Из интервью режиссера Андрея Тарковского

Вид материала

Интервью

Содержание Глава 4. кризисы в психологии 151 152 Популярная история психологии Глава 4. кризисы в психологии 153 Английская поговорка 154 Популярная история психологии Глава 4. кризисы в лсихологии 156 Популярная история психологии Эмиль Дюркгейм, «Социология и теория познания» Люсьен Леви-Брюль Глава 4. кризисы в психологии 157 158 Популярная история психологии

Подобный материал:

• Гран-при III международного кинофестиваля имени А. Тарковского получил фильм "Полторы, 31.26kb.
• Втворчестве Андрея Тарковского, как всякого крупного русского художника, нравственная, 67.65kb.
• Моей "Последней лошади", 38.57kb.
• Историк Н. Н. Воронин о фильме А. Тарковского, 80.84kb.
• Статья опубликована в журнале «625», 63.01kb.
• Памятка по проведению интервью с ветеранами Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., 93.4kb.
• Андрея Юрьевича Хржановского «Трилогия» по рисункам Пушкина, или оперу «Пиковая дама», 238.29kb.
• Лекции по кинорежиссуре Монтаж Лекция Андрея Тарковского о роли монтажа в кино, 1263.1kb.
• [Пер с ит и коммент. Ф. М. Двин, 287 с. 16 л ил. 21 см, М. Искусство 1984 Автобиография, 2559.33kb.
• 1. Вчем заключаются лучшие минуты жизни для князя Андрея, 9.8kb.

ГЛАВА 4. КРИЗИСЫ В ПСИХОЛОГИИ 151

Ничего не оценивайте — «плохой шум, хороший запах» — и не зацик­ливайтесь на одном чувстве-ощущении-мысли! А теперь попробуйте осозна­вать по очереди три зоны сознания. Это не так-то просто! Сначала — внут­ренний мир тела. Теперь — отголоски внешнего мира. Потом — воспомина­ния, страхи, фантазии, планы, подозрения.

Куда приведет нас сознание, если не сосредотачиваться на трех зонах? Для начала попробуйте думать во всех трех! Вы обнаружили, что большин­ство осознаваемого относится к средней зоне? Именно так получается у большинства людей.

А теперь — самое трудное: попробуйте управлять потоком своего созна­ния и переходить из зоны в зону! Легче всего двигаться из внутренней во внешнюю зону: от неприятного холодка в желудке до гудения автомобилей. Большинство людей путают осознание внешней и средней зон. Мы принима­ем свои чувственные впечатления за мнение относительно этих чувств. Мы путаем — «у меня похолодели руки» и «мне становится страшно», «моим щекам горячо» и «я волнуюсь». 2. Преувеличение поведения.

Это упражнение, так же, как и предыдущее, хорошо выполнять в паре. Нужно самому выбрать нежелательное поведение или партнер поможет выб­рать вариант поведения, который вы не осознаете. Мы не всегда знаем свои недостатки и особенности поведения, общения и мимики. Суть упражнения: преувеличение поведения — игра, которая помогает проиграть некоторые внутриличностные конфликты. Вы сможете расширить диапазон своего пове­дения (пример 1) или его изменить (пример 2).

Пример I. Если вы всегда разговариваете вежливо или уклончиво, то разыграйте сцену агрессивного ответа в ситуации, когда вам наступили на ногу в общественном транспорте, обвесили на рынке, нахамили на работе. Теперь вы знаете, какая она — «ваша агрессия». Попробуйте каждый день разговаривать с самим собой перед зеркалом громко, хвастливо, а глав­ное — самоуверенно.

Пример 2. Если вы часто извиняетесь, избегаете смотреть людям в гла­за, а разговаривать предпочитаете шепотом, то Попробуйте преувеличить свое поведение. Забавно начинать каждое предложение со слов: «Извините, пожалуйста». Если вы, наоборот, всегда нетерпеливы и настырны, никогда не извиняетесь, тон ваш резок, а слова — невежливы, то начинайте каждое предложение со слов: «Помолчите-ка все и послушайте лучше меня».

Если вам не нравится ваше поведение, то преувеличьте его — и вам будет легче от него избавиться. Если вам не хватает какого-то стиля поведе­ния (уклончивого, агрессивного, пассивного), то разыграйте роль, где вы, опять же, должны преувеличивать как желательное, так и нежелательное поведение.

152 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

3. Осознание конфликтов в личности.

Вам понадобится партнер. Сядьте друг напротив друга и решите, кто бу­дет «нападающий», а кто — «защищающийся». Тема разговора произволь­ная, но необходимо твердо держаться своих ролей. «Нападающий» — ругает и критикует, говорит, что делать и как себя вести. Варианты защиты — же­сткий: твердо стоять на своем и не сдаваться, и мягкий: постоянно извинять­ся и оправдываться. Последнее не так-то просто, необходимо искренне уве­рять «нападающего», что что-то мешает вам выполнить его требования, и объяснять, как же вы стараетесь в его пользу.

А теперь — поменяйтесь ролями! «Отомстите» партнеру за предыдущий опыт, отыграйтесь на нем. Через пять—десять—пятнадцать минут (сколько времени вам понадобится, чтобы полностью войти в роль) прекратите игру и поделитесь впечатлениями. Кто из вас лучше себя чувствовал в роли «напа­дающего», а кто — в роли «защищающегося»? Что вам больше понрави­лось — власть, пассивность, авторитет, манипуляция другим человеком? Будьте откровенны сами с собой.

Сравните роли, которые вы разыгрывали, с ролями в реальной жизни. Не пора ли изменить привычные способы действия?

4. «Старый заброшенный магазин» — упражнение на развитие фантазии.

Цель этого упражнения — узнать что-то новое о себе.

Расслабьтесь, сидя в кресле или лежа на полу-кровати-диване. Пред­ставьте, что вы ночью идете по глухой улочке и видите маленький заброшен­ный магазин. Загляните в окошко, что вы там видите?

Расскажите о предмете, который вы увидели в магазине. Какой он? А теперь расскажите об этом предмете от... первого лица. Вообразите себя куклой, роботом, машиной, вазой, плюшевым мишкой. Почему вас оставили в этом магазине? Как вы живете?

А теперь опять станьте собой и еще раз подойдите к окну магазина. Что бы вы сказали этому предмету, который так привлек ваше внимание? Что появилось в нем нового?

Еще один вариант этого упражнения — представить себя цветком (лю­бым) и рассказать о своей жизни. Что вы видите вокруг и как? Как вы чув­ствуете солнце, дождь, ветер, град, день и ночь?

Когда мы воображаем себя каким-либо предметом, то мы проецируем на него свою личность, свои взгляды, мысли, чувства. Выбор цветка также не случаен. Кто-то представляет себя редкой орхидеей, а кто-то одуванчиком или сорняком. Попробуйте сменить название Цветка. С куста чертополоха на куст роз, например... Вдруг ваша жизнь изменится?

5. Магическая сила слова (партнер желателен, но не необходим).
Сядьте лицом к партнеру (или к зеркалу) и скажите любые три предложе­
ния, которые начинаются со слов «я должен», «я не могу», «мне надо». На­
пример, «я должен каждый день ходить на работу», «я не могу принять это

ГЛАВА 4. КРИЗИСЫ В ПСИХОЛОГИИ 153

решение», «мне надо сделать ремонт в квартире». А теперь замените преды­дущие словосочетания на — «я предпочитаю», «я не хочу», «я хочу». Что у вас получилось? «Я предпочитаю ходить на работу и зарабатывать деньги, чем сидеть под забором», «я хочу принять это решение, но не знаю как», «я хочу сделать ремонт в квартире, но пока мне некогда». Правда, стало гораздо сим­патичнее? Это упражнение демонстрирует силу языка. Порой изменение структуры языка — не только глаголов! — помогает изменить жизнь.

Еще интереснее заменить словосочетание «я боюсь, что» на «я хотел бы». Вы обнаружите, что часто именно страх мешает достижению жизнен­ных целей. Страх взять на себя ответственность за свои слова, поступки, мысли, желания.

«After word comes weird» («За словом следует судьба»).

Английская поговорка

В русской культуре существует множество поговорок, связанных со сло­вами «накаркать», «накликать», «напророчить». Эти слова обозначают воз­можность предсказания плохого события и вызывание этого нежелательного события словами о нем. «Вечно он каркает», «Сама себе беду напророчи­ла», — говорим мы, но никогда не услышим: «Сама себе счастье наклика­ла». С точки зрения психологии эти выражения всего лишь демонстрируют тот факт, что существует не только рациональное знание о будущем, но и иррациональное, получаемое неизвестным нам способом. А раз способ неиз­вестен — значит, здесь таится какая-то мистика... Мистику можно называть Судьбой, Высшей силой и т.д. Можно считать, что эта Высшая сила или Судьба реагирует на слово. Но лучше всего — вернуться к упражнению ге-штальтпсихологов под номером пять и изменить привычные конструкции своего языка. На всякий случай. Мало ли что... Вдруг за словом действи­тельно следует судьба?

Французская социологическая школа

Бихевиористам важно биологическое, инстинктивное в человеке, ге-штальтпсихологи изучают человека как психическую систему, постоянно об­разующую гештальты. Систему, не зависящую от истории... Заметили ли вы удивительную особенность — все психологи, начиная с Платона и Аристоте­ля, условно принимают психику человека за нечто неизменное, независимое от времени, в котором он живет? Раз не существует психологии, изучающей взаимосвязь психики человека и истории, то естественно, что рано или по­здно кто-нибудь это заметит и попытается «раскрасить» белое пятно психо­логии. Таким исследователем и стал Дюркгейм...

154 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Эмиль Дюркгейм (1858—1917)— философ, социолог, основоположник французской социологической школы. С 1896 по 1912 год издавал «Социо­логический ежегодник», его самые известные работы: «О разделении обще­ственного труда» (1893), «Правила социологического метода» (1895), «Са­моубийство» (1897). Дюркгейм считал, что все высшие психические функции человека — память, внимание, эмоции, мышление — обусловлены обще­ством. Человек имеет двойственную природу — биологическую и соци­альную. Общество Дюркгейм понимал как объективную реальность, своди­мую к «коллективным представлениям» — мнениям, знаниям и т.д.

Следующая цитата из статьи Дюркгейма «Социология и теория позна­ния» приводится с единственной целью — познакомить читателя со стилем социолога:

«Тот же социальный характер позволяет понять, откуда происходит необходимость ка­тегорий. Говорят, что идея бывает необходимой тогда, когда она, благодаря своей внутренней ценности, сама навязывается уму, не нуждаясь в каком бы то ни было доказательстве. Следовательно, в ней есть нечто принудительное, что вызывает согла­сие без предварительного изучения. (...) Если бы в один и тот же период истории люди не имели однородных понятий о времени, пространстве, причине, числе и т.д., всякое согласие между отдельными умами сделалось бы невозможным, а следователь­но, стала бы невозможной и всякая совместная жизнь. В силу этого общество не может упразднить категорий, заменив их частными и произвольными мнениями, не упразднивши самого себя».

Не поэтому ли любая новая психологическая теория принимается «в штыки»? Не в этом ли причина казни Сократа, нелюбви Платона к поэтам, возмущения психологов смелостью психоанализа и возмущением непсихоло­гов «бесчеловечным» бихевиоризмом? «Если же какой-нибудь ум открыто нарушает общие нормы мысли, общество перестает считать его нормальным человеческим умом и обращается с ним как с субъектом патологическим. Вот почему, если в глубине нашего сознания мы попытаемся отделаться от этих основных понятий, мы тотчас же почувствуем, что мы не вполне сво­бодны, мы встретим непреодолимое сопротивление и внутри и вне нас. Из­вне — нас осудит общественное мнение, а так как общество представлено также и в нас, то оно будет сопротивляться и здесь, противополагая наше внутреннее «я» этим революционным покушениям». Не правда ли, напоми­нает борьбу «Я» с «Супер-Эго» Зигмунда Фрейда (см. главу 5)?

Интересно мнение Дюркгейма о различии эмоций и представлений (мыс­лей): «Понятие не есть мое понятие; оно мне обще с другими людьми и, во всяком случае, может быть сообщено им. Нельзя заставить ощущение пе­рейти из моего сознания в чужое; оно тесно связано с моим организмом, с моей личностью, и не может быть отделено от них. Все, что я могу еде-

ГЛАВА 4. КРИЗИСЫ В ЛСИХОЛОГИИ

лать, — это пригласить другого встать на мое место и подвергнуться воздей­ствию того же объекта. Напротив, всякий разговор, всякое умственное об­щение между людьми состоит именно в обмене, концептами. Концепт есть представление по существу своему безличное: он служит главным средством общения людей между собой». В общем, чувства другого человека вы може­те лишь угадывать, а мысли — выслушивать и понимать. Что такое «пони­мать» с точки зрения Дюркгейма?

«Понимать вещь — значит в одно и то же время схватить или определить ее суще­ственные элементы и отнести их к известной совокупности вещей, ибо каждая циви­лизация имеет характеризующую ее организованную систему концептов».

Такое безличное «понимание» отсутствует у животных, да и у людей по­явилось не сразу. «История, сверх того, показывает, что нужны были века для выявления и утверждения такого понимания истины. В нашем западном мире оно было ясно осознано со всеми своими последствиями лишь начиная с эпохи великих мыслителей Греции; и когда, наконец, оно было достигнуто, событие это показалось чудом, что Платон и высказал на своем великолеп­ном языке. Он ранее выражения своего в философских формулах, то же понимание уже существовало в виде смутного чувства. Чувство это филосо­фы только очистили, а не создали. Размышлять над ним и анализировать его они могли, лишь приобретя его, а дело идет именно о том, откуда оно про­изошло, из какого опыта оно зародилось. Мы утверждаем, что из коллектив­ного. Именно в виде мысли коллективной пробудилась впервые в человече­стве безличная мысль; по крайней мере другого источника последней мы указать не можем. (...) Несомненно, можно взять мнение в качестве объекта изучения и создать этим путем особую науку; в этом преимущественно и со­стоит задача социологии. Но наука о мнении не творит мнения; она только освещает его и делает более сознательным. Правда, этим путем она может привести и к перемене мнения». Наука о мнениях, скорее всего, не социо­логия, а социальная психология.

Социальная психология— «молодая» отрасль психологии, которая изу­чает закономерности поведения и деятельности людей, социальные группы и психологические характеристики этих групп.

Первые попытки создания самостоятельных социально-психологических концепций относятся ко второй половине XIX века. Началом социальной психологии считается 1908 год, когда одновременно появились научные работы английского психолога У. Макдугалла и американского социолога •Э. Росса, названия которых содержали термин «социальная психология».

«В конечном итоге общество вовсе не является тем нелогичным или алогичным, бессвязным и фантастическим существом, каким так часто хотят его представить.

156 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Напротив, коллективное есть высшая форма психической жизни, оно есть сознание сознаний».

Эмиль Дюркгейм, «Социология и теория познания»

Мысль Дюркгейма о «коллективных представлениях» подхватил фран­цузский психолог Леви-Брюль и занялся анализом первобытных мифов, обычаев и верований. Очень скоро Леви-Брюль обнаружил, что мышление первобытного человека и современного отличается не только по количеству усвоенных знаний, навыков и умений, а по существу. Первобытное мышле­ние (пралогичное)— мистическое и алогичное, современное — реалистич­ное и логичное. Мистическое мышление не видит разницы между естествен­ным и сверхъестественным, алогичное мышление не чувствительно к проти­воречиям.

Люсьен Леви-Брюль (1857—1939)— французский философ и психо­лог. Находился под влиянием социологических взглядов Дюркгейма. Изучал мышление народов Африки, Австралии и Океании. Самый известный труд Леви-Брюля — «Мыслительные функции в низших обществах». Наиболее популярно написаны «Первобытное мышление» (1930) и «Примитивная душа» (1927). Вывод Леви-Брюля о существовании двух типов мышления не считается научно доказанным. Возможно, это еще одно объяснительное по­нятие, каких в психологии множество?

Многие слышали, что первобытные люди совершали перед охотой обязательный магический ритуал. В чем суть этого ритуала с точки зре­ния психолога? «Без совершения этих магических операций, — пишет Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление», — самый опытный охот­ник и рыболов не встретит ни дичи, ни рыбы, либо они ускользнут из его сетей, с его крючков, либо его лук или ружье дадут осечку, либо добыча, даже достигнутая метательным снарядом, останется невредимой, либо, наконец, даже будучи раненной, она затеряется так, что охотник ее не найдет. Мистические операции отнюдь не являются также простой прелю­дией к охоте или рыбной ловле подобно, например, мессе св. Губерта (покровителя охотников у католикбв), так как в последнем случае суще­ственной считается все же сама охота. Напротив, для пралогического мышления этот момент не является наиболее важным. Существенными для него являются мистические операции, которые одни в состоянии обеспечить наличие и поимку добычи. Без этих операций не стоит даже приниматься за дело».

Цель магических ритуалов — обеспечить охотнику власть над добычей, именно поэтому они так продолжительны и сложны. «Предположим теперь, что эти операции достигли цели и что дичь показалась: достаточно ли будет только напасть на нее и сразить ее метким ударом? Нет, отнюдь нет: и здесь еще все зависит от мистических обрядов». Племя сиуксов, увидев стадо би-

ГЛАВА 4. КРИЗИСЫ В ПСИХОЛОГИИ 157

зонов, разговаривает со своими лошадьми и хвалит их. Один из охотников начинает курить специальную трубку, направляя дым то в сторону бизонов, то в сторону земли, то — по очереди в четыре разные стороны. «Этот обряд имеет, очевидно, целью установить мистическую связь между животными, с одной стороны, охотниками и четырьмя странами света, с другой стороны: мистическая связь эта должна помешать бизонам скрыться, это заклинание отдает их в руки охотников».

Вот наконец, дичь убита и поймана... Нет, рано поднимать ее и нести домой, необходимо произвести несколько магических операций для заверше­ния круга, начатого перед охотой. Эти операции «заглаживают» вину между, стадом бизонов и людьми. «Теперь больше нечего бояться мести, и в буду­щем возможны новые охотничьи экспедиции, которые будут сопровождаться такими же мистическими обрядами».

Итак, магический круг охоты замкнулся, дичь приготовлена и съедена, племя сыто. Магия оставлена до следующей охоты? Нет, первобытное мыш­ление устроено так, что для него нет ничего случайного. Обычный эпизод — женщину утащил крокодил — становится поводом для обвинения ее подруг в колдовстве.

Леви-Брюль цитирует другого автора в своей книге, который долго жил среди туземцев: «Во время моего пребывания в Амбризете, — говорит Мон-тейро, — три женщины из племени кабинда отправились к реке набрать воды. Стоя одна подле другой, они набирали воду в кувшины; вдруг средняя была схвачена аллигатором, который утащил ее на дно и сожрал. Семья не­счастной женщины тотчас же обвинила двух других в том, что они колдов­ским путем заставили аллигатора схватить именно среднюю женщину. Я по­пытался разубедить этих родственников, доказать им нелепость их обвине­ния, но они ответили мне: «Почему аллигатор схватил именно среднюю, а не тех, которые стояли с краю?» Не было никакой возможности заставить их отказаться от этой мысли. Обе женщины были вынуждены выпить «каска» (т.е. подвергнуться ордалии, испытанию ядом). Я не знаю исхода этого дела, но вероятнее всего, что одна из них или обе погибли или были отданы в рабство».

Давайте задумаемся, как мыслит туземец в спорной для нас ситуации с аллигатором. Во-первых, для туземца в мире ничто не происходит случайно. Аллигатор сам по себе ни на кого не нападет, его кто-то подстрекнул. Алли­гатор хорошо знал, кого именно ему надо утащить. Значит, одна из женщин «предала» другую. Какая именно и кого? Раз утащили среднюю, то «преда­ли» ее, а колдовством занимались те, что с краю. Все достаточно логично, то есть алогично, не так ли? Остается последний вопрос — раз все понятно, кто кого «предал», зачем подвергать женщин испытанию ядом — ордалии? Оказывается, цель ордалии — не рассеять сомнения (их нет, все ясно), а воздействовать на колдовское начало в женщинах.

158 ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Первобытный человек — это философ, который интересуется причинами происходящего в окружающем мире, вот только ищет эти самые причины совсем не там. «Оно (первобытное мышление. — Ред.) живет в мире, где всегда действуют или готовы к действию бесчисленные, вездесущие тайные силы. Как мы уже видели, всякий факт, даже наименее странный, принима­ется сейчас же за проявление одной или нескольких таких сил». Если дождь льет в то время, когда полю и посевам нужна влага, то значит, местные духи довольны. Если же началась засуха, значит, кто-то нарушил какое-то табу. Кто? Этого человека «найдет» колдун и накажет. Для первобытного челове­ка мир видимый и невидимый слиты в единое целое, именно поэтому сны за­нимают такое огромное место в жизни дикаря.

Первобытные люди пренебрегают естественными (по нашему мнению) причинами возникших вещей, поступков соплеменников и явлений природы. Аллигатор — лишь орудие для того, чтобы убрать женщину из этого мира. «Пусть человек заболел какой-нибудь органической болезнью, пусть его ужалила змея, пусть его раздавило при падении дерево, пусть его сожрал тигр или крокодил, первобытное мышление причину усмотрит не в болезни, не в змее, не в дереве, не в тигре или крокодиле: если данный человек по­гиб, то это произошло, несомненно, потому, что некий колдун «приговорил» и «предал» его. Дерево, животное явились здесь лишь орудиями. Другое орудие могло бы выполнить ту же роль, что и это. Все эти орудия являются, так сказать, взаимозаменимыми и зависящими от той невидимой силы, кото­рая их употребляет».

Итак, первобытное мышление нечувствительно к противоречиям, не пи­тает интереса к самым очевидным ассоциациям, но отлично ими пользуется, когда надо добыть пищу или что-то изобрести! Да, у любого племени есть изобретения — особые приемы в области производства или искусства, кото­рые удивляют современных людей: «Австралиец, например, умеет вырезать бумеранг, бушмены и папуасы оказываются художниками в своих рисунках, меланизиец умеет изготовлять остроумнейшие силки для рыб и т.п.» Разве подобные приемы не результат размышления и рассуждения? Нет, считает Леви-Брюль, это результат интуиции.

«Своего рода интуиция — вот что водило их рукой, интуиция, которая сама руководима изощренным наблюдением объектов, представляющих для первобытных людей особый интерес».

А теперь вернемся к главе второй, где рассказывается об истории паро-психологии. Парапсихологи пытались лечить людей и воздействовать на судьбу интуитивным и приемами в отличие от древних философов. Совре­менная психология пытается сочетать и логическое мышление, и интуицию. Читатель в обыденной жизни не раз сталкивался с необходимостью действо­вать по прямой интуиции, когда имеет место непосредственное восприятие. Порой хочется прочитать на лице собеседника чувства, в которых он сам не