План работы 51 56 Приложения 58 I с. Н. Трубецкой: образ сущей и всеединой Истины в истории философии 58 II

Вид материала

Документы

Содержание 7. План работы

Подобный материал:

• Курс лекций по дисциплине логика введение, 2800.3kb.
• Лекция I, 2282.75kb.
• Поиск истины, 86.79kb.
• Темы рефератов по истории и философии науки для соискателей Православного института, 44.49kb.
• Х. Ортега-и-Гассет Что такое философия?, 2230.34kb.
• Проблема истины является ведущей в философии познания, 191.92kb.
• Артур Шопенгауэр Об университетской философии, 223.54kb.
• Панишев Е. А., ст преподаватель кафедры философии и культурологии Примерная тематика, 14.99kb.
• Программа курса «Философия истории» 204 Введение в философию истории 204 Раздел I современные, 6322.98kb.
• Образ Древней Руси в историософии русской эмиграции, 394.57kb.

7. План работы

Такой взгляд на историю античной философии предполагает следующий план дальнейшего изложения.

Несмотря на то что и история античного платонизма, и институциональный аспект эволюции античных школ были предметом специального рассмотрения зарубежных исследователей, необходимо заметить следующее.

В отечественной литературе история античного платонизма никогда не рассматривалась монографически. Материал, связанный с этой школой, полно представлен только в трудах А.Ф. Лосева, но и здесь он вклю­чен либо в общую историю античной эстетики, либо связан с общим представлением об античном космосе в сопоставлении с современной наукой, либо дан в системе очерков античного символизма и мифологии и т.д. (см. «Библиографию»). К сожалению, для настоящей работы практически не мог быть использован и тот огромный труд по рецепции Платона, который был проделан при издании трехтомника Платона под редакцией А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса, поскольку в данном случае исследовалось и толковалось по преимуществу идейное богатство платоновских диалогов, а не их жанровая и школьная определенность. Помимо этого последние два десятилетия появился целый ряд зарубежных работ, которые проливают новый свет как на творчество Платона, так и на отдельные этапы развития платоновской школы в античности.

В европейской историко-философской науке уже в XIX в. возник интерес к монографическому изложению истории платонизма⁴¹, не говоря уже о включении соответствующих разделов по истории платонизма в знаменитые общие работы, например Целлера и Прехтера, каждый из которых помимо универсальной эрудиции в сфере античной философии специально занимался именно историей платонизма. В частности, Карлу Прехтеру принадлежит знаменитая статья 1910 года, посвященная школам и направлениям античного неоплатонизма, в которой, пожалуй, впервые для евпропейской историко-философской науки было подчеркнуто значение институционального аспекта при изучении античного платонизма. Однако в дальнейшем это направление не встре­тило решительной поддержки, и вплоть до работ Хайн­риха Дёрри интерес к истории платонизма как к самостоятельной теме исследований никогда не был главенствующим. Работы Х. Дёрри помимо исследования отдельных проб­лем специальное внимание привлекли именно к характеру школьной традиции в платонизме и в конце концов спровоцировали появление монументального собрания свидетельств по истории античного платонизма, которое после смерти Дёрри продолжает М. Балтес (см. «Библиография», разд. «Платонизм в Академии и средний платонизм»).

Однако, несмотря на тончайшую разработку материалов, связанных с плохо документированными периодами истории платонизма, этот огромный труд не дает общей картины существования этой философской школы в античности.

К необходимости институционального рассмотрения ан­тич­ного платонизма несознательно и как бы против воли пришла т.н. Тюбингенская школа (Гайзер и Кремер) и ее итальянские последователи (Дж. Реале). В погоне за неписанным учением талантливые исследователи, в частности Кремер, сделали действительно ряд существенных открытий, связанных с правильным пониманием роли школы в формировании специфики платоновского учения⁴².

Чрезвычайно важный аспект был рассмотрен в работах, специально посвященных истории платоновских школ и вообще школьной организации философии в античности. Здесь прежде всего следует выделить работу Линча⁴³, показавшего статус философских школ в античности и предложившего целый ряд существенных уточнений в нашем представлении о самом понятии философской школы. В частности, Линч показал, что греческие школы не являлись религиозными объединениями — тиасами, что в свое время пред­положил Виламовиц. Точно так же прекрасно документированная работа Глукера⁴⁴ существенно скорректировала некоторые традиционные представления о преемственности схолархов и внешней истории платоновских школ. Первая работа дает позитивный материал, который прочно вошел в современные научные представления, в том числе и о платоновской школе⁴⁵. Что касается второй работы, то, несмотря на то что критический пафос Глукера чаще всего убе­ди­телен, его позитивные предположения — скорее сомнительны, деструк­тив­ный пафос — чрезмерен, что вызвало соответствующую реакцию в еще одном важном исследовании платонизма, правда только в эллинистический период⁴⁶.

Пожалуй, наиболее подробно интересующий нас аспект был разработан по отношению к школам позднего платонизма прежде всего в работах Л.Г. Вестеринка⁴⁷. Однако, несмотря на действительную обособленность позднеплатонических школ, их связи с предшествующим развитием платонизма принципиальны и существенны. Однако необходимость общего взгляда на историю античного платонизма по-прежнему остается desideratum.

Поэтому в настоящей работе изложение начинается с возникновения философии и философской школы, оснащения ее соответствующим инструментарием; затем рассматривается механизм возникновения текстов, вошедших в т.н. Платоновский корпус, то есть выявляются основные интенции, руководившие Платоном-писателем и Платоном-схо­лархом, которые провоцировали именно такое развитие пла­тоновского литературного творчества, а также определяли характер, который Академия постепенно приобрела как философская школа; далее естественным образом анализируется, какие изменения произошли в Академии с появлением там Аристотеля. Таков этап пребывания.

Древняя и Скептическая Академии рассматриваются на фоне общих процессов развития философских школ IV–I вв. до Р. Х.; именно совокупность разных школ, каждая из которых претендует на то, чтобы дать целостный взгляд на мир, и проповедует свой образ жизни, составляет специфику периода исхождения.

Развитие платонизма до Плотина излагается на фоне общих реакционных процессов в I и II вв. по Р. Х., характерных для последнего этапа возвращения, а также на фоне эволюции и постепенного угасания прочих философских школ; завершается изложение историей школ позднего платонизма.

Понятным образом изложение основного блока проблем, связанных с историей платонизма, везде строится не на прослеживании эволюции взглядов, концепций, теорий etc., а на прослеживании эволюции института школы; эта эволюция проявляется в первую очередь в возникновении новых жанров философской литературы, доступной нашему непосредственному изучению и безусловно представительной. Поэтому несколько более подробно оказываются изложены концепции как раз эпикурейцев и стоиков конца IV — II вв. до Р. Х., сочинения которых дошли до нас не в виде целостных текстов, но либо в виде популярных сводок (что само по себе также показательно), либо во фрагментах; но, с другой стороны, как раз на примере этих оппозиционных платонизму школ видна зависимость всей послеплатоновской философии от общей школьной окрашенности философии, заданной платонизмом.

По той же причине в данном изложении не идет речи о развитии отдельных понятий: понятийный аппарат рассматривается только как один из необходимых инструментов всякого философствования, возникающий при определенной организации философской школы.

При всех этих оговорках соответствующие выводы для полной картины истории античной философии в целом, как представляется, напрашиваются сами собой, и наиболее принципиальные из них сформулированы в заключении.

* *
*

Несмотря на то что общий подход в данной работе к истории античной философии по существу нов, тем не менее общим пониманием исключительной роли платонизма в истории не только античной философии, но и всей европейской культуры я обязан моему учителю, покойному А. Ф. Ло­севу.

Для меня очень важно, что при известном своеобразии предлагаемого подхода он регулярно приводил меня к результатам, сходным с теми, которые получали работающие на основе других исходных установок отечественные исследователи, чье мнение для меня безусловно авторитетно: проф. П. П. Гайденко (роль пифагорейцев по сравнению с ионийцами в развитии науки, роль софистов, понимание ряда пассажей Платона и Прокла и др.), проф. А. И. Зайцева (роль Гомера и письменный характер его поэм, роль учебного процесса в становлении понятийного аппарата философии), А. П. Огурцова (дисциплинарный подход к истории нау­ки, — дающий свои результаты и для истории философии).

Основные положения настоящей работы были представлены мной в ряде публикаций (перечисленных в специальном разделе библиографии), в большинстве своем обсуждавшихся на стадии их подготовки в секторе «Философские проблемы истории науки», который возглавляет проф. П. П. Гайденко; из числа публикаций следует выделить раздел, посвященный античной философии, написанный мною для первого тома «Истории философии: Запад–Россия–Вос­ток» под ред. проф. Н. В. Мотрошиловой: для меня имело большое значение обсуждение этого раздела с проф. Н.В.Мот­­рошиловой; ряд тем был изложен на международных конференциях, а также в лекциях и докладах: мои соображения о хронологии платоновских сочинений были высказаны в докладе на II Платоновском симпозиуме в Перудже (1989); специфике позднеантичного рационализма был посвящен доклад на Международной конференции по позднеантичному и раннесредневековому рационализму в Москве (1990); концепция трех ипостасей у Плотина и в позднем платонизме была изложена в лекции в Коллеж де Франс (1991); роль Порфирия для формирования отдельных положений философии Прокла была рассмотрена в докладе на Международной конференции по неоплатонизму в Дублине (1992); общая концепция начала и периодизации античной философии была изложена в ряде лекций, прочитанных в Коллеж де Франс (1993); Дамаскию, последнему схоларху Академии, был посвящен доклад на заседании Русской секции Международного неоплатонического общества в Москве (1993); о роли письменной фиксации философских текстов для понимания характера античной и в целом европейской философии был прочитан доклад в университете Фрибура (1994). Понятию философии в позднем платонизме и у Отцов Церкви IV века был посвящен доклад в Сорбонне, на совместном семинаре философского факультета Парижского университета (Paris I) и Национального центра научных исследований Франции (1998). Концепции генад Прокла было посвящено выступление на конференции, посвященной завершению издания «Платоновской теологии», в институте философии Католического университета в Левене (1998). Помимо этого общая схема изложения античной философии уточнялась мною в ряде лекционных курсов в вузах Москвы и в Московской Духовной Академии. Я благодарен моим коллегам и слушателям за возможность продуктивного обсуждения многих положений этой работы.