арены для доказательства индиви­дуальности человека через протест. Он слишком доступен. Его место зани­мают наркотики.

Прямой противоположностью любви, по Мэю, является апатия — от­страненность, безучастность, нежелание ни в чем участвовать. Студенты, ко­торые прыгнули в бассейн с золотыми рыбками, протестуют против соб­ственной апатии. Апатия неотделима от шизоидного мира. Любовь и воля символизируют желание человека оказать воздействие на другого, готовность приспособиться к миру. Но если мир хронически находится в «эпохе пере-

I мен», если мы не можем воздействовать на других людей, то возникает бес-

^!' силие и апатия, цинизм и безверие.

«Циник знает всему цену, но не знает ценности». Оскар Уальд (1854 — 1900)

Апатия начинается с привычки к невозмутимости, маски беззаботности и отстраненности. Апатия — это уход чувств, превращение внутренней жизни в пустыню, в полный равнодушия вакуум. Вот тогда-то возникает насилие — как потребность хоть в каком-то контакте. Человеку трудно вынести чувство собственного постоянного оцепенения. А когда мы причиняем боль и страда­ние другому человеку, то мы все-таки оказываем на него воздействие.

Когда-то на «Диком Западе» самой нужной чертой характера человека стала агрессивность в сочетании со смелостью, способность защитить свою жизнь собственными руками. Доброта и сентиментальность плохо сказыва­ются на скорости выхватывания пистолета, думал ковбой тех времен: пока кого-то жалеешь, враги могут изрешетить тебя до состояния друшлага. Вот они — предвестники компьютерных игр, которые опасны вовсе не нагрузкой на глаза, монотонностью и малоподвижным образом жизни. Они прививают будущим поколениям отношение к агрессии, как к чему-то нормальному, обыденному. Это страшно.

ГЛАВА 6. СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ 237

«Жизнь и легенда Эрнеста Хемингуэя — яркая картина мужских достоинств «фрон-тира» — физической силы, умения охотиться, сексуальной доблести (отчасти компен­сировавшей его реальную борьбу со страхом импотенции и самой импотенцией); от­сюда и выбор тем, и стиль его произведений. Но неотвязно тревожные думы о смер­ти, часа которой никто никогда не знает, стали оказывать на него столь страшное давление, что к шестидесяти годам он стал импотентом и совершил самое последнее деяние, с помощью которого человек может утвердить свою власть, а именно покон­чил жизнь самоубийством».

Ролло Мэй, «Любовь и воля»

Мы легко заметим, как перекликаются взгляды Мэя с Фрейдом (проведя параллель: Танатос — насилие, Эрос — любовь), с Адлером (Мэй обобщает индивидуальный комплекс неполноценности на все человечество), с Юнгом (у современного человека индивидуальное бессознательное конфликтует с коллективным, потому что современная цивилизация деформирует архетипы). Толкование проблем в психотерапии по Мэю — выявление толкования чело­веком самого себя. Пациенты всегда выражают бессознательные тенденции всей цивилизации и ими живут. Невротик — человек, который не может помочь себе сам при помощи работы, образования, религии. Поэтому он идет к психотерапевту...

Судьба и творчество по Ролло Мэю

Фрейд, анализируя различия между художником и невротиком, обратил внимание только на отношения человека с самим собой. Поэтому для него художник — это тот же невротик. Мэй идет дальше и рассматривает отноше­ния невротика и художника с другими людьми: «Как художник, так и невротик говорят от имени своего общества, из его бессознательных глубин, живут их жизнью. Но художник занимает позитивную позицию, рассказывая о своих ощущениях своим собратьям. Невротик занимает негативную позицию. Но ощущая те же глубоко скрытые смыслы и те же противоречия своей цивили­зации, он не способен выразить свои ощущения в образах, понятных ему са­мому и его собратьям. Как искусство, так и невроз, обладают пророческой функцией. Поскольку искусство — это информация, исходящая из бессозна­тельного, то оно являет нам образ человека, который пока живет только в тех членах общества, которые, в силу своего обостренного сознания, идут в аван­гарде общества — то есть одной ногой уже ступили в будущее».

О чем хотел сказать нам Сезанн своей картиной «Девушка у пианино»? О своем одиночестве? Или об одиночестве других людей? Это узнать невоз­можно, так же, как и смысл картины Винсента Ван Гога «Прогулка заклю­ченных», которая проникнута печалью и одиночеством. Что олицетворяют

238

ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

ГЛАВА 6. СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ 239

ки ни один современный роман не обходится без фантастических элементов; практически любой современный человек хоть каким-то образом верит в магию, мистику, приметы или НЛО; практически любой современный чело­век в той или иной мере — невротик.

Во времена Фрейда — до 1920-х годов — в приличном обществе не до­пускалось не только разговоров о сексе, но и намеков на него. С 1920-х годов все будто помешались на этой теме. Разве в этом виноват Фрейд? Давайте вспомним, как была написана книга «Толкование сновидений» — Фрейд проанализировал информацию от своих пациентов-невротиков и обоб­щил ее в своей книге. То есть он у невротиков обнаружил социальные кон­фликты, свойственные тому времени. «Нормальные» люди, разумеется, по­тому и оставались «нормальными», что успешно подавляли эти конфликты.

Пациентами Фрейда в основном были истерики, которых достаточно лег­ко было лечить, высвобождая энергию бессознательного. Получается, что любые невротические проблемы — своеобразный язык, на котором не кли­ент обращается к психоаналитику, а человек (точнее — его бессознательное) обращается к сознанию общества. Основная задача психоаналитика — по­нять, что на самом деле хочет человек. Это реальная задача: ведь при не­врозе искажаются не желания, а их смысл. Наши желания — это построе­ние будущего, формирование его посредством символических символов, при­знание того, чего мы хотим. Желание-— способность заглянуть в себя само­го, осознать свои страхи. В 1930-е годы психотерапевты заговорили о появ­лении пациентов, у которых тревожность была не патологией, а свойством характера. Сейчас мы часто говорим, что живем в «тревожное» время, мы привыкли к этому слову — тревога, а психиатры уже ввели в науку такое понятие, как «нормальная» тревога.

«Чтобы увидеть, какие любопытные формы принимает новое пуританство, вам доста­точно открыть любой номер «Плейбоя», — пишет Ролло Мэй в книге «Любовь и воля», — этого весьма смелого журнала, который покупают якобы только студенты и святоши. Вы найдете там обнаженных девушек с силиконовыми грудями бок о бок со статьями уважаемых авторов, и когда первая краска смущения сойдет с вашего лица, вы придете к заключению, что этот журнал определенно выступает за новое просве­щение. Но если вы приглядитесь более внимательно, то увидите на лицах девушек странное выражение: отстраненное, механическое, негостеприимное, пустое — типич­ная шизоидная личность в худшем смысле этого слова. Вы обнаружите, что они со­всем не «сексуальные» и что «Плейбой» просто перенес фиговый листок с гениталий на лицо».

В 1940-е годы на Западе появляются первые пациенты с Кризисом иден­тичности. Этот кризис субъективно переживается как «потеря себя», утрата смысла существования. Объективно кризис идентичности означает конфликт

240 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

ролей (по Берну), например, отца — начальника — творческой личности. При любом жизненном кризисе человека происходит перестройка личност­ных смыслов, когда человек пытается понять, что для него важнее — день­ги, престиж, свободное время, творчество, семья. С точки зрения социаль­ной психологии кризис идентичности означает потерю референтной группы. Пациенты Мэя, переживающие подобный кризис, — первые ласточки, пред­чувствующие кризис западной культуры.

Референтная группа — реальная или условная группа людей, с которой человек соотносит себя как с эталоном и на чьи оценки он ориентируется. Референтные группы бывают положительные — членом которых человек хо­чет состоять — и отрицательные — вызывающие неприятие. Референтная группа может быть и условной — герои книг, ученые или писатели прошлых времен. Референтных положительных групп может быть много. Если они имеют противоположные ценности, то человек переживает тяжелый личнос­тный конфликт.

И действительно — культурные ценности, благодаря которым человек мог обрести себя, свое чувство самобытности, позднее были отброшены (как у нас сейчас). Пациенты узнали об этом еще до того, как все общество за­говорило о потерянных ценностях и идеалах. В конце XX — начале XXI века практически все пациенты психоаналитиков становятся невротиками, причем невротиками, неспособными чувствовать! Пациенты жалуются, что ощущают себя «живыми машинами», придатками компьютера... Они не в силах же­лать, ведь для желания нужно не только понимать его смысл (предмет жела­ния), но и уметь применить волю — силу для осуществления своего жела­ния. Наш век — век безволия?

«Так что же мне делать? Что делать? Вот выскочу сейчас на улииу в чем есть, Простоволосая... Что нам делать завтра, И что вообще?»

Т.С. Элиот «Бесплодная земля»

Прекращение желаний — это смерть, или жизнь в стране мертвых. Но существует и обратная сторона желаний — пресыщение. Элиот недаром вкладывает цитируемые слова в уста дамы, пресытившейся сексом и роско­шью, уставшей от праздной жизни. Неспособность человека желать дальше вызывает настоящее отчаяние, болезни, опустошенность. Элиот говорит о том, что пустота, вакуум и бессмысленность наиболее велики там, где ис­полняются все желания. Удивительно, эта поэма написана в 1922 году, в на­чале века оптимизма, в «век джаза» и стала пророческой! В 1940-е годы психиатры и психотерапевты увидят конкретные проявления апатии и бесси­лия в лице своих пациентов.

ГЛАВА 6. СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ 241

«Что бы ни происходило во внешнем мире, реальный смысл имеют лишь человеческие любовь и горе, жалость и сострадание. Эти эмоции стоят даже выше смерти», — пишет Ролло Мэй в книге «Любовь и воля».

Юнг обнаружил в современном ему мире некоторое количество интро­вертов, Адлер — комплекс неполноценности у некоторых членов общества. Конец XX века — общество в целом страдает комплексом неполноценности и становится интровертированным. Именно эти проблемы волнуют Карен Хорни и Анну Фрейд...

Карен Хорни: от коплекса неполноценности к неполноценному обществу

До 1939 года Карен Хорни была преданной ученицей Фрейда. В 1939 году она начинает критиковать сам фундамент классического психоана­лиза, она отрицает, что человеком движет Эрос и Танатос (врожденное чув­ство агрессии и сексуальная энергия — либидо). Хорни утверждает, что в основе психики любого человека лежит врожденное чувство беспокойства.

Все, что человек делает на протяжении жизни, есть не что иное, как трансформация данного чувства. Кроме этого базового чувства, мы стремимся к безопасности и одновременно — к удовлетворению своих желаний. После­дние стремления противоречат друг другу и погружают человека в хронический невротический конфликт. Разумеется, человек стремится подавить этот конф­ликт, вырабатывая определенные стратегии поведения: «невротическое стрем­ление к любви», «невротическое стремление к власти», «невротическая по­корность», «невротическая изоляция». Легко заметить, что нормального чело­века, по Хорни, как бы и не существует: цивилизация неизбежно превращает нас в невротиков. Хорни считает, что противоречия между человеком и обще­ством врожденны, человек изначально тревожен, и эта тревога отчуждает его от других людей. Обратим внимание: пациенты Фрейда — преимущественно истерики, пациенты Хорни — невротики. Влияние времени?

Практика психоаналитиков времен Второй мировой войны говорила о зависимости душевных конфликтов не от сексуальных сложностей в детстве, а от реальной жизни. Хорни писала свои основные научные труды в тяжелое время, в условиях фашизма в Германии и жесточайшего экономического кри­зиса в США. Это было время массовых самоубийств разорившихся держате­лей акций, время фашистского террора. Мог ли существовать в то время и в тех обстоятельствах «нормальный» человек?

Хорни Карен (1885—1952)— немецко-американский психоаналитик, ведущий реформатор фрейдизма. Родилась в Гамбурге (Германия). Изучала медицину и защитила в 1913 году докторскую диссертацию. С 1920 года ув­леклась психиатрией. В 1932 году переехала в США.

242 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

С 1937 года, с книги «Невротическая личность нашего времени», Хорни реформирует классический психоанализ. Она стремится усовершенствовать учение Фрейда путем замены биологический основы психики на социальную. Теории Хорни не дают понимания здоровой личности, но раскрывают огром­ное влияние на психику человека его социального окружения. В 1941 году Хорни основывает Американский институт психоанализа. 'Ею написаны книги: «О психологии женщины» (1934), «Невротическая личность нашего време­ни» (1937), «Новые пути в психоанализе» (1939), «Самоанализ» (1942 год), «Наши внутренние конфликты» (1945), «Неврозы и развитие человека» (1950) и др.

Существует ли для Хорни разница между «нормальным» человеком и
невротиком? Да, только она сравнивает «нормального» невротика и настоя­
щего. Отличие между ними лишь в размере противоречий между конфликту­
ющими стремлениями. Здоровый человек страдает от ситуационных невро-
| ' зов, неврозы характера — подлинная болезнь, так как в их основе находится

стойкий конфликт.

Невротик (по Хорни) попадает в своеобразный замкнутый круг. Рассмот-
рим его на примере соперничества. Невротик постоянно сравнивает себя с
другими, даже когда это бессмысленно — со знаменитостями на экране те-
' |1 левизора, с соседями, с родственниками, друзьями, посторонними людьми.

[ Он хочет превзойти весь мир! Невротику важнее обойти всех, чем создать

'I или сделать что-то стоящее. Желание быть самым лучшим может быть как

'| осознанным, так и не осознанным. Неосознанное желание проявляется в

! виде фантазий, невротик и не догадывается, насколько важную роль в его

жизни играют эти фантазии, что они направляют его мысли и поведение.
,' Любая неудача при реализации «наполеоновских планов» переживается,

как полный провал. А чужой успех переживается, как собственный неус­пех — невротик очень завистлив. К тому же невротик постоянно сравнивает себя с «идеальным Я», и получается, что невротик соперничает как с окру­жающими его людьми, так и с самим собой! Жизнь невротика, образно го­воря, представляет собой непрерывную борьбу нанайских мальчиков — «ре­альное Я» против «идеального Я».

Соперничество неотделимо от враждебности. «Реакции невротика опреде­ляются ненасытным и неразумным ожиданием, что никто во всем мире, кроме него самого, не может быть умным, влиятельным, привлекательным, популяр­ным, — пишет Хорни в статье «Культура и невроз» (1936). — Они становят­ся разъяренными или переживают свои старания как тщетные, если кто-ни­будь другой напишет хорошую пьесу или научную работу, сыграет выдающую­ся роль в общественной жизни. Если такая установка сильно выражена, то в ситуации психоанализа, например, можно наблюдать, как любой прогресс в лечении пациент рассматривает как победу аналитика, абсолютно игнорируя тот факт, что он отвечает его собственным жизненным интересам».