Geum.ru

Молодежь – позитивная сила развития российского общества

Вид материалаДокументы
Многие эксперты при ответе на данный вопрос предложили возможные пути решения рассматриваемой проблемы. Приведем их в обобщенном
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   23
«Проблемы социального и правового сопровождения выпускников детских домов», реализованное в форме гранта. Проект был поддержан Комитетом Санкт-Петербурга по науке и высшей школе.

Специфической проблемой детей, выросших в изолированных условиях детских сиротских учреждений, является построение взаимоотношений с внешним миром, построения формальных и неформальных контактов с окружающими людьми. В результате предварительного анализа авторами выявлены следующие основные проблемы построения взаимоотношений с окружающими:

- напряженные отношения с членами семьи либо отсутствие контактов с родственниками (дети могут не контактировать с родителями, лишенными родительских прав, но после окончания детского дома они возвращаются в ту же асоциальную среду). Выпускники чаще всего поддерживают отношения с братьями и сестрами, а также с бабушками, которые помогают им, в том числе и материально;

- явно выраженная независимость от взрослых, подростки в основном ориентированы на a priori негативную оценку окружающих;

- завышенная самооценка, снижение критичности, что делает подростков нечувствительными к замечаниям окружающих, повышает риск принятия неправильного решения;

- отсутствие сформированной конструктивной модели поведения в сложных ситуациях: неумение анализировать случившееся, оценивать обстановку, попытки уйти от решения проблем путем нивелирования их значения или переключения на другие виды деятельности, неумение решать проблемы;

- неумение отстаивать свои интересы вследствие отсутствия навыков логического мышления, умения оценивать возникающие ситуации, находить пути выхода из них;

- неумение делать выводы из совершенных ошибок;

- низкий уровень навыков общения со сверстниками и противоположным полом;

- излишняя «прилипчивость» и навязчивость (не умение держать дистанцию);

- проявление немотивированной дружбы « в доску»;

- ориентация на поиск руководителя, не всегда положительного;

- категоричность, обидчивость, замкнутость;

- стремление находиться в «старой команде», в среде бывших воспитанников, жизни «старым прошлым»;

- желание жить в детском доме всю жизнь.

Перечисленные позиции были положены в основу соответствующего блока анкеты, предложенной экспертам. В ходе исследования получены следующие результаты. Так, в качестве основных препятствий в построении позитивных социальных контактов выпускников с окружающими их людьми эксперты указали такие факторы, как: «неумение позиционировать себя в обществе» и «излишняя агрессивность, отсутствие владения собой, своими чувствами и эмоциями» (отметили по 40,9% респондентов); «неспособность устанавливать партнерские отношения» и «неумение правильно оценить поведение другого человека» (по 36,4%); «чрезмерная настороженность» (31,8%), и в то же время «неумение «держать дистанцию» (излишняя навязчивость, «прилипчивость») – 27,3%; «слабое владение хорошими манерами, этикетом» и «наивное и доверчивое отношение к людям» (по 22,7% опрошенных).

Вместе с тем, эксперты сформулировали причины подобного поведения выпускников, вытекающие из условий проживания в детских сиротских учреждениях: «ограничение пространства и замкнутый круг общения в детском доме»; «недостатки развития волевой сферы (преодоление препятствий); акцентуации характера, нестабильность поведения»; «иждивенческое поведение, уверенность в том, что все кругом им обязаны»; несколько неожиданно прозвучало мнение одного из специалистов – «сироты при живых родителях – это само за себя говорит».

Эксперты также оценили, в каких сферах жизнедеятельности неумение выпускников налаживать социальные контакты наиболее выражено. Получены следующие распределения: при попытках решить собственные жизненные проблемы (77,3% респондентов); при установлении социальных контактов с любыми незнакомыми людьми (40,9%); при попытках трудоустройства (31,8%); при установлении контактов с партнером при создании собственной семьи (18,2%).

Таким образом, в большей или меньшей степени, но отсутствие позитивного, партнерского навыка общения с окружающими людьми затрагивает практически все сферы жизнедеятельности выпускников. Это определяет актуальность постановки перед службами социального сопровождения крайне непростой задачи по нивелированию соответствующих психологических особенностей воспитанников. В качестве основного способа решения данной проблемы эксперты назвали продление периода воспитательного воздействия в условиях социального сопровождения (63,6% ответивших). В тоже время, по их мнению, важным является и проведение для выпускников психологических тренингов (отметили 40,9% специалистов). Кроме этого, дополнительно указано, что «должны быть созданы группы поддержки для выпускников, организовано сопровождение и индивидуальное консультирование педагогами и психологами плюс должна быть обеспечена «поддержка» их хобби», а также необходима «поддержка и сопровождение выпускника педагогом, который учил и воспитывал его в течение 9-11 лет».

Многие эксперты при ответе на данный вопрос предложили возможные пути решения рассматриваемой проблемы. Приведем их в обобщенном виде: «необходим целенаправленный процесс воспитания и коррекции личности»; «должна быть обеспечена работа с биологической семьей с целью возможного возвращения ребенка в семью»; «введение сироту в социальную среду во время проживания в детском доме»; «ранняя социализация через любимое хобби вне детского дома».


Смирнов В.А. (Кострома)

Основные циклы государственной молодежной политики
в России


В современной ситуации огромного количества социализирующих факторов, воздействующих на молодежь, важное место занимает эффективная государственная молодежная политика. Сегодня, в большинстве случаев, она таковой не является. Для понимания причин этого представляется важным обратиться к историческому опыту взаимодействия государства и молодого поколения.

В истории взаимоотношений российского государства и молодежи можно выделить пять циклов, в рамках которых прослеживается несколько повторяющихся фаз. Первая фаза – мобилизация. Интерес государства к молодому поколению возрастает в периоды государственной модернизации сфер жизнедеятельности общества. В этой ситуации слабо интегрированная в социальную структуру молодежь становится важнейшим ресурсом инноваций. Усиливая, зачастую искусственно, межпоколенческое напряжение в обществе, государство разрушает механизмы социокультурной преемственности между поколениями, что позволяет в достаточно короткие сроки трансформировать культурную программу общества. Мобилизация молодого поколения может проходить по двум направлениям: мобилизация элиты и широких слоев молодежи. Вторая фаза – рост самоорганизации молодежи. Внимание государства к молодежи ведет к росту ее самосознания, гражданственности, социальной ответственности, что, в свою очередь, проявляется в появлении разнообразных молодежных формальных и неформальных объединений, групп и т.д. Третья фаза – формирование и функционирование системы государственной молодежной политики. На этой фазе объектом деятельности государства становится управление процессами самоорганизации молодежи, интеграция жизненной энергии молодого поколения в новую модернизированную социально-экономическую структуру. В рамках первой и третьей фазы можно наблюдать существование двух аттракторов, которые являются противоположностями друг друга и создают «зоны» деструктивности и конструктивности. В рамках первой фазы – это аттракторы социальной интеграции и социальной дезинтеграции. Модернизация и потребность в инновациях усиливает постоянно существующее межпоколенческое напряжение. В этой ситуации государство может избрать путь усиления этого напряжения (аттрактор социальной дезинтеграции) или его снижения и осуществления модернизации в рамках циркулирующих во всем обществе культурных программ (аттрактор социальной интеграции). Опыт модернизации ряда стран (послевоенная Япония, современная Германия) демонстрирует возможность ее реализации в поле аттрактора социальной интеграции. Российская же история демонстрирует постоянные усилия государства по увеличению межпоколенческого напряжения и тяготение к аттрактору социальной дезинтеграции. Третья фаза включает аттракторы социального партнерства и социального контроля. Государство в ситуации роста молодежной самоорганизации и снижающегося (в результате завершения модернизационных процессов) спроса на молодежную активность и инициативу должно «решить», готово ли оно к полноценному сотрудничеству с молодежью (аттрактор социального партнерства) или не готово, что ведет к усилению социального контроля за молодым поколением (аттрактор социального контроля) и, в свою очередь, либо к росту протеста со стороны молодежи, либо к снижению ее социальной и политической активности, абсентеизму и аномии. Все циклы российской молодежной политики демонстрируют стремление государства на третьей фазе к аттрактору социального контроля.

Выделим основные циклы государственной молодежной политики в России, в рамках которых происходит воспроизводство указанных фаз с тенденцией движения в сторону деструктивных аттракторов.

1. 1696-1801 гг. Петровские реформы стали первым опытом ускоренной модернизации российского государства и началом первого цикла системной государственной молодежной политики. Мобилизация молодого поколения проходила по обоим направлениям. Новая политическая элита, состоящая из молодых дворян, смогла за короткий срок трансформировать социокультурную матрицу России. Государство Петра первым в российской истории апробировало механизм массовой мобилизации молодого поколения с целью участия в модернизационных процессах. В этом контексте огромный интерес представляет Указ от 23 марта 1714 года «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах». Он запрещает делить дворянское имение после смерти отца на всех детей, тем самым создавая для молодых дворян ситуацию поиска возможностей реализации своего потенциала на государственной службе. В рамках первого цикла не удается полноценно идентифицировать вторую фазу молодежной политики. Третья же наступает в эпоху правления Екатерины II, когда государство «дрейфует» к аттрактору социального контроля. Ярким примером проявления этой тенденции является образовательный проект «воспитания новой породы людей» И.И. Бецкого.

2. 1801-1917 гг. Мобилизация молодого поколения с опорой на межпоколенческие противоречия была реализована Александром I посредством Негласного (Интимного) комитета и затрагивала лишь политическую элиту страны. Либерализация, достигнутая в ходе его работы, привела к росту самосознания молодого поколения, что позднее вылилось в восстание декабристов, а также рост студенческих общественных объединений середины и конца 19 века. Повышение социальной и политической активности молодежи привели к увеличению количества инструментов социального контроля за процессом социализации молодого поколения. Это, в свою очередь, привело к росту протестных настроений в молодежной среде, которые, в конечном итоге, вылились в серию революционных волнений начала 20 века.

3. 1917-1953 гг. Приход к власти большевиков ознаменовал начало нового этапа в развитии государственной молодежной политики, когда она стала одним из основных приоритетных направлений государства. Процесс мобилизации молодого поколения для нужд советской республики носил тотальный характер. При этом государство впервые использовало технологию управления самоорганизацией молодежи, что привело к созданию пионерской и комсомольской организаций. Важно и то, что до 30-х годов 20 века в стране сохранялись и не комсомольские молодежные организации, что свидетельствует о естественности процесса самоорганизации. Анализ количества членов комсомольской и пионерской организаций позволяет констатировать, что до конца 30-х гг. 20 века процесс увеличения численности этих организаций шел естественным путем, начиная же с 1936 года, он носит взрывной характер, что свидетельствует о переходе к молодежной политике социального контроля с использованием единой массовой молодежной организации.

4. 1953-1985 гг. Начало нового мобилизационного цикла было положено хрущевской «оттепелью». При этом важно то, что молодежная мобилизация шла не по пути трансформации социально-политической системы, а по пути усиленного включения молодежи в экономическую модернизацию существующей системы. Несмотря на это, попытка трансформации культурной программы общества привела к росту самоорганизации молодежи в виде разнообразных дискуссионных клубов, групп и т.д., что впоследствии вылилось в субкультуру «шестидесятников». Серия «революций» в странах социалистического лагеря, неготовность к равноправному диалогу с молодежью привели к росту социального контроля и жесткому запрету деятельности молодежных объединений.

5. 1985 г. – по н.в. Перестройка стала началом нового мобилизационного цикла, породившего огромное количество молодежных формальных и неформальных объединений и субкультур. Начало XXI века стало временем трансформации системы государственной молодежной политики. В частности, произошла отработка технологий работы с молодежью с участием представителей движения «Наши» в обход государственных специализированных структур. Сегодня институт молодежной политики, пока еще находясь в зоне неопределенности, тем не менее постепенно соскальзывает к аттрактору социального контроля, что, как показывает российский опыт, является деструктивной практикой.

Учет исторических особенностей развития взаимоотношений российского государства и молодежи, понимание современных тенденций этого процесса позволяют выработать механизмы контроля за реализацией очередного цикла государственной молодежной политики, повысив ее эффективность и качество управления интеграцией молодого поколения в общество.


Смирнов П.И. (Санкт-Петербург)

Счастье как категория социологии и нравственный ориентир индивидуальной жизни


Совет В.Маяковского «юноше, обдумывающему житье», что жизнь следует делать «с товарища Дзержинского», не обязательно принимать к исполнению. Однако в этом совете заложена более глубокая мысль о том, что молодому человеку совершенно необходим нравственный ориентир, чтобы сознательно управлять процессом собственной жизнедеятельности. Думается, подобным ориентиром могло бы стать рациональное понимание счастья как объективного результата индивидуальной жизни.

Слово «счастье» в русском языке обнимает множество явлений, распадающихся на два смысловых ряда. В первом отражается некая объективная ситуация или процесс в человеческой жизни, да и человеческую жизнь в целом. В этот ряд входят такие слова, как рок, судьба, участь, доля, благоденствие, удача и др. Однако обозначают этим словом и приятное, причем сильное, душевное переживание, блаженство [1, с.60, 639].

Что касается счастья как некоего душевного состояния, то его изучением и толкованием должна заниматься психология или, возможно, религия. Но если речь идет об объективной стороне человеческого существования, то ее исследованием вполне может заняться социология, построив теоретическую модель человеческой жизни, которую можно назвать «счастливой». Подобную модель можно рассматривать в качестве идеала, к которому должен стремиться каждый человек, желающий достигнуть счастья как объективного жизненного результата.

Одну из первых попыток сформировать описательную модель счастья как объективного состояния человека предпринял Аристотель, отмечая, что счастье принято считать высшим благом, хотя люди подразумевают под этим благом разные феномены. Сам Аристотель склонен понимать счастье как «деятельность души сообразно добродетели», считая счастье конечной, совершенной целью или благом, которое выбирают ради него самого [2, с.62-67]. Думается, мысль Аристотеля о том, что счастье является высшей целью или благом, к которому стремятся ради него самого, следует принять как исходный принцип. Но, во-первых, следует сделать некоторые уточнения относительно ключевого слова. Во-вторых, можно предложить нечто иное в качестве конечной цели вместо аристотелевской «деятельности души сообразно добродетели». Иначе говоря, нужно предложить другую формулировку счастья. В-третьих, следует более детально с социологических позиций описать искомую конечную цель и процесс ее достижения.

Что касается ключевого понятия для описания феномена «счастье», то лучше всего для этой роли подходит понятие «ценность», нежели «благо» или «цель». Целью предпочтительнее называть некий конкретный результат, достигаемый по мере завершения отдельного действия или определенной совокупности действий. А слово «благо» употребляется для обозначения явлений, имеющих значение для человека, но не обязательно сопряженных с человеческой деятельностью. Словом же «ценность» предпочтительнее называть любые идеальные или материальные явления, обладание которыми предполагает усилия со стороны человека. Не случайно, по-видимому, в ряде европейских языков понятия «ценность» и «стоимость» обозначаются одним и тем же словом. Да и сам Аристотель, обозначая словом «благо» явления, ради которых «все делается», имеет в виду именно ценности.

Относительно счастья как высшей цели следует заметить, что не для всех людей пригодно представление Аристотеля о счастье как о «деятельности души сообразно добродетели, доставляющей удовольствие». Во-первых, подобное толкование пригодно лишь для людей добродетельных, каковыми являются далеко не все. Во-вторых, выражение «деятельность души» покрывает лишь какую-то, пусть даже важную, часть жизнедеятельности человека, а слово «счастье» следует относить ко всей его жизнедеятельности. Оно должно обнимать ее целиком. Поэтому в дальнейшем словом «счастье» будут обозначаться два взаимосвязанных явления. Во-первых, им будет обозначаться максимально возможная самореализованность человека как природного, социального и духовного существа, т.е. как конечный результат человеческого существования. Во-вторых, оно будет обозначать успешно протекающий процесс самореализации, т.е. «счастливую жизнь».

Самореализованность (счастье как конечный результат) достаточно полно описывается с помощью представлений о социальной значимости человека в различных объединениях людей. Социальная значимость означает способность человека оказывать воздействие на ход событий в обществе. Достигается она с помощью ценностей – модусов социальной значимости, таких как богатство, власть, слава, дети, определенные чувства, которые люди испытывают к конкретному человеку и пр. Эти модусы тяготеют к типам взаимодействия: природному, речекоммуникационному, деятельностному, правовому, на базе которых возникают качественно различные объединения людей – общности, сообщества, государства и т. Человек, достигший модусов значимости (самореализовавший себя) во всех объединениях, объективно счастлив, независимо от его субъективной оценки собственной жизни.

В зависимости от типа культуры конкретный человек может претендовать на разную меру значимости в тех или иных объединениях, но какая-то «нормальная» степень значимости в них ему необходима для полной самореализованности. Отсутствие самореализованности и, соответственно, модусов значимости в любом из объединений означает ущербность человеческой судьбы, несчастье. Полная нереализованность означает полную обездоленность.

Что касается процесса самореализации («счастливой жизни»), его можно описать на базе представлений о трех основных и элементарных разновидностях деятельности.

Эти разновидности, непосредственно связанные с жизнедеятельностью деятеля, выявляются из рассмотрения простейшей ситуации, когда в наличии имеются: 1) деятель, 2) нечто «другое» (человек, общество, природа, Бог и т.д.) и 3) сам процесс деятельности. При условии, что деятельность всегда выполняется ради кого-то или ради чего-то, оказывается, что могут иметь место всего лишь три основные разновидности деятельности:

1) деятельность, осуществляемая в пользу самого деятеля. Это эгодеятельность. Она обеспечивает существование деятеля,

2) деятельность в пользу или ради «другого». Этим «другим» может быть кто или что угодно – другой человек, общество, Бог, природа и т.п. Эта деятельность – служебная. Она придает смысл существованию деятеля,

3) деятельность, совершаемая ради самой деятельности. Это игра. Она привносит в существование деятеля радость, веселье [3, с.86-87].

Ритмичное чередование этих разновидностей в процессе жизнедеятельности человека делает ее достаточно полной: человек обеспечил свое существование, придал ему смысл и привнес в него радость. Поэтому можно считать подобную жизнь «счастливой».

Итак, объективно счастливым может быть назван такой человек, кто в достаточной мере реализовал себя во всех основных объединениях людей, живет полной жизнью. Он, оглядываясь на прошлую жизнь, способен в конце ее «смиренно, но твердо сказать себе: «Я доволен». Напротив, люди, оценивающие свою жизнь как “череду нереализованных возможностей” испытывают чувства горечи и сожаления» [4, с.234]. Поэтому молодой человек, выбравший в качестве ориентира объективную модель счастливой жизни, а не погоню за чувственными удовольствиями или «сладостное ничегонеделание», сделает правильный выбор.

_______________


1. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М.: Изд-во Эксмо, 2003.

2. Аристотель. Никомахова этика // Соч. в 4 т. Т.4. М.: «Мысль», 1983.

3. Бороноев А.О., Письмак Ю.М., Смирнов П.И. Моделирование социальных систем: концепция и основные категории // Проблемы теоретической социологии. Вып. 2: Сб. статей. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1996.

4. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер Пресс, 1997.


Смирнова А.А. (Санкт-Петербург)

Семья как агент социализации и важнейший ресурс
формирования социального здоровья молодежи


Социальное здоровье представляет собой систему ценностей, установок и мотивов поведения человека в социальной среде, способность человека к общению с другими людьми в имеющихся условиях и присутствие личностных и межличностных отношений, приносящих удовлетворение. Под социальным здоровьем понимают соответствующий уровень совокупного физического, психического, интеллектуального, социального, духовно-нравственного и репродуктивного здоровья населения [7, с.255].

Актуальность проблематики социального здоровья сформулирована и обоснованна в целом ряде работ по социологии и психологии. Так, Т.Б. Казаренкова отмечает, что «Перспективы развития человеческой цивилизации, находящиеся в центре внимания мировой науки, непрерывно связаны с проблемой социального здоровья человека. Социальное здоровье является качественным показателем, своего рода «социальным барометром» культуры данной цивилизации. Здоровое общество стремится к оптимальной организации своей жизнедеятельности, а равновесие в современном обществе обеспечивается воспроизводством лиц, адаптированных к окружающей их социальной обстановке» [1].

В Толковом словаре психологических и психоаналитических терминов также подчеркивается, что «здоровье – это устойчивое состояние, в котором личность хорошо адаптирована, сохраняет интерес к жизни и достигает самореализации». У здоровой личности доминирует установка на процесс самоактуализации – врожденного стремления человека к росту и развитию [2].

В работе О.Н. Козловой «Социальные миры поколений» и ряде других работ при рассмотрении содержания понятия «