«Правовые вопросы эффективного использования земельных ресурсов Тверской области»
| Вид материала | Обзор |
- Программа развития муниципальной системы образования Кимрского района Тверской области, 1360.38kb.
- Программа развития муниципальной системы образования Кимрского района Тверской области, 1340.72kb.
- Журавлев С. Д., Жуков Р. А. Математическая модель эффективного использования земельных, 39.41kb.
- Стратегический план управления земельных отношений Павлодарской области на 2011 2015, 669.71kb.
- V. состояние, использование и охрана земельных ресурсов и почв, 391.17kb.
- Администрация тверской области распоряжени, 23.91kb.
- Стратегический план гу «Отдел земельных отношений Кокпектинского района» на 2011-2014, 394.74kb.
- В тверской области и его аппарат, 1726.82kb.
- «Управление территории муниципальных образований земельные ресурсы, градостроительная, 352.66kb.
- Губернатор тверской области постановление от 4 октября 2004 г. N 84-пг об образовании, 106.71kb.
REFERENCES OF CITIZENS IN BODIES OF THE LOCAL SELF-MANAGEMENT S.S. Stukova Tver State University, Law Department Special urgency the relations connected with realization of a constitutional law of citizens on the reference, get in the conditions of market economy and formation of institutes of a civil society. Now citizens need all-round perfection of mechanisms of protection of the rights and legitimate interests, in development of new system of mutual relations with representatives of various branches of the power. All it has formed the basis for working out and acceptance of the new Federal law from May, 2nd, 2006 №59 «About an order of consideration of references of citizens of the Russian Federation». The given statutory act regulates the legal relationship connected with realization of a constitutional law of citizens on the reference in state structures and local governments, and also establishes an order of consideration of references of citizens officials of the specified bodies. Besides, the law in force extends and on the legal relationship connected with consideration of references of foreign citizens and persons without citizenship. Now the institute of references of citizens as an element of communications of the power and the people, needs perfection. To reveal ways of its perfection, it is necessary to comprehend a place and a role of institute of references of citizens in modern political system. Keywords: constitutional law realization citizens on the reference, kinds of references, the reference as complex institute. Об авторе: СТУКОВА Светлана Сергеевна – студентка 4 курса юридического факультета Тверского государственного университета, e-mail: svetlanastukova@yandex.ru. У Вестник ТвГУ. Серия "Право". 2011. Выпуск 26. С. 207-213 ДК Введите УДК МЕСТНОЕ ГОРОДСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ В СИСТЕМЕ ПУБЛИЧНОЙ ВЛАСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Е.В. Терентьев ГОУ ВПО «Тверской государственный университет», Юридический факультет Подробно раскрывается понятие термина «публичная власть». Рассмотрены проблемы, связанные с организацией местного городского самоуправления в системе публичной власти в Российской Федерации. Ключевые слова: публичная власть, городское самоуправление, город. Современная теория государства исходит из того, что одним из основных признаков государства является наличие публичной власти1. Структурирование публичной власти в каждом конкретном государстве мира имеет свои особенности, часть из которых предопределена наличием и развитием исторически сложившихся внутригосударственных институтов, традиционным соотношением различных ветвей власти, тяготением к тем или иным формам государства. Исследование системы публичной власти в России представляется одной из наиболее актуальных и востребованных с практической точки зрения проблем. Это связано с тем, что сейчас можно говорить об условной стабилизации законодательства в этой сфере, создании большинства базовых (в том числе предусмотренных Конституцией РФ) правовых актов в сочетании с недостаточной эффективностью действий элементов построенной системы2. Довольно часто причиной такого положения является то, что остаются незадействованными (полностью или частично) некоторые ресурсы публичной власти, в частности органы городского самоуправления. Учитывая усиливающийся процесс урбанизации, когда значительная часть населения сосредоточена именно в городах, подобное не допустимо. Главными отличительными особенностями государственно-организованной власти является ее обособление от общества и осуществление чиновничьим аппаратом, который чаще всего представляет собой особую группу людей, занимающуюся исключительно управлением и выражающую интересы лишь части общества. Несмотря на это публичная власть провозглашается от имени всего общества: «Олицетворенная в государственных органах и учреждениях, публичная власть становится государственной властью, т. е. той реальной силой, которая обеспечивает государственное принуждение, насилие»3. Проблема, освещаемая нами в данной статье, вызвана прежде всего тем, что «несоблюдение приоритета федерального законодательства над законодательством субъектов Федерации размывает единое правовое пространство России. Это влечет за собой вторжение органов различных уровней в компетенцию друг друга и присвоение чужих функций, вследствие чего происходит рассогласование и снижается эффективность работы»1. В то же время непременным условием взаимодействия структурных элементов Федерации является наличие четкого разделения компетенции между Федерацией и ее субъектами, по общему правилу фиксируемой в Конституции2. Это превращает федерализм в «систему частично совпадающих юрисдикций и дробления властных полномочий», которая «в гораздо большей степени отвечает критерию демократического управления, нежели нависающая над обществом система бюрократической администрации»3. Разграничение полномочий между центром, регионами и местным самоуправлением затрагивает интересы всего населения страны. От того, насколько будут сбалансированы ресурсы и ответственность, зависят не только должностные обязанности различных чиновников, но и уменьшение административных барьеров на пути развития малого бизнеса, а еще шире - возможность обустроить жизнь в каждом конкретном российском городе и поселке по воле и разуму их жителей, а не по предписаниям сверху4. И наконец, отсутствие четкой координации при существующей многоэлементной власти мешает согласованной работе всего государственного механизма, продуцирует противоречия, конфликты как объективного, так и субъективного характера. Все это прямо или косвенно влияет на степень устойчивости позитивных (закрепляемых в Конституции РФ и других нормативных актах) свойств системы публичной власти. Однако именно системность (взаимосвязанность, взаимообусловленность) элементов механизма публичной власти составляет необходимое и важнейшее качество любого властного многоэтажного механизма, позволяет упорядочить его элементы, расположить их в определенной последовательности, выражающей приоритетность элементов в системе публичной власти. Системные качества публичной власти формируются фактом достижения общих целей и решения определенных задач с использованием различных методов. Причем различия в положении отдельных элементов системы публичной власти не должны вести к нарушению общего порядка, закрепляемого в конституции государства. Системность публичной власти формируется согласно объективным законам и закономерностям и корректируется субъективными факторами. В числе субъективных факторов следует назвать политические групповые интересы, фактор вождизма, внешнеполитические условия, профессиональную, политическую и правовую культуру управляющего корпуса и населения страны, некоторые другие обстоятельства. Все эти моменты необходимо анализировать и учитывать при построении и развитии системы публичной власти. Помимо вышеуказанных недостатков российской системы публичной власти, которые носят общий характер, на каждом конкретном уровне власти проявляются свои особенности и проблемы. Причем если на уровне Федерации и ее субъектов в целом обстановка стабилизировалась, то на уровне местного самоуправления проявляются другие тенденции: в силу относительной новизны данного института для современной российской государственности в науке до настоящего времени не разработано общепризнанной теоретической концепции местного самоуправления, существуют различные мнения по вопросам о его сущности, роли и месте в системе российского государства и общества, соотношении местного самоуправления с институтами государственной власти1. При этом чрезвычайно актуальной проблемой для России представляется организация эффективного местного самоуправления в городах2 и роль местного городского самоуправления в системе публичной власти. В Федеральном законе от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» законодатель лишь определяет следующие понятия: «городское поселение», «городской округ», «внутригородская территория города федерального значения», но этого недостаточно для полного и объективного определения территориальной основы местного самоуправления. На наш взгляд, для каждой категории территорий муниципальных образований в законе должны быть закреплены их конкретные полномочия. Особенно остро эти проблемы проявляются в крупных городах (имеющих, как правило, районное деление), где существует конфликт между ограниченными полномочиями местных органов власти и высокой социально-экономической значимостью местной политики. Отсутствие нормативно-закрепленных полномочий для каждой категории и продуманного механизма управления городами, исключающее возможность проведения взаимосогласованной политики в масштабах городской агломерации, неравномерное распределение нужд и ресурсов в пределах этого ареала, законодательное ограничение видов и размеров налогов, устанавливаемых местными органами, мешает городским властям использовать ресурсы для решения первоочередных проблем местного значения1. Особое внимание именно к крупным городам и их управлению связано также с тем, что специфика крупного города, приводящая к его уникальности как объекта управления, состоит не только в его населенности и размерах территории, но и в принадлежности значительного числа элементов города к объектам общегосударственной значимости2. В этой связи законодательством страны должны быть урегулированы вопросы качественного взаимодействия местного городского самоуправления с федеральными органами государственной власти, тогда как долгое время такое взаимодействие происходило только путем принятия общих нормативных положений деятельности органов местного самоуправления и носило однонаправленный характер (т. е. ответных действий от органов местного самоуправления фактически не требовалось, были значительно ослаблены контроль над ними и их ответственность). С принятием Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»3 концепция развития местного самоуправления несколько изменилась: одним из важнейших аспектов реформирования публичной власти в России, наряду с разграничением полномочий между ее уровнями, стало обеспечение единства власти и эффективности управления4. Концептуальным положением провозглашена организация местного самоуправления во всех субъектах Российской Федерации на основе двух типов муниципальных образований: городских и сельских поселений, муниципальных районов. Предусматривается, что территориально муниципальный район состоит из городских и сельских муниципальных образований (городских и сельских поселений). Сфера полномочий по решению вопросов местного значения между муниципальным районом и входящими в его состав городскими и сельскими поселениями разграничивается на федеральном уровне1. В теории муниципального права существует мнение, что подобные изменения могут привести к необоснованному усложнению и обособлению структурных элементов местного самоуправления2. Но мы не можем согласиться с ним т. к. оно не достаточно аргументировано. На наш взгляд, для определения территориальной основы местного самоуправления в городах требуется дополнение в ФЗ № 131 о разграничении городов в зависимости от численности населения и занимаемой ими территории. Поэтому мы предлагаем зафиксированную в законе двухзвенную структуру муниципальных образований сохранить, а для городов закрепить следующее: - ввести нормы, фиксирующие сложившуюся систему территориальных единиц с закреплением для них конкретных полномочий; - разницу в статусе муниципальных образований двух уровней местной власти можно выявить путем включения для первого уровня местного самоуправления понятия «город районного значения», для второго - «город республиканского, краевого, областного значения» либо «город» без каких-либо уточняющих дополнений; - для обозначения статуса внутригородского муниципального образования использовать понятие «внутригородской район» или «городской район». Список литературы
LOCAL MUNICIPAL GOVERNMENT IN THE PUBLIC AUTHORITIES IN THE RUSSIAN FEDERATION E.V. Terentiev Tver State University, Law Department In this paper, the author further considers the concept of the term "public authority", and the specific problems associated with the organization of the local municipality in the system of public authorities in the Russian Federation. Keywords: public authority, municipality, city. Об авторе: ТЕРЕНТЬЕВ Егор Васильевич – студент 2 курса юридического факультета Тверского государственного университета, e-mail: terentevegorka@ya.ru У Вестник ТвГУ. Серия "Право". 2011. Выпуск 26. С. 214-220 ДК Введите УДК ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ОГРАНИЧЕНИЯ СВОБОДЫ Е.Ю. Фоменко ГОУ ВПО «Тверской государственный университет», Юридический факультет Статья посвящена проблемным вопросам, связанным с применением такого вида наказания, как ограничение свободы. Автор анализирует причины отсрочки введения в действие и изменения содержания данного вида наказания, сложности, возникающие на практике в силу отсутствия во многих регионах России средств электронного мониторинга. Ключевые слова: ограничение свободы, электронный мониторинг, гуманизация уголовной политики. Рост числа преступлений склоняет государство реагировать на это ужесточением уголовной политики, прежде всего применяя наказание в виде лишения свободы. Однако результаты не всегда себя оправдывают. В итоге такие меры приводят к увеличению численности заключённых, криминализации личности и разрыву социально полезных связей. Начиная с 1970-х гг. некоторые государства стали искать пути разрешения данной проблемы через распространение применения наказаний, не связанных с лишением свободы. В частности, российский законодатель при принятии УК РФ 1996 г. предусмотрел в системе наказаний такие виды наказаний, как ограничение свободы и арест1. Наказание в виде ограничения свободы должно было начать действовать ещё до 2001 г. 2. Однако при всех очевидных плюсах введение его в действие откладывалось почти 15 лет. Что касается наказания в виде ареста, нормы об аресте должны были быть введены в действие федеральным законом по мере создания арестных домов, но не позднее 2006 г., однако по состоянию на 2011 г.арестные дома так и не были созданы, а нормы об аресте не применяются3. При исполнении наказания в виде ограничения свободы изначально планировалось помещать осуждённых в специализированные учреждения – исправительные центры (так называемые условия «полусвободы»), обладающие всеми необходимыми атрибутами для осуществления полноценного надзора (выделенная территория, администрация, осуществляющая надзор, в т.ч. в ночное время, режим, правила внутреннего распорядка, предусматривающие в т.ч. применение силовых методов к нарушителям порядка). Строительство исправительных учреждений новых видов и необходимость содержать персонал в современных условиях оказались слишком дорогостоящими для государства, вследствие чего содержание наказания в виде ограничения свободы при введении его в действие претерпело значительные изменения1. 27 декабря 2009 г. Президент РФ Д.А. Медведев подписал Федеральный закон № 377-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса РФ и Уголовно-исполнительного кодекса РФ о наказании в виде ограничения свободы». Поправки, которые внесли изменения в ст. 53 УК РФ (наказание в виде ограничения свободы), вступили в силу 10 января 2010 г. 2. В новой редакции ограничение свободы представляет собой «вид уголовного наказания, сущность которого образует совокупность обязанностей и запретов, налагаемых судом на осуждённого, которые исполняются без изоляции осуждённого от общества в условиях осуществления за ним надзора со стороны специализированного государственного органа»3. Этот вид наказания сразу стал очень обсуждаем в СМИ, которые по аналогии с западным вариантом называют его «домашним арестом».4 Обсуждаемым данный вид наказания стал неспроста. Это связано в первую очередь с тем, что при его исполнении должны использоваться средства электронного мониторинга (перечень аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля, используемых уголовно-исполнительными инспекциями для обеспечения надзора за осужденными к наказанию в виде ограничения свободы установлен Постановлением Правительства РФ от 31.03.2010 г. № 198)5. Иначе говоря, электронные браслеты, практика применения которых за рубежом является весьма успешной (в США более 150 тысяч заключенных выбрали для себя эту меру наказания)6. Ещё в 2006 г. в рамках программы ТАСИС («Техническая помощь странам СНГ») Евросоюз выделил России 3 млн. евро для проведения эксперимента «Контролируемая свобода»1. Таким образом, первые испытания проходили не за счёт российских налогоплательщиков. Первые комплекты оборудования для электронного мониторинга были закуплены у израильской компании «ELMO-TECH»2. С целью определения эффективности этой системы в соответствии с распоряжением директора ФСИН России от 28.11.2008 г. № 404-р на базе УФСИН России по Воронежской области в течение года проводились её исследования3. В ходе данного исследования был выявлен ряд недостатков, а именно: - на начальном этапе эксперимента компанией поставщиком было поставлено недостаточное количество модемов и проведена некорректная организация каналов связи, что привело к их перегрузке, и, как следствие, к невозможности ведения мониторинга в реальном времени и снижению эффективности применения системы; - выполненная компанией-поставщиком настройка устройств контроля и слежения работающих по сотовым линиям связи предусматривала передачу ими информации в виде SMS-сообщений и через модемное соединение, что приводит к значительным денежным затратам на оплату услуг связи (до 600 руб. в месяц на устройство); - стационарные устройства контроля, работающие через модемное соединение по проводным линиям связи, вызывают в телефонах и системе вневедомственной охраны значительные помехи, что затрудняет возможность их использования; - поставленные комплекты устройств контроля и слежения не позволяют осуществлять наблюдение одновременно за несколькими лицами; - носимые устройства слежения для определения координат подконтрольного лица не используют сигналы российской навигационной системы ГЛОНАСС; - аккумуляторные батареи носимых устройств слежения при низких температурах обеспечивают их работоспособность не более 2-3 часов, что значительно меньше требуемой продолжительности работы; - конструкция браслета недостаточно проработана – создаёт физические неудобства при ношении, хрупкое основание крепления ремешка часто ломается; - программное обеспечение системы не поддерживает кириллические кодовые страницы, что не позволяет вводить в неё информацию на русском языке; - программное обеспечение автоматизированного рабочего места оператора не позволяет отобразить на карте перемещения нескольких подконтрольных лиц одновременно; - для доступа оператора к серверу в системе используется терминальный доступ, что приводит к расходу трафика более 8 Гб в месяц, что приводит к значительным денежным затратам (до 2 тыс. руб. в месяц на одного оператора); - отсутствуют электронные векторные карты отдельных районов, названия географических объектов не переведены на русский язык, большинство открытых форматов электронных карт системой не поддерживаются; - по требованию компании–производителя для контроля работоспособности системы ей был предоставлен доступ к системе с использованием сетей связи общего доступа (Internet), что нарушает требования документов Минкомсвязи России, ФСБ России и ФСТЭК России по обеспечению информационной безопасности автоматизированных систем и защите персональных данных; - отсутствует медицинский сертификат. На основании полученных итогов эксперимента система электронного мониторинга, разработанная компанией «ELMO-TECH», является непригодной для использования на территории РФ1. Позднее были проведены разработки отечественных образцов, где также есть свои плюсы и минусы. Но недостатки технического характера это ещё не всё. Куда более значимой является в принципе проблема отсутствия на вооружении УИИ тех самых электронных браслетов, которые призваны облегчить труд сотрудников инспекций. А когда подобные устройства появятся во всех регионах России – неизвестно. В целом можно сказать, что это является достаточно дорогостоящим «удовольствием». Стоимость израильских образцов была в районе 2500 – 3500 евро, кроме того, срок действия батареи мог закончиться ещё до того, как осуждённый отбудет срок наказания. В итоге получается, что на весь период отбывания срока могло потребоваться несколько подобных браслетов, т. е. 1,5 тысячи американских долларов (самый простой комплект: браслет + датчик GPS). Системы отечественного производства несколько дешевле (от 90 до 115 тыс. руб.). И это при том, что стоимость чипа, работающего через ГЛОНАСС, составляет всего 158 $. Но на этой сумме затраты не прекращаются. Прибавляем к 115 тыс. руб. стоимость сервера, которая составляет более 4 млн. руб. (а по некоторым оценкам, и все 20 млн.), затраты на замену батареи, которая осуществляется только на заводе. Нельзя не учесть, что для работы с подобным оборудованием потребуется обученный персонал (а это дополнительные затраты). Отметим, что браслеты не являются многоразовыми. Это средство индивидуального пользования. После снятия браслета с лица отбывшего срок наказания, его использование становится невозможным. В Тверской области, как и во многих других областях, ещё нет систем электронного мониторинга, но прецеденты назначения наказание в виде ограничения свободы уже имеются. С 10 января 2010 г. в нашей области такое наказания было назначено 18 лицам. Большинство из приговоров было вынесено в Андреапольском районе. На настоящий момент не отбыли срок 11 осуждённых. В отсутствии систем электронного слежения инспекции исполняют данный вид наказания следующим образом (приведём пример из опыта Тверской области): для обеспечения надзора, предупреждения преступлений и в целях получения необходимой информации о поведении осуждённых УИИ проводит такие мероприятия: - вызывает осуждённого на беседы в инспекцию в целях получения от него устных и письменных объяснений по вопросам, связанным с отбыванием им наказания; - проводит проверки по месту жительства, работы и (или) учёбы осуждённого, посещает (за исключением ночного времени) жилище осуждённого; - наводит справки по месту жительства осуждённого, по месту работы и (или) учёбы осуждённого о его поведении и ряд других1. Таким образом, фактически получается, что исполнение данного вида наказания сводится к тем же самым мерам, которые используются для контроля за условно-осуждёнными. Приведём цитату из отчёта инспекции о проблемах исполнения наказания в силу отсутствия электронных средств слежения: – отсутствие аудиовизуальных, электронных и иных средств надзора за осуждёнными данной категории не позволяет осуществлять контроль за возможным передвижением осуждённых, в том числе за пределами обслуживаемой территории. После проведения проверки по месту жительства, осуждённый в ночное время может свободно его покинуть; - затруднительно осуществлять контроль за исполнением возложенных на осуждённых ограничений не посещать места проведения массовых и иных мероприятиях и не участвовать в них, поскольку информация о планируемых массовых мероприятий в УИИ не поступает, а осуждённый может выехать для участия за пределы административного образования; - нарушение осуждённым возложенных на него ограничений сотрудники УИИ констатируют как постфактум, не имея реальной возможности своевременно зафиксировать его отсутствие по месту жительства, в результате чего возникают сложности при доказывании данного обстоятельства в суде. На основании изложенного можно сделать два основных вывода: - введение ограничения свободы в действие с 10.01.2010 г. рассматривается государством как наличие реальной альтернативы наказанию в виде лишения свободы. Фактически же за истекший период стало очевидным, что исполнение ограничения свободы полностью совпадает с исполнением такой меры, как условное осуждение к лишению свободы; - если прогнозировать введение в сферу практического использования на всей территории государства средств электронного мониторинга, то это также повлечёт ряд организационных проблем, начиная с качества электронных средств контроля, их существенной стоимости и заканчивая значительным увеличением штатов УИИ. В совокупности эти обстоятельства свидетельствуют о сомнительной целесообразности применения данного вида наказания в Российской Федерации в настоящее время. Список литературы 1. Бегитова Н. Ограничение свободы как вид наказания в России // ссылка скрыта. 2. Актуальные вопросы применения ограничения свободы и домашнего ареста: практическое пособие / Н.М. Перетятько, А.А. Рождествина. – М., 2010. 3. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. М., 2005. 4. Зарембинская Е. Гуманизация УИС в свете современных требований// Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2010. № 10. 5. ссылка скрыта. 6. ссылка скрыта. 7. ссылка скрыта. 8. ссылка скрыта. 9. Боброва С. Средства электронного мониторинга – новый этап в исполнении наказаний, не связанных с лишением свободы// Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2010. № 09. |