Л. И. Горбунова, Г. С. Келлер культурология часть I человек – общество культура

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Из суры «комнаты» Наука как призвание и профессия О дилетантах Восстание масс Список использованной литературы

Подобный материал:

• Культурология методические указания к самостоятельной работе для студентов всех специальностей, 1600.86kb.
• Рабочая программа дисциплины (модуля ) Культурология, 1136.45kb.
• Рабочая программа по курсу "Культурология" Для государственный университетов, 81.74kb.
• -, 516.87kb.
• В. П. Казначеев д м. н., академик рамн, президент зсо мса, 3704.26kb.
• Рабочий план учителя на 2008/2009 учебный год. Kinnitan, 556.52kb.
• Рабочий план учителя на 2009/2010 учебный год. Kinnitan, 483.38kb.
• Методические рекомендации и планы семинарских занятий раскрывают содержание элективного, 484.84kb.
• Программа вступительного испытания по обществознанию Общество, 43.1kb.
• Программа вступительного испытания по предмету культурология для поступающих на основные, 243.54kb.

Из суры «Свет»

<...> 2 (2). Прелюбодея и прелюбодейку – побивайте каж­дого из них сотней ударов. Пусть не овладевает вами жалость к ним в религии Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в последний день. И пусть присутствует при их наказании группа верующих.

3. (3). Прелюбодей женится только на прелюбодейке или многобожнице, а прелюбодейка – на ней женится только пре­любодей или многобожник. И запрещено это для верующих.
   
4. (4). А те, которые бросают обвинение в целомудренных, а потом не приведут четырех свидетелей, – побейте их восемью­десятью ударами и не принимайте от них свидетельства никогда; это – распутники.
   
5. (5). Кроме тех, Которые потом обратились и исправили. Ибо, поистине, Аллах прощающ, милосерд!
   
6. (6). А те, которые бросают обвинение в своих жен, и у них нет свидетелей, кроме самих себя, то свидетельство каждого из них – четыре свидетельства Аллахом, что он правдив,
   
7. (7). А пятое, – что проклятие Аллаха на нем, если он лжец.
   
8. (8). И отклоняется от нее наказание, если она засвидетель­ствует четырьмя свидетелям Аллахом, что он лжец,
   
9. (9). А пятым, – что гнев Аллаха на ней, если он прав-див<...>
   

Из суры 23

ВЕРУЮЩИЕ

1. (1). Счастливы верующие,
   
2. (2). Которые в своих молитвах смиренны,
   
3. (3). Которые уклоняются от пустословия,
   
4. (4). Которые творят очищение,
   
5. (5). Которые хранят свои члены,
   

6 (6). (кроме как от своих жен и того, чем овладела десница их, ведь они не встретят упрека,

7. (7). (а кто устремится за это, те уже нарушители),
   
8. (8). Которые соблюдают свои доверенности и договоры,
   
9. (9). Которые соблюдают свои молитвы,
   

10. (10). Это они наследники,
    
11. (11). Которые наследуют рай, они в нем пребудут вечно.
    
12. (12). Мы уже создали человека из эссенции глины,
    
13. (13). Потом поместили Мы его каплей в надежном месте,
    
14. (14). Потом создали из капли сгусток крови, и создали из сгустка крови кусок мяса, создали из этого куска кости и об­лекли кости мясом, потом Мы вырастили его в другом творе­нии, – благословен же Аллах, лучший из творцов!
    
15. (15). Потом вы после этого умираете.
    
16. (16). Потом вы в день воскресенья будете воздвигнуты.
    
17. (17). Мы создали выше вас семь путей. Мы не были небрежными к тварям.
    
18. (18). Мы низвели с неба воду по мере и поместили ее в земле, и мы в состоянии ее удалить.
    

19(19). И мы вырастили для вас сады из пальм и винограда; для вас там многие плоды, их вы едите,

20. (20). И дерево, которое исходит из горы Синая; оно вы­ращивает масло и подкраску для едящих.
    
21. (21). Для вас в животных назидание; Мы поим вас тем, что у них в животах, для вас в них обильная польза, и от них вы питаетесь,
    
22. (22). И на них, и на судне вы переноситесь <...>
    

Из суры «комнаты»

<...> 11 (11). О вы, которые уверовали! Пусть одни люди не издеваются над другими: может быть, они – лучше их! И женщины – над женщинами: может быть, они – лучше их! Не позорьте самих себя и не перекидывайтесь прозвищами. Мерз­ко имя «распутство» после веры! А кто не обратится, те – несправедливые.

12. (12). О те, которые уверовали! Берегитесь многих мыс­лей! Ведь некоторые мысли – грех; и не выслеживайте, и пусть одни из вас не поносят за глаза других. Разве пожелает кто-нибудь из вас есть мясо своего брата, когда он умер? Вы ведь почувствовали отвращение. Бойтесь же Аллаха, – ведь Аллах – обращающийся, милостивый!
    
13. (13). О люди! Мы создали вас мужчиной и женщиной и сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга. Ведь самый благородный из вас пред Аллахом – самый благо­честивый. Поистине, Аллах – знающий, сведущий!
    
14. (14). Сказали бедуины: «Мы уверовали!» Скажи: «Вы не уверовали, но говорите: «Мы покорились», ибо еще не вошла вера в ваши сердца. А если вы будете повиноваться Аллаху и Его посланнику, Он ни в чем не умалит ваших дел». Поистине, Аллах прощающ, милосерд! <...>
    

О НАУКЕ

Й. Хейзинга

HOMO LUDENS¹


<...> Если исследовать развитие каждой из этих обществен­ных сил и средств в отдельности, не прибегая к ценностным критериям, тогда к этому развитию можно с полным основани­ем применить понятие прогресса, ибо потенциал всех этих сил и средств возрос неимоверно. Собственно, прогресс как таковой указывает только направление движения, и ему безразлично, что ожидает в конце этого пути – благо или зло. Мы, как пра­вило, забываем, что только поверхностный оптимизм наших пра­дедов из XVIII и XIX веков впервые связал с чисто геометричес­ким вектором «вперед» уверенность в bigger and better (боль­ше и лучше). Ожидание, что каждое новое открытие или усовершенствование непременно выполнит обещание более вы­сокой ценности или большего счастья, есть весьма наивная вещь, наследство чарующей поры интеллектуального, морального и сентиментального оптимизма XVIII века. Нет ничего парадоксаль­ного в утверждении, что в ходе весьма существенного и бес­спорного прогресса та или иная культура может найти свою ги­бель. Прогресс – рискованное дело и двусмысленное понятие. Во всяком случае, может статься, что на его пути где-то впере­ди обрушился мост или дорогу перерезала расщелина.

<...> Если мы теперь мысленно представим себе современ­ное состояние всех наук и сравним его с тем, что было полвека назад, то нельзя будет сомневаться ни минуты, что движение науки означало прогресс, подъем, улучшение. Наука расшири­ла свои пределы и обогатила свое содержание. Она заслужива­ет только положительной оценки. И тем самым обнаруживается поразительное следствие: от действительного, позитивного про­гресса дух в этом случае не может или не желает отказываться.

Мысль, что научный деятель будет сторониться всего но­вого, что пробивает себе дорогу, иначе как абсурдной не назо­вешь. Между тем не исключено, что в отношении искусства, которое развивается не по прогрессии, не является звеном не­кой последовательной и непрерывной цепи развития, вполне могут найтись головы, которым вздумается забыть поступательное движение целого периода; во всяком случае, это встречается все снова и снова.

Пример науки являет нам, следовательно, чрезвычайно важ­ную область культуры, в отношении которой не вызывает со­мнения, по крайней мере до сих пор, прогрессивное развитие, судя по всему протекающее здесь последовательно и непре­рывно. Это та сфера духа, где ему назначено идти прямым необратимым путем. Куда этот путь нас приведет, мы не зна­ем, как не знаем и того блага, что влечет нас на этот путь.


М. Вебер

НАУКА КАК ПРИЗВАНИЕ И ПРОФЕССИЯ¹


О специализированном научном знании

В настоящее время отношение к научному производству как профессии обусловлено прежде всего тем, что наука вступила в такую стадию специализации, какой не знали прежде, и что это положение сохранится и впредь. Не только внешне, но как раз внутренне дело обстоит таким образом, что отдельный ин­дивид может создать в области науки что-либо завершенное только при условии строжайшей специализации. Всякий раз, когда исследование вторгается в соседнюю область, как это порой у нас бывает – у социологов это происходит постоянно, притом по необходимости, – у исследователя возникает смиренное сознание, что его работа может разве что предложить специа­листу полезные постановки вопроса, которые тому при его спе­циальной точке зрения не так легко придут на ум, но что его собственное исследование неизбежно должно оставаться в выс­шей степени несовершенным. Только благодаря строгой специ­ализации человеку, работающему в науке, дано, может быть, один-единственный раз в жизни ощутить во всей полноте, что вот ему удалось нечто такое, что останется надолго. Действи­тельно, завершенная и дельная работа – это в наши дни всегда специальная работа. И поэтому, кто не способен однажды на­деть себе, так сказать, шоры на глаза и проникнуться мыслью, что вся его судьба зависит от того, правильно ли он делает это вот предположение в этом вот месте рукописи, тот пусть не касается науки. Он никогда не испытает того, что называют ув­лечением наукой. Без этого странного упоения, вызывающего улыбку у всякого постороннего человека, без этой страсти, без убежденности в том, что «должны были пройти тысячелетия, прежде чем появился ты, и другие тысячелетия молчаливо ждут», удастся ли тебе эта догадка, – без этого человек не имеет призвания к науке, и пусть он занимается чем-нибудь другим. Ибо для человека не имеет никакой цены то, что он не может делать со страстью...

О дилетантах

<...> Идея дилетанта с научной точки зрения может иметь точно такое же или даже большее значение, чем открытие спе­циалиста. Как раз дилетантам мы обязаны многими нашими луч­шими постановками проблем и многими познаниями. Дилетант отличается от специалиста, как сказал Гельмгольц о Роберте Майере, только тем, что ему не хватает надежности рабочего метода и поэтому он большей частью не в состоянии проверить значение внезапно возникшей догадки, оценить ее и провести в жизнь. Внезапная догадка не заменяет труда. И, с другой сто­роны, труд не может заменить или принудительно вызвать к жизни такую догадку, так же как этого не может сделать страсть. Только оба эти момента – и именно оба вместе – ведут за собой догадку. Но догадка появляется тогда, когда это угодно ей, а не когда это угодно нам. И в самом деле, лучшие идеи, как показывает Иеринг, приходят на ум, когда раскуриваешь сигару на диване, или – как с естественно-научной точностью рассказывает о себе Гельмгольц – во время прогулки по ули­це, слегка поднимающейся в гору, или в какой-либо другой подобной ситуации, но во всяком случае тогда, когда их не ждешь, а не во время размышлений и поисков за письменным столом. Но, конечно же, они не пришли бы в голову, если бы этому не предшествовали именно размышления за письменным столом и страстное вопрошание <...>

Интеллектуализация

<...> Научный прогресс является частью, и притом важней­шей частью, того процесса интеллектуализации, который про­исходит с нами на протяжении тысячелетий и по отношению к которому в настоящее время обычно занимают крайне негатив­ную позицию.

Прежде всего уясним себе, что же, собственно, практичес­ки означает эта интеллектуалистическая рационализация, осуществляющаяся посредством науки и научной техники. Оз­начает ли она, что сегодня каждый из нас, сидящих здесь в зале, лучше знает жизненные условия своего существования, чем какой-нибудь индеец или готтентот? Едва ли. Тот из нас, кто едет в трамвае, если он не физик по профессии, не имеет по­нятия о том, как этот трамвай приводится в движение. Ему и не нужно этого знать. Достаточно того, что он может «рассчиты­вать» на определенное «поведение» трамвая, в соответствии с этим он ориентирует свое поведение, но как привести трамвай в движение – этого он не знает. Дикарь несравненно лучше знает свои орудия. Хотя мы тратим деньги, держу пари, что даже присутствующие в зале коллеги – специалисты по поли­тической экономии, если таковые здесь есть, каждый, вероят­но, по-своему ответят на вопрос: как получается, что за деньги можно что-то купить? Дикарь знает, каким образом он обеспе­чивает себе ежедневное пропитание и какие институты оказы­вают ему при этом услугу. Следовательно, возрастающая ин­теллектуализация и рационализация не означает роста знаний относительно жизненных условий, в которых приходится суще­ствовать. Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что, стоит только захотеть, и в любое время все это можно узнать; что, следовательно, принципиально нет никаких таин­ственных, не поддающихся учету сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами в принципе можно овладеть пу­тем расчета. Это означает, что мир расколдован. Больше не нужно прибегать к магическим средствам, чтобы склонить на свою сторону или подчинить себе духов, как это делал дикарь, для которого существовали подобные таинственные силы. Те­перь все делается с помощью технических средств и расчета. Вот это и есть интеллектуализация <...>


X. Ортега-и-Гасет

ВОССТАНИЕ МАСС¹


<...> Толпа – понятие количественное и видимое. Выражая ее в терминах социологии, мы приходим к понятию социальной массы. Всякое общество – это динамическое единство двух факторов, меньшинств и массы. Меньшинства – это личности или группы личностей особого, специального достоинства. Мас­са – это множество людей без особых достоинств. Это совсем не то же самое, что рабочие, пролетариат. Масса – это сред­ний, заурядный человек. Таким образом, то, что раньше вос­принималось как количество, теперь предстает перед нами как качество; оно становится общим социальным признаком чело­века без индивидуальности, ничем не отличающегося от других, безличного «общего типа» <...>

<...> Строго говоря, принадлежность к массе – чисто пси­хологический признак, и вовсе не обязательно, чтобы субъект физически к ней принадлежал. О каждом отдельном человеке можно сказать, принадлежит он к массе или нет. Человек мас­сы – это тот, кто не ощущает в себе никакого особого дара или отличия от всех, хорошего или дурного, кто чувствует, что он – «точь-в-точь, как все остальные», и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же, как все. Представим себе скромного человека, который пытается определить свою ценность на разных поприщах, испытывает свои способности там и тут и, наконец, приходит к заключению, что у него нет таланта ни к чему. Такой человек будет чувствовать себя посредственностью, но никогда не почувствует себя чле­ном «массы».

Когда заходит речь об «избранном меньшинстве», лицеме­ры сознательно искажают смысл этого выражения, притворя­ясь, будто они не знают, что «избранный» – вовсе не «важ­ный», т.е. тот, кто считает себя выше остальных, а человек, который к себе самому требовательней, чем к другим, даже если он лично и не способен удовлетворить этим высоким тре­бованиям. Несомненно, самым глубоким и радикальным деле­нием человечества на группы было бы различение их по двум основным типам: на тех, кто строг и требователен к себе само­му («подвижники»), берет на себя труд и долг, и тех, кто снис­ходителен к себе, доволен собой, кто живет без усилий, не стараясь себя исправить и улучшить, кто плывет по течению.

Это напоминает мне правоверный буддизм, который состо­ит из двух различных религий: одной – более строгой и труд­ной, и другой – легкой и неглубокой. Махаяна – «великий путь», Хинаяна – «малый путь». Решает то, на какой путь направлена наша жизнь, – с высокими требованиями или с минимальными.

Таким образом, деление общества на массы и избранное меньшинство – деление не на социальные классы, а на типы людей; это совсем не то, что иерархическое различие «выс­ших» и «низших». Конечно, среди «высших» классов, если они и впрямь высшие, гораздо больше вероятия встретить людей «ве­ликого пути», тогда как «низшие» классы обычно состоят из индивидов без особых достоинств. Но, строго говоря, в каж­дом классе можно найти и «массу», и настоящее «избранное меньшинство». Как мы увидим далее, в наше время массовый тип, «чернь» преобладает даже в традиционных избранных груп­пах. Так, в интеллектуальную жизнь, которая по самой сути своей требует и предполагает высокие достоинства, все боль­ше проникают интеллектуалы, у которых не может быть досто­инств; их или просто нет, или уже нет. То же самое – в уцелев­ших группах нашей «знати», как у мужчин, так и у женщин. И наоборот, среди рабочих, которые раньше считались типич­ной «массой», сегодня нередко встречаются характеры исклю­чительных качеств <...>

<...> Кто же этот «человек массы», который пришел те­перь к власти в общественной жизни, и в политической, и в не­политической? Почему он таков, каков он есть, иначе говоря, откуда он взялся?

Попробуем дать общий ответ на оба вопроса, так как они тесно связаны друг с другом. Человек, который сегодня хочет руководить жизнью Европы, очень отличается от вождей XIX века, родившего его самого. Прозорливые умы уже в 1820, 1850 и 1880 годах при помощи чисто априорного мышления су­мели предвидеть серьезность нынешнего положения. «Массы двинулись вперед!» – заявил Гегель апокалиптическим тоном... «Без новой духовной силы наш век – век революций – придет к катастрофе!» – возвестил Огюст Конт... «Я вижу растущий прилив нигилизма», – крикнул с Энгадинской скалы Ницше <...>

Неверно, будто историю нельзя предвидеть. Бессчетное число раз она была предсказана. Если бы будущее не открывалось пророкам, его не могли бы понять ни в момент его осуществле­ния, ни позже, когда оно уже стало прошлым. Мысль, что исто­рик – не что иное, как обратная сторона пророка, пронизывает всю философию истории. Конечно, можно предвосхитить толь­ко общую схему будущего, но ведь, по существу, мы не боль­ше того воспринимаем и в настоящем, и в прошлом. Чтобы видеть целую эпоху, надо смотреть издалека.

Какою представлялась жизнь тому человеку массы, которо­го XIX век производил все в больших количествах? Прежде всего он ощущал общее материальное улучшение <...>

<...> Отметим две основные черты в психологической диаг­рамме человека массы: безудержный рост жизненных вожде­лений, а тем самым личности, и принципиальную неблагодар­ность ко всему, что позволило так хорошо жить. Обе эти черты характерны для хорошо нам знакомой психологии избалованных детей. Мы можем воспользоваться ею как прицелом, чтобы рассмотреть души современных масс. Новый народ, наследник долгого развития общества, богатого идеями и усилиями, изба­лован окружающим миром. Баловать – значит исполнять все желания, приучить к мысли, что все позволено, что нет никаких запретов и никаких обязанностей. Тот, с кем так обращались, не знает границ <...>

<...> Все это заключается в одном слове «цивилизация», смысл которого раскрывается в его происхождении от civis –гражданин, член общества. Все перечисленное служит тому, чтобы сделать жизнь города, т.е. городской общины – иначе говоря, общественную жизнь, – возможно более легкой и при­ятной. Если мы вдумаемся в перечисленные элементы циви­лизации, мы заметим, что у них одна и та же основа – спонтан­ное и все растущее желание каждого гражданина считаться со всеми остальными. Цивилизация – прежде всего добрая воля к совместной жизни. Человек, который не считается с другими, не цивилизованный человек, а варвар. Варварство направлено к разложению общества. Все варварские эпохи были периодами человеческого рассеяния, распадения общества на мелкие груп­пы, разобщенные и взаимно враждебные <...>


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аверинцев, С.С. Попытки объясниться. Беседы о культуре / С.С. Аверинцев. - М.: Правда,1988. - 45 с.
   
2. Андреев, А.И. Культурология. Личность и культура: учеб. пособие для вузов /А.И. Андреев. - Мн.: Дизайн ПРО, 1998. – 160 с.
   
3. Быстрова, А.Н. Мир культуры. Основы культурологии.: учеб. пособие для вузов /А.Н. Быстрова. - М., Новосибирск: Маркетинг, ЮКЕА, 2000. – 680 с.
   
4. Викторов, В.В. Культурология: учеб пособие для вузов / В.В. Викторов; под ред. Р.П. Трофимовой. - М.: Экзамен, 2002. -
   544 с.
   
5. Гвардини, Р. Конец Нового времени / Р. Гвардини // Вопр. философии. – 1990. – № 4. – С. 20-35.
   
6. Гердер, И.Г. Идеи к философии истории человечества / И.Г. Гердер. – М.: Наука, 1977. – 703 с.
   
7. Гумилёв, Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Л.Н. Гумилёв. – Л.: Гидрометеоиздат, 1998. – 528 с.
   
8. Гуревич, П.С. Культурология: учебник для вузов / П.С. Гуревич. - М.: Проект, 2003. - 332 с.
   
9. Гусейнов, А.А. Диалог культур: возможности и пределы / А.А. Гусейнов // Вопр. культурологии. – 2008. - № 9. – С. 6-9.
   
10. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я Данилевский. – М.: Книга, 1991. – 573 с.
    
11. Иконников, А.В. Тысяча лет русской литературы: Развитие традиций / А.В. Иконников. - М.: Искусство, 1990. – 386 с.
    
12. Иконникова, С.Н. История культурологических теорий: учеб. пособие для вузов / С.Н. Иконникова. - СПб.: Питер, 2005. - 474 с.: ил.
    
13. Иконникова, С.Н. Постмодернизм как новая парадигма в культурологи / С.Н. Иконникова // Вопр. культурологии. – 2008. - № 7. – С.4 – 9.
    
14. Историко-философские воззрения Л.П. Карсавина на культуру / П.М. Шульгин // Мир России. – 2004. - № 2. – С. 115 – 134. (1-4)
    
15. Кармин, А.С. Основы культурологии. Морфология культуры: учеб. пособие для вузов. /А.С. Кармин. – СПб.: Лань, 2001. –
    

512 с.

16. Культура: теории и проблемы: учеб. пособие для вузов /Т.Ф. Кузнецова, В.М. Межуев, В.И. Шайтанов и др. – М.: Наука, 1995. -279 с.
    
17. Культура и цивилизация / З.М. Оруджев, Т.В. Кузнецова // Вестник МГУ, Сер. 7: Философия. – 2005. - № 2. – С. 82-102.
    
18. Культурология: учеб. пособие для вузов / под ред. Г.В. Драча. - Ростов н/Д.: Феникс, 2004. - 576 с.
    
19. Культурология: учебник для вузов / под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. - М.: Юрайт-Издат, - 566 с.