Учебное пособие Чебоксары 2009 Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное агентство по образованию

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Культурные семы

Подобный материал:

• Министерство образования и науки российской федерации федеральное агентство по образованию, 32.48kb.
• Учебное пособие Челябинск 2006 Министерство образования и науки Российской Федерации, 864.53kb.
• Российской Федерации Федеральное агентство по образованию обнинский государственный, 130.31kb.
• Российской Федерации Федеральное агентство по образованию обнинский государственный, 84.76kb.
• Российской Федерации Федеральное агентство по образованию обнинский государственный, 77.01kb.
• Российской Федерации Федеральное агентство по образованию обнинский государственный, 90.77kb.
• Российской Федерации Федеральное агентство по образованию обнинский государственный, 81.87kb.
• Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное агентство по образованию, 1152.67kb.
• «финансовый менеджент», 1180.64kb.
• Всероссийской научно-практической конференции «Правовые проблемы укрепления российской, 41.99kb.

Задание 1. Прочитайте приведенные ниже тексты и раскройте лингвокультурологические особенности анализа лексических единиц.


«Вызовы внутреннего порядка ставит перед русистикой проблематика языка как носителя национальной культуры. Язык представляет собой не только важнейшее культурное достояние народа, но и средоточие его коллективной памяти, отражающее, сохраняющее и генерирующее его особую картину мира. Исследование русского языка в историко-культурной ретроспективе предполагает его подробное лексикографическое описание, собирание и изучение словарного запаса языка в его стилистическом, диалектном и историческом разнообразии. Эта работа дает возможность проникнуть через историю языка в историю народа, понять механизмы развития национальной культуры». (Молдован А. М. Русский язык и русистика сегодня.)

«Сигналами «своей» культуры выступают наименования предметов быта, построек, блюд, средств передвижения, предметов одежды (самовар, ухват, изба, сени, светлица, терем, хоромы, палата, тройка, сани, оладьи, водка, расстегай, щи, квас, косоворотка, сарафан, валенки, варежки); слова, отмечающие историческую приуроченность событий и явлений (князь, стрелец, боярин, вече, дружина, челобитная, верста, сажень и т.д.); лексика фольклора, фразеологические единицы, названия персонажей народной мифологии (суженый, кудесник, за тридевять земель, чудо-юдо, русалка, леший, водяной, домовой, оборотень, змея подколодная, во всю ивановскую, верста коломенская, Фома неверующий).

Культурную информацию несут слова, представляющие не только концептосферу русской культуры, но и ее персоносферу, это прежде всего имена собственные, за которыми стоят образы национальной культуры в ее высших проявлениях, определяющих формирование культурно-ценностных ориентаций носителей языка». (Сулименко Н. Е. Современный русский язык. Слово в курсе лексикологии.)

«Особенно живо на прогресс культуры реагирует словарный состав языка, который, за исключением общего ядра, весьма специфичен в каждую эпоху, в каждой стране и у каждого народа. Любое культурное новшество моментально отражается в языке, любое неактуальное явление жизни быстро превращается в языковой архаизм. Вышедшие из общего употребления слова нередко сохраняются в составе собственных имен, служа своеобразными хронологизаторами той эпохи, когда они были созданы.

<…>

<…> В именах запечатлена и материальная культура, главным образом – в подборе тех слов, которые легли в основу имен. Например, такие слова, как горшок, корчага, печка, кочерга, миска, ковш, кувалда, лопата, молоток, ступа, топор и т. п. могли попасть в состав древнерусских личных имен только в результате наличия этих предметов в быту наших предков. Все эти слова без труда обнаруживаются в современных русских фамилиях Горшков, Корчагин, Печкин, Кочергин, Мискин и Полумискин, Ковшов, Кувалдин, Лопатин, Молотков, Ступин, Топоров.

Естественно, что в состав имен эскимосов, живущих на крайнем северо-востоке Азии и крайнем северо-западе Америки, по берегам Ледовитого океана и Берингова пролива, попали такие слова, как чайка, волна, байдара, ветер, ср. имена: Найак «чайка», Кемейа «волна», Анйалык «имеющий байдару», Анука «ветер».

У чукчей, много путешествовавших по бескрайней тундре в условиях полярного дня и бесконечно долгой полярной ночи, существует масса слов, обозначающих освещение, степень яркости или тусклости света. Значительное число личных имен образовано от таких слов, как бы фиксируя время рождения ребенка: Тынагиргин «рассвет», Тынэскынэ «вершина рассвета», Тутытэгын «предел сумерек», Эргынав «заря», Тиркытэгын «солнечный предел» и т. д.

В то же время можно отметить слова, обозначающие общечеловеческие ценности в составе имен разных народов. Например, эскимосское имя Куйапа образовано от слова со значением «радость». Английское женское имя Джой также означает «радость». У болгар с глубокой древности известны имена Рад и Рада, образованные от краткой формы прилагательного «радостный», «радостная». Имя давалось как пожелательное, чтобы радовался сам и радовал своих близких. Известны также сложные двуосновные имена Радомир и Радослав. У русских известно обращение к любимому человеку «моя радость» – не как имя, а как выражение, его заменяющее». (Суперанская А. Имя и культура.)

«В русской культурной традиции существует определенный набор продуктов и блюд, составляющих не только основу питания, но и обладающих определенной культурной значимостью (выделено в тексте. – Л. П.). Некоторые из них воспринимаются как национальные символы. Так, одним из центральных для традиционной русской культуры является концепт «хлеб»: Хлеб – всему голова. В русском языковом сознании хлеб концептуализируется не просто как пищевой национальный символ, а как основа самого существования человека. Об этом свидетельствуют вторичные переносные значения лексемы: хлеб – “средство к существованию, заработок” (легкий, тяжелый хлеб, хлебное место).

Отголоски религиозных представлений о сакральности «хлеба насущного» можно обнаружить и сегодня в сохранившемся обычае не выбрасывать хлеб <…>.

Хлеб как концепт присутствует во многих пословицах и поговорках. В них находит отражение народная этика, философские представления о жизни: Попрекать своим хлебом-солью грешно; На чужой каравай рот не разевай, а пораньше вставай и свой наживай; Не красна изба углами, а красна пирогами; Лучше хлеб с водой, чем пирог с бедой. Хлеб служит мерилом достатка и благополучия: Пирог дошел (закончился), так хлеб пошел, а хлеб дошел, так по миру пошел. Ср. также примеры из современной РР: Пойду в магазин схожу // Дома ни куска хлеба //; А. Ну как живешь? Б. Да ничего /на хлеб хватает / и даже с маслом //.

«Хлебная лексика» входит в большое число фразеологических выражений: калачом не заманишь, первый блин комом, ломаться, как вяземский пряник, хлебом не корми и мн. др. На ней базируется большое количество метафор, ср. черствый человек, сухой человек и др. В современной повседневной речи «хлеб» по-прежнему служит строительным материалом для создания новых устойчивых сочетаний; ср., например, выражения, распространенные в современной молодежной речи: прикидываться пряником “играть в дурачка”, тульский пряник “недотепа” <…>». (Китайгородсая М. В., Розанова Н. Н. Продукты питания как социокультурные знаки.)

«Вопрос о «культурной памяти» слова встает в тех случаях, когда оно «помнит» или, напротив, «забывает» (а быть может, и реконструирует) какие-то значимые в культурной традиции носителей языка представления и понятия. «Культурная память» не обязательно подразумевает прямое и неукоснительное наследование исконной семантики языковой единицы. Слово может «помнить» то, что существенно с точки зрения новых языковых отношений. Так, семантический акцент на «умозрительности» в церковнославянизмах ставит их в «духовную» оппозицию физически-конкретному, «вещному». Воспринимая слово грядущее как «старшее» по отношению к синониму будущее, современное сознание связывает с этим старшинством ценностную отмеченность. В результате сфера употребления слова грядущее сужается, специализируется. Но эта специализация происходит по определенной «культурной программе», которая заложена в слове и о которой мы можем судить, обратившись к каноническому текстово­му образцу: сужение сферы употребления слов грясти, грядущее, грядущий в соответствии с этим Образцом позволяет догадаться о исходной связи «книжности» и «церковности» в русской культурной традиции.

Наблюдение за изменениями в употреблении таких слов, как обретать, преображать, веровать, ведать, искушать.., позволяет выдвинуть предположение: вслед за сознательной реформаторской деятельностью по секуляризации лексики последовала своеобразная «реакция» литературного (секуляризованного) языка, выразившаяся в том, что на уровне прагматики многие языковые средства получили добавочную ценностную отмеченность – компонент «духовность», который стал оказывать существенное влияние на их употребление.

Механизмы «памяти» избирательны, поскольку в значительной степени основаны на некоем культурном посредничестве – языке писателей (и шире – носителей языкового самосознания). Именно в этом языке может происходить выравнивание или даже выстраивание системных отношений между тематически близкими словами (ср. день и час, будущее и грядущее). Важно, однако, что подобная избирательность «культурной памяти» помогает сохранить какие-то существенные с точки зрения носителей языка представления и понятия – элементы «картины мира». Так, очи и уста в условиях современной языковой ситуации заметно сузили свою предметную область, сосредоточившись даже не просто на «человеческой тематике», но на описании «эстетических» (очи) и «этических» (уста) проявлений человека. Ценностная отмеченность этих слов позволяет высветить такие характеристики человека, как способность к воображению, мысли (наличие духовных, сердечных очей) и словесный дар (который обеспечивается устами)». (Яковлева Е. С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова.)

« Культурные семы – более мелкие и более универсальные, чем слово, семантические единицы, семантические признаки. Например, у слов «самовар», «лапти», «щи» можно выделить такие культурные семы: лапти – крестьянская обувь, плетенная из лыка; самовар – сосуд с топкой внутри, для чаепития русских; щи – кушанье из рубленой капусты, пища русских». (Маслова В. А. Лингвокультурология).

Задание 2. Используя материалы статьи Л. И. Зубковой «Имя Иван в языковом сознании русских людей второй половины XX в.» (Русская словесность. – 2009. – № 1. – С. 56–60), раскройте национально-культурное содержание анализируемого имени.


Задание 3. Произведите лингвокультурологический анализ данных слов.

Квас, домовой, береза, валенки, купец, верста, светлица, бурлак, русалка, картошка, веник, матрешка, масленица, крестины, изба, земля, лебедь, солнце, калач, дуб, лиса, медведь, воля, хоровод.


Задание 4. Ознакомьтесь с данными текстами и определите, в чем проявляется национально-культурное своеобразие фразеологических единиц. Подберите собственный иллюстративный материал, раскрывающий лингвокультурный аспект русской фразеологии.


«Фразеологический корпус любого национального языка является своеобразным источником знаний о культуре народа. В глубинных связях устойчивых словесных комплексов закодированы сообщения о мире конкретной страны: о ее истории, географии, климате, о душевном складе народа, об образе жизни в разные времена и др. Элементы культуры черпаются из денотации, лежащей в образной основе фразеологической единицы (ФЕ), а для ее описания «надо в основном расшифровать метафоры, обнаруживать образы, соотносить слова и словосочетания с категориями культуры, все осмысливать на языке культуры и, конечно, описывать культурный дискурс» [Воробьев и др., 1998 : 31], а он может быть обращен в науку, религию, философию, социальную сферу и т. д. Анализ образной основы (внутренней формы) ФЕ в системе фразеосемантических полей является важнейшим звеном реконструкции различных фрагментов картины мира, специфичных для той или иной лингвокультурной общности». (Георгиева С. Познание культуры через фразеологию.)

«Фразеологические обороты представляют собой наиболее своеобразную часть выразительных средств языка. Во фразеологизмах нередко отражаются особенности культуры данного народа, его истории, народные представления о тех или иных предметах и явлениях, национально обусловленные стереотипы восприятия окружающего мира. Это хорошо видно на примере фразеологизмов, в основе которых лежит сравнение. Так, для русского языкового сознания эталоном крепкого здоровья человека является бык: здоров как бык, эталоном глупости – баран: глуп как баран, эталоном стройности женской фигуры – березка: стройная как березка. Трусливого человека сравнивают с зайцем, хищного и жестокого – с волком, хитрого – с лисой и т. п. В других национальных культурах эти эталоны могут быть иными: например, для англичан «мерилом» физического здоровья человека выступает здоровье лошади: (as)strong as a horse ‘здоров, как лошадь’ В русском языке слово медведь может быть употреблено применительно к человеку и означать его неуклюжесть, неповоротливость: неуклюжий медведь или неуклюжий как медведь; во французском соответствующее слово (ours) тоже может быть применено к человеку, но означает оно в этом случае ‘необщительный, угрюмый человек, избегающий людей’ (в русском языке для этого значения используется слово бирюк: смотреть бирюком).

Национально своеобразными могут быть фразеологизмы, формирующиеся на основе различных верований, народных обычаев и обрядов. Так, фразеологизм как рукой сняло (т. е. прошло быстро и бесследно) связан с верой в способность некоторых людей исцелять больных с помощью движений рук над больным местом (или над всем телом человека).

Восклицание чтоб тебе (ей, ему) пусто было! отражает давнее народное представление о том, что пустое место – обитель зла, дьявольских сил, чертовщины. С чертовщиной, с чертями связаны и многие другие фразеологические выражения, обычно весьма эмоциональные: черт возьми!; где тебя черти носят?; у черта на куличках; чем черт не шутит; черта лысого; черта с два!; черт знает что такое! и т. п.

Выражение не солоно хлебавши уходит корнями во времена, когда соль на Руси была очень дорогой. Желанному гостю давали за столом еду с солью, а гость нежеланный мог вообще не получить соли и уходил «не солоно (т. е. без соли) хлебавши».

Фразеологизм сирота казанская также связан с историей России. Сиротой казанской называют человека, который старается показаться несчастным, беспомощным, несправедливо обиженным и тем самым вызвать сочувствие к себе. Первоначально так говорили о татарских мурзах после покорения Казани русскими в XVI в.: чтобы получить для себя какие-либо поблажки, льготы, привилегии, мурзы старались разжалобить русских царей преувеличенными сетованиями на исключительно горькое и бедственное свое положение». (Крысин Л. П. Современный русский язык. Лексическая семантика. Лексикология. Фразеология. Лексикография.)

«Применительно к фразеологизмам – идиоматичным словосочетаниям, приравниваемым по смыслу к слову, национально-культурная семантика – это и само идиоматичное значение фразеологизма, отражающее явления прошлого и настоящего нашей страны (бить в набат, казанская сирота, сбрасывать со счетов, трудовая вахта), и значение безэквивалентных слов, входящих во фразеологизм и отражающих предметы и явления национальной культуры (аршин во фразеологизме как аршин проглотил, ферт во фразеологизме ходить фертом, калач во фразеологизме тертый калач). Наконец, это значение фразеологизма – генетически свободного словосочетания, описывающего определенные обычаи, традиции, подробности быта русского народа и т. д. (начать с азов, приложить руку, бить баклуши и т. д.) <…>.

Выявление национально-культурной семантики фразеологизмов можно проводить на основе данных фразеологических и толковых словарей двух языков, с привлечением как результатов этимологических разысканий ученых, так и сведений о культуре народов – носителей сопоставляемых языков.

Применительно к языковым афоризмам, всем известным и понятным, извлекаемым из памяти, национально-культурная семантика – это, прежде всего, смысловое содержание фразеологизма, отражающее коллективный опыт народа, особенности его национальной культуры (волков бояться – в лес не ходить, цену вещи узнаешь, когда потеряешь); во-вторых, это значение безэквивалентных и фоновых слов в составе афоризмов (кашу маслом не испортишь, не было ни гроша, да вдруг алтын) <…>». (Листрова-Правда Ю. Т. Выявление национально-культурной семантики номинативных языковых единиц.)

«Число семь значимо для европейских народов (семь гномов, семь богатырей, семь ягнят в европейском фольклоре) и для славян, что нашло отражение во фразеологизмах и названиях: на седьмом небе (выражение счастья, восторга); семеро по лавкам (в значении «много детей»); за семерых (много); за семью морями (далеко); на семи ветрах (о находящемся на пересечении дорог); на семи холмах (на очень холмистой местности); семи пядей во лбу (очень умный); видеть седьмой сон (долго спать); работать до седьмого пота; семь смертных грехов; семь чудес света; семеро одного не ждут; у семи нянек дитя без глазу; семь бед – один ответ; семь верст до небес да все лесом; один с сошкой – семеро с ложкой; семь раз примерь – один отрежь <…>». (Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику.)

«Пространственная картина мира, реализованная с помощью русских фразеологизмов, складывается следующим образом: на волосок (близко), под носом (рядом), под боком (рядом), рукой подать (близко), нос к носу (близко), в двух шагах (близко), во всю ширь (безгранично), насколько глаз хватает (громадное пространство), на каждом шагу (везде) и т. д. Приведенные фразеологизмы свидетельствуют о том, что чаще всего русский человек имеет дело с пространством, которое непосредственно прилегает к нему, к его телу, лицу, глазам, ибо человек – центр субъективного пространства, но при этом он как бы формирует вокруг себя кокон, внутри которого ощущает себя независимым и вне опасности (ср. выражение: это меня не касается)». (Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику.)

«Во внутренней форме большинства фразеологизмов содержатся такие смыслы, которые придают им культурно-национальный колорит. Например, фразеологизм сбоку припеку (о чем-то ненужном, необязательном) возник из прототипной (реальной) ситуации печения хлеба, когда сбоку основного каравая возникают наплывы из теста, которые в пищу не употребляются. Семантику таких фразеологизмов можно интерпретировать с позиций ценностных установок и стереотипов, свойственных ментальности нации, т. е. в терминах национальной культуры: то, что тесто отделяется от основного каравая, это плохо; кроме того, оно не может быть использовано в пищу, ибо пригорает, покрывается коркой; следовательно, наросты сбоку каравая не нужны». (Маслова В. А. Лингвокультурология.)

«В период перестройки и постперестроечное время современный русский язык заметно пополнился новой фразеологией (в основном, через периодическую печать, радио и телевидение). Ярко отражая новизну современного состояния общества во всех его проявлениях, многие словосочетания в силу своей актуальности в короткий срок (что не характерно основной массе фразеологизмов любого языка) прошли процесс фразеологизации – от свободных сочетаний слов до устойчивых словесных комплексов с различной степенью мотивированности. Это: общественно-политическая и идеологизированная фразеология: новое мышление, мудрая политика, добрая воля, ветер перестройки, ветер перемен, народно-демократическая республика, посланцы мира, идеологический вакуум и т. п.; черный рынок, потолочная статистика, отстегивать деньги, отмывать деньги, выбивать деньги, товар, рублевое пространство, биржа труда и т. п.; военная фразеология и ФЕ, связанные с правоохранительной деятельностью: миротворческие силы, зеленые береты, отряд особого назначения, криминогенная обстановка, горячая точка и др.; конфессиональная фразеология: Господь Бог, дорога ведет к храму, Божественный разум, фестиваль духовной музыки, бессмертность души, проявление милосердия.

Таким образом, в развитии современного русского языка второй половины XX века заметную роль играла и фразеология, тесно связанная с внеязыковой действительностью и социальными факторами». (Малиновский Е. А. Отдельные замечания о развитии русской фразеологии второй половины XX века.)

«С помощью фразеологизмов с компонентом «сердце» можно описать почти весь мир:

1) многочисленные оттенки чувств и состояний человека (кошки на сердце скребут, сердце замерло, камень с сердца свалился, отлегло от сердца, брать за сердце, сердце кровью обливается, как маслом по сердцу, надрывать сердце, сердце не на месте, сердце сжимается и др.);

2) отношение человека к объектам мира (от чистого сердца, запасть в сердце, положа руку на сердце, от всего сердца, сердце принадлежит кому-то, сердце занято, от сердца, войти в сердце и т.д.);

3) характеристику человека (сердце обросло мохом, мягкое сердце, доброе сердце, каменное сердце, неукротимое сердце, золотое сердце, покоритель сердец, горячее сердце, глупое сердце);

4) поведение человека в обществе (заглядывать в сердце, находить доступ к сердцу, давать волю сердцу, срывать сердце, покорять сердце, открывать сердце, разбить сердце и др.)». (Маслова В. А. Современные направления в лингвистике.)


Задание 5. Прочитайте текст. Укажите, какова последовательность лингвокультурологического анализа текста. С учетом этого подберите собственные примеры – фрагменты из художественных произведений (прозаические и поэтические строфы), в которых наиболее ярко проявляются национально-специфические особенности текста. Проанализируйте один из этих фрагментов.


«Лингвокультурологический анализ текста, опираясь на общефилологический и лингвистический, в то же время имеет собственную цель: выявить национально-специфические особенности текста. Эти особенности проявляются на всех его уровнях, как содержательных, так и структурных, формальных. Кратко охарактеризуем уровни лингвокультурологического анализа.

<…> Основным фактором, цементирующим текст в единое целое, выступает замысел автора текста, его коммуникативное намерение (что и почему он хотел сказать читателям). Сам замысел обычно рождается из жизни и свидетельствует о том, насколько писатель чувствует потребности общества, улавливает настроение и тенденции развития данного национального сообщества. «Горе от ума», «Герой нашего времени», «Война и мир», «Отцы и дети», «Преступление и наказание» – само название этих художественных произведений свидетельствует об актуальности поднятых в них проблем. Характеристика лингвокультурологической ситуации, в которой создан текст, обусловленных ею мотивов создания текста, замысла автора, избранной проблемы составляет первую ступень лингвокультурологического анализа текста.

Вторая ступень – уровень содержания текста. Национально-культурный компонент текста можно вычленить на уровне содержания, или информационного пространства текста, которое создается содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной и подтекстовой информацией: на материале какой темы, через какие события, через какие реалии жизни и концепты культуры будет реализован замысел автора, какова концептуальная основа их описания, какой подтекст, какой смысл заключен в данном описании – все это составляет программу реализации замысла и, безусловно, имеет национально-культурную специфику, даже когда в качестве материала описания выбрана общечеловеческая тема: любовь, свобода, верность и т. д. Авторская оценка описываемого будет соотноситься с ценностными ориентирами данного национально-культурного сообщества.

Третья ступень – композиция, построение текста. Культурологическая ситуация присутствует и в структуре текста. Так, если для русскоязычного письменного текста характерно «плавное» вхождение в тему, так как основной тезис обычно сопровождается вводными замечаниями, то в англоязычных текстах исходный тезис, основная мысль должны находиться в начале изложения, а детализация и аргументация даются далее. <…> Культурологически обусловленными могут быть технические моменты организации текста. Так, большая эмоциональность русских текстов проявляется в постановке после обращения восклицательного знака, тогда как в английских в этом случае ограничиваются запятой, а в болгарских возможен тройной восклицательный знак: после обращения и даже перед ним, что свидетельствует о еще большей эмоциональности болгарского текста.

Четвертой ступенью является уровень культурно-концептуального поля текста. Культурное поле текста многослойно, многомерно. Оно может вбирать в себя несколько составляющих. В рамках сквозной идеи, архиполя, организуемого ведущим концептом текста, можно выделить концептуальные микрополя, одни из которых составляют центр основного поля, другие находятся на его периферии. Анализ текста методом вычленения ассоциативных лингвокультурологических, семантических, концептуальных полей является одним из основных методов лингвокультурологического анализа текста.

Пятая ступень лингвокультурологического анализа текста – лингвистический уровень. Культурологическое содержание значимой единицы многомерно проявляется на уровне языкового оформления текста. Все другие уровни текста, в частности, содержательно-концептуальные, становятся доступными непосредственному наблюдению только через языковое оформление текста: его лексический состав (исконная и заимствованная лексика, лексика с национально-культурным компонентом значения: безэквивалентная, коннотативная, фоновая; парадигматические, синтагматические и словообразовательные связи слов, этимология, внутренняя форма слова, устаревшие слова и неологизмы и т. д.); фразеологический и пословичный материал; прецедентные имена, тексты, ситуации или текстовые реминисценции, их переконструированный вариант (в этом случае узнавание исходного прецедентного текста); специфические грамматические категории и структуры, их использование в изобразительно-выразительных целях; синтаксическая структура предложений текста, средства межфразовой связи, строение сложных синтаксических целых в составе текста и средства их связи; синонимия, антонимия, тематические, словообразовательные связи слов – все это составляет национально-специфическую языковую ткань текста.

Уровень сопоставительного анализа текстов разных культур в аспекте «диалог культур» является шестой ступенью лингвокультурологического анализа.

Сопоставления осуществляются на уровне языковых картин мира, содержания, структурной организации текста, лингвокультурологических концептов, на уровне языковых и изобразительно-выразительных художественных средств.

Рассмотрение текстов с национально-культурной точки зрения требует их дифференциации, и прежде всего стилистической. Можно предположить, что эта специфика меньше всего будет проявляться в научных, официально-деловых текстах благодаря интернациональности терминологической лексики, а также общности научных проблем. Национально-культурные особенности отчасти раскрываются в публицистических, а более всего в художественных текстах. Особенности отражения действительности в языковой картине мира, соединяясь с ее художественным отображением, проявляются здесь наиболее ярко». (Воробьев В. В., Саяхова Л. Г. Русский язык в диалоге культур.)

Литература

1. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред.
   д-р филол. наук В. Н. Телия. – М. : АСТ–ПРЕСС КНИГА, 2006. – 784 с.
   
2. Бурвикова, Н. Д. Логоэпистемическая составляющая современного языкового вкуса / Н. Д. Бурвикова, В. Г. Костомаров // НДВШ. Филологические науки. – 2008. – № 2. – С. 3–11.
   
3. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая : [Пер. с англ., предисл. А. Д. Шмелева]. – М. : Языки слав. культуры, 2001. – 287 с.
   
4. Воробьев, В. В. Русский язык в диалоге культур : учебное пособие / В. В. Воробьев, Л. Г. Саяхова. – М. : Ладомир, 2006. – 286 с.
   
5. Зубкова, Л. И. Имя Иван в языковом сознании русских людей второй половины XX в. / Л. И. Зубкова // Русская словесность. – 2009. – № 1. – С. 56–60.
   
6. Зубкова, Л. И. Своеобразие и типы антропонимической коннотации / Л. И. Зубкова // НДВШ. Филологические науки. – 2009. – № 1. – С. 65–73.
   
7. Кучешева, И. Л. Лексико-семантический анализ имен собственных в составе английских и русских фразеологических единиц : лингвокультурологический подход / И. Л. Кучешева // Иностранные языки в школе. – 2008. – № 5. – С. 81–84.
   
8. Маслова, В. А. Введение в когнитивную лингвистику : учебное пособие / В. А. Маслова. – 3-е изд., испр. – М. : Флинта ; Наука, 2007. – 296 с.
   
9. Маслова, В. А. Лингвокультурология : учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений / В. А. Маслова. – М. : Издательский центр «Академия», 2001. – 208 с.
   
10. Маслова, В. А. Современные направления в лингвистике : учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений /В. А. Маслова. – М. : Издательский центр «Академия», 2008. – 272 с.
    
11. Русское слово в лингвострановедческом аспекте : межвуз. сб. науч. тр. / редкол. : Ю. Т. Листрова-Правда (отв. ред.) и др. – Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1987. – 168 с.
    
12. Скорнякова, Р. М. Универсальное и этноспецифическое в русской фразеологии / Р. М. Скорнякова // Русский язык в школе. – 2009. – № 5. – С. 82–85.
    
13. Сулименко, Н. Е. Современный русский язык. Слово в курсе лексикологии : учебное пособие / Н. Е. Сулименко. – М. : Флинта ; Наука, 2006. – 352 с.
    
14. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация : учебное пособие / С. Г. Тер-Минасова. – М. : Слово / Slovo, 2000. – 624 с.
    
15. Токарев, Г. В. Функционально-семантический статус культурно-языковых символов / Г. В. Токарев // Русская словесность. – 2006. – № 2. – С. 76–78.
    
16. Фразеология в контексте культуры / отв. ред. В. Н. Телия. – М. : Языки рус. культуры, 1999. – 333 с.
    
17. Хроленко, А. Т. Основы лингвокультурологии : учебное пособие / А. Т. Хроленко ; под ред. В. Д. Бондалетова. – 3-е изд., испр. – М. : Флинта ; Наука, 2006. – 184 с.
    
18. Чернейко, Л. О. Метафизика и поэтика в научном идиолекте / Л. О. Чернейко // НДВШ. Филологические науки. – 2009. – № 3. – С. 15–25.
    
19. Шелякин, М. А. Язык и человек: К проблеме мотивированности языковой системы : учебное пособие / М. А. Шелякин. – М. : Флинта ; Наука, 2005. – 296 с.
    
20. Яковлева, Е. С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова / Е. С. Яковлева // Вопросы языкознания. – 1998. – № 3. – С. 43–73.
    

фразеология