6/2004 = Дорогие читатели!

Вид материала

Решение

Содержание Геделитц под Дрезденом Эффективность помощи в целях развития Приукрашенные итоги

Подобный материал:

• 3/2004 = Дорогие читатели!, 2152.28kb.
• Сценарий праздника "Посвящение в читатели" (2-й класс), 46.76kb.
• 5/2004 = Дорогие читатели!, 4812.92kb.
• 4/2004 = Дорогие читатели!, 2380.54kb.
• 2/2004 = Дорогие читатели!, 3176.46kb.
• Дорогие читатели!, 1261.22kb.
• Дорогие читатели! Вы держите в руках праздничный номер литературно-художественного, 221.38kb.
• Содержание: Обзоры и рецензии стр. 3-12, 276.96kb.
• Дорогие читатели!, 1764.59kb.
• Самый первый литературный праздник «Прощание с Букварём» или «Посвящение в читатели», 95.4kb.

Александрия

Конференция (1) прошла на фоне оживленных дискуссий об «исламском пути». Она показала, что с исламской точки зрения понятие «прогресс» является настоящим вызовом. Участники задавали вопрос: почему японцам, например, удалось, сохранив свою культуру, успешно подключиться к западной экономике и технологии, а египтянам – нет? Почему открытие и секуляризация общества, начатые Анваром Садатом, были затем свернуты? Почему протестантизм в Европе создал этическую основу для промышленного развития, а ислам не смог этого сделать в арабском мире? Участники конференции, проанализировав причины успеха западной технологии, проявили готовность внедрить западные элементы в собственную культуру, но только не ценой утраты исламской идентичности. Все выступающие подчеркивали, что воспринимают свою историю и современность только через призму собственной культурной идентичности.

Профессор Эль Саед Ясин провел среди 100 преподавателей и студентов Александрийского университета опрос, результаты которого он представил на конференции: все респонденты охарактеризовали прогресс как движение вперед, от которого они ожидают больше счастья, здоровья и «хорошей жизни». Две трети из них отвергли сведение понятия «прогресс» к чисто технологическим или материальным аспектам. Наряду с критикой западных традиций респонденты отметили, что Запад также обладает весьма положительными качествами. К ним относятся способность к самокритике, права личности, человеческое достоинство и права женщин. Треть респондентов отрицательно отнеслась к последствиям чисто западной глобализации; большинство высказалось в пользу «исламского самоопределения».

Египетская анкета в несколько модифицированной форме была использована также в России и Намибии.


Калькутта

В Индии конференция (2) состоялась в период проведения выборов. Правящая партия проводила свою выборную кампанию под девизом «Сияющая Индия», в котором отразилось повышение национального самосознания, которое включает в себя черты неолиберализма. Участники конференции отметили, однако, что значительная часть населения по-прежнему исключена из этого «прогресса». Докладчики и публика уделили много внимания сотрудничеству в целях развития. Модернизация должна проходить так, чтобы соблюдался баланс между социальными, экономическими и экологическими интересами. Однако высокопоставленный чиновник из центрального планового органа заявил: «It is not so much a matter of (financial) resources. It is a matter of functioning or better: not-functioning institutions. We have to re-invent them» («Дело не столько в (финансовых) ресурсах. Дело в работе или, точнее говоря, в бездействии учреждений. Мы должны их выстроить заново»). Речь, по его мнению, идет об «инфраструктурах развития»; задача состоит в том, чтобы культурная идентичность работала не против, а в пользу развития и социальной стабильности.

Несмотря на многочисленные разногласия, участники конференции сошлись во мнении, что процессы развития требуют большей прозрачности. Чтобы страна продвигалась вперед, необходимо выработать «sense of loss» (Ашиш Нанди), то есть понимание того, что прогресс имеет свою цену.


Ла-Пас

В столице Боливии (3) встретились представители 36 местных народностей, для которых понятие прогресса в том виде, как его в их представлении воспринимают на Западе, не имеет смысла. В языках большинства коренных народов понятия «прогресс» вообще нет. Ближе всего по смыслу к нему подходят такие описания, как «хорошая жизнь» или, как выразился представитель народности гуарани Энрике Камарго, стремление к равновесию между личным, коллективным и материальным благополучием. В восприятии многих участников в течение веков «прогресс» импортировали в Боливию из Европы в виде системы ценностей, которую отождествляли с экономической политикой и экспортом технологии. Участники довольно резко говорили о противоречиях с так называемым «первым миром», для которого, по мнению Симона Ямпара, представителя народа аймара, характерна «духовная бедность»: «Почему одни бедны материально, а у другие - духовно и культурно? Почему обе части не развиваются равномерно?»

Этот скепсис частично коснулся и сотрудничества в целях развития. Педро Пинто Супепи, представитель народа чикитано, подчеркнул: «Прогресс – это не накопление материального богатства с целью завоевания престижа, как нам внушают многие проекты развития. Прогресс – это хорошее образование для наших детей, здоровое питание, здоровье и улучшение жилищных условий. Мы считаем, что прогресс и развитие нужно рассматривать всесторонне с позиций культуры». Внутриболивийский диалог предполагается продолжить, привлечь к нему городской средний слой, который в своих ценностных представлениях скорее ориентируется на столицы Латинской Америки, где велико влияние Запада.


Калининград

Вряд ли какой-нибудь другой город России лучше подошел бы для проведения такой конференции, чем Калининград, бывший Кенигсберг, с его сложной историей, многогранной современностью и интересными перспективами. На фоне расширения ЕС этот российский эксклав на Балтике сконцентрировал в себе российский опыт, российские ценности и российскую ментальность. Вся конференция (4) была отмечена разногласиями между «западниками» и «славянофилами».

Речь на конференции шла о соотношении между прогрессом и культурой. При этом говорилось, в частности, о большом значении, которое для русской культуры имеет религия. Участники задавались вопросом: в какой мере можно сохранить ядро самобытной культуры, чтобы в процессе глобализации не пострадала национальная идентичность. По мнению руководителя Отдела международных отношений Областной Думы Александра Сонгала, в процессе развития России встречаются друг с другом западная, христианская и византийская цивилизации: «Сегодня Россия проживает этап вестернизации. Под прогрессом сегодня понимают приближение к европейским нормам и жизненному уровню европейцев. Что Россия от этого получит, сказать пока трудно. Главная проблема состоит в переходе от идеологического понимания прогресса к его преимущественно материальному пониманию». Калининград воспринимает себя как мост между Россией и Европой. Некоторые участники конференции выразили надежду, что в качестве пилотного региона он мог бы способствовать интеграции различных культур.

Параллельно с конференцией в Калининградском университете проводился опрос по теме «прогресс», в рамках которого было заполнено 153 анкеты. На основе его результатов можно сделать следующие основные выводы: преобладающее большинство опрошенных понимают прогресс как движение по пути современного технологического развития (104), связывая понятие «прогресс» с Западом (92), поскольку он пользуется современными технологиями (50) и соблюдает права человека (47). Западную, капиталистическую систему нельзя, однако, глобально перенести на другие культуры (93), поскольку каждое общество имеет свои культурные и социальные особенности (87). Россия, которая не идет путем прогресса (99), рассматривается на карте развития человечества как развивающаяся страна (50). Для нового проекта развития России, который необходим по мнению 110 человек, должны быть прежде всего характерны соблюдение прав человека (107), прочные позиции науки (82) и технический прогресс (80).


Виндхук

Намибия добилась независимости всего 14 лет назад. На территории государства живут много различных племен и народностей. Поэтому на конференции, проходившей в этой стране (5), поднимались вопросы о соотношении между этнической и национальной идентичностью. Свой отпечаток на страну наложила система апартеида, которая затрудняет для многих намибийцев усвоение национального самосознания.

С.В.В. Намбала, председатель Евангельско-лютеранской церкви в Намибии, объяснил, что намибийцы лояльно относятся к собственному племени. Многие люди колеблются между новой концепцией национального государства и старыми клановыми связями. Андре Страусс, представитель министерства образования и культуры, подчеркнул, что большинство намибийцев ощущают на себе давление со стороны меньшинства, стремящегося к модернизации страны: «Нам нужен контекст, в котором общий потенциал всех намибийских культур будет способствовать развитию страны». Как один из критериев прогресса в Виндхуке было обозначено вовлечение более широких слоев населения в процесс принятия решений. Основой для этого является построение эффективной системы управления и создание правового государства.


Геделитц под Дрезденом

Конференция в Германии (6) прошла в формате интенсивного диалога между представителями различных естественных, гуманитарных и социальных научных дисциплин, общественных сфер (экономика, наука, государство), между людьми, жившими в условиях различных социальных систем (Восток и Запад) и представляющими разные поколения. На основе таких базовых понятий, как техника, труд, культура и инновация, участники конференции рассматривали общественные отношения в Германии в целом и пришли к выводу, что их необходимо безотлагательно адаптировать к потребностям времени. «Нам в Германии нужно новое Просвещение, - считает астронавт Ульф Мербольд. – Наше будущее – в движении, а не в застое».

Среди препятствий на пути необходимых реформ назывались, в частности, «картелизация» страны и ее старение, что снижает готовность к риску и творческому поиску. Некоторые из участников высказали мнение, что одним из негативных факторов является политика, которая ориентирована исключительно на сиюминутные потребности, а не на крупные общественно-политические цели. Непрерывные дискуссии о будущем на основе логики потребностей не создают будущего. Речь шла также о том, как заново отрегулировать баланс между личной ответственностью и принципом солидарности.

В целом участники констатировали, что в Германии пока нет ясности в вопросе о том, каковы нормативные цели, позволяющие измерять прогресс. Участники дискуссии пришли к единодушному выводу о том, что в качестве возможного ориентира можно было бы использовать модель устойчивого развития.

Наряду с конференцией в проекте приняли участие четыре молодежных инициативы. Редакторы школьных газет выпустили специальный номер газеты «politikorange». На 24 страницах они обобщили взгляды своей возрастной группы по теме «прогресс». Получившаяся в результате картина не отличается ни особым оптимизмом, ни особым пессимизмом. «Прогресс – это готовность к переменам» (Андре, 16 лет), но он «не всегда приносит одно лишь хорошее» (Лаура, 15 лет); «прогресс – это может быть круто!», но «прогресс не должен идти мимо нас!» (Шейла, 14 лет).


Выводы

Проект «Понятие прогресса с точки зрения различных культур» – это необычный и в то же время типичный пример того, как GTZ сейчас работает по поручению Федерального министерства экономического сотрудничества и развития, других федеральных органов и многих других заказчиков, в том числе частных фирм, и какие принципиальные и методические подходы оно при этом использует.

Устойчивое развитие – вот главная модель, которой руководствуется GTZ. Под этим подразумевается перманентный процесс поиска общественно-политического баланса, при котором можно обеспечить успешное функционирование экономики, справедливое распределение шансов и рисков в обществе, бережное расходование и сохранение природных ресурсов. Что касается тематики, участников и формата проекта «Прогресс», то они были сознательно направлены на поиск такого баланса. Во всех странах, включая Германию, поиск шел чрезвычайно продуктивно.

Растет значение партнерских отношений с самыми разными учреждениями и организациями. Сегодня становится очевиднее, чем раньше, что сложность изменений, идущих в обществе, не позволяет действовать в одиночку. Необходимо искать новые формы кооперации и возможности для диалога между политическим уровнем, частной экономикой и гражданским обществом, надо стремиться к нахождению консенсуса и реализации решений, выработанных в ходе партнерских переговоров. GTZ зачастую действует на стыке различных сфер политики. Что касается проекта «Прогресс», то это стык между сотрудничеством в интересах развития и внешней культурной политикой. Поэтому сотрудничество было логичным подходом, принесшим пользу обеим сторонам.

Межкультурный диалог является неотъемлемой частью работы GTZ. Различными аспектами этой темы общество занималось еще в 80-е годы, но сегодня оно удвоило усилия по поиску ответов на эти постоянно возникающие вопросы. Чтобы международное сотрудничество повлекло за собой устойчивое развитие, необходимо чтобы все его участники отчетливо понимали, насколько многогранны и различны точки зрения и ценностные представления у разных народов. Признание этих различий является основой для выработки общих целей и действий. Предпосылкой этого является готовность задавать вопросы, выслушивать ответы, формулировать и разъяснять собственную позицию (а также собственные проблемы!), видеть различия, работать в условиях плюрализма, начинать процессы, которые должны привести к определенной цели, и управлять этими процессами. Проект «Прогресс» работает именно так.

Пример тому – может быть, несколько неожиданный – «германская конференция». На «индийской конференции» был задан вопрос о том, не желают ли немцы рассмотреть понятие «прогресс» на своей собственной конференции, чтобы потом представить свое определение в Берлине. Индийские участники сочли, что только так можно было бы провести равноправный обмен между шестью участвующими в проекте регионами.

Ориентированное на результат управление сложными процессами – вот задача, которую ставит себе GTZ, берясь за выполнение различных поручений. На это оно сейчас направило все имеющиеся в его распоряжении инструменты. На раннем этапе подготовки проекта «Прогресс» было также определено, какого результата предстоит достичь, как его можно достичь и подтвердить. С самого начала проект имел четкие рамки и ориентацию, которые позволили осуществлять его процессно, децентрализованно и партиципативно, достигнув при этом гораздо больших результатов, чем если бы проектом детально управляли из единого центра.

Шаши Тхарур, заместитель Генерального секретаря ООН, под патронатом которого осуществлялся проект «Прогресс», недавно специально отметил правильность этого подхода. Он предложил продолжить проект под эгидой ООН, подчеркнув, что это «наилучший подход» к международному сотрудничеству и «показательный пример» для Германии.


Примечания

1 Александрия, 20-22 марта 2004 г., партнер: Александрийская библиотека, участников: около 100.

2 Калькутта, 22-24 апреля 2004 г., партнер: The Telegraph (ежедневная газета), участников: 400.

3 Ла-Пас, 7-9 мая 2004 г., партнер: Боливийский фонд социальных исследований (PIEB), участников: 250.

4 Калининград, 27 августа 2004 г., партнер: Немецко-Русский Дом, участников: 100.

5 Виндхук, 10-11 сентября 2004 г., партнер: Namibian Policy Research Institute, участников: 60.

6 Геделитц под Дрезденом, 15-16 октября 2004 г., партнер: Форум Восток-Запад, участников: 20.


Петер Нунненкамп,

руководитель научной группы в Институте мировой экономики, Киль


Эффективность помощи в целях развития

Разрыв между желаниями и действительностью


Наделавшая немало шума «аid fatigue», то есть убывающая в связи с разочарованием в эффективности сотрудничества с развивающимися странами готовность доноров к дальнейшему финансированию, кажется, осталась в прошлом. Перелом наметился после прохождения в 1997 году низшей точки, когда страны-члены Комитета содействия развитию (КСР) Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) предоставили менее 50 миллиардов долларов. По итогам 2003 года КСР смог с гордостью объявить, что объемы помощи достигли наивысшего до сих пор уровня (как в номинальном, так и в реальном выражении, т.е. за вычетом инфляции и колебаний валютных курсов).

Перемена в настроениях доноров вызвана не только событиями 11 сентября 2001 года. Ей способствовали также и несколько экспертов Всемирного банка по вопросам развития. Они скорректировали в ряде исследований фатальный вывод предыдущих анализов, согласно которому между помощью в целях развития и экономическим ростом стран-получателей не просматривается никакой взаимосвязи. Такое впечатление сложилось из-за того, что наряду с успехами было также множество неудач, и на эту гетерогенность не обращали раньше достаточного внимания. Поэтому вывод о том, будто сотрудничество с развивающимися странами в целом не дает результатов, вводит в заблуждение. Скорее, задача состоит в перераспределении помощи таким образом, чтобы поощрить получателей, которые смогут создать условия для эффективного сотрудничества в интересах собственного экономического развития.

Прежде всего, после выхода в свет в 1998 году привлекшего к себе всеобщее внимание исследования Всемирного банка «Assessing Aid. What Works, What Doesn’t, and Why» утвердилось понимание того, что в деле более эффективного распределения помощи развивающимся странам главное значение имеют два критерия: это уровень экономического развития стран-получателей, а также имеющиеся там рамочные условия экономической политики. Согласно этим критериям, если бы помощь в интересах развития направлялась в особенно бедные страны с хорошими рамочными условиями, она могла бы стать в высшей степени эффективной.

Научный анализ, лежащий в основе этого вывода, вызвал и ряд возражений. Критика экономистов, занимающихся вопросами сотрудничества с развивающимися странами, обращена в первую очередь на значение рамочных условий экономической политики для эффективности помощи. Ведутся споры о том, какие специфические факторы влияют на продуктивное использование помощи на местах (например, взвешенная макроэкономическая политика, политическая стабильность, приверженность принципам правового государства и/или демократизация); насколько надежны выводы экспертов Всемирного банка по вопросам развития при изменении выборочных проверок, периодов наблюдения или иных оценочных критериев; может ли сотрудничество с развивающимися странами давать при определенных обстоятельствах эффект также в неблагоприятных рамочных условиях экономической политики, например, в странах, которые особенно восприимчивы к шоковым воздействиям извне; и насколько велика опасность того, что экономическая политика будет со своей стороны подвергаться негативному влиянию, если помощь по нарастающей пойдет в страны с якобы хорошими рамочными условиями.


Приукрашенные итоги

Несмотря на допустимые ограничения или расширение концепции эффективного распределения помощи развивающимся странам, не одни только экономисты, специализирующиеся на вопросах развития, согласны по большей части с тем, что следует уделять гораздо большее внимание принципу избирательности. Сами доноры также, похоже, все без исключения исправляются: они обещали, с одной стороны, значительно увеличить помощь развивающимся странам, что побудило журнал «Экономист» назвать свою статью о конференции ООН по финансированию развития, которая проходила в мексиканском городе Монтеррей в 2002 году, «A Feast of Giving». Кроме того, было обещано направить помощь на достижение приоритетной цели политики сотрудничества с развивающимися странами - борьбу с бедностью. Так, финансовая поддержка со счета США «Вызов тысячелетия» должна предоставляться только таким развивающимся странам, политическое руководство и экономическая политика которых представляются подходящими для того, чтобы покончить с беспросветной бедностью и стимулировать рост доходов.

В опросе британского Департамента международного развития (Department for International Development) десять стран-доноров объявили, что при распределении помощи будут уделять повышенное внимание критериям политики в интересах экономического развития. Даже после 11 сентября 2001 года звучат настойчивые утверждения о том, что после окончания «холодной войны» стало легче отказываться от финансовой помощи, мотивированной политическими и стратегическими соображениями, в пользу трансфертов, продиктованных гуманитарными целями и политикой в интересах экономического развития. Коллективные доноры записывают себе в актив прежде всего то, что их помощь однозначно ориентируется на рациональные критерии политики сотрудничества с развивающимися странами. Особенно щедр на похвалы в собственный адрес Всемирный банк: согласно его оценкам, он сфокусировал в последние годы все внимание на бедных развивающихся странах, рамочные условия которых признаны хорошими. Однако и доноры из КСР, оказывающие помощь на двусторонней основе, утверждают, что их практика предоставления помощи уже сегодня почти полностью определяется научно обоснованными взглядами на целенаправленное ее выделение развивающимся странам.

Однако уже не первый раз заявления о намерениях и победные рапорты доноров оказываются при критической перепроверке слабо обоснованными. Многие страны-доноры и раньше претендовали на оказание помощи развивающимся странам в альтруистических целях. На самом деле при этом часто доминировали их собственные политические и экономические интересы. Даже в случае с многократно отмеченной как образцовый донор Швецией оказалось, что на практику предоставления ею помощи в 80-е годы влияли национальные интересы, в соответствии с которыми сотрудничество понималось как инструмент стимулирования экспорта. Когда притчей во языцех стала проблема коррупции, от стран-доноров можно было услышать, что помощь развивающимся странам используется для поощрения хорошего правления, в то время как эмпирические исследования не выявляли никаких признаков того, что коррумпированные правительства получали помощь в меньших объемах.

Что касается последних лет, по которым имеются данные (1999-2002), то в этот период также наблюдался значительный разрыв между декларациями о намерениях, завышенными притязаниями доноров и практикой предоставления помощи. Речь о целенаправленном распределении помощи развивающимся странам могла идти лишь в тех случаях, когда в качестве критерия использовался исключительно уровень развития экономики страны-получателя.

Без малого 80% от объема многосторонней помощи и от взносов доноров, действующих на двусторонней основе (например, Соединенного Королевства, Нидерландов и скандинавских стран), пришлись на страны, в которых доход на душу населения был ниже среднего для всех развивающихся стран уровня. Однако незаметно, чтобы спонсоры, действующие на двусторонней основе, предоставляли помощь прежде всего беднейшей четверти стран-получателей. Это объясняется в первую очередь недостаточной ориентацией американской и японской помощи на бедные страны. В случае с США такой результат получается прежде всего потому, что они оказывают продиктованную политическими мотивами помощь Израилю (в 1999-2002 годах она составляла в среднем 116 долларов в год на душу тамошнего населения, в то время как средний для всех развивающихся стран показатель не достигал и двух долларов).

Даже у доноров, в большей степени ориентированных на самые бедные страны, нет ясного сознания того, что этим получателям – как многократно утверждалось – в последние годы оказывалась усиленная протекция. Их доля в общем объеме помощи развивающимся странам скорее даже сократилась, так как при ее предоставлении едва ли учитывался тот факт, что такие традиционно важные ее получатели, как Китай, Индия и Пакистан, уже не относятся к четверти беднейших стран. Ориентация помощи некоторых доноров, действующих на двусторонней основе, на нужду стран-получателей оказывается особенно слабой, когда вместо такого критерия, как доход на душу населения, берется распространение абсолютной бедности (доля населения, вынужденного жить менее чем на доллар в день). Используя это мерило, можно усомниться в том, что французская, а также и германская практика предоставления помощи соответствует пропагандируемому приоритету борьбы с абсолютной бедностью.

Ввиду не слишком впечатляющих результатов, получающихся после подсчета долей, вряд ли удивляет то, что доноры, такие как Всемирный банк, предпочитают другие методологии: часто ссылаются на то, что выплаты на душу населения в более бедных странах оказываются выше, чем сравнимые доходы в странах, ушедших в своем развитии дальше. Такое соотношение получается, по крайней мере, тогда, когда используются (непараметрические) методы корреляции, которые ограничивают влияние оторвавшихся от группы лидеров – речь идет по преимуществу об очень маленьких странах, добившихся относительных успехов, с чрезвычайно высоким уровнем помощи на душу населения. Но даже при такой методологии сохраняется явный разрыв между притязанием и действительностью:

- статистическая корреляция между доходом на душу населения в странах-получателях и предоставляемой им некоторыми донорами (наряду с Нидерландами это относится также к скандинавским странам и Германии) помощью в расчете на каждого жителя отрицательна. У других доноров, таких как Япония и Франция, подобная корреляция не просматривается.

- применение методик корреляции на основе помощи на душу населения также выявляет сравнительно слабую фокусировку на страны-получатели с высокими показателями абсолютной бедности. Распространенной риторике на тему бедности резко противоречит тот факт, что статистическая связь между абсолютной бедностью и помощью на душу населения в 1999-2002 годах (по сравнению с 1993-1998 годами) ослабла; это действительно как для многосторонней помощи, так и для взносов большинства доноров, действующих на двусторонней основе.