Geum.ru

«Междисциплинарные исследования в психологии» для слушателей программы

Вид материалаРеферат

Содержание


Междисциплинарные исследования идентичности
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   12

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ


История становления современного содержания понятия «идентичность» восходит к Дж. Локку, который ввел это понятие, определив его как «осознание индивидом непрерывности, тождественности во времени собственной личности»; душа же человека есть tabula rasa, на которой опыт посредством единичных восприятий пишет свои знаки, создавая условия и возможность постоянной идентификации. Эта дефиниция принципиальна для современного гуманитарного исследования структур персональных содержаний, которые нередко рассматриваются как производная от дискурсов, социальных риторик и практик взаимодействия человека с другими.

Э. Эриксон, автор концепции возрастных кризисов идентичности, следуя локковской традиции, определяет психосоциальную идентичность как субъективно переживаемое чувство непрерывной самотождественности, основывающееся на «принятии личностью целостного образа своего Я в его неразрывном единстве со всеми своими социальными связями».. «Психосоциальную» значит локализованную как в индивидуальном, так и в общественной жизни, причем без четких границ перехода из одной в другую, находящуюся в постоянном процессе флуктуации.

Дж. Мид, один из основателей символического интеракционизма, приравнивает идентичность (Self) к способности воспринимать свое поведение как связное целое, единство I (спонтанное, автономное, индивидуальное внутреннее Я) и Me (стереотипы, социальные нормы, установки), - самопознание человека в таком случае происходит путем отражения им себя в окружающих, как в зеркале; он видит себя таким, как его видят другие и развивает и поддерживает таким образом свою идентичность. Нас интересует все многообразие манипуляций с идентичностью в социуме – навязывание, присвоение, трансформация etc.

Гоффман также выделяет социальную и личную идентичность, добавляя к ним эгоидентичность (типизация личности в групповой атрибуции), личную (индивидуальный опыт, воспринятый сквозь призму Другого) и эгоидентичность (ощущение непрерывности и своеобразия жизни). И. Гоффман, автор концепции социальной драматургии, вводит понятие роли – набора «деятельностей, качеств и стилей поведения, которые ассоциированы с социальными позициями». Социальные позиции понимаются как эталоны идентификации: существуют социальные позиции жен, мужей, преступников, политиков и т.д.; через закрепление в них человек обретает идентичность, точнее, множество идентичностей, которые зачастую противоречат друг другу.

Нас же интересуют не столько фиксированные позиции, сколько процесс позиционирования, не столько система ролей, сколько корпус тактик и стратегий, которые используются для обозначения тождественности участников социального взаимодействия.

В современном неустойчивом мире идентичность – относительно устойчивая в романтической и модернистской традициях логоцентричного, поддающегося осмыслению и теоретизированию мира – становится множественной, текучей (“multiple self”, “pastiche identity”), многократно опосредованной «взрывом социальных связей» (К. Джерджен)

Наиболее адекватное современному состоянию гуманитарной науки – с его мощными антисциентистскими тенденциями, восходящими к середине 70-х годов ХХ века и характеризующимися как поиск альтернативной позитивизму (когнитивизму) парадигмы психологической науки, которая обратилась бы к обыденному знанию и переместила акцент на социальный генезис психологических явлений и их интерпретацию, - наиболее отвечающее требованиям современной ситуации понимание термина «идентичность» было предложено в рамках новой парадигмы (философско-социологическими предпосылками которой являются воззрения Э. Дюркгейма, Дж. Мида, А. Шюца, П. Рикёра, М. Фуко, П. Бергера, Т. Лукмана), объединяющей социальный конструкционизм (К. Дж. Джерджен, М. Джерджен, Т. Сарбин), дискурсивную психологию (Р. Харре, Дж. Поттер, Дж. Шоттер, Я. Паркер) и теорию социальных представлений (С. Московичи).

Традиционное понимание личной идентичности как устойчивого внутреннего ядра перестает работать в эпоху постмодерна. Индивиду, обнаруживающему себя включенным в густую сеть различных социальных отношений, требуется, скорее, потенциал для коммуникации и самопрезентации. «Личность может обладать или не обладать стабильной идентичностью в том или ином реляционном поле, но нет никаких оснований рассматривать ее наличное состояние как непоколебимую внутреннюю целостность», - считает Джерджен. Идентичность является продуктом не сознания, а отношений; сам же контекст социальных отношений представляет собой сеть взаимных идентичностей, нуждающихся в участии друг друга.

Поэтому социальный конструкционизм, главным теоретиком которого является К.Джержден, отказывается от понятия «личность» в пользу идентичности, от идентичности – в пользу идентификации, pastish personality, relational self - набора конструктов, ролей, ситуативных самостей, соприкасающихся, множащихся, зыбких, переходных позиций, конфигурации которых в каждый момент образуют версии тождественности индивида себе, Другому, миру.

В исследовании идентичности социальные конструкционисты делают упор на описании способов социокультурного построения идентичности, анализ базовых дискурсов, от которых эта идентичность производна. В этом случае «Я» рассматривается как процесс и результат самоповествования, разворачивающегося в рамках социальных взаимоотношений. К. Дж. Джерджен определяет самоповествование (или Я–нарратив) как «индивидуальное объяснение отношений в контексте значимых для индивида событий, развертывающихся во времени». Идентичность описывается через совокупность психопоэтических категорий.

По характеру описываемой последовательности событий Я-нарративы могут быть восходящими, стабильными или нисходящими; они могут разворачиваться на макро- и микроуровне, включаться одни в другие, находясь сразу в нескольких реляционных контекстах. Свойственная западному сознанию драматическая форма повествования реализуется в выделенных К. Мэрреем рассказовых структурах личности: комедии, романе, трагедии и иронии (или сатире). Е. Трубина высказывает идею о том, что утрата формы повествования ведет к утрате идентичности, поскольку идентичность человека опосредована не только и не столько его словами и намерениями, сколько той формой, которую приобретает история его жизни, соприкасаясь с историями других. Утрата возможности выхода на публику сопровождается утратой конфигурации повествования и влечет за собой утрату идентичности; «человек без качества в мире, полном качеств, но бесчеловечном, не может быть идентифицирован» [5, С. 28].

«Я– нарративы» конструируют мир отношений, координируя события жизни во времени и пространстве, отвечая требованиям социальных конвенций. «В современной западной культуре, - пишет Е.В. Якимкина, - структура Я-нарративов задается следующей совокупностью шагов: а) устанавливается значимая конечная цель описываемых событий; б) производится отбор релевантных происшествий; в) осуществляется их временная и пространственная организация; г) обеспечивается относительная стабильность личностной идентичности участников событий; д) проводится экспликация каузальных связей между событиями; е) устанавливаются демаркационные знаки начала и конца повествования» [7, С. 42].

Сходным образом трактуется понятие идентичности в дискурсивной психологии (Harre 1986). Дискурсивный анализ изучает приемы Я-выстраивания в различных дискурсивных ситуациях, рефлексии как самоконструирования и самоинтерпретации. Р. Харре, Б. Дэвис и Л. Лангенхоф разрабатывают «позиционную теорию дискурсивного продуцирования множественных Я», где «позиционирование» (positioning) – это наделение себя и других участников взаимодействия статусом и полномочиями в контексте актуальной дискурсивной практики, основной способ индивидуального бытия.

Визуальный дискурс как пространство производства идентичности – это не рассказанная, а показанная идентичность. Визуализация ее производится посредством матриц идентификации, описанных С. Московичи. Применительно к исследованию визуального в них можно выделить эталоны – культурно-исторически легитимизированные наборы фотографических, живописных, кинематографических образцов «настоящего советского человека», и маркеры идентичности – корпус разнообразных ситуаций, черт, интерпретативных и технических приемов, позволяющий распознать сконструированный с их помощью эталон идентификации как «настоящий», отвечающий требованиям психокультурного контекста эпохи.

Для визуальной идентичности незначимо временное измерение – гораздо важнее порядок демонстрации, просмотра, формовки и интерпретации образа. Здесь важна не только визуальная поэтика, но и технология изготовления образа. Если идентичность, производная от наррации, устанавливала связь времен, событий, мотивов, в переплетении их размещая «Я», то идентичность, сконструированная средствами визуального, – это утверждение, объективация, манифестация наглядности. В этих обстоятельствах жизнь обретает новый смысл – видеть и быть видимым. Это еще и овнешненная идентичность – все смыслы – на поверхности, кожа в прямом смысле слова становится зеркалом души. В.А. Шкуратов вводит понятие медиаличности для описания конструкции, собирающей вокруг себя персональные содержания в эпоху видеоцентризма (Шкуратов). Он полагает, что медиаличность конструируется при помощи взаимонаправленных процессов визуализации личности и персонализации образа.

Человек узнает себя в различных визуальных эталонах и клише, предоставляемых варьирующимся (в зависимости от культурных приоритетов эпохи) по полноте и важности набором средств фотографии, кинематографа, живописи рекламы, постеров и прочих визуальных способов репрезентации эталонов идентификации, производимых en masse в ту или иную эпоху, но включающих также некоторые отвечающие ее идентификационным стандартам элементы предшествующих визуальных ориентиров идентичности, наполняя их своими смыслами и значениями (психологическими, идеологическими, историческими). Из образного арсенала социальной памяти извлекаются новые идентификационные эталоны (например, «советский человек», «враг народа», «герой труда»), выступающие не средствами описания реальности, а бесспорными ее элементами, являющимися тем, что они обозначают.

Основные тезисы в исследованиях идентичности:
  • идентичность принципиально не завершена и постоянно нуждается в определении и переопределении (Ж. Лакан);
  • каждая культура имеет свой дискурсивный порядок производства идентичности (P. Robinson);
  • социально-конструкционистская парадигма – акцент на использовании языка в ситуации коммуникации для производства идентичности (K. Gergen);
  • идентичность как дискурсивный эффект и ресурс (R. Harre);
  • отход от жестких персонологических категорий и описании «личности» как исторического продукта западной цивилизации Нового времени (романтический проект) (K. Gergen);
  • на смену представлениям о стабильном Я и его эссенциалистских основаниях – представление о гибком ресурсе и множественных идентификационных версиях (K. Gergen);

Особую историю имеет изучение идентичности в литературоведении: внимательным к идентичности было литературоведение феноменологического толка: рецептивная эстетика Г. Яусса и И. Нгардена, Поль Рикер. Последний ввел в обиход понятие повествовательной идентичности: «Под повествовательной идентичностью я понимаю такую форму идентичности, к которой человек способен прийти посредством повествовательной деятельности» (Рикер 1999). ;