Михаил Мухамеджанов

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 32

Если он не в состоянии всего этого сделать, то просто не имеет права завести семью и считаться настоящим мужчиной. Его подвергнут всеобщему презрению, а могут даже и проклясть. И большего позора и придумать нельзя. Поэтому мальчиков с самого раннего возраста приучают к труду, ответственному отношению ко всему, что он должен будет делать в жизни, в том числе и к данному им слову. Мужчина, не сдержавший своих обещаний, не считается таковым, потому что обязан быть сильным. Это прощается только женщине, потому что она может быть слабой.

В результате всего этого другие народы, особенно живущие в городах, часто не могут понять, почему мусульмане, например, женщин не пускают за общий стол? Возможно, в этом и есть какая-то несправедливость, но так их пытаются уберечь от стрессов и ненужных волнений, ибо за «мужским» столом могут возникнуть серьезные, порой грубые и неприятные для женского уха разговоры. Поэтому мусульманских женщин и мальчиков, не достигших мужской зрелости, не пускают не кладбища, оберегая от скорбного зрелища, разрешая проститься с покойным только дома.

Убеждение россиян о том, мужчины-таджики целыми днями просиживают в чайхане, а их несчастные женщины трудятся под палящими лучами жаркого южного солнца, выдумано не очень умными и совершенно невнимательными людьми. Их поверхностный взгляд и неправильное умозаключение не позволило им заметить самого главного. Да, мужчины часто отдыхают за пиалкой чая, а женщины, может быть, даже больше их находятся на поле, в саду или огороде. Но почему это происходит? Да потому что мужчина выполняет самую трудную, так называемую, черную работу. Скорее откроешь новую звезду, чем увидишь таджичку с кетменем или лопатой. Правда, бывает, что какая-нибудь мать или бабушка показывает сыну или внуку, как с ними правильно обращаться, но женщина в поле или огороде за тяжелой и изнуряющей работой это просто абсурд.

А вот в России и в правду сходишь с ума, когда видишь женщин, таскающих тяжелые железнодорожные рельсы и шпалы, или девушек у кузнечного пресса.

- Надеюсь, что наша дружба будет долгой, и я, может быть, когда-нибудь покажу тебе забитых женщин Востока, например, свою тетушку, которая держит в страхе половину Таджикистана, потому что она глава могущественного рода, или свою маму, которая, извини, даже готовить толком не умеет, - с улыбкой закончил Ибрагим свое повествование и вдруг задумался.

Сегодня впервые за три с половиной года с того самого злополучного дня, когда ему пришлось вступить на тропу деда и убежать по ней из дома, он с таким воодушевлением, теплотой и любовью говорил о своей Родине. И его ни разу не кольнула боль от обиды, нанесенной самыми любимыми и родными ему людьми. Он почувствовал, как затуманились его глаза. И это были уже не слезы обиженного, оскобленного и униженного человека, а слезы радости и счастья оттого, что у него есть родина, родные и близкие люди.

Как же он по ним соскучился?

«КОНЕЦ «ПИЖОНА»

-1-

«Ну, вот я и допрыгался, - подумал Ибрагим, когда за его спиной с грохотом и скрежетом захлопнулась железная дверь камеры предварительного заключения московской «Бутырки». – Уже второй раз на нарах, и на этот раз, кажется, надолго. Видно по мне и в самом деле тюрьма плачет. Может, это потомственно?»

Он вспомнил, как отец часто говорил, что в этой стране «от тюрьмы и от сумы не зарекаются». Два его деда половину своей жизни провели по тюрьмам и лагерям, не совершив ничего такого, за что бы их можно было даже задержать. Ну, ладно еще дядя Акбар, отсидевший свои восемь лет за то, что раненым и без сознания попал в плен к фашистам. Несмотря на то, что это было несправедливо, в этом случае хотя бы была причина. А несчастных дедов гноили и мучили всю жизнь только за то, что один был зажиточным ремесленником, а другой – потомственным князем.

У их внука была довольно серьезная причина. Он чуть не убил человека. Как это произошло, его мозг понимать отказывался?

Поздно ночью попрощавшись с Людмилой, он уходил довольный. Они подружились, и она пообещала, что будет ему помогать. Это была уже вторая союзница в борьбе за свое счастье. Первой была Катя.

Вызвав Катю на откровенный разговор, он выяснил, что она любит Алексея, несмотря на все его отрицательные качества, даже зная о том, что у него где-то на стороне есть женщины. Она знала, что нелюбима, но отчаянно надеялась своей любовью и дружеской помощью убедить мужа, не оставлять семью. Она с ужасом думала о том, что ей придется остаться одной с ребенком. Ее родители сделали все, чтобы ее семья была счастлива, и оказаться теперь такой неблагодарной ей не хотелось. А еще она надеялась, что Алексей ее полюбит, и жаловалась на свекровь, которая мешала сделать его нормальным человеком.

Внимательно выслушав ее, Ибрагим предложил свою помощь, на что она с радостью согласилась. Для начала он предложил ей перейти на другую работу, где бы платили больше, чтобы меньше зависеть от родителей, да и Алексея тоже. Выяснив, что ее не пугают милицейские погоны, он помог ей устроиться в отдел делопроизводства МВД, где ее зарплата увеличилась почти вдвое.

Руководство библиотеки потребовало, чтобы она отработала положенные по закону две недели. Ибрагим даже позавидовал, что ее ценят. В его управлении только и ждали, когда он, наконец, уйдет и освободит служебную жилплощадь. Катерина находилась в отпуске и до его окончания оставалась неделя, поэтому она срочно написала заявление о переводе и отработала еще неделю.

За такое участие в судьбе она решила отблагодарить Ибрагима, пригласив к своим родителям. Ее отец работал главным механиком на Рязанском спиртовом заводе и, естественно, снабжал дочь высококачественным спиртом. Много без машины она увезти не могла, поэтому Ибрагим оказался кстати. К тому же представилась возможность похвастаться добрым, толковым и умным другом мужа.

Эта поездка еще больше их сдружила. Ее родители оказались милыми, добрыми интеллигентами. Несмотря на обилие соблазнов, отец Кати был в меру пьющим, много читающим и вообще разностороннее образованным человеком. Его основным и сильным увлечением было коллекционирование старинной русской игрушки, поэтому их частный, уютный и добротный дом представлял настоящий музей народного творчества, где многие подсобные предметы были сделаны руками самого хозяина.

Все это слишком выделяло их семью из общей массы полулюдей, населявших этот небольшой промышленный поселок, где трудно было найти хотя бы одно трезвое мужское лицо. К ужасу Ибрагима здесь пили не только мужчины. Несколько раз он видел пьяных женщин, старух, даже малолетних ребятишек. Встретив на дороге совершенно невменяемую немолодую женщину, где-то на последних сроках беременности, да еще и с двумя маленькими детьми, он чуть не врезался в забор на своем «Москвиче».

Когда он вышел из машины, чтобы посмотреть, не задето ли крыло, чуть не падая, она подплыла к нему, состроила гримасу, пытаясь поиграть глазами, и попросила угостить сигареткой. Хорошо еще, что Катя на нее прикрикнула, а она отошла, иначе бы он первый раз в жизни ударил женщину.

Всю обратную дорогу он находился под впечатлением. Даже родители Кати с их домом - музеем отошли куда-то на второй план. Сравнивая их поселок с теми же Мытищами, которые он прежде считал «Центром непросыхающей империи», ему было не по себе. Теперь они казались символом трезвости. И тогда он, наконец, понял, почему Катя так яростно боролась за Алексея. Несмотря на все пороки, его тоже можно было считать образцом трезвости.

Катя была настолько признательна Ибрагиму за все, что он делал, что решилась рассказать о некоторых подробностях своей семейной жизни, которые под пыткой не отрыла бы даже матери. Оказывается, Алексей несколько раз поднимал на нее руку, она терпела, но однажды произошел выкидыш. После этого он присмирел, но однажды ударил маленькую дочь. Тогда, она вцепилась ему в лицо ногтями, и он две недели не мог показаться на людях. После этого он вообще перестал с ней общаться, даже здороваться. Только при людях он еще как-то с ней разговаривал, а потом снова ложился на диван и разгадывал кроссворды. Даже его любимую собаку приходилось выгуливать ей и дочке.

Слушая ее, Ибрагим все больше проникался состраданием к этой несчастной, терпеливой женщине и решил объяснить, почему решил ей помогать. И он рассказал ей почти все за исключением того, кто та женщина, за которую он заступился.

- Боже! – воскликнула Катя. – Я о таком только в книгах читала, да в кино смотрела, а тут наяву такой роман. Я думала, что в жизни такого не бывает. И ты моего Лешку будешь бить?

- Не знаю! Как получится.

- Нет, побить его, конечно, надо, - стала просить она. - Но ты его не очень. Он ведь трус, да еще и слабенький. Ну, пожалуйста, не калечь его! Ну, так пару синяков, ему и этого будет достаточно. Ну, пожалуйста! Хочешь, я на колени встану!

Увидев слезы на ее глазах, он резко остановил машину, поругал ее за такое самоунижение и пообещал, что сильно бить, тем более калечить ее мужа и отца дочери не собирается, но «всыпать по первое число» постарается для его же пользы.

Когда они прощались, он поблагодарил ее за поездку, родителей, две канистры спирта и еще раз пообещал, что «сильно бить ее Лешеньку не будет». Она еще несколько раз взяла с него клятвенное обещание и довольная удалилась.

-2-

Полковник милиции Василий Степанович Лященко встретил Ибрагима в своем новом кабинете радостный и довольный.

- Ну, как твоя протеже, довольна? Вроде и зарплата ничего. У меня оперативники с нее начинают, – расплывшись в улыбке, спросил он.

- Спасибо огромное, товарищ полковник! – улыбнулся в ответ Ибрагим.

- Рад стараться, товарищ студент! – шутливо отрапортовал Лященко.

- Ну, вот и вы туда же. Я же говорил, что это случайно, - смутился Ибрагим, понимая, что ему намекают на знакомство с Прословым и Грущиным.

- Ничего себе случайно. Случайно с такими людьми не знакомятся. Да к ним, почитай, вся матушка Россия на полусогнутых входит, а он - случайно. Не зря я тебя приметил. Скоро сам к тебе, согнувшись до пола, входить буду.

- Вот чего не будет, того не будет. Но даже, если и случится такое, для меня вы были и останетесь уважаемым Василием Степановичем.

- Ну, спасибо, обрадовал! Только, пожалуйста, не забудь то, что сейчас сказал! – снова пошутил полковник и пригласил к столу, на котором стояли две рюмки, бутылка армянского коньяка, тонко нарезанный лимон на блюдечке и бутерброды с красной икрой на тарелочке. - Ну, давай за встречу, мою новую должность и твое здоровье! – разлил он коньяк по рюмкам, и поднял свою.

- За нашу встречу, вашу звезду и наше здоровье! – ответил Ибрагим.

Они чокнулись, выпили, закусили. Увидев, что полковник снова разливает коньяк, Ибрагим предупредил, что за рулем и больше пить не будет.

- Да ты чего! Хотел бы посмотреть на того гаишника, который посмеет отобрать у тебя права. Я лично бы не решился. С тобой не только звездочек, погон лишишься.

- Имея даже ваше удостоверение, все равно пить бы не стал. Законы надо уважать. Нельзя, значит – нельзя! А потом, обращаться с такой мелочью, значит не уважать себя.

- Ну, извини! Честно говоря, забыл, что ты у нас человек-кремень. Сказал, сделал. А вообще-то сам виноват, пропал куда-то, вот я и забывать стал. Хотя тебя забудешь!? Ты извини, в прошлый раз толком даже поговорить не удалось! Сам видел, что творилось. Ну, давай, рассказывай, куда ты пропал? Я тут по тебе сильно скучал. Да и ребята наши тоже.

Ибрагим вкратце рассказал, что не совсем удачно съездил домой, что там произошло. Затем учился, работал. А вот сейчас наступили события, которые вернули его к жизни. Маячит очень интересное дело, которое может сделать его настоящим москвичом. Встретил, наконец, девушку, которую хотел бы видеть женой. Есть, конечно, небольшие проблемы.

- Вот об этом поподробнее, пожалуйста! - улыбнулся полковник. – Рад оказать помощь. А то в тот раз неудачно вышло. Но ты тогда такое учудил, у нас все тогда решили своих баб проверить. Кошмар. Отдел криминалистики только на них и работал.

Они дружно посмеялись над тем, как Ибрагим при помощи отдела криминалистки определил особенности характера, физиологические и биохимические характеристики Лены и ее родителей.

- Ну, что решил снова проверить здоровье и характер своей новой девушки? – спросил полковник.

- Нет, уж увольте! Лучше этого не знать. Как говорится, сердце подскажет и Господь.

- Ты, никак православным стал. Господа поминаешь, а не Аллаха. Неужто совсем отвернулся от своих от обиды?

- Нет, от своих родных я никогда не отворачивался и не буду. Я мусульманином родился, им и умру. А обида, конечно, есть. Еще какая. Но на родных долго обижаться нельзя. Тем более на отца с матерью. Я их в Москву пригласил, Скоро, наверное, приедут. Соскучился так, что сил нет. Даже по тетушке, которая устроила мне это светопреставление с невестой.

- Так в чем же проблемы?

- Да так, нужно разобраться с одним типом. Гад совсем запудрил мозги моей девушке.

- Ну, это мы мигом.

- Нет уж, я сам с ним разберусь. Это дело мое, так сказать, семейное. Да и разбираться-то, особо, не придется. Я ему две недели дал на раздумывание. Неделя уже прошла. Еще неделю потерплю, а потом начну действовать. А потом мне сейчас некогда, дело надо делать. Сами же знаете, Сам Прослов проверяет. Вот угораздило. Сам же придумал, сам теперь исполняй. Недаром говорят: «Дурная голова ногам покоя не дает». Кстати, помните, как я вам посоветовал следить за сотрудниками? Теперь и самому пригодилось. Я теперь везде, где появляется мой соперник, наблюдение расставил, причем продублировал каждый дом. В случае обнаружении его с моей возлюбленной, обещал премию.

- Ты бы лучше моих ребят использовал и без всяких премий. Уж они бы для тебя постарались.

- Нет уж, пусть они лучше настоящих преступников ловят. Кстати, а как они? Женя, небось, опять жениться собрался? А Валя опять худеет?

- Евгений Владимирович теперь руководит отделом. Валя разъелся на два размера. Ну, а я, как видишь, в новом кабинете. Ты табличку-то читал? Я, товарищ студент, теперь заместитель начальника всего этого хозяйства.

- Ой, и, правда, Василий Степанович, все обо мне, да обо мне. Как у вас дела? Как жена, дочь, внучка?

- Твой плов до сих пор забыть не можем. Вера Сергеевна все кастрюли в доме пожгла, а повторить не может. Да чего Вера, мы тут тремя дачами пытались освоить твой рецепт. Каша рисовая со жженым мясом и только.

Теперь настала очередь полковника делиться своими новостями.

-4-

Ибрагим сидел на очередном совещании у Дескова, где обсуждались детали предстоящей сделки, как неожиданно вошла секретарша и попросила его срочно позвонить домой. Валентина Петровна сообщила, что звонили какие-то странные, незнакомые люди и просили срочно связаться. Она не решилась дать им телефон приемной директора, который Ибрагим оставил ей для экстренных случаев. Когда она продиктовала телефоны и имена звонивших, он увидел, что звонили люди, которых он нанял для наблюдения за домом Людмилы и понял, что Алексей снова появился там спустя три дня после оговоренного срока.

Сообщив участникам совещания, что ему нужно срочно быть дома, он поехал на работу Алексея. Дорогой появилась надежда, что тот мог появиться с какой-нибудь другой женщиной, а не Сашей. Ведь своим информаторам он показал только его фотографию, которую ему дала Катя. Тогда он развернул машину и направился к дому Людмилы.

Старик пенсионер рассказал ему, что интересующий его объект появился с дамой в шесть часов вечера. Они прошли в квартиру и не выходили оттуда до половины десятого. Потом вышли и проследовали на троллейбусную остановку, после чего разъехались по разным направлениям. По его описанию Ибрагим сразу же догадался, что это была Саша.

Ибрагим поблагодарил старика, выдал ему обещанную премию, зашел ко второму информатору, женщине–инвалиду детства, выслушал ту же информацию, выдал ей те же деньги и попросил разрешения позвонить. На работе Алексея не оказалось, тогда он позвонил ему домой. К телефону подошла Катя.

- Алексея нет, он у родителей, - обрадовано сообщила она и удивленно спросила. – Ибрагим, а почему ты не здороваешься? Что-нибудь случилось?

- Здравствуй, Катя! – быстро произнес он.

- Ибрагим, что случилось? – встревожилась она.

- Извини, пожалуйста! Ничего, все потом! – буркнул он.

- Ибрагим, умоляю, что произошло? У нас все хорошо. Алексей обещал…

Ибрагим ее уже не слышал. Он мчался к родителям ее мужа.

-5-

Теплый августовский вечер только вступал в свои права. Заканчивалась трудовая неделя, начинались выходные, последние перед сентябрем. Весь город собирался на дачи, на природу, чтобы отдохнуть с детьми в последние дни перед занятиями в школах. Москвичи бегали по магазинам, закупая снедь, школьные принадлежности и цветы.

Ибрагим ничего этого не замечал, он летел по дороге, не обращая внимания на светофоры, сплошные линии и постовых. У него была одна цель, немедленно увидеть мерзавца. Он еще не знал, что сделает и что скажет? В нем все кипело.

Он уже не раз бывал около дома родителей Алексея, когда следил за ним, и неплохо изучил окрестности.

Влетев во двор, он сразу увидел знакомый «Запорожец». Рядом с ним стоял сам Алексей и помогал отцу, возившемуся с мотором. Его мать укладывала сумки в открытый багажник. Пока Ибрагим подходил к ним, она прошла в подъезд.

Увидев Ибрагима, Алексей побледнел.

- Идем! – грозно и тихо приказал Ибрагим, и двинулся в сторону пустыря, который находился сразу же за школой.

Алексей дернулся и покорно пошел следом.

Выглянувшая из окна квартиры мать, видя, что ее сын уходит с каким-то неизвестным парнем, что-то ему крикнула, но тот не обернулся и отрешенно продолжал удаляться. Когда отец, наконец, оторвался от мотора, сын уже скрылся за углом дома.

-6-

Они стояли рядом со школьным забором друг напротив друга и молчали. Ибрагим грозно сверлил глазами своего соперника, а тот опустил взгляд и ждал. Так продолжалось несколько минут.

Наконец, Алексей не выдержал и первым нарушил молчание тихим, сдавленным голосом:

- Я вернулся к жене, как ты хотел.

Ибрагим продолжал молчать.

- Ну, все, я больше не хожу к Миле, - громче сказал Алексей.

Видя, что Ибрагим продолжает молчать и смотреть на него таким же пронзающим и словно бы застывшим взглядом, он занервничал еще больше.

- Что ты еще хочешь? Я сделал все, как ты хотел.

У Ибрагима не дернулся ни один мускул.

- Я не понимаю, что я еще должен сделать? – вскрикнул Алексей, и его охватила дрожь. – Ах, да я должен поблагодарить тебя за Катю. Огромное спасибо!

- Говоришь, все? – медленно и грозно спросил Ибрагим, сверкнув глазами, как молнией.

Алексей дернулся, как от удара, попятился назад и остановился в неестественной позе, отодвинув ногу назад.

- Ибрагим, я на самом деле не понимаю, за что ты так на меня взъелся?

Ибрагим закрыл глаза и сжал кулаки. Глядя на это жалкое, трясущееся подобие мужчины, он понял, что бить, даже трогать рукой этот омерзительный студень не будет. На какое-то мгновение он растерялся, не зная, что делать дальше. Он летел сюда с одной целью, наказать негодяя, а теперь увидел, что этого даже не потребовалось.

«Как Саша, такая умная и честная девушка, могла полюбить такую падаль? – думал он. – Неужто он и в самом деле обладает таким искусством преображения, что люди не в состоянии сразу разобраться, даже женщины? Да, это талант, и талант от Бога. Вот и сейчас меня остановил. Чувство опасности у него развито так, что, честное слово, можно только позавидовать. А может и, правда, Бог с ним! Пусть живет, как может. Он и так наказан. Надо же, как он раскис, даже смотреть противно».

- Ибрагим, ну, пожалуйста, объясни! – продолжал выспрашивать Алексей. – Ты во всем прав, я на самом деле тебя послушал! Я сволочь, но я хочу, чтобы ты не бросал меня. Мне впервые в жизни захотелось быть человеком. У меня никогда не было таких друзей. Ну, что мне сделать, чтобы снова заслужить твою дружбу?

- Не смей называть меня другом! – очнулся Ибрагим и, открыв глаза, подумал про себя. – «Ну, нет, гаденыш, тебе меня не разжалобить. Уж я-то разгадал твое звериное чутье, меня ты уже больше не обманешь!»

Да, у Алексея было поразительное чутье. Он прекрасно знал и чувствовал, как, и с кем себя вести. Вот и сейчас, он чуть не разжалобил его, Ибрагима, который вновь начал поддаваться его чарам. И он снова задал себе вопрос, как такая гадость может жить на свете? И ту же себе ответил. Видно Бог специально расплодил их на земле, чтобы учить таких дураков, как он. Все справедливо. Отобрав львиную смелость, оставил шакалье чутье и осторожность.

- Ну, хорошо, я согласен, - опустил глаза Алексей, вытирая слезы. – Но объясни хотя бы, что делать, чтобы ты не сердился?

Ибрагим поднял на него взгляд, полный ненависти и злобы.

Алексей упал на колени и застонал. Наконец, до него стала доходить причина гнева Ибрагима.

– Ибрагим, умоляю, прости! – быстро заговорил он. - Я же не знал, Я подонок, самая последняя свинья. Я люблю ее. Я не знаю, как ей сказать.

Услышав все эти «Я», Ибрагим задрожал, и у него свело скулы. Этот подлец даже сейчас думал только о себе. Он уже не мог видеть эту жалкое плачущее подобие мужчины. Подойдя к нему, он со всего размаха правой рукой ударил его по левой щеке, вложив в этот удар все презрение, которое испытывал к этой мрази. Перешагнув через упавшее тело, он, не оглядываясь, быстро пошел прочь.

-7-

- Так ты что, одним ударом отправил человека в больницу? – удивленно спросил Ибрагима сосед по камере, здоровяк Максим, невысокий, полноватый мужчина средних лет, с удивлением сравнивая его небольшие и «музыкальные» руки со своими огромными и толстыми лопатами. Он находился под следствием уже третьи сутки за то, что по пьянке выбил соседу два зуба. – Что-то не верится? Говоришь, пощечину отвесил? Чем же ты ее, мил друг отвесил? Для того чтобы так отоварить человека, надо ломом было побаловаться. Так что брось заливать!

Blog

Михаил Мухамеджанов

Содержание