Geum.ru

Михаил Мухамеджанов

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   32

- Не волнуйся, любимая, мне тут надо по делу съездить в Ялту, но утром буду! - сказал Ибрагим, а на утро явился с красными от бессонницы глазами и полными карманами денег. Она долго не могла к ним притронуться и взяла с условием, что больше этого не повториться.

В отличие от многих ее новых знакомых она жила в привилегированном «Тереме», куда селили только важных персон, и это ее немного стесняло. Остальное ее устраивало, даже слишком. Она познакомилась с интересными, милыми людьми, проводила с ними время в беседах, играх, естественно, объединяясь для приготовления пищи. Скопом же намного быстрее, веселее и разумнее приготовить обед в полевых условиях. Наколоть те же дрова сподручнее мужикам, а женщины, конечно же, быстрее приготовят обед. Вначале особенной привязанности к кому-то она не испытывала. Прошлый раз Ибрагим оказал ей «медвежью услугу», когда перед посадкой в автобус, познакомил с одной, как потом оказалось, весьма неприятной, скандальной и нудной особой. Наученная горьким опытом, она не особо спешила вливаться в какую-то компанию, хотя на примете уже были те, с кем можно было приятно и весело проводить время. Это была симпатичная пара ее ровесников, которые приехали отдыхать с дочкой, ровесницей Юрки, которые тут же перезнакомились.

Среди прочих она отметила для себя одного интересного мужчину, который был как раз в ее вкусе. Умный, с хорошим чувством юмора, интеллигентный, судя по всему, научный работник среднего звена, лет на десять старше, красивый с короткими, вьющимися, черными волосами, приукрашенными начинающей проступать сединой, он поселился с дочерью, чуть старше Юрки, в деревянном доме, типа подмосковных дач, который предназначались для кандидатов и докторов наук.

Знали его Аркадий. Он тоже заметил молодую, красивую, интеллигентную маму с ребенком, увлеченно играющую в волейбол, заразительно, от души делая и все остальное. Особенно очаровывали ее звонкий, как колокольчик, смех и улыбка. Было бы странным, если бы их не потянуло друг к другу?

Учитывая, что Юрку все время тянуло в лес, а она могла элементарно заблудиться в трех метрах от забора, с удовольствием было принято предложение Аркадия, сопровождать их во время прогулок. Лес, как и многое другое, он знал хорошо, неплохо в нем ориентировался, мог отличать полезные, съестные его дары от ядовитых и удивлял тем, что мог приготовить прекрасное блюдо из мухоморов. С этого времени они стали совершать ежедневные, длительные прогулки, да и остальное время тоже проводить вместе.

Аркадий, как она и предполагала, оказался кандидатом наук, интересным собеседником. Не ошиблась она в его неплохом чувстве юмора, начитанности, тактичности и воспитании. Спортом он особенно не увлекался, но плавал, играл в волейбол и настольный теннис вполне сносно. Дети тоже мгновенно передружились. Славная дочка Аркадия Юля была немного старше Юрки, охотно делилась с ним своими познаниями, в основном, полученными от отца. Юрку особенно поражали ее увлечение математикой, и он с удовольствием приобщал ее к спорту. Все были довольны и счастливы. На следующий день после знакомства, произошедшего на третий день после дня заезда, увидеть их порознь было практически невозможно. Изредка к ним присоединялась примеченная Сашей пара ровесников Володя и Ася с дочкой Катей. Так прошли спокойные две недели.


Ибрагим появился неожиданно и, как всегда, всех поразил.

Добраться до базы отдыха было довольно сложно. Сначала нужно было доехать от Москвы до Коломны, а потом еще проехать километров тридцать по проселочной, ухабистой дороге, но это еще цветочки, дальше начиналось, иначе не назовешь, направление, которое нешуточно прозвали «в Берендеево царство». Этот кошмар начинался от конечной остановки автобуса, дальше до базы можно было проехать только на грузовых машинах типа ГАЗ-66, ЗИЛ -131 или «УРАЛ», то есть вездеходах с двумя ведущими мостами. Даже на 69-ом Газике, не зная всех особенностей, не рисковали ездить даже местные водители. Дело в том, что нужно было проехать через огромный, действующий карьер, который все время менял свой ландшафт из-за добычи камня, песка и мрамора, а кроме того, по нему все время курсировали гигантские, многотонные самосвалы «БЕЛАЗ» и разбивали колею так, что в трещину мог спокойно с головой провалиться человек. Была еще одна опасность. Водители автогигантов, уверенные в том, что здесь не рискнет появиться ни одна легковушка, могли приспокойненько ее раздавить и даже не заметить. На самом деле, какой идиот будет калечить своего железного коня, катаясь по каменным россыпям, где камешки с хороший булыжник, а валуны постоянно меняют свое местоположение? Поэтому отдыхающих, именно здесь, на этой остановке пересаживали на специально оборудованные под вездеходы, автобусы «Пазики», где за рулем сидели опытные, турбазовские водители. С ними же надо было договариваться, чтобы досрочно покинуть базу или встречать опоздавших. В противном случае, нужно было пятнадцать километров продираться по этому, лунному кратеру до той же автобусной остановки, где автобус появлялся четыре раза в день, но строго по расписанию.

Директор турбазы, Нил Палыч постоянно жаловался институтскому руководству по поводу трудности с дорогой, но оно постоянно отмахивалось ввиду отсутствия средств.


Когда Нил Палыч увидел Ибрагима на «Запорожце», то не какое-то время впал в шок. Его предупредили о возможном появлении важного гостя. Оказалось, тот появлялся в институте, чтобы узнать месторасположение базы, где ему подробно объяснили дорогу, предупредив о ее трудностях. Узнав, что он собирается добираться на «Жигулях, ему предложили организовать встречу перед карьером, на что получили вежливый отказ и уверение в том, что с этой проблемой как-нибудь да сладит сам.

Услышав эту информацию, Нил Палыч все же решил выслать ему навстречу ЗИЛ -131, строго предупредив шофера о появлении очень важной и весьма влиятельной персоны. Водитель, как и директор, не мог себя даже представить, что такая важная «шишка» приедет на замызганной таратайке.

Нилу Павловичу было от чего впасть в шок. Мало того, что он не встретил гостя подобающим образом, он еще и увидел его на старенькой, видавшей виды «Мыльнице», которая добралась сюда целой и невредимой. Он же не мог подумать, что гость, узнав о коварстве дороги, обменяет у приятеля свои «Жигули» на неутомимого, просачивающегося в любые щели труженика, который с помощью дубины или доски можно вытащить из любой непролазной грязи. Естественно, не знал он, что первой личной машиной столь влиятельной особы был именно этот монстрик украинского происхождения. Но что еще больше удивило и порадовало бы Нила Палыча, так это то, что сбылась его давняя, заветная мечта, на турбазу неожиданно была проложена еще одна дорога, по которой теперь свободно могла проехать легковая машина. Влиятельная особа умудрилась сделать еще и это.

Узнав от местных жителей о том, что на базу отдыха невозможно попасть даже на «Запорожце», Ибрагим прямиком поехал к конторе карьера. Потолкавшись там, он разузнал, что на базу можно было бы проехать другой, огибающей карьер, дорогой, если засыпать два неглубоких оврага и подлатать несколько «непролазных» мест в лесу. Ее когда-то пытались проложить, но институт не сумел договориться с карьерным начальством, и эту затею бросили.

Три бутылки водки, подкрепленные небольшим гонораром, напором просителя и задушевной беседой, наконец, ее осуществили. Оказалось, что один из шоферов тоже был моряком срочной службы, тоже служил на Северном флоте, примерно в то же самое время, что и Ибрагим, но на противолодочном эсминце. Воспоминания немного затянули беседу, но где - то через два-три часа с помощью бульдозера и двух самосвалов была проложена вполне приличная, новая трасса. Гравием и щебенкой были засыпаны не только овраги и лесные ухабы, но и немного поправлена вся лесная дорога, по которой теперь можно было кататься даже в самую дождливую слякоть. Причем, нанятые водители были довольны настолько, что уже после получения обещанного вознаграждения, в виде подарка, обложили «мостики» через овраги крупными валунами, подперев их спиленными стволами. Это приятно поразило Ибрагима, когда он уже возвращался в Москву.

Открывать новую дорогу он не спешил, надеясь в следующий раз, располагая большим временем, кое-что подправить, изготовить на заводе и развесить указатели, так сказать, привести в надлежащий вид к торжественному открытию.


-9-

Влиятельной и важной особой Ибрагим стал после того, как «лихо подмахнул» письмо этому несчастному, забытому всеми директору заповедного «Берендеева царства». В результате тот, счастливый и довольный, вывез с территории завода два полностью загруженных грузовика. Ибрагим мог бы обойтись и меньшей кровью, подписав одну-две позиции, да еще сократив количество, но услышав грустное повествование о том, что хозяйство в жутком упадке, а институт давно забыл о его существовании, решил проявить неслыханную щедрость. Там желала отдыхать Саша с сыном, и это было главным. Никто бы из заводчан, включая директора, и не подумал возражать, так как благополучие завода в большей части зависело именно от заместителя директора по экономике.


В начале своей карьеры на заводе, он предложил директору идею, как добиться того, чтобы завод получал дополнительные прибыли «практически из ничего».

Решением ХХV съезда КПСС каждое оборонное предприятие обязали выпускать товары народного потребления. Это было дополнительной нагрузкой, мешающей выполнению основной, серьезной, серийной продукции. Руководители всеми силами пытались откреститься от этой напасти, но решение Партии и Правительства нужно было выполнять, поэтому они, проклиная свою судьбу, были вынуждены клепать кастрюли и поварешки.

Когда молодой начальник бюро комплектации предложил директору увеличить выпуск этой, «головной боли» предприятия, да еще расширить ее ассортимент, тот пришел в ярость. Когда-то он дал согласие на его прием, но за эти три месяца этот неуемный умалишенный его просто достал, смутив этой бредовой идеей чуть ли не треть инженерно-технического персонала.

Вызвав к себе начальника производства и зама по режиму, суровый хозяин потребовал, чтобы они «немедленно убрали это чудо туда, откуда взяли».

- Что? Вы меня не поняли? – спросил он.

- Понимаете, - замямлил начальник производства. – Вы же сами просили его отметить в приказе.

- Когда, что-то не помню? – задумался директор.

- Илья Семенович хотел сказать, что вы обещали ему большую премию, - пояснил заместитель по режиму. – Именно он откопал инструкцию по очистке резервуаров из-под жидкого азота.

- Он? – удивленно, задумался директор и вспомнил, как радовался, что, наконец-то, решилась проблема со списанием спирта. Этот уникум на самом деле где-то откопал действующую инструкцию, по которой емкости для хранения жидкого азота полагалось промывать этиловым спиртом, самой высокой очистки. Когда подсчитали, сколько нужно спирта для промывки существующих на заводе дюаров и целой цистерны, работники министерства пришли в ужас. Такую потребность завода не могла обеспечить даже Ховринская спиртобаза, снабжавшая Москву и три области. Годовая потребность завода как раз составила бы ее месячный оборот. Начальник Главка втрое увеличил фонды завода с условием, что они больше никому, никогда не покажут эту «проклятую бумагу», заверенную пятью самыми главными организациями страны, отвечающими за нормы отпуска всего самого строго учитываемого, стратегического сырья, включающего драгметаллы, ядохимикаты, радиоактивные изотопы и, конечно же, спирт – ускоритель и двигатель всех процессов в России. Благодаря этой поистине «бесценной» бумаге, завод не только ускорил производственные процессы, но и организовал производство высококачественного травления металлов с помощью цианидов.

Получалось так, что завод был просто обязан этому «чуду». Директор вздохнул и попросил вызвать его к себе.

- Ну, и что теперь прикажете с вами делать? – спросил он Ибрагима. – Вас теперь так просто и не уволишь. Половина заводчан встанут за вас грудью и будут правы. Такое уникальное светило науки и за ворота. Да меня, пожалуй, самого вынесут. Может, я сумею убедить вас, что вы погорячились, и отступитесь от своей «бредовой идеи»? Весь завод только о ней и говорит, а я, один, против. Ну, как мне вас убедить, что это невозможно. Мы ведь серийный завод и не можем позволить себе такую роскошь, как эксперимент. А, кроме того, нам этого просто никто не позволит. Кто будет отвечать в случае провала? Естественно, что не вы. Может, спокойно займетесь нашими, земными проблемами, видите, как у вас прекрасно все получается? А я вас всей душой поддержу.

- Ну, а если не отступлюсь?

- Тогда я просто буду вынужден принять все меры, чтобы вы ушли. Вам это надо? И мне не нужно, многие неплохие кадры тоже уйдут, обиженные, что их не понимают, как и вас. Может, мы найдем какой-нибудь компромисс?

- Не сочтите за наглость, но хочу предложить вам один вариант, - сказал Ибрагим, прищурившись. – Я знаю, что вы большой любитель преферанса. Давайте сыграем партию! Ставлю на кон свое пребывание на заводе. Проигрываю, ухожу, выигрываю – остаюсь. Все честно и работникам сказать будет нечего.

- Согласен! – улыбнулся директор, отметив про себя, что ему вдруг расхотелось, чтобы этот смелый, нагловатый, но довольно симпатичный парень уходил с завода. – А не боишься проиграть? Играть буду жестко. Партнеров ты выбираешь?

- Как хотите? Оставляю это право за вами.

- Так ты мне еще фору даешь? Неужто так уверен в выигрыше?

- Поиграем, посмотрим, - пошутил Ибрагим, пожал протянутую руку директора и вышел.

Дуэль состоялась на следующий, субботний день, вечером.

Около полуночи стало ясно, что, если бы Леонид Федорович играл на деньги, как обычно, сделав ставку в полтинник, то к утру, вероятно, мог лишиться личной машины, кооперативной квартиры сына, да еще мебели в придачу. Этот «наглец» специально не заканчивал игры, а его «гора» росла, «как на дрожжах». Примерно такая же ситуация наблюдалась и у других партнеров. Совершенно непонятно, что он делал с картами, колоды которых меняли уже чуть ли не каждую раздачу, но у всех почему-то часто выпадали мизера, а он приделывал им такие «паровозы», что даже известный «шулер и мухлежник» зам главного инженера Скопин все время хватался за сердце.

- Все, сдаюсь! – сказал Леонид Федорович, бросив карты. – Оставайся на заводе! Черт с тобой! Преклоняюсь, убедил! Слушай, открой секрет, где ты так наловчился играть? Это же уму непостижимо? Вот это класс!

- Никакого секрета, - ответил Ибрагим, впервые за вечер улыбнувшись. – В физическом институте. Должен вас огорчить, я там был не самым лучшим игроком, так, что могу порекомендовать, кого посильнее.

- Нет уж! Спасибо! – улыбнулся в ответ Леонид Федорович. – С нас и тебя хватит. Вон Сергей Иванович и так валидол глотает, а ты предлагаешь и вовсе его загнать в лазарет. Кто же тогда работать будет?

Все дружно засмеялись, а Скопин чуть не подавился таблеткой валидола.

- Леонид Федорович! – обратился Ибрагим, когда смех немного поутих. – А хотите, я вас поучу играть, причем, всех сразу?

- А что! Я - за! Вы как, мужики? – спросил он своих партнеров, которые тоже ответили согласием.

- Ну, вот и ладно, - хитро улыбнулся Ибрагим. – Только, чур, слушаться и не обижаться! Возражений нет?

- Валяй, господин учитель! – согласился директор и все ему поддакнули. – Учи нас, бестолочей! Может, и в правду, ума наберемся?

- Спасибо за доверие! – поблагодарил Ибрагим. – Начнем с азов. Висты, как известно, чистые взятки. Они ведь ни с чем не связаны, ни с горой, ни с другими привязками игры, можно сказать, это чистая прибыль. Представьте себе, что у нашего завода появился источник прибыли, совершенно не связанный с основным производством. Чтобы мы с ней сделали? Мы могли бы положить ее на любой счет, будь то основные фонды, фонд заработной платы, фонд развития, жилой, премиальный, какой угодно, в конце концов, положили бы себе в карман. И это было бы законно. Посмотрите, что я делал в игре? Я старался не играть сам, давая вам возможность делать ошибки, а вы настолько увлеклись игрой, что совершенно забыли, что у меня растут висты. Более того я специально давал вам возможность играть самим, зная, что у вас провальные мизера, просчитывая свои карты. А ведь у меня в это время вылетали даже девятерные и десятерные. Так зачем же мне рисковать, если вы топите друг друга? Вот я подумал, а не сделать ли мне ставку на висты? И, как видите, я в выигрыше. Я учел ваши слабости и благополучно их использовал. А теперь мне хотелось бы показать все это на доходчивом примере. Представьте, что мы нашли источник прибыли, скажем, товары народного потребления.

- Ах ты, паршивец, - дружелюбно улыбнулся Леонид Федорович. – Опять ты со своей сумасшедшей идеей. Мы, конечно, тебя выслушаем, но на наше согласие даже не рассчитывай. Мы же уже все не раз продумывали, неужели ты думаешь, что наши головы дурнее? Это же и так головная боль, а ты предлагаешь и вовсе нас угробить. Ну, пожалуйста, скажи, что мы тебе такого плохого сделали? Это у вас в науке все легко и просто, а тут производство, серьезное производство, как ты заметил. Если я в Главке высунусь с этой идеей, меня же на смех поднимут, обрадуются и загрузят по самое некуда. А кто будет лопасти делать, агрегаты? Где я людей возьму, когда их и так не хватает? А ведь тот же Главк с меня спросит, еще как спросит. Вот и думай после этого, раз ты такой умный! Между прочим, я с тебя, как с начальника бюро, тоже спрошу, почему ты думаешь о посторонних делах, когда ваше бюро не выполняет своих задач? Что ты на это скажешь?

- Прежде, чем ответить на этот вопрос, хотел бы попросить извинения у присутствующих и попросить их, оставить нас одних. Очень прошу без обид, так необходимо для дела. Потом мы все вместе дружно побеседуем, а сейчас хотелось бы, прежде всего, поговорить с вами, Леонид Федорович.

- Ну, что, мужики, уважим учителя? – улыбнулся тот. – Он надеется всех нас уговорить по одному. Пусть попробует. Может, тогда образумится? Жалко терять такие смелые и напористые кадры. Не зря же за него так заступался его начальник. А он, как вы знаете, хитрый жук. Заступаться-то заступался, а сам предлагал перевести в конструкторский.

- Леонид Федорович, - серьезно обратился Ибрагим, когда они остались одни. – Прошу вас внимательно меня выслушать! Я не намерен ходить вокруг, да около, а скажу прямо, все, как есть. Мне не хотелось бы это говорить при всех и вот почему? Так случилось, что я немного знаком с Грущиным. Недавно был у него и выкладывал эту идею, он одобрил и обещал поддержку. Я знаю, что вы с ним тоже хорошо знакомы, но я попросил его не вмешиваться, пока не переговорю с вами. Я убедил его, что лучше начинать такое дело, если будет найдено полное взаимопонимание. Если этого не произойдет, обещаю уйти с завода без каких-либо последствий для вас. Однако чувствую, что вы поймете меня правильно, больше того просто уверен, что наши устремления совпадут. Кстати, Виктор Васильевич того же мнения. И вот еще очень важное условие. Хотелось бы, чтобы о нашем разговоре, взаимоотношениях с вами и Грущиным никто никогда не узнал. Считайте это моей прихотью, требованием, как хотите, но я дешевым тщеславием не страдаю. Да и для дела это было бы лучше. В противном случае мне будет трудно устанавливать нормальные, дружеские отношения с теми же заводчанами. Вы же, вероятно, понимаете, что значит, быть фаворитом руководителя. Надеюсь, мы поймем, друг друга правильно и сдвинем это интересное, очень прибыльное дело.

Всю оставшуюся ночь он объяснял суть его идеи, а директор стал ею проникаться. Уже перед рассветом, забыв о сне, они горячо обсуждали первые шаги, как подступиться к этому великому, удивительно простому делу, которое способствовало обогащению предприятия.

Оборонное предприятие не могло себе позволить заниматься чем-либо иным кроме, как выпускать продукцию, предписанную вышестоящими организациями. За этим следили строго, «шаг в сторону» мог дорого обойтись его руководителям. Поэтому предприятию помогали, чем могли. А это, и наряды с красной полосой, обеспечивающие в первую очередь, иные льготы. В результате, склады буквально ломились от сырья, материалов и комплектующих. Лишнее и пришедшее в негодность списывали, сжигали, закапывали в землю. Военпреды, именуемые представителем заказчика, зорко и строго следили за тем, чтобы на продукцию не попали просроченные материалы, некачественные детали. Упаси, Боже, покрасить деталь не прошедшей испытание или просроченной краской! Продукция забраковывалась сразу же и бесповоротно.

Ведомство всеми силами и средствами пыталось бороться с неликвидами, организовывая, так называемые, «мобрезы», своеобразные ярмарки, где они выставлялись на продажу. Однако, в силу той же секретности, туда могли попасть снабженцы только этого ведомства, для иных путь был закрыт. Требовались специальные «допуски секретности». Получалось, что создание «мобрезов», это «залп из пушки по воробьям». Ведь их посетителями являлись такие же «богачи», имевшие на своих складах то же самое, а может, даже и больше, заходившие сюда только с одной надеждой: « вдруг повезет, удастся отхватить что-то свеженькое?» Исходя из всего этого, оставалось только одно: добиться разрешения на ликвидацию излишков, путем продажи их другим организациям, не таким счастливым и богатым, как «оборонка», авиапром и «средмаш».

Когда на заводе Ибрагима организовали службу по ликвидации излишков, вынеся ее за территорию, уже через три–четыре месяца своих неликвидов стало явно не хватать, чтобы обеспечить всех желающих. Пришлось обращаться к другим предприятиям своего ведомства, которые тоже с радостью включились в это прибыльное дело. Молва о сказочно богатом предприятии довольно быстро облетела снабженцев не только Москвы, даже не потребовалось рекламы, и очень скоро туда стали выстаиваться очереди. Многие из них даже обеспечились специальными допусками, чтобы регулярно выезжать с предприятия нагруженными так, что прогибались рессоры.