Учебно методический комплекс по дисциплине спецкур с проблемы изучения глагольной лексики с семантикой отношения в русском языке

Вид материала

Документы

Содержание 2. Семантическая оппозиция и критерии разграничения глаголов со значением действия, состояния, отношения в лингвистике. 3. Общие подходы к изучению семантики языковых единиц. Терминологический разнобой в разных семантических направлениях и школах. 4. Семантическая структура глагольного слова. Проблема многозначности. 5. Смысловая структура глагольной словоформы. Семантическая модуляция. Семантическая деривация. 6. Категория отношения в языке. 7. Межличностные и социальные отношения. 8. Семантическая структура глаголов межличностных и социальных отношений.

Подобный материал:

• О. А. Миронова учебно-методический комплекс по дисциплине «Международные валютно-кредитные, 747.07kb.
• Учебно методический комплекс по дисциплине спецкур с лингвистическая интерференция, 468.58kb.
• Остапчук Василий Николаевич учебно-методический комплекс, 223.51kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине: «Проблемы доказывания в уголовном процессе», 515.15kb.
• Одобрено учебно-методическим советом факультета фмэит страноведение на английском языке, 393.67kb.
• Л. Л. Гришан Учебно-методический комплекс по дисциплине «Аудит» Ростов-на-Дону, 2010, 483.53kb.
• Малыхина Инна Александровна, доцент, Терминасова Ашхен Антоновна, доцент учебно-методический, 612.72kb.
• И. Л. Литвиненко учебно-методический комплекс по дисциплине международный туризм ростов-на-Дону, 398.8kb.
• Е. М. Левченко учебно-методический комплекс по дисциплине «управленческие решения», 181.01kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Юридическая психология специальность «Юриспруденция», 970.99kb.

2. Семантическая оппозиция и критерии разграничения глаголов со значением действия, состояния, отношения в лингвистике.

Глагол представляет собой концентрированное выражение целой ситуации, в состав которой входят субстанции и процессы с их характеристиками (Л.М. Васильев, Р.М. Гайсина, А.А. Уфимцева). Согласно Русской грамматике, значения всех глаголов организуются семой процессуальности, которая может быть реализована семами действия, состояния, отношения. Семантическая оппозиция глаголов со значением действия и состояния традиционно отмечалась старшими языковедами (А.Х. Востоков, Н.И. Греч, И.И. Мещанинов) и современными лингвистами (Т.Б. Алисова, Дж. Грубор, У. Чейф). Глаголы отношения стали выделяться учеными сравнительно недавно (А.В. Бондарко, Н.С. Авилова, Р.М. Гайсина). Критерии разграничения глаголов действия, состояния, отношения по-разному определяются исследователями (Р.М. Гайсина, А. Гудавичюс, Т.А. Кильдибекова, А.Л. Шарандин и другими) и недостаточно разработаны в науке. В лингвистической литературе эти глаголы выделяются в особые группы на основе общности семантических признаков (Р.М. Гайсина), лексико-грамматических характеристик (Н.С. Авилова, А.В. Бондарко, З.Е. Ключникова, М.А. Шелякин), сочетаемости (Т.А. Кильдибекова, З.Е. Ключникова, И.Е. Шувалова).

По определению Р.М. Гайсиной, сема ‘действие’ обозначает нечто, что кто-то делает, «нечто, что какая-то активная сила совершает» [Гайсина 1981: 48].

Е.В. Терентьева определяет глаголы действия как глаголы, обозначающие процесс, поддающийся разложению на более простые действия, носителем которых является активный субъект. Действия субъекта могут быть направлены на объект и вызывать в нем определенные изменения. Глаголы данного функционально-семантического поля могут обозначать завершенное или незавершенное действие и, как правило, являются результативными.

У Т.А. Кильдибековой особый подход к глаголам действия, отличающийся от подхода Л.Г. Бабенко и многих других. Глаголы действия и глаголы состояния противопоставляются ею по ряду признаков. В грамматическом плане это противопоставление по признакам переходность / непереходность, а основное их различие – семантическое, обусловленное онтологическими особенностями именуемых денотатов, – «поддерживается» глубокими функциональными и грамматическими различиями» [Кильдибекова 1985; 42]. Глаголы действия, по мнению ученого, выражают действия субъекта (деятеля), направленные на объект и вызывающие в нем определенные изменения, то есть, по семантической характеристике это глаголы событийного плана.

Можно сказать, что глаголы действия обозначают различного рода трудовые, производственные и бытовые повседневные процессы, и таким образом они связаны с деятельностью людей, направленной на достижение определенных целей.

Глаголы нецеленаправленных (непроизвольных) действий – это лексемы с «негативным» содержанием.

Глаголы состояния называют признаки, свойства, которые приписываются субстанциям как имманентно присущие, внутренние их свойства, не выходящие за сферу субъекта. Их семантическая особенность заключается в том, что они выражают процесс, замкнутый в субъекте.

Глаголы, характеризующиеся семой ‘состояние’, «обозначают физическое или психическое состояние живых существ или физическое состояние предметов, то есть такой процесс, который не имеет активного деятеля» [Гайсина 1981: 48]. Субъект состояния является одушевленным или неодушевленным, конкретным или абстрактным. Для глаголов состояния характерно отсутствие семы активности, но пассивность в них не маркирована.

К функционально-семантическому полю глаголов состояния можно отнести лексемы, обозначающие наличие, накопление или утрату определенного качества, признака, свойства, то есть непрерывный процесс, замкнутый в сфере субъекта. Большинство глаголов состояния характеризуются как нерезультативные.

Глаголы отношения обозначают процесс, указывающий на ту межличностную или межпредметную связь, в которой состоят какие-либо субстанции или признаки. Сема ‘отношение’ «обозначает различного рода связи, отношения предметов и явлений объективной действительности» [Гайсина 1981: 48]. Как и глаголы действия, глаголы отношения могут обозначать и незавершенный, и завершенный процесс, часто передают значение результативности.


3. Общие подходы к изучению семантики языковых единиц. Терминологический разнобой в разных семантических направлениях и школах.


Слово «семантика» (от греч. sēmantikόs – обозначающий) имеет три значения: 1) все содержание, информация, передаваемые языком или какой-либо его единицей (словом, грамматической формой слова, словосочетанием, предложением); 2) раздел языкознания, изучающий это содержание, информацию; 3) один из основных разделов семиотики [ЛЭС: 438].

Семантика как раздел языкознания описывает семантические отношения с разных точек зрения. К парадигматике относятся группировки слов в системе языка, основой которых выступает оппозиция (синонимия, антонимия, гипонимия, паронимия, гнездо слов, семья слов, лексико-семантическая группа, поле). К синтагматике относят группировки слов по их расположению в речи относительно друг друга (сочетаемость, аранжировка). При соотнесении результатов описания семантики в парадигматике и синтагматике выявляются некоторые их общие черты, наличие семантических инвариантов, а также более мелкие и более универсальные, чем слово, семантические единицы – с е м а н т и ч е с к и е п р и з н а к и, или семы. В парадигматике сема выявляется как минимальный признак оппозиции, а в синтагматике – как минимальный признак сочетаемости.

Развитие лингвистической семантики, – отмечает Е.В. Падучева, - опиралось на семантику в логике и на систему определений, предложенную Чарльзом Моррисом. Язык является семиотической системой, и, следовательно, в нем есть синтаксис (отношение между знаками), семантика (отношение знаков к реальности), и прагматика (отношение знака к его пользователям). Семантика для логика – это отношение между знаками и внешним миром.

На разных этапах становления семантики как науки формировались постоянные течения в ней. Ю.С. Степанов в статье Лингвистического энциклопедического словаря отмечает следующие основные этапы:

1 этап, психологический и эволюционный.

2 этап, сравнительно-исторический. Семантика выделяется в особую область языкознания – «семасиологию» (в трудах М.М. Покровского) или «семантику» (в работах М. Бреаля).

3 этап, синтактико-семантический или логико-семантический, начинается в 20-е годы ХХ века.

Связь философских и лингвистических семантических теорий и их общие основания рассматриваются в книге М.В. Лебедева «Стабильность языкового значения».

Комплексный подход к семантическим явлениям устанавливается к началу 70-х годов ХХ века. С одной стороны, исследуются объективные, внеязыковые, денотативные связи слов и других знаков и высказываний, отражение действительности в их семантике (Ю.Н. Караулов, Л.А. Новиков, А.А. Уфимцева); с другой стороны, исследуются их внутриязыковые связи (В.А. Звегинцев, Ю.Д. Апресян, Е.В. Падучева, Н.Д. Арутюнова) [ЛЭС: 440]. Основной ориентацией становится рассмотрение предложения не изолированно, а в реальной речи, тексте или диалоге, с учетом прагматики языка. Продолжаются исследования грамматической семантики (А.В. Бондарко, Т.В. Булыгина), поиски «семантических примитивов» (А.Вежбицкая) [ЛЭС: 440].

А. Вежбицкая исходит из того, что язык служит для выражения значения, и, следовательно, именно в этом качестве он должен рассматриваться. Задачу описания семантики языка она делит на следующие части: лексическая семантика; семантика грамматики; и семантика прагматики, или просто прагматика.

В разных семантических направлениях и школах выработаны различные системы понятий и терминов, которые, отражая специфику избранного подхода к языковому значению, не вполне соотносятся между собой, а иногда и прямо противоречат друг другу, что приводит к несогласованности в терминологии.

В современной науке существует несколько подходов к изучению и описанию семантики глагола.

Гипотеза о существовании универсального семантического метаязыка, высказываемая в работах А. Вежбицкой, заключается в том, что существует множество слов данного языка, которое удовлетворяет следующим условиям: 1) эти слова сами по себе семантически неразложимы (то есть являются примитивами), но с их помощью можно осуществить разложение других слов данного языка; 2) эти слова имеют переводы на все другие языки, и в каждом из языков совокупность переводов может играть роль семантического метаязыка для данного языка. Под метаязыком понимается язык «второго порядка», т.е. такой язык, на котором говорят о языке же (языке-объекте); язык, объектом которого являются содержание и выражение другого языка; система знаков, которая используется для описания естественного языка.

Московская семантическая школа (Ю.Д. Апресян, И.А. Мельчук и др.) стоит на сходных позициях, однако следует отметить различия концепций А. Вежбицкой и ученых этой школы: в Московской школе предполагается, что множество примитивов возникает стихийно как множество повторяющихся компонентов толкования; у Вежбицкой семантический метаязык – это результат сознательного «языкового строительства». В Московской школе не имеется в виду взаимопереводимость семантических примитивов в разных языках; семантический метаязык Вежбицкой универсален.


4. Семантическая структура глагольного слова. Проблема многозначности.


Многие лингвисты считают семантику главной научной дисциплиной ХХ века. По классическому определению А.И. Смирницкого, «значение слова есть известное отображение предмета, явления или отношения в сознании (или аналогичное по своему характеру психическое образование, конструированное из отображений отдельных элементов действительности), входящие в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и для сообщения его другим людям, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития» [Смирницкий 1955: 89]. В каждом высказывании реализуется один тип значения: либо основной, прямой, номинативный (отмеченный таковым в словарных статьях), либо неосновной (производный и производно-переносный), либо функциональный (контекстуальный, функционально-текстовый, который проявляется в результате использования глаголов в художественной речи, семантика глаголов при этом не соотносится с семантикой анализируемых предложений).

Понятие семантической структуры используется, как правило, в лексикологии, где рассматривается как единство определенным образом организованных значений. Д.Н. Шмелев в работе «Проблемы семантического анализа лексики» под семантической структурой слова понимает совокупность ЛСВ, находящихся друг с другом в отношениях семантической производности. Подобное понимание и у В.И. Арнольда: поскольку множество с определенными в нем отношениями называется структурой, все множество ЛСВ слова можно назвать лексико-семантической, или иначе семантической структурой.

Вопросы семантической структуры слова и ее организации связаны с проблемой многозначности.

О.С. Ахманова видит сложность понимания полисемии в том, что одна и та же звуковая оболочка, один и тот же комплекс звуков служит для обозначения разных понятий без разрушения тождества слова, без возникновения двух или более разных слов-омонимов.

Поэтому понятие полисемии в лексикологии русского языка не имеет однозначного толкования. В классической лингвистической литературе многие ученые полагают, что многозначности не существует: «малейшее изменение в значении слова делает его другим словом» [Потебня 1958: 15]. На самом деле мы имеем всегда столько слов, сколько фонетическое слово имеет значений» [1974: 290-291]. Разделяют эту точку зрения и некоторые современные исследователи: «то, что обычно называется «многозначностью» представляет в сущности разные слова с одинаковой оболочкой, находящиеся в отношении словопроизводственной связи» [Губанова 1969: 167]. Другие ученые придерживаются противоположной точки зрения, указывая на то, что многозначность – это явление, свойственное языку. Такое понимание многозначности разделяют большинство современных лингвистов.

«Лексическое значение в слове одно, – утверждает В.А. Звегинцев, – но проявляется оно неоднозначно, а в нескольких потенциальных типовых сочетаниях, которые с разных сторон характеризуют единое смысловое целое, и в своей совокупности составляет лексическое значение слова». А.И. Смирницкий назвал эти типовые потенциальные сочетания лексико-семантическими вариантами. Слово – это единство ЛСВ. Понимание слова как единства лексико-семантических вариантов предполагает определение его семантической структуры.

Полисемия присуща слову в системе, а использование его в речи снимает многозначность. В связной речи значение слова воспроизводится в одном из своих лексико-семантических вариантов (ЛСВ), определяемых задачами коммуникации.

В контексте, в сочетании с определенными группами слов, где нейтрализуются одни значения и, наоборот, актуализируются другие, получает свою конкретную реализацию семантика слова. В этом смысле можно сказать, что значение – это результат взаимодействия слова с его окружением. Это важно при анализе глагола: разные значения одного и того же глагола не могут быть выражены без участия контекста, поэтому «формой манифестации этих значений является не только лексема глагола, но и определенные элементы контекста, которые, присоединяясь к глаголу, становятся элементами его семантики» [Кузнецова 1989: 102].

Поскольку системные отношения внутри любой семантической группировки организуются за счет общих и дифференциальных компонентов смысла, необходимо выявить эти смысловые компоненты и исследовать механизм семантических отношений между разными значениями слов в пределах смысловых структур многозначных слов – так считают сторонники компонентного анализа (Гарипова 1977, Стернин 1979, Литвин 1984, Васильев 1981, Никитин 1988).

В семантической структуре многозначного глагола различительные семы у производных глагольных значений следует относить к группе признаков внутренних, касающихся способа осуществления действия [Трошкина, Черепанов 2000: 116].

Семантическая структура слова рассматривается одними учеными как иерархия сем, другими – как организация полевого характера со своим ядром и периферией. Минимальные семантические единицы, выделяемые из значения слова с целью проникновения в его сущность, получили в лингвистической литературе разные наименования: «компонент значения, семантический признак, семантический множитель, семантический маркер, ноэма, элементарный смысл, семантическая доля, сема» [Шептухина 2006: 136]. Значение любого слова, таким образом, можно представить как совокупность семантических компонентов, или сем.

При построении семантической структуры слова как иерархически организованной Э. В. Кузнецова указывает, что «вершину иерархии составляют наиболее общие семы, остальные – менее общие – подчинены им и уточняют их. Самыми общими семами являются частеречные (категориально-грамматические) семы, которые уточняются с помощью частных грамматических сем, лексико-грамматических и собственно лексических. Последние, в свою очередь, также могут быть более общими, зависимыми, конкретизирующими» [Кузнецова 1989: 7].

Ученые, рассматривая семную структуру глагола, пришли к единому мнению относительно критерия, согласно которому лексические множества объединяются на основе наличия в семемах категориально-лексической семы (архисемы, классемы, гиперсемы и т. п.).

Типология микрокомпонентов семантической структуры в науке разнообразна: существует большое число классификаций внутрисловных семантических признаков (сем). Все эти классификации строятся на разных основаниях и не совпадают терминологически. Ученые выделяют дифференциальные семы (В. И. Заботкина, Л. А. Новиков, Ж. П. Соколовская); идентифицирующие семы (М. Д. Городникова); макрокомпоненты, микрокомпоненты (И. А. Стернин); основные, существенные, постоянные, ассертивные, вероятностные, скрытые, диспозициональные семы (В. К. Харченко, И. А. Стернин); денотативные, коннотативные, образные компоненты (О. В. Загоровская, З. Е. Фомина); категориальные, интегральные, ассоциативные признаки (А. П. Чудинов); эксплицитные и имплицитные, парадигматические и синтагматические, доминирующие и зависимые, ядерные и периферийные, идентифицирующие и дифференцирующие, категориальные и идеосинкретические, обязательные и факультативные компоненты (Л. М. Васильев); потенциальные семы (А. М. Шрамм); описательные и относительные семы (В. Г. Гак); квалифицирующая, ядерная, атрибутивная, стержневая семы (Т. Г. Аркадьева).

План содержания такой языковой единицы, как слово, не исчерпывается лексической семантикой. Под семантической структурой слова обычно понимается лексическое (вещественное) и грамматическое значения, при этом отмечается их тесная связь и взаимообусловленность в языке. В.В. Виноградов и его последователи (Апресян 1965; Брагина 1978, Шмелев 2006 и др.) выделяют связь уникальности синтаксической характеристики слова с уникальностью его значения и независимость от его грамматических форм, потому что его синтаксические способности, в частности глагола, в различных формах не изменяются.

Семантика глагола находится в центре исследований лингвистов Уральского государственного университета. Основные положения концепции сформулированы в работах Э. В. Кузнецовой и ее последователей (Л. Г. Бабенко, И. Т. Вепревой, Н. А. Гогулиной, О. П. Ждановой и др.).

Таким образом, расширение понятия «семантика» привело к необходимости включения в него также лексико-грамматического значения. Такой комплексный подход к содержательной стороне слова, которого придерживаются ученые Волгоградской лингвистической школы, позволил полнее раскрыть представление о семантической структуре. «Семантическая структура слова образуется интегральными и дифференциальными семами, реализующими категориально-лексическую сему на разных уровнях; характер категориально-лексической семы определяет вхождение слова в тот или иной лексико-семантический класс» [Горбань 2002: 5].

Семантическая структура рассматривается многими исследователями с учетом различных функциональных особенностей слов [см. о проблеме глагольной валентности и сочетаемостных свойствах глагола в работах исследователей: Шептухина 2006: 140-144]. Валентность глагола раскрывают понятия «субъект» и «объект» действия.


5. Смысловая структура глагольной словоформы. Семантическая модуляция. Семантическая деривация.


В трудах ученых Волгоградской лингвистической школы разграничиваются понятия семантической структуры слова, сложившейся в системе языка, и смысловой структуры словоформы, функционирующей в контексте.

«Функционирующая словоформа реализуется одновременно во многих системных отношениях, от согласованности либо несогласованности которых зависит последовательность выражения того или иного значения. Противоречивость динамики различных компонентов семантической структуры, их сложная перегруппировка, актуализация одних и нейтрализация других в зависимости от реализации системных и асистемных особенностей глагольной словоформы в контексте – без учета всего этого, по-видимому, невозможен анализ целостного текста определенной жанровой принадлежности, принципов организации в нем грамматического материала, определение текстообразующей функции отдельной грамматической формы» и др. [Лопушанская 1990: 79-80].

Исследуя функционирование слова в речи (тексте), С.П. Лопушанская вводит для разграничения разных типов изменений в смысловой структуре словоформы понятие «семантическая модуляция», которая обозначает процесс перегруппировки разноуровневых признаков в смысловой структуре слова при сохранении категориально-лексической семы, при реализации синонимических отношений данного слова, сложившихся в рамках исходной лексико-семантической группы.

Порогом для семантической модуляции считаются семантические изменения, при которых категориально-лексическая сема реализуется хотя бы в одном дифференциальном признаке функционирующей словоформы, что позволяет разграничить многозначность и омонимию [Лопушанская 2000: 23].

В зависимости от контекстуальных условий, в которых оказывается словоформа, смысловая структура слова может претерпевать изменения, рассматриваемые учеными, как правило, в рамках семантического словообразования, при котором процесс создания новой лексемы осуществляется через включение слова в иной лексический разряд, в результате чего образуются омонимы. Такие изменения в смысловой структуре носят деривационный характер.

Понятие деривации трактуется в научной литературе по-разному. В узком смысле – это аффиксальное словообразование (представлено у авторов коллективной монографии «Русская глагольная лексика: денотативное пространство»; в работе Р.П. Козловой и др.).

В широком смысле под деривацией понимают «не только факт образования одних слов от других с целью передачи синтаксических функций, отличных от синтаксических функций исходных слов, но также и тот факт, что одно и то же слово может выступать в разных вторичных синтаксических значениях, будучи в отмеченном синтаксическом окружении» [Курилович 1962: 61]. Такая трактовка деривации в дальнейшем была распространена на процессы образования в языке любых вторичных знаков разных языковых уровней, в том числе путем использования знака в новом значении. В последнем случае говорят, как правило, о семантической деривации.

Термин «семантическая деривация» используется многими учеными, но при этом характеризуются различные языковые явления. Во многих исследованиях, посвященных проблеме развития многозначности слова, понятие семантической деривации противопоставляется понятию лексико-семантического способа словообразования как способа образования омонимов (при этом само понятие семантической деривации может не использоваться).

Сходство между лексической деривацией (словообразованием), которая дает новые слова, и семантической деривацией, которая приводит к появлению нового значения у слова, отмечается в концепции Ю. Д. Апресяна, Е.В. Падучевой и др. наряду с той закономерностью, что одни и те же смысловые модификации оказываются в одном языке производными значениями слов, а в другом – новыми словами.

В работах ученых Казанской лингвистической школы представлено другое использование термина, где под семантической деривацией понимается процесс образования новых слов (омонимов).

Исследователи отмечают наличие общих закономерностей деривации, указывая на «четкий параллелизм» между морфологическими и семантическими способами, который отражается в ряде явлений, как-то: возникновение образованных этими способами слов на базе аналогичных, типовых отношений; наличие в развитии слов так называемой стадии окказиональности; возможность утраты структурно-семантических связей с производящими словами; возможность соотнесения с отдельным или с несколькими производящими словами.

Переосмысление разноуровневых признаков, в зависимости от регулярности происходящих изменений, может стать не только речевым, но и системным фактом; изменение статуса категориальной, интегральной или дифференциальной семы приобретает значимость для решения более общих вопросов (о границах слова, о полисемии и омонимии, о частичном и полном переносе значения и других).

Семантическая модуляция отличается от семантической деривации тем, что она не затрагивает ядерных признаков функционально-семантического поля, не выводит глагол за рамки лексико-семантической группы, устанавливает синонимические отношения в пределах этой. Изменения модуляционного характера в смысловой структуре приводят к развитию многозначности слова при сохранении категориально-лексической семы, тогда как семантическая деривация – к появлению новых слов-омонимов.

Разграничение двух указанных типов семантических изменений в смысловой структуре слова позволяет выявить основные тенденции в развитии лексического состава русского языка.

Способность слова к различным семантическим превращениям широко использовалась различными поэтами как одно из важнейших стилистических средств.


6. Категория отношения в языке.


Как отмечает Р.М. Гайсина, во введении к коллективной монографии, «категория отношения в языке» – это формулировка в приложении к языку глобальной логико-философской проблемы «Категория отношения».

«Отношение» в философии – необходимый момент взаимосвязи всех явлений, обусловленный материальным единством мира.

Так как язык пронизан отношениями, то исследование его сопровождается выявлением и изучением внутриязыковых отношений. Категория отношения в языке – это предельно абстрактная категория, под которую подводятся все возможные факты проявления отношений в языке. Р.М. Гайсина выделяет и условно разграничивает четыре взаимосвязанных и взаимообусловленных аспекта рассмотрения категории отношения в языке:

1. онтологический, который имеет важнейшее значение в истолковании категориальных значений и «заключается, с одной стороны, в признании детерминации рассматриваемых категорий восприятием окружающей действительности, а с другой – в стремлении лингвистической теории раскрыть способы существования семантических категорий в реальных процессах мыслительно-речевой деятельности»; он охватывает вопросы, касающиеся онтологии отношений внеязыковой действительности как реального объекта и вопросы, касающиеся собственно языковой онтологии;
   
2. гносеологический, сущность которого заключается в том, что понятие отношения используется в качестве гносеологического инструмента в процессе познания системы языка, ее отдельных фрагментов, в качестве важнейшей категории гносеологических операций, сопровождающих процесс познания системы языка;
   
3. ономасиологический, обусловленный отражательной природой языка и связанный с решением вопросов типа: каково лингвистически релевантное строение объективной ситуации отношения, как и с помощью каких языковых средств обозначаются различные отношения объективной действительности, какой языковой семантической интерпретации они подвергаются при «оязыковлении» и т.д.; в ономасиологическом плане абстрактная категория отношения приобретает статус семантической категории;
   
4. семасиологический, который обнаруживает тесную связь и переплетенность с ономасиологическим аспектом; семасиологическое изучение проблемы отдает предпочтение внутриязыковому – парадигматическому и синтагматическому – рассмотрению единиц со значением отношения.
   

Подобное разграничение аспектов позволяет показать категорию отношения в языке в разных ракурсах – как категорию онтологическую, категорию гносеологическую, категорию семасиологическую, категорию ономасиологическую.

Р.М. Гайсина, рассматривающая в своих работах как специальный объект изучения семантическую категорию отношения, обращает внимание на трудности при интерпретации семантических компонентов релятивного типа, на необходимость придать семантической категории релятивности лингвофилософский статус и соотнести ее с философской категорией отношения. Но так как философская категория отношения до сих пор не имеет логически завершенной теоретической интерпретации, то надежды возлагаются на результаты анализа языковой семантической категории релятивности, что должно в дальнейшем способствовать уточнению и развитию теории философской категории отношения. «Термин «семантическая категория релятивности» является родовым понятием. В языке эта категория реализуется не только в своем абстрактном (так сказать, родовом, обобщающем значении), но и в разновидностях, отражающих качественную многоликость отношений (равенство, сходство, отличие, контраст, противоречие, соответствие и т.д.) и т.д.» [Гайсина 1997: 15-16].

«До недавнего времени считалось, – отмечает Р.М. Гайсина, – что релятивная сема находит свою реализацию лишь на грамматическом уровне языка, она рассматривалась как компонент грамматической семантики (см., например: Стеблин-Каменский 1954; Гулыга 1975). О реализации этой семы на лексическом уровне говорилось только по отношению к так называемым дейктическим словам: семы относительности, или релятивности, усматривались в значениях местоимений» [Гайсина 1997: 16]. Разнообразные отношения объективной действительности находят свою репрезентацию на лексическом уровне. Разнообразие лексических релятивных сем обусловлено разноликостью отражаемых отношений. Р.М. Гайсина причисляет к лексическим релятивным семам несколько разновидностей сем:

1. «абстрактная релятивная сема»;
   
2. «квалифицирующая релятивная сема»;
   
3. функциональные релятивные семы (семы «субъект», «объект», «каузатор», «локатив», «инструмент», «мотив» и т.д. [17-18].
   

Р.М. Гайсина характеризует релятивные семы по их роли в организации значений слов (доминирующие и недоминирующие), по способу манифестации (имплицитные и эксплицируемые); она подразделяет лексические релятивные семы на основе их классифицирующей функции и т.д. Релятивная сема, – отмечает автор, – может быть доминирующей, ядерной и являться либо единственной доминирующей (быть ядром семной структуры значения, вокруг которого группируются остальные семы), либо второй доминирующей, выступающей в сочетании с другой, менее обстрактной семой (этой другой семой могут быть сема «речь», сема «чувство», сема «поведение» и др.). Будучи недоминирующей, релятивная сема может входить в число основных сем, т.е. сем, которые обозначают такие лингвистически релевантные признаки, присутствие которых обязательно для выделения и идентификации объекта; эти семы, наряду с ядерными (доминирующими), играют существенную роль в формировании значения слова. Сема релятивности может входить в значениях некоторых слов в число второстепенных, периферийных (указывать не на существенный, а на вероятный относительный признак обозначаемого объекта). Релятивная сема может быть и потенциальной (обозначать ассоциативные признаки объекта).

«Глаголы отношения лексикализуют разнообразные отношения объективной действительности», «в их значении выделяется прежде всего ядерная релятивная сема, выражающая идею отношения вообще, она идентифицирует и организует в семантическом плане данный класс глаголов, отличаясь высшей степенью абстрактности (абстрактная релятивная сема)» [Гайсина 1997: 26]. Наряду с ней «в несубстанциональные части глаголов отношения входят релятивные семы, обобщающие качественные типы отношений, - семы «равенство», «отличие», «подобие», «сравнение», «соответствие», «контраст», «превосходство», «обусловленность», «принадлежность», «родство», «общение», «дружба», «совместность» и др. (квалифицирующие релятивные семы)» [Там же].

«Абстрактная релятивная сема организует глагольное поле отношения, противопоставляя его общим семантическим полям – глаголам действия и состояния; квалифицирующая релятивная сема выполняет парадигматическую функцию в пределах поля отношения, организуя в его составе отдельные микрополя – глаголы равенства, соответствия, подобия, отличия, обусловленности и т.д.» [Там же: 26-27].

Под лексико-семантическим полем отношения Р.М. Гайсина понимает специфическую область лексики, которая предназначена быть наименованиями отношений и в значении которых релятивная сема занимает доминирующее (или одно из доминирующих) положение. Сюда ученый относит не только слова предикатной семантики, обозначающие различные ситуации отношения, но и лексические единицы, обозначающие актанты этих ситуаций. В ее понимании – это сложная, многоярусная система, на примере которой можно демонстрировать сложность, многоярусность всей лексической системы языка.


7. Межличностные и социальные отношения.


Люди живут в обществе, где каждый обладает определенным социальным статусом и выполняет множество социальных функций: руководитель, подчиненный, врач, преподаватель, прокурор и т.д. Перечисленные деловые отношения связаны с трудовой и учебной деятельностью и определяются ею. Такие взаимоотношения называются социальными. «Отношения общественные» в широком смысле – вся система связей и зависимостей человеческой деятельности и жизни социальных индивидов в обществе; в более узком и специальном смысле – опосредованные связи между людьми, определяющие возможность взаимодействия между ними во времени и пространстве, вне их непосредственного контакта [Современный философский словарь 1996: 354]. «Жизненная необходимость этих связей закрепляется, с одной стороны, предметными условиями, средствами и результатами деятельности людей, существующими в обществе как бы независимо от создающих их людей, с другой стороны, потребностями, интересами, желаниями, установками человеческих индивидов, «направляющими» людей на контакт с опредмеченными социальными качествами и человеческими силами». Общественные отношения выделяются в том случае, когда возникновение средств межэтнического, межкультурного, а затем и торгово-экономического общения между различными общественными образованиями создает целую систему социальных опосредований, «вклинивающуюся» в непосредственные связи людей, групп, социальных слоев и других человеческих сообществ. Когда люди при общении видят друг в друге не их социальный статус, должность и другие социальные позиции, а прежде всего человека со всеми его качественными характеристиками – тогда возникают межличностные отношения (МЛО). «МЛО определяются не столько объективными условиями, сколько субъективной потребностью в общении и ее удовлетворением, так как человеку свойственно стремление к неофициальному общению, он ищет пути к личностным контактам. МЛО могут быть включены в официальную организацию, но не всегда. МЛО не существуют вне конкретного контекста той или иной организации, но регулируются они, в отличие от официальных взаимоотношений, в большей мере личными особенностями взаимодействующих людей. Взаимосвязь здесь непосредственная или опосредованная и сопровождается всегда состоянием удовлетворенности (неудовлетворенности) субъектов друг другом» [Обозов 1979: с. 4].

Термины «межличностный» и «социальный» взаимосвязаны и взаимообусловлены. М.В. Румянцева отмечает, что значение слова «социальный» шире значения слова «межличностный», и считает, что глагольные предикаты межличностных отношений не следует называть глагольными предикатами социальных отношений (как их выделяет Р.М. Гайсина), так как при реальном функционировании глаголов анализируемой семантики в речи может произойти путаница, ибо большинство предикатов, организующих высказывания, различные по своей семантической структуре, могут рассматриваться как глагольные предикаты социальных отношений [Румянцева 1997: 7]. Это лишь одно из высказываний, подтверждающее связь между семантикой глаголов межличностных и социальных отношений, указывающее на отсутствие четкой границы между ними.

В последнее время глаголы межличностных и социальных отношений стали вызывать повышенный интерес со стороны ученых, которые рассматривают их и как самостоятельный объект изучения (Т.П. Акимова, Ф.С. Бацевич, Н.А. Гогулина, М.В. Румянцева), и в составе более крупных объединений (Л.Г. Бабенко, Л.М. Васильев, Р.М. Гайсина и др.). Глаголы межличностных и социальных отношений обладают сложной семантической структурой, что позволяет одну и ту же лексему определять не только как глагол межличностного отношения, но и как глагол речи, мысли, интеллектуальной деятельности, эмоционального состояния, прикосновения, поведения и т.д.; не только как глагол социального отношения, но и как глагол перемещения, речевой деятельности, собирания, профессионально-трудовой деятельности, социального состояния и т.д. Такая неоднозначность решения вопроса о том, какие глаголы образуют лексико-семантические группы межличностных и социальных отношений, оставляет его актуальным, дискуссионным, нерешенным.

Под межличностными отношениями понимается «субъективно переживаемые взаимосвязи между людьми, объективно проявляющиеся в характере и способах взаимных влияний, оказываемых людьми друг на друга в процессе совместной деятельности и общения» [Психология. Словарь; 206]; это отношения, через которые люди воспринимают и оценивают друг друга, не зависящие от их социального статуса, социальной роли. Отношения основаны на эмоциях (чувствах), на оценке одного человека другим по его личным качествам, поэтому лексико-семантическую группу глаголов межличностных отношений в основном составляют глаголы эмоционально-оценочного отношения и его внешнего проявления. Социальные отношения, напротив, определяются социальным статусом, обусловлены их социальной ролью в процессе деятельности. Люди значительную часть своей жизни проводят в различных социальных группах (на работе среди коллег, в учебном заведении среди одноклассников и однокурсников, в семье среди родственников, на отдыхе в компании друзей и т.д.), где работают, учатся, ведут семейную жизнь, отдыхают. При этом они вступают в определенные контакты с другими членами групп, взаимодействуют с ними – помогают друг другу, конкурируют и т.д. [Социальная психология 2000: 198]. Как правило, в отношениях проявляется определенное неравенство между людьми (поэтому глаголы социальных отношений – это глаголы управления, воздействия, обеспечения, защиты и др.). Неравенство может проявляться по-разному: по роли (главная/неглавная), по деятельности, по функции.

Для организации синтаксической синтагматики глагола существенную роль играют семы, предопределяющие валентность глагольного предиката. Так, М.В. Румянцева выделяет среди них следующие: субъект – это сема, указывающая на участника (участников) ситуации, от которого (которых) исходит отношение; объект – сема, указывающая на участника (участников) ситуации, на которого (которых) направлено отношение; каузатор – сема, указывающая на лицо (явление, предмет), которое не является непосредственным участником ситуации отношения, а лишь каузирует (устанавливает или обнаруживает) отношение между непосредственными участниками ситуации; инструмент – сема, указывающая на предмет с помощью которого устанавливается отношение; фактитив – сема, указывающая на явление или предмет, возникающие в процессе отношения; мотив – сема, указывающая на основание отношения; аспект – сема, указывающая на признак, при учете которого устанавливается отношение; локатив – сема, указывающая на область локализации отношения; делибератив – сема, указывающая на содержание отношения [Румянцева 1997: 36-37].

Выразителями субъекта и объекта являются номинативные средства, обозначающие лицо (человека). Субъект обычно выражен формой именительного падежа существительного, местоимения или их эквивалентов. Объект в высказываниях, передающих ситуацию межличностного или социального отношения, – это конкретное лицо (человек), с которым связано отношение субъекта. Объект синтаксически выражается, как правило, формой винительного падежа без предлога при переходных глаголах, или другими косвенными падежами (без предлога или с предлогом) существительного, местоимения или их эквивалентов.

Учитывая фактор направленности отношений между актантами, выделяют две группы глаголов межличностных отношений:

1. субъектно-объектные (уважать, заботиться, любить и т.п.);
   
2. двусубъектные (ссориться, ладить, дружить, водиться и т.п.) [Гайсина 1981: 124, 130].
   

8. Семантическая структура глаголов межличностных и социальных отношений.