«Междисциплинарные исследования в психологии» для слушателей программы

Вид материала

Реферат

Содержание Писхологические исследования пространства Визуальные исследования в психологии

Подобный материал:

• Темы рефератов по дисциплине «История психологии», 21.19kb.
• Темы дисциплин специализированной магистерской программы «Менеджмент в образовании», 701.71kb.
• Э н. профессор Третьяк О. А. Программа, 24.72kb.
• «комплексные и междисциплинарные исследования полярных районов», 1167.68kb.
• С. В. Козенков Член оргкомитета, 162.66kb.
• Тезисы докладов научной конференции «математические модели сложных систем и междисциплинарные, 669.46kb.
• Программа предназначена для руководителей и специалистов организаций и учреждений социальной, 55.94kb.
• Учебная программа дисциплины Курс по выбору «Экспериментальная психология», 217.99kb.
• Программа дисциплины «Оценка и мониторинг инвестиционной привлекательности нефтегазовых, 109.1kb.
• Первые программы психологии как самостоятельной науки. 20. Роль Вундта в оформлении, 24.84kb.

ПИСХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОСТРАНСТВА

Несмотря на то, что Джером Брунер указывал на принципиальное равнодушие психологии и психологов к Обстоятельствам (и, прежде всего, обстоятельствам места, в которые помещается опыт и в которых протекает поведение), отдельные опыты психологического исследвоания пространства можно различить в истории дисциплины. В их ряду следует, прежде всего, различить исследования пространственного восприятия (в т.ч. и стереоскопического зрения), полевую теорию Курат Левина и работы когнитивных психологов, связанные с анализом когнитивных карт – ментальных схем, координирующих и организующих опыт пребывания в пространстве. Как справедливо отмечал Найссер, изобретение термина «когнитивная карта» принадлежит бихевиористам (введен Толменом). Новая волна интереса к этому понятию пришлась на семидесятые годы и была связана с развитием междисциплинарных исследований, посвященных пространственной ориентации (в них были вовлечены психологи, географы, градо­строители и представители других профессий). Найссер предложил рассматривать когнитивные карты в связи с процессами воображения: «Пространственные схемы осуществляют жест­кий контроль за нашим воображением. В значительной степени они и есть наше воображение». Человек, не имеющий адекватной ориентировочной схемы, чувствует себя «потерянным» — стрессовая ситуация, с которой связан свой набор метафор (Найссер 1976; 15). В этом контексте когнитивная карта рассматривается как активная, направленная на поиск информации структура: «Вместо того чтобы определять когнитивную карту как своего рода образ, я выскажу предположение, что само пространственное воображение является всего лишь   аспектом   функционирования   ориентировочных схем.    Аналогично   другим    схемам   они    принимают информацию и направляют действие» (Найссер 1976; 19). Изучение когнитивных карт в настоящее время выделяется в самостоятельное исследовательское поле, относящееся к сфере исследований пространства.

Одновременно происходит расширение спектра исследовательских направлений и числа работ, посвященных этой проблематике. В частности. Патриция Прингл обращается к анализу такого феномена как «удовольствие от пространства» (Pringl 2005; 141). Она вводит чувствительность современного человека к пространственному опыту в социокультурный контекст и рассматривает ее как отличительную черту модерности. Прингл сосредотачивается на концептуализации трех составляющих этой пространственной чувствительности: превращении пространственных манипуляций в нечто завораживающее для современного человека; историчности пространственного опыта и его связи с историей восприятия; на развлечениях, востребованных в данном обществе, как одном из наиболее удобных объектов для анализа.

Представленное выше исследование может быть отнесено к области психогеографии, находящейся в данный момент в процессе становления. Сюда же может быть отнесено и исследование Скотта МакКвайера, посвященное роли освещения и электричества в организации городской жизни и поведения горожан (McQuire 2005). МакКвайер показывает, что вплоть до Второй мировой войны освещение было основным фактором развития современной городской среды, в которой привычные формы архитектуры теряют свою устойчивость и превращаются в нечто зыбкое и подвижное. Автор исследует вклад электричества в создание нового типа городского пространства (Relational space), в котором город все больше и больше определяется переплетением материальных и нематериальных пространственных режимов.

Социолога А. Бикбова устройство города – урбанистика – вот еще одна междисциплинарная область, куда вписываются многие современные исследования пространства - интересует со стороны его вписанности в структуры городского пространства и в телесные схемы жителей города.

ВИЗУАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХОЛОГИИ

Нашествие визуального, неоднократно предсказанное, все же застало гуманитариев врасплох. Тезисы о конце письменной эпохи и декларации победы видеоцентризма над логоцентризмом едва ли могут помочь, когда становится очевидным, что сборка реальности, идентичности и опыта происходят в новой системе координат по неизвестным традиционному книжнику лекалам. Складывается перспектива, «в которой «видеть»/«делать себя видимым» и «существовать» начинают обозначать одно и то же. В условиях, когда изменения в психокультурной организации спровоцированы сменой базовых способов медиации, от гуманитария требуется не столько «новая критика», производная от способов чтения, сколько «новая оптика», позволяющая осмыслить конструкции, опирающиеся на образ и взгляд» [Орлова, 2003].

«Все, что видит, хочет быть увиденным», - эта мысль Х. Арендт о фундаментальной интенции проявления себя, обретения своей социальной и персональной идентичности через предъявление себя миру и взгляд на мир, близкая к идеям М. Хайдеггера о мире как тотальной картине, не менее актуальна, чем восходящий к Лакану, Мерло-Понти и Фуко тезис о том, что никому не дано избежать видимости, бытия под взглядами. Сегодня через видение человек обретает не только осознание поднадзорности или возможности властвовать, но собственную идентичность: знание о себе, о других, о своем месте в мире, о своих разнообразных ролях.

Возникает потребность в качественно ином аналитическом инструменте, необходимом для понимания способов существования современного человека в визуально ориентированной культуре, приходит осознание недостаточности языка описания для анализа/концептуализации актуальных психокультурных явлений.

Переход гуманитариев от литературоцентричных моделей интерпретации к видеоцентричным получил название «визуальный поворот» (“visual turn” – понятие, введенное Т. Митчеллом). Понятие «мир-как-картина» (world picture), введенное М. Хайдеггером, означает не картину мира, но мир, представляемый и понимаемый как картина – является отличительным признаком современности. Этот мир-образ, мир-фотография, мир-кинофильм, естественно, не может быть целиком визуальным, но он уже не поддается описанию в исключительно лингвистических терминах. Смена методологических установок стала реакцией на изменение психокультурных приоритетов, базовых способов медиации, заставил пересмотреть устоявшуюся научную гуманитарную парадигму и ее интерпретационные схемы.

Феноменология (В. Беньямин, М. Мерло-Понти), психоанализ (Ж. Лакан), постмарксизм (Д.Джеймсон) и постструктурализм (М.Фуко, Ж. Делез, С. Жижек) предложили базовые теоретические модели анализа визуального. Тема визуального оказывается тесно связана с проблемой бессознательного. Французский психоаналитик Ж. Лакан, развивая свою концепцию «стадии зеркала», показал, что определяющим моментом в формировании Я (ребенка) является ситуация узнавания себя в зеркале на основе идентификации себя с изображением. Идентификация с изображением подобия является базисом для формирования способности ко всем последующим вторичным идентификациям, посредством которых формируется, структурируется, дифференцируется в последующем личность субъекта.

Visual studies – активно формирующаяся сегодня область междисциплинарных исследований, сосредоточенных на изучении визуальной культуры. Один из основателей visual cultural studies N. Mirzoeff, полагает, что в визуальной культуре информация, смыслы и удовольствия входят в сферу потребления с помощью визуальных технологий – различных приспособлений для повышения качества естественного видения или предметов, созданных для того, чтобы быть увиденными – от живописи до TV и Интернета [11, P. 3]. Особое внимание уделяется анализу визуальных стратегий - способов порождения, упорядочивания, структурирования, передачи, восприятия и интерпретации визуального.

Роль визуального в формировании идентичности – как сознательных, так и неосознанных ее структур – привлекала внимание психоаналитически ориентированных исследователей еще в начале 70-х. Они делали акцент на том, каким образом «видение» оказывается инстанцией формирования идентичности посредством зрительных практик (Л. Малви). На уровне бессознательного в этот процесс включается идеология, навязывающая зрителю «чужой» взгляд и идеологическую позицию субъекта видения. В процессе восприятия визуального продукта (фильма, фотографии) происходит двойная идентификация – отождествление себя не только с репрезентируемым персонажем, но и с субъектом видения – с тем, чью точку зрения репрезентирует камера (Ж. Лакан, Ж.-Л. Бодри). Идентификация, т. о., являет собой результат структурной диспозиции взглядов, а не сознательное желание зрителя отождествить себя с персонажем.

Масштабные же эмпирические исследования в области визуального начались после пересмотра традиционного искусствоведческого дискурса. Появилось множество работ по истории художественного образа и его эволюции (Bryson, Holly and Moxey, Melville), истории фото- и кинообраза (P. Hamilton, R. Hargreaves).

В социологии, социальной и исторической антропологии разрабатываются социальные теории визуальности (Jenks, J. Berger, J. Crary), исследующие контекстуальную составляющую визуального в том или ином обществе: как социальный заказ, идеология, традиция, конкретно-историческая ситуация и уровень развития технологии влияет на способы видения и производства образа. Особый интерес для исторического психолога представляют исследования J. Berger «Ways of Seeing” J. Crary “Techniqus of the Observer: On Vision and Modernity in the 19^th Centhury», первое из которых посвящено культурной истории зрительного восприятия, а второе – трансформации оптики в связи с появлением новых механизмов опосредования взгляда – прежде всего, фотографии и кинематографа, тому, каким образом культурная технология производства визуального изменяет специфику восприятия.

Однако для целей нашего исследования не менее интересным оказывается направление, представители которого продуцируют визуальные теории социального и антропологического (T. Mitchell, N. Mirzoeff, L. Pollack). Они заняты выяснением роли визуальных технологий в производстве реальности и субъектности, анализом того, как структура общества и идентичности могут быть опосредованы визуальным продуктом. Визуальное в данном случае рассматривается в неразрывной связи с дискурсом и идеологией, как например, в коллективной монографии “Iconology: Image, Text, Ideology» под редакцией W.J.T. Mitchell или работа Ш. Плаггенборга «Революция и культура», посвященная выявлению места культурных технологий, прежде всего, визуальных (плаката, фотографии, кинохроники, музейного дела) в проекте культурной революции и создании нового человека.