Память прошлого стучится в сегодня все дело в памяти
| Вид материала | Документы |
- Оглавление введение Что мы знаем и чего не знаем о памяти, 981.12kb.
- Главный инструмент нашего разума это память. Память это связь прошлого с настоящим, 65.24kb.
- Урок 1 введение очень часто можно слышать, как люди говорят: "Ему повезло, у него феноменальная, 621.13kb.
- Урок Немного теории Очень часто можно слышать, как люди говорят: "Ему повезло, у него, 511.38kb.
- Индивидуальное развитие памяти у людей, 357.08kb.
- Лекция 12 Устройство памяти Как устроена память?, 211.56kb.
- Лекция 7 – Память Виды памяти, 17.89kb.
- Планы семинарских занятий тема Представления о памяти в доэкспериментальный, 38.06kb.
- Лекция 5 Внутренняя память, 178.2kb.
- Семинар-лекция для родителей на тему «Память», 52.33kb.
ЕСЛИ СМЕРТИ, ТО МГНОВЕННОЙ, ЕСЛИ РАНЫ – НЕБОЛЬШОЙ
Как ни странно, находясь часто в экстремальных условиях, о которых я упоминаю в своем повествовании, я ничем не болел. До войны люди болели. Обращались за помощью к врачам. Ездили в санатории, поправляя свое здоровье…
Пришла война, и люди, попав в тяжелейшие условия, перестали болеть! Если бы меня да поставить в условия пребывания под открытым воздухом в ноябре месяце, без возможности обогреться, обсушиться, простудное заболевание было бы приобретено мною обязательно. Нас война не баловала комфортом, а мы, назло ей, не болели! Единственное, что нас тогда беспокоило, так это – педикулез! Но мы научились бороться с ним, используя густой гребешок, и купаясь в самых неподходящих для этого условиях. Похоже, организм отмобилизовал все свои защитные ресурсы. Мы пили воду, какую могли достать, не кипятя ее, мы ели корнеплоды, только землю удалив с них, и не ведали ни о каких желудочно-кишечных расстройствах. Раны и ссадины заживали без осложнений. Сегодня хирурги не поверили бы в такое, а оно – было: солдат получил ранение брюшной полости, кишечник вывалился наружу. Его товарищ, не зная, что делать, но, стремясь помочь, зашивает ему живот обычными нитками и иголкой, которую носит в отвороте пилотки своей, кишечник лезет, а он его, постоянно заправляя внутрь живота, накладывает стежок за стежком. Потом делает повязку из ткани гимнастерки, разорвав ее на куски. Долго пришлось добираться раненому до госпиталя. Когда он туда попал, оказалось, что края раны успели срастись. Импровизированный шов сняли, и этим ограничились – у раненого не было явлений перитонита, возникающего при ранении брюшной полости, когда потерпевший попадает в самые идеальные условия!
Да и в наших, керченских условиях, за все годы войны не было случаев массовых заболеваний. Мы слыхом не слышали о каких-то там сальмонеллезах. Мы вели самый раскованный образ жизни и ничем не болели. Когда вокруг все трещало, взрывалось, горело, падало и рушилось, болеть было некогда. Может, поэтому, я менее всего знаком с восстановлением в городе Керчи разрушенного здравоохранения. Я только знал, что бывшая фельдшерско-акушерская школа, чей остов сейчас находится рядом с городской СЭС, дала приют роддому и иным больничным отделениям. Не стану перечислять врачей того времени, хотя фамилии многих мне известны. Самым востребованным оказался врач-венеролог Александров. Круг пациентов его был невероятно широк, конкурентов у него не было. Правда, пациенты старались не признаваться в знакомстве с доктором, но тот сам им об этом напоминал, если они уклонялись от вежливого поклона.
НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО
Что касается первой половины обещания, то оно едва ли выполнимо и всегда, исходя из объективных причин, мешающих выполнению. Особенно это касается нас, восточных славян, за бурным течением жизни, захлестывающей нас постоянно. Мы спешим, оставляя непогребенными друзей, товарищей, сослуживцев. А потом оказывается, когда мы спохватимся, то и найти не можем того места, где оставили их под открытым небом или слегка прикрыв пластом земли. И забытыми оказываются не единицы и не сотни, а миллионы. Никто и ничто не забыто» - я слышу в июне и мае. А сколько людей было немцем убито? Прошло много лет, мы не знаем?
О второй части обещания можно долго говорить, с дрожью в голосе, глубокими вздохами, всхлипыванием и со слезами на глазах. Лучше бы, наверное, мы забывали о прошлом, чем в угоду отдельным личностям, перекраивали и переделывали историю воспоминаниями, далекими от истины. Возьмем, к примеру, французов, неужели у них нет счетов к Германии? Или у Германии к Франции? История их взаимоотношений это цепь войн, предательств, побед и поражений. Но они сегодня строят общий Европейским дом. Как, полагаете, забыли французы, как по брусчатке парижских улиц маршировали солдаты вермахта? Они все отлично помнят. У них и в отношениях меж собой не все гладко. Снос Бастилии. Гибель многих тысяч под ударом треугольного ножа гильотины. Расстрел парижских коммунаров на кладбище Пер-Лашез. Но, сохраняя память о прошлом, французы делают все для будущего, только о будущем своей страны думая. И это, в условиях относительного национального единства, при мирном сосуществовании гасконца, провансальца, бургундца или бретонца, которые, отличаясь внешне друг от друга, имеющие особенности диалекта, никогда не забывают о том, что все они – французы. Ни кому из них в голову не могла прийти мысль на костях предков своих создавать парки с увеселительными аттракционами. Как же нам строить будущее, если мы постоянно обращаем внимание на прошлое, вспоминая только дурное и обвиняя в этом живущего рядом? А у нас?..
8
мая 1944 года в село Колчура, Ичкинского р-на Крымской АССР нагрянули советские солдаты. Жителям села, большинство которых составляли крымские татары, приказано было собираться в дорогу. На все отпущено 24 часа. На каждого члена семьи разрешено взять 16 кг груза. Что взять многодетной семье? Все имущество: овцы, овечьи шкуры, бочки с овечьей брынзой. Нет у татарина золота, нет иных ценностей. И немой вопрос: куда выселяют? В чем его личная вина? Против советской власти не выступал, сын в Красной Армии с 1941 года служит, награды имеет...Ошибка была допущена? Преступление? Кем совершено? Тут ответ однозначный – советской властью! Но почему советскую власть олицетворяют с русскими? Их, русских в структурах центральной власти чуть больше 5% было, а более 80% составляли евреи! А решал вопрос один, грузин по национальности! Русские «виноваты» только в том, что республика, в которую входила Крымская АССР, называлась Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой. Теоретические претензии крымских татар к русским в историческом аспекте есть? Несомненно. Как и у русских к татарам, за многочисленные набеги в прошлом, за сотни тысяч русских, проданных татарами в рабство, претензии есть. Но в прошлом они. А конкретно у русских к советской власти больше претензий имеется, чем у крымских татар. Сколько русских пострадало от советской власти? Сколько кулаков и священников уничтожено? Сколько казаков? Если всех собрать, то число только выселенных русских в сотни раз большим окажется, чем пострадало крымских татар! А если взять избранно 18 мая 1944 года, то тогда пострадали не только татары, но и многие иные народности Крыма!
Нельзя сегодня претензии друг к другу предъявлять. Их не решить! Они в прошлом покоятся.
Одна есть национальность в Крыму, очень крохотная в количестве своем, но вызывающая уважение тем, что выбралось из крайне тяжелой ситуации. Называют их караимами. Караимов немцы не тронули. Хотя одному Богу известно, кто такие караимы: отуреченные евреи или иудаизированные турки? Немцы после длительных споров по вопросам богословия, поверили, что караимы – потомки древних хазар, близкие этнически к крымским татарам, и оставили их в покое. Когда Сталин прогнал татар из Крыма, караимам удалось доказать, совершенно противоположное, что они ничего общего ни с турками, ни татарами не имеют. Доказательство – неоспоримая приверженность к иудаизму.
Потом Сталин развил борьбу с космополитизмом, имея в виду борьбу с засильем евреев. Проживи он еще немного, то депортация караимов в составе той нации, к которой они то примыкали, то отмежевывались, стала бы реальностью.
Претензии в многонациональном государстве одного народа к другому имелись, но к межнациональным конфликтам они не приводили. Ведь не было в СССР ни одного этнически чистой составной части. Самая относительно чистая республика Армения состояла из 87% армян.
Стал разваливаться СССР и стали одна национальность предъявлять свои претензии к другой. И начались погромы и резня в Азербайджане, Киргизии, Нагорном Карабахе, Молдавии.
Сколько людей убито невинных, сколько судеб исковеркано! За что, спрашивается? За извилистый ход истории? Да если следовать такой тенденции, Советский Союз, распадаясь, мог представить собой самую настоящую бойню, где бы убивали друг друга за деяния далекого прошлого!
Народы, жившие сотни лет в мире друг с другом, в одно мгновение превратились во врагов. Соседи, ходившие друг другу в гости, сцепились в смертельной схватке. Кто выиграл от распада великой державы? Только те, кто стоял тогда у власти! Остальные все проиграли.
А если бы смотреть только в будущее, тех лет, что прошли с того времени, вполне достаточно, чтобы каждое вновь образовавшееся государство могло стать богатым и процветающим. Но почему-то такого не произошло!
А вот нам приходилось после войны с нуля начинать и многого, при этом, добиваться.
Стучат молотки, стучат. Впиваются гвозди в гроб памяти. Ворочается память, пытаясь подняться и закричать во весь голос: «Жива я еще!.. Жива! Что же вы хороните меня?»
Кто хоронит-то? Те, которые должны хранить ее в неприкосновенности! Словно забыли они, что прошлое не вернуть! Даже подобия не создать. Время безжалостно, выбивает оно один за другим кирпичики памяти. Потомки тех, кто творил историю вашу, кто даровал вам жизнь, опомнитесь, что же вы делаете? Вы кромсаете безжалостно историю, перекраиваете ее, пытаетесь выделить из нее тот кусочек, который послужит вашим политическим целям! Но мозаичное панно – не единое целое. Возможно, оно и приятно для глаз, но только для ваших. Другим оно может показаться безобразным. Вы утверждаете, что историю, «вашу историю» вы создаете на основании исторических документов. Каких, спрашивается? Дипломатическая служба разных стран и в далеком прошлом и сейчас немало создает фальсификаций. Когда-то такой фальсификацией было «Завещание Петра Великого».
Я понимаю, что мне не под силу поднять пласт всей истории Советского государства. Тем более что над ней потрудились и противники Советской власти, и ярые сторонники ее. Но я попытаюсь беспристрастно описать события, происходящие на ограниченном пространстве былой великой страны, не интерпретируя. Я – потомок богатых, мне не дано было воспользоваться богатством предка моего, но мне отнявшие материальные блага даровали нечто большее – знания, развили мой природный ум, за что я искренне благодарен. Ибо большего дара, чем разум, я не знаю. Я доживаю свой век в сменившихся исторических условиях, когда мои потомки стали бедные в материальном отношении. К власти пришли не те, кто желает благополучия стране, а занят личным обогащением. И я вижу, как обеднел мой народ, как оболванивают его. И еще о памяти нашей…
НЕ БУДИТЕ СПЯЩУЮ СОБАКУ
«Никто не забыт, ничто не забыто», – позволю себе повторить часто употребляемую фразу в день празднования Победы. Но были у нас два дня Победы: над фашисткой Германией и над милитаристической Японией. Прошло время, и день победы над Японией мы уже не отмечаем.
Забываем, что с Германией мирный договор у нас есть, а с Японией – его нет. Есть у Японии желание пересмотреть результаты войны и вернуть утраченные ею территории. Раз есть претензии, значит, говорить о мире не приходится. А прошло с того времени почти 62 года.
Может, потому забыли, что война проходила на чужой территории. Но ведь победа над Японией стоила нам немало жизней. Забыли мы о тех, кто сложил там свои головы. Судя по тому, как на кусках разорванного государства принялись активно проводить ревизию итогов войны, освободителей превращать в оккупантов, становится понятным: пройдет время и забудут, все забудут. Уже сейчас потомки наши не знают по сути ничего из прошлого нашего, осталась пока форма, без содержания. И в одной части Украины чествуют тех, кто освобождал страну от фашистов, а в другой тех, кто сражался, рука об руку с немецкими оккупантами, против освободителей. Вот те и память!
«Не будите память предков и свою, - я вас умоляю: «Не будите! На свободу выпустив змею, вы потом, про яд не говорите? Ядом недоверия полна, совратит она и добродетель. И лежит в развалинах страна, я тому историк и свидетель!
Сама вторая часть фразы «ничто не забыто!» таит в себе великую опасность. Недаром Спаситель наш, Иисус Христос, предлагает прощать врагов своих! Возьмите историю нашей многонациональной страны. Она вся состоит из распрей между удельными князьями, межнациональными конфликтами. А разве сейчас не разжигается межнациональная вражда, вражда там, где ее никогда не было. О добровольном вхождении в состав России, спасшем само существование нации, забыла Грузия. Молдавия забыла о том, что ее не было бы, если бы не Кантемир, с его мудрым решением войти в состав России. И Украина пытается представить решение Переяславской рады как предательство украинского народа. Даже слышатся фразы о порабощении Украины Россией. Там, где никогда границ не было, они создаются, ломая семейные устои, экономические и иные связи, вопреки рассудку. И это в то время, как Европа освобождается от границ. Все доброе в дремучем лесу затерялось, а зло на освещенную солнцем поляну выбралось, пляску радости танцует. Вот это зло и послужило основой того, что хваленая и перехваленная дружба народов, детище Советской власти, оказалась блефом. Чуть ли не в одно мгновение составляющие Союз разбежались по национальным квартирам. Принимая решение о выходе, все мгновенно забыли о том, что их границы нарезались условно, забыли о том, что автономии – это такие же национальные образования, забыли о национальных достоинствах и языке тех, кто проживал на их территории. Размах украинизации во много раз превзошел онемечивание, производимое тысячелетним Рейхом. Руководители нынешней Украины ни копейки не вложили в национальные общины, действующие на территории их государства, пытающиеся сохранить свою национальную особенность и культуру. Хотя по закону обязаны были это делать. На Украине кричат о давлении на украинский язык во времена империи и забывают о том, что они сами стали тяжелым катком для языка и культуры тех, кто попал в зависимость от националистических устремлений власти. Напомнить им об этом, значит, вызвать гнев и преследование. Национализм – основа всего недоброго. Почему, спрашивается, возникла резня армян в Сумгаите, война в Нагорном Карабахе? Что и почему происходило в солнечной Молдавии, Абхазии и Южной Осетии?
Забывают о правах русских в Украине и Эстонии, называя тех, кто там родился и проживал десятки лет, мигрантами. Я только привожу примеры крупных конфликтов. Мелким же числа нет. Нет конца и края забывчивости стоящих у власти, ограбивших свои народы. Нас заставляют забыть то, что пеплом Хатыни стучит в сердце наше, что постоянным видением перед глазами стоит. Я не могу забыть, хотя прошло более 60 лет, повешенных в сквере Льва Толстого г. Керчи. Я помню повешенного не ведомо за что молоденького красноармейца на дереве улицы Госпитальной. Я не забуду насилий над женщинами. Не забуду, как «добровольно» принуждали молодых красивых девушек сексуально обслуживать господ немецких офицеров в казино-борделе по ул. Ленина, располагавшегося в том самом здании, в котором в годы Советской власти располагался фирменный рыбный магазин – «Волна». А как, спрашивается, забыть расстрелы пленных, не имеющих сил идти? Как мне забыть концлагерь в Багерово? Может, мне забыть ужас бесчисленных бомбежек и артобстрелов? Или забыть телеги, везущие только что убитых людей, прикрытых пропитанными кровью простынями? Я не только не могу забыть, я хочу, чтобы люди помнили, никогда не забывая, и прислужников фашизма, украинцев и русских, в черных шинелях полицейских, превосходивших по жестокости немецких палачей.
Только-только начинает слабеть память содеянного врагами, как действиями своими и словами освежают память мою последыши фашистов, потомки эстонских нацистских коллаборационистов, украинцев, служивших в батальонах «Nahtigal», «Schutzmannschauften», «Rolland» и 14-й гренадерской дивизии СС «Галичина». Основу этих карательных формирований составляли оуновцы. Как забыть слова присяги, которую они тогда давали:
« Я служу тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и канцлеру Германского рейха, верностью и отвагой. Я клянусь тебе, и буду покоряться до смерти. Да поможет мне Бог».
Вот их и пытаются сегодня приравнять к тем, кто грудью защищал страну свою, освобождал от фашизма Европу! Правильно говорят британцы о памяти нашей: «Не будите спящую собаку».
НА КЛАДБИЩЕ
Когда я прихожу на кладбище, то первое, что в голову приходит, это наше отношение к памяти ушедших в разное время. Одни могилы ухоженные, с высаженными в землю цветами. Другие заброшенные, порою только холмик земли, с побуревшей над нею травой свидетельствует, что там, под ним, покоится человек, вернее – останки его.
Мне почему-то всегда кажется, что небо над кладбищем задерживает свое движение, становится, наконец, неподвижным. Может, потому, что когда обстоятельства приводят меня туда к тому, кто жизнь свою оттанцевал и сейчас без кровинки на лице, лежа в гробу, ждет своего погребения, все свое внимание я концентрирую на тех, кто пришел проводить его в последний путь. К лику мертвых я привык, знаю, что смерть так изменяет облик умершего, что становится ясным, ну, не может без души, человек выглядеть как прежде! На лицах пришедших скорбь, тупость обреченного ожидания или даже – безразличие.
Могильщики суетятся, роются, как кроты, в суглинке, не скрывая мертвецки пьяных глаз своих. Для них погребение – работа. Душевное участие не требуется, будь иначе, недолог бы был век могильщика.
На кладбище заканчивается земная дорога каждого, цветами ли она была усыпана или терниями. Как жил, что делал? – ответ давать придется, от Бога не спрячешься!
Что изменилось в мире забвения? Прежде похороны были естественнее, естественной была и скорбь! Чем беднее семья, тем больше искренней печали – тут не ждали богатого наследства…
Прежде в саване хоронили, теперь покойников наряжают, словно готовят к земному свиданию, забывая, что человек рождается голым, голым и уходит из жизни своей.
Находясь на кладбище, думаю я и о тех, кто не был погребен, кто припал к земле, целуя глину холодными губами. А погребальную процессию составляло воронье.
И приходят на ум слова Экклезиаста: «Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит, как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?»
ПАРКИ ЖИВЫХ И МЕРТВЫХ
Переосмыслить следовало и такой, скажем, факт захоронения мертвых, как отдание должного уважения павшим в боях.
Наши захоронения павших заметно отличались от немецких. У немцев они были сконцентрированы на ограниченном пространстве. Я знал два места захоронения немецких убитых солдат. Одно из них находилось там, где сейчас находится военное кладбище г. Керчи. Второе – все пространство от здания кирхи (там, где находился кинотеатр «Родина»), до улицы Комарова.
Захоронения наших павших воинов можно было встретить повсюду, в самых необычных местах, они были и индивидуальными, но чаще – братские могилы. Узнать сколько и кто персонально был в них похоронен, не представлялось возможным. Эта загадка осталась неразрешенной до сих пор.
Ну, не удивительно, в самом городе более 4-х месяцев фронт стоял, а нигде не видно трупов! Сопоставляю с ноябрем 1941 года, когда самих боев за город не было. Боев не было, а трупы – были. Были трупы в развалинах домов, были трупы, сброшенные в щели, отрытые жителями города для защиты от налетов авиации. Я лично видел их вблизи Керченского порта, в районе школы № 23, им. Кирова. Неубранные трупы лошадей валялись повсюду. Трупы повешенных вообще не извлекались из петель, наверное, для устрашения? Спасало нас тогда то, что было холодно, и трупы подолгу не разлагались. Зима 1941-42 годов была очень суровой.
Приход немцев в мае 1942 года уже сопровождался сопротивлением, пусть и не таким, как хотелось. Не было боев за улицы и отдельные дома, а трупов наших бойцов, валявшихся на улицах, было много. Странно было и то, что не было официального распоряжения немецких властей на их захоронение. А инициативу гражданское население не проявляло, правильно понимая, что инициатива покоренных немцами людей может быть строго наказуемой. И лежали трупы в серых солдатских шинелях, ставшие потом бесследно исчезнувшими, вдоль тротуаров, издавая нестерпимое зловоние. Непонятно, почему так хладнокровно к такому явлению относились сами немцы, неужели их не тревожил дурной запах? Положение трупов, место нахождения и обстановка не свидетельствовали о том, что убитые перед смертью ожесточенно сражались. Потряс меня тогда случай расправы с молоденьким красноармейцем. Труп его висел, привязанный за ноги к дереву, голова опускалась в воронку от снаряда. Было это на правой стороне улицы Госпитальной, рядом со зданием. На том месте сейчас находится въезд во двор Керченской Стоматологии. Чем он так досадил немцам, избравшим для него такой вид расправы? Естественно, у меня к тому периоду времени уже был опыт общения с завоевателями, не считавшими нас за людей. Поэтому я мысленно представлял себе гогочущую от веселья группу немецких солдат, наблюдающих за мучениями молодого человека, почти мальчика. Своих погибших немцы хоронили на специально отведенных для этого участках. Один располагался там, где сейчас находится наше воинское кладбище. Я не хочу комментировать захоронение наших павших воинов там, где покоились их смертельные враги! Оно будит в моей душе неприятное чувство.
Второе захоронение находилось на территории обширного двора немецкой кирхи, в котором потом функционировал кинотеатр «Родина». Я наблюдал, как аккуратно укладывали погибших немцев, одного рядом с другим, в вырытую глубокую траншею. Хоронили без гробов. На протяжении зарытой траншеи сверху создавалась форма могилы, обложенной дерном, одна – на пять трупов. На ней воздвигался небольшой крест, у подножия которого ставилась стальная каска. Итак, траншея за траншеей, ровными, параллельными рядами с расстоянием полтора метра друг от друга. В центре кладбища был воздвигнут огромный крест. Когда пришли наши, могилы сравняли с землей, и кто-то посадил на этом участке кукурузу. Мне никогда не доводилось видеть такой мощной и высокой кукурузы. Рост их достигал 3-х метров, листья темно-зеленые, сочные. Я не только не проявлял неудовольствия по поводу такого отношения к павшим, но считал это справедливым решением. Никто их на нашу землю не приглашал. Я и тогда хорошо знал слова, сказанные когда-то нашим великим предком, князем Александром Ярославичем: «Кто на нашу землю с мечом придет, тот от меча и погибнет!» Не заслужили иной памяти вражеские пришельцы, несшие на штыках своих «Новый порядок». Я успел хорошо познакомиться с сущностью западной цивилизации. Ее внешнюю собранность, четкость, определенность и внутреннюю жестокость. Нет в западной цивилизации места нам, славянам. Могут они еще терпеть внутри себя малое число нас, но мы пугаем их своей открытостью, неукротимостью, своеволием. Недаром был создан миф об особенностях русского характера. Ничто не заставит меня изменить взгляд мой на эту проблему. Жаль, что нас эта война ничему не научила. Я, как и все, до 1957 года жил в ожидании лучших перемен в нашем обществе, видел глазами их всходы, видел даже попытки позднее что-то вернуть из утраченного, но ни к чему доброму это не приводило! «Ума, что ли, нам не хватало?» Мне не хочется комментировать отношение у нас самих к павшим бойцам за свободу и счастье наше!
Пример отношения к памяти павшим показали те, кто тщится отнести себя к цивилизованному люду, я имею в виду решение эстонских властей снести памятник павшим в Таллинне.
Вы, думаю, и без меня знаете, что пока не похоронен последний солдат, нельзя считать войну законченной. Мы изменились не в лучшую сторону. После Бородинского сражения на поле боя выходили с той и другой стороны похоронные команды и хоронили павших. Что же случилось с нами? Может, потому мы оставили миллионы своих братьев не погребенными, что утратили веру свою. Во что превратили мы кладбища? Попробуйте найти похороненного на нем родного вам человека, после долгого отсутствия. Во многих городах кладбища превратили в зоны отдыха, сравняв могилы с землей! И назвал народ наш их парками «живых и мертвых». Коротко и ясно! Видел я такой парк в г. Воронеже, вблизи 16-го авиастроительного завода.
Видел я парк сельхозтехники в городе Ливны Орловской области, на территории училища механизации сельского хозяйства, облюбовавшего здание церкви и старинное кладбище вблизи нее. Приходит родительская суббота – день поминовения усопших, и тянутся группы людей к парку техники, усаживаются около комбайна, расстилают подстилку, извлекают снедь и бутылки спиртного и, не чокаясь, говорят, поднося к губам чарку: «Ты прости нас Иван, что не могли мы отстоять место твоего захоронения!»
Я с детства думал о том, почему поминают угощением умерших? И делали это в отдаленные от нас времена. В Древнем Риме, где мертвых принято было сжигать, урны с прахом покойных ставили в притании, и им приносились ежегодно жертвы, чтобы дух их не причинил живущим зла. Не этот ли страх довлеет и над нами, живущими в мир кибернетики и электроники? Недаром мертвых ублажали предки… ,В их мире может затаиться зло? На землю возвращается нередко…И нет того, кому бы повезло!
Есть такие места и в славном городе Керчи. Одно из них – кладбище вблизи Афанасьевской церкви. Не ищите следов его, не найдете! Нет мусульманского и еврейского кладбищ у выезда из Керчи, в конце ул. Чкалова. Даже археологу, с его метелочкой, осторожными чуткими пальцами не отыскать прошлого. Застывшая, вздыбленная земля, с осколками темно-серых камней. Цветов нет, им здесь нет места – на лице былого ни кровинки, всю ее высосал безжалостный рок.